Under the Moonlight

Её всегда преследовала назойливая мысль о красоте. Красота в худобе. Красота равно худоба? И пусть та худоба будет чертовски вредить здоровью. Зато это красиво. Она не знает за чем гонится. За признанием. За комплиментами. За восхищенными взглядами. За стандартами, навязанными обществом? За культом красоты? Или убегает? Красота — субъективна. Но это последнее, о чем она будет думать. В детстве, смотря на моделей, Чэвон восхищалась. Красивые, стройные, длинноногие. Ничего лишнего. Кажется, всё началось с того момента, когда в начальной школе, в классе шестом, мальчик сказал ей, что она жирная и не красивая. А после над ней смеялись остальные мальчишки. У Чэвон были проблемы со здоровьем с детства. Слабый организм. Частые простуды. На одном из обследований выяснилось, что у Чэвон гипотериоз. Болезнь развилась из-за недостатка йода в организме. Лечение назначили сразу же. Малышка Чэвон проходила реабилитацию. Назначили гормональные препараты. Это было стрессом для всех. Особенно для маленькой Чэвон. Вечное хождение в больницу на регулярное обследование и сдачу крови, чтобы следить за уровнем тиреоидных гормонов. Больница стала вторым домом. Гормональные препараты дали своё — вес. Сначала это было практически незаметно, но после всё дошло вплоть до того, что Чэвон набрала почти пять килограмм. Она и до этого никогда худышкой не была, но после того, как она набрала в весе, это стало заметным. Сначала её это не сильно беспокоило. Родители всегда успокаивали её и говорили, что это нормально, что это лечение так влияет, скоро пройдёт. Но её унизили прежде, чем она успела вернуться в норму, ведь гормональные препараты начали уменьшать в дозировке, так как анализы были более менее стабильными. Это очень дало по самооценке. Смотря на своих стройных одноклассниц, Чэвон завидовала. Несвойственная зависть для ребёнка. Она пыталась меньше кушать, больше пить воды, даже спортом начала заниматься, но, кажется, ничего не помогало. Это было ужасно. Мальчик, который ей нравился в тот период, насмехался над ней вместе со своими друзьями. Ей становилось противно от себя. Она смотрела в зеркало и ненавидела своё отражение. Год, два. Шло время, а ничего не менялось. Она росла, вытягивалась, но вес никуда не пропадал, потому что лечение продолжалось. Периодически. Чтобы быть уверенными, что болезнь не прогрессирует. Это всё привело к тому, что она стала помешанной на худобе и похудении. Каждый приём пищи заканчивался тем, что она ругала себя. Сначала это было самобичевание. Но этого было мало. Она намеренно снизила колличество калорий, перешла на правильное питание, отказываясь от любых сладостей и вредной еды. Но и это не давало желанных плодов. Она худела. Но ей было мало. Недостаточно. Поэтому, на правильном питании и подсчёте калорий ничего не закончилось. Она начала вызывать у себя рвоту. Делала это так, чтобы никто не узнал. Потому что ни мама, ни сестра точно не погладили бы её по голове. А отец... Он тоже был бы не в восторге. Так и началась её история. Это положило начало разрушения личности. И, к её собственному удовольствию, это дало результат. Она сбросила до нормы. Но норма тоже казалась завышенной. Поэтому она продолжила. Ела. Вызывала рвоту. Ела. Вызывала рвоту. И так по кругу. Похудела настолько, что уже были видны рёбра, острые ключицы и тазовые косточки. Первой, кто обратил на это внимание, была мама, но Чэвон наторез отказывалась говорить об этом. Подросток. Пубертатный период никого не щадил. В такой период все казались врагами, а в голове ярким цветом и жирным шрифтом витала фраза: «Никто меня не понимает!». Мама, не зная, что делать, поговорила со своей старшей дочерью, ведь Вонхи имела авторитет в глазах младшей сестры. Чэвон всегда равнялась на неё. Вонхи была недовольна тем, что эту проблему от неё скрывали. Чэвон перестала говорить что-либо, а мама... Она думала, что сможет помочь своей младшей дочери самостоятельно. В итоге только отдалила от себя Чэвон. — Привет. — Вонхи заходит в комнату младшей, когда та лежит в кровати, смотря фильм на ноутбуке. — Говорила же стучать в дверь. — Чэвон огрызается. Но Вонхи к нападкам относится с холодом. Сама только недавно пережила свой подростковый возраст. Ей ли не знать, как ребёнок воспринимает всё в штыки? — Прости. Я принесла тебе кое-что. — она улыбается, показывая пакет. Чэвон заинтересованно смотрит, отставляя в сторону ноутбук, встаёт с кровати и берет пакет. Внутри одежда. Платье, юбка, обтягивающий топик. — Была сегодня в торговом центре, случайно заглянула в отдел одежды. Папа дал денег, сказал, чтобы я и тебе что-то купила. Чэвон улыбается, ставит пакет на кровать. Вонхи всегда была внимательна к младшей сестре. К её увлечениям. Но это был предлог. Девушка достает из пакета платье. Белое, короткое, с цветочным принтом и рукавами-фонариками. В районе груди были завязки. Очень красивое. Летнее. Лёгкое. Чэвон очень нравится лёгкий, даже мягкий стиль в одежде. Пастельные цвета, например, бледно-розовый, или сиреневый, или небесно голубой. И белый. Вонхи выходит с комнаты, чтобы не смущать сестру, а возвращается уже тогда, когда Чэвон её зовёт, чтобы показаться в платье. Картина тонких ног и рук ужасает, но Вонхи остаётся внешне беспристрастной. Кажется, ещё немного, и Чэвон дойдет до анорексии. Видеть свою светлую, искреннюю малышку угасающей... Ужасно. Вонхи редко появляется дома, в основном только на выходных. Учится в другом городе. Сувон. Там живёт сейчас отец. Его родной город. Так что приезжает домой к маме и младшей сестре через раз. — Миленько. — Вонхи удовлетворённо кивает. — Нравится? — Да! В моём стиле. — она рассматривает платье, а после смотрит на стоящее зеркало во весь рост, и улыбка спадает с лица. Она видит своё ненавистное отражение. Это тело. Это лицо. Эти волосы. Глаза. Губы. Нос. Руки. Ноги. Пальцы. Коленные чашечки и запястья. Маленькая грудь, которую даже это платье подчеркнуть не может. Потому что там нечего подчёркивать. — Что-то не так? — Вонхи подходит сзади, мягко касается плеча сестры. — Всё-таки не нравится? Вонхи отлично играет. Хоть на актрису и не учится. Замечательный подход, чтобы разговорить младшую. Конечно же, она знала, что дело вовсе не в платье — оно определённо очень понравилось Чэвон. — Ты такая красивая, а я... — она прячет лицо в своих руках. — Хочешь верь, а хочешь нет, но я считаю, что ты забрала самые лучшие гены у родителей. — старшая обнимает её со спины, покачивая, словно ребёнка. Чэвон всё ещё оставалась для неё малышкой. И пусть у них не большая разница в возрасте. Она всё равно была для неё той маленькой девочкой, которая по пятам ходила за Вонхи и повторяла всё за ней. Её малышка. Которая сейчас выглядит взрослой. Выросла, вытянулась. Черты лица стали более выразительные. Или это из-за её худобы? — Моя малышка такая очаровательная в этом платье. — Вонхи щипает сестру за бока, вынуждая Чэвон ойкнуть и убрать руки от лица, смотря на старшую через отражение в зеркале. — Красотка. Только, мне кажется, платье на тебя большое. Я не угадала с размером или ты похудела? — она наигранно заглядывает за шиворот платья, проверяя его размер. — Да нет, я тебе с таким же размером в прошлый раз покупала комбинезон. — она задумчиво отводит взгляд. Чэвон хмурится, смотрит на подол платья. — Наверное, и правда похудела... — кусает свою нижнюю губу. — Ах, куда тебе ещё худеть? И без того такой малышкой была, с тоненькой талией и аккуратными бедрами. — Вонхи снова щипает младшую за бока, вынуждая ту недовольно посмотреть на сестру через зеркало. — Так как у меня начались каникулы, надо сводить тебя куда-то. Хочешь в тот итальянский ресторан? А потом можем заглянуть в тот японский магазинчик со сладостями и купить моти. Чэвон хотела было отказать сестре, но... Вонхи так редко приезжала, что она действительно успела соскучиться по ней. Тем вечером Вонхи контролировала весь процесс, не позволяла Чэвон сделать что-то "не то". Например, вызвать рвоту. Она не давала сестре переедать, но и так же смотрела за тем, чтобы Чэвон съела достаточно. Чэвон было сложно себя контролировать. Но ради сестры она держалась орешком. Вскоре приступы булимии уменьшились. Вонхи ненавязчиво приучила младшую к занятию спортом: утром они бегали на стадионе, а вечером занимались на спортплощадке в их дворе. Стало легче контролировать себя и свой вес, ведь Чэвон в этом нуждалась. Вонхи не хотела давить или травмировать, поэтому приучала сестру к полезным привычкам, например, пить воду с лимоном до приёма пищи, заниматься зарядкой и растяжкой после сна. В первую очередь, это хорошая медитация, а во вторую — отлично влияет на здоровье. Если Чэвон не хочет набирать вес, то пусть делает это без вреда здоровью. Но стоило Вонхи уехать обратно, как навязчивые мысли снова начали доводить до изнеможения. Чэвон иногда срывалась. Ела чертовски много, а после бежала в туалет и "чистила" себя. Но благо это было теперь намного реже, чем раньше. Спорт действительно помогал держать себя в форме, но иногда она прибегала к приступам рвоты. Привычка. Вредная. К сожалению, иногда от привычек тяжело отказаться. Особенно вредных. Будь то курение, алкоголь, наркотики, или цифры на весах. Казалось, словно всё настроение Чэвон буквально зависело от того, какое число она увидит сегодня. Головой она понимала, что это ненормально. Что с этим нужно что-то делать. Что это масштабная проблема. Но сложно убежать от мыслей, которые только и говорят тебе «Худей». Чэвон нужна помощь, но способна ли она принять её? Способна попросить?