Under the Moonlight

Чонсон всегда отличался своим добродушием. Что в детстве, что в более зрелом возрасте. У него большое, доброе сердце. На детской площадке он дружил со всеми детьми, пользовался популярностью из-за своей приятной энергетики, щедрости и навыку коммуникации. В маму пошёл. Та тоже экстравертна, дружелюбна и приветлива. Учила этому и своего сына. Он улыбчивый, яркий, с добрыми глазами, внушающими доверие. А улыбка его всегда мягкая, словно шёлк. Обзавестись знакомыми не составило труда. Но найти настоящих друзей — задача посложнее. Он, вроде, со всеми, но при этом один. Это странное чувство, которое он испытывал долгий промежуток времени. В садике отличался навыками. Его легко научить чему-то из-за его тяге к знаниям и любопытству. Он рано заговорил, рано начал ходить, рано начал читать. Развивался быстрее сверстников. Но при этом никогда не считал себя выше кого-то. Просто более способный. Не вундеркинд. Возможно именно тяга к знаниям вынудила его развиваться быстрее. Ему был слишком любопытен этот мир. В школу пошёл уже умея читать и немного умея писать. Не то что бы родители заставляли его учиться этим навыкам, которым учат в школе. Он сам проявил интерес и просил помочь ему в чтении или письме. Всю школьную жизнь он был чуть ли не самым лучшим учеником. Идеальный образ идеального, умного ученика. Но всё ещё не имел толком друзей. Таких друзей, с которыми видел совместное будущее с эмоциональной связью. До средней школы. А потом встретил Сонхуна. И мир перевернулся с ног на голову. Сначала они не очень поладили. Поссорились в первый же день так называемого знакомства. Ссоры для Чонсона были в новинку.

***

— Да не брал я твою книгу! — фыркает Чонсон, недовольно мотая головой и отступая назад. — Тогда куда она делась?! Лежала на парте. — Сонхун наступает. Вообще, Хун был достаточно спокойным ребёнком. В конфликты не лез. Но собственные вещи будет защищать. А этот Пак Чонсон, которого посадили с Сонхуном за одну парту, вероятно, украл у него его книгу про пиратов. — Мне откуда знать? — Чонсон резко посмотрел на Пака. — Я серьёзно её не брал и я не знаю куда она делась. — Но она лежала на парте! Я ушёл на десять минут к классному руководителю, вернулся, а книги нет! А ты сидишь со мной за одной партой. — Я и сам ушёл после тебя! — Чонсон толкнул Сонхуна в плечо. — Не нужна мне твоя книга. Незачем мне её забирать. — Не ври, Пак Чонсон. — Сонхун схватил парня за воротник рубашки и встряхнул. — Да не брал я! — Чонсон взял его за запястья, пытаясь вынудить Пака отпустить. И спорили они так уже приличных пять минут, чуть ли до драки не дошло. Но их прервала одноклассница. — Мальчики... — она неловко стояла рядом, не поднимая взгляд на них. — Я видела, как Минхёк взял с вашей парты что-то... Может это он взял книгу? Сонхун отпускает одноклассника, отходя назад. Поднимает взгляд на Чонсона, а после проносится мимо в поиске чертового Минхёка. Чонсон отряхивается, а после смотрит на застенчивую одноклассницу. Узнаёт имя, ведь толком ещё не познакомился с новыми одноклассниками — первые дни учебного года. Ким Чэвон. Весь оставшийся учебный день Сонхун и Чонсон не разговаривают. Хун чувствует себя дураком. Ему немного стыдно. Но признать свою вину и извиниться — сложно. Гордость не позволяет. Но приходится. Ведь Минхёк действительно забрал книгу Сонхуна. Ему нравилось доставать Пака ещё с младшей школы. — Извини. — в конце учебного дня говорит Хун, подхватывая свой рюкзак и выходя из кабинета, не давая однокласснику ответить. Чонсон озадаченно смотрит ему вслед, следит за его уходящей спиной. А после надевает на плечи свой рюкзак и тоже выходит с класса спокойным, неспешным шагом.

***

У Сонхуна к Хёнджину всегда была особая неприязнь. И это было взаимно. С самого детства. Хван доставал его с первого класса, найдя в однокласснике-одиночке хорошую мишень для издёвок. Дети самые жестокие. Потому что у них ещё не появились ценности, мораль, понятия "что правильно, а что нет". Поэтому Хёнджин, собрав возле себя таких же отбросов, унижал Сонхуна. Ведь Пак был слабее. Был один. В итоге он оказывается в очередной ловушке. Его словили и затащили в подворотню недалеко от школы. — И снова привет, Хун-и. — Хёнджин прижимает его к стене, ухмыляется. — Как поживаешь? — Чего тебе, Хван? — Сонхун хмурит брови. Вдыхает побольше воздуха. Страх. И безысходность. Это то, что Пак всегда испытывает, находясь зажатым Хёнджином. Пощады не будет. — Разве я не могу завести безобидный разговор со своим любимым бывшим одноклассником? За спиной Джина послышались смешки его шайки. Среди них и Минхёк с Сынчолем. Этих двоих он презирал больше, чем остальных собак в их стае отбросов. Но самым ненавистным, конечно же, был Хван. — Интересное понятие безобидного разговора. — Огрызаешься? — Хван прижал его к стене сильнее, хватая за горло. — Несносный, как всегда. Минхёк поведал мне, что книжку забрал. — Ну, наверное, потому что она моя? — Сонхун изгибает бровь, скептически смотрит на бывшего одноклассника. Как славно, что в средней школе они попали в параллель. Потому что терпеть Хёнджина и его издёвки — та ещё пытка. — Запомни, малыш Хун, если кому-то из моих парней что-то понравилось, то больше это тебе не принадлежит. — А не пойти ли вам нахуй с такими приколами? Этого хватает, чтобы всем снесло крышу. Так и начинается избиение. Бьют куда хотят, как хотят, чем хотят. Возможно, убили бы. Если бы Чонсон не появился в этот момент вместе со своими сокомандниками по волейболу. Некоторые из них были из классов постарше. Оттого Хёнджина и его друзей разогнали быстро. Чонсон подхватывает Сонхуна под руки как ребёнка, вынуждает облокотиться о себя. — Ты как? Сонхун мычит, ступая не без помощи одноклассника и остальных парней. — Спасибо. — Да не за что. — Чонсон хмыкает, улыбаясь. А дальше заводит его к себе домой, обрабатывает его раны, кормит и даёт свою одежду переодеться, ведь школьная форма Сонхуна вся испачкана. Так и находят общий язык. Общаются до самого вечера о своих увлечениях, школе и прочем. Сонхун рассказывает о Хёнджине и их "совместной истории". Вечером Сонхуна отвозит домой отец Чонсона. Они с каждым днём становятся ближе, постепенно раскрываясь. Для Сонхуна это в новинку. Он не из тех, кто доверяет каждому встречному свою душу. А Чонсон находит подход к нему. И Сонхун начинает со временем доверять ему. Привязывается, а после с уверенностью может называть Пака своим другом. Настоящим. Как и сам Чонсон. Вскоре Сонхун тоже идёт в школьную волейбольную команду, и у них появляется общее хобби, связывая их ближе.

***

Чонсон чувствует, что что-то не так. Сердце разрывается. Тревога. И при этом необоснованная. Он чувствует себя не в своей тарелке. Нехорошее предчувствие. И Чонсон не может ухватиться за что-то конкретное. На ум приходит лишь то, что что-то с Сонхуном. Мимолётная мысль. Нужно написать. Очень нужно. Он не может выкинуть эту мысль с головы. Что-то похожее на предчувствие. Словно чувствует Сонхуна на ментальном уровне. Каждой частичкой своих души и тела. Что-то стряслось. Он не может объяснить эту необходимость, но пальцы сами достают телефон и печатают текст. jjongsng: «Ты на работе?» И ответ долго не приходит. Пак успевает дойти домой, помыться, переодеться, вынудить себя успокоиться. Начинает медитировать, но ничего не помогает. Поэтому он ходит по комнате кругами, переодически поглядывая на телефон в руке. Проверяя наличие сообщений. Тихо. Пусто. Ни прочтения, ни ответа. А в сети был приличных пять часов назад. В то время, как он ушёл со школы. Не сказать, что это напрягает, но. Сонхун периодически обычно заходит в сеть в обычные дни. Просто проверить новостную ленту. А тут молчание. Ничего. Сначала хочет позвонить, а потом отдёргивает себя от этой мысли. Рано паниковать. Тревога может быть неоправданна. Но. Всё ещё существует чёртово "но" в виде предчувствия, которое никогда не подводило. Проходит ещё какой-то час. От Сонхуна всё же приходит короткое сообщение. hoon02park: «Да.» Пак тут же пишет сообщение. jjongsng: «Ты в порядке?» Но Сонхун выходит с сети, так и не прочитав. Ну, главное, что на работе. Значит, просто занят. Тревога неоправданна. Или оправдана? Прошло ещё полтора часа, и от Сонми внезапно приходит сообщение. mimi_sun: «Привет. Скинь, пожалуйста, номер Сонхуна. Потом расскажу зачем.» Пак озадаченно хмурит брови, но подавляет любопытство. jjongsng: «Ща.» Сбрасывает номер, получая от Сонми короткое «Спасибо». Странно всё это. Он знал, что они как-то переписывались. Сонхун сказал, что Сону "свёл" их. Потому что нашёл это чем-то забавным. Назвал Кима «помешанным на дорамах», что вызвало у Чонсона смех. Сонхун и Сонми, как знал Пак, близки не были. Язвили друг другу, насмехались, играли в гляделки с упрёком в глазах без победителя. Тогда в чём необходимость номера телефона? Чонсон раздумывает над этим пока не получает звонок телефона. Сонхун. — Сонхун. — вместо приветствия. Облегчение. Которое длилось недолго. — Я... Зайду? Пак озадачен. И нервничает. Но лишних вопросов не задаёт, тут же отвечает. — Я жду тебя. Сонхун бросает трубку. В итоге Чонсон встречает его на пороге своей квартиры, открывая перед другом дверь. Осматривает его. Видит его подавленное состояние и сглатывает. Предчувствие не подвело — что-то случилось. — Заходи, почему как не родной? — он тянет его за руку, закрывает за ним дверь, пока Сонхун развязывает шнурки. Пальцы начали дрожать. — Ма, Хун пришёл. Мама Чонсона тут же выглядывает из кухни, светло улыбаясь Сонхуну. — Привет, Хун-и. Как дела у тебя? — она тискает его щёки, окутывает теплом. Сонхун готов разрыдаться. — Ты голоден? — и не успевает Пак ответить, как женщина треплет его по волосам, а после обратно уходит на кухню. — Я нагрею суп. Он делает глубокий вдох, закрывает глаза, а после чувствует руку Чонсона на плече. Его присутствие обволакивает в защитном коконе. Хун смотрит на друга, а после, не имея возможности совладать с эмоциями, обнимает, утыкаясь носом в его шею. Он сейчас в этом безумно нуждался. Держать всё в себе — та ещё пытка. Чонсон ошеломлён, но гладит по спине. Сонхун не был из тактильных людей, но сейчас нуждался в этом. И Пак обязательно даст ему то, что ему нужно. — Бабушка умерла. — голос дрогнул. Он говорил шёпотом, сглатывая ком в горле. Чонсон вдыхает воздух, а после прижимает друга к себе ближе. Лишь бы почувствовал себя комфортно. Лишь бы почувствовал поддержку на физическом уровне. Тело и душа, лишенные ласки и любви, сейчас в руках Чонсона. И он обязательно позаботится о его благополучии. Сделает всё, что может, лишь бы облегчить боль хоть на миг. Дать понять, что он не один. Всё ещё не один. Даже если потерял близкого человека. Родного. Кровного. Человека, который вырастил его и заботился в детстве. И пусть Чонсон с Сонхуном не связаны кровью, но братья. Самые близкие и родные. Нашедшие друг друга. Привязанные и преданные. Пусть родители у них разные. Зато судьба переплела их красной нитью. Связала их души. Сонхун не смеет сейчас плакать. Отодвигается от Чонсона, делая глубокий вдох грудью. Пак гладит Хуна по голове, заглядывает в глаза. — Мне жаль, Сонхун. Я рядом. Я всегда около тебя. Мама Чонсона зовёт их кушать, поэтому парням приходится отложить разговор по душам на некоторое время. Женщина сидит с ними, заводит разговор на отдалённую тему, Сонхуна она считала чуть ли не своим вторым сыном. Настолько ей близок этот ребёнок. Сонхун вызывал в ней чувство заботы. Она должна позаботиться об этом дитя, как о родном. Как о Чонсоне. Потому что у Хуна никого нет рядом — она понимает. Может, мамой она для него стать не способна, даже если хотела бы этого, но станет той женщиной, к которой можно обратиться без страха за помощью. Вся семья Чонсона примет Сонхуна в любое время суток и позаботится как если бы он был их. Ребёнком, братом. Их родным. Чонсон лишь одним взглядом даёт матери понять, что время не лучшее, и она понимающе отступает, уходит, погладив Сонхуна по плечу. Дети сами разберутся. Уже такие взрослые. Они сами способны позаботиться о себе и о друг друге. Но если справляться не будут — она обязательно узнает об этом и поможет. Сонхун долго сидит молча. Весь зажатый, потрёпанный. Потерянный. Чонсона что-то режет изнутри от данной картины. Тем вечером Сонхун изливал душу, плакал, задыхаясь в собственных слезах. А Чонсон слушал и не перебивал. Держал его рядом, но не давил своим присутствием — соблюдал комфортное расстояние. Так, как Сонхуну нужно. А Сонхун говорил-говорил-говорил. Не связанные между собой предложения. Прыгал с темы на тему. Но всё сводилось к его чувствам. Он просто говорил даже не задумываясь над собственными словами. Другой человек бы потерялся, пока слушал. Но Чонсон — нет. Пак слушает-слушает-слушает. И понимает абсолютно всё без каких либо усилий. Словно даже на эмоциональном уровне. Предложения Сонхуна не связаны между собой, но сам Сонхун и Чонсон связаны. Настолько, что чувствовали и понимали всё только от одного взаимного взгляда. Глаза в глаза. Связаны.