3 причины влюбиться в тебя

      Виён барабанит пальцами по столу, практически убедив себя в том, что не нервничает. Аудиодорожка оригинального трека маячит перед глазами, а текст уже не просто выучен наизусть, а зазубрен так, что девушке кажется, что она сможет исполнить эту песню наравне с любой из их альбома, разбуди её ночью.       Кавер почти готов, — практически её детище, дополненное вставками мелодичных рэп партий, — даже клип смонтирован из того, что так и не смогло стать Пусанским влогом. Дело оставалось лишь за инструменталом.       Именно поэтому Ян Чонин, при первом менее загруженном вечере своего расписания, тоже сидел здесь, в небольшой студии, за синтезатором и наблюдал за тем, как Виён нервно перебирает какие-то листы.       — Ты слушал песню, которую я тебе отправила? — спрашивает она, на секунду обернувшись к нему и тут же замерев на месте от столкновения с внимательным взглядом.       Когда Чонин не улыбался, то выглядел совершенно иначе — строго, серьёзно, практически пугающе. Это каждый раз выбивало из колеи.       — А я-то думаю, зачем ты мне её скинула, — смеётся Чонин, тут же кивая. Иллюзия опасности исчезает и перед ней снова предстаёт очаровательный, влюблённый в неё парень, — конечно слушал, мне же нужно понимать, что делать.       Виён мычит себе под нос и нервным движением вытирает вспотевшие ладони о спортивные штаны, в которых пойдёт на тренировку, как только они закончат с кавером. Как бы она не готовилась, унять клокочущее в груди волнение всё равно не удавалось.       А Чонин лишь проследил взглядом за жестом девушки и осторожно придвинул к ней стаканчик карамельного капучино, мысленно надеясь, что он ничего не опрокинет и не перевернёт в последний момент.       Он понимает, насколько для Виён это важно.       К тому же, сроки поджимали — желание девушки опубликовать кавер на свой день рождения было одобрено руководством, поэтому необходимо было немного ускориться, чтобы успеть в срок. Поэтому за последние несколько дней Виён спала от силы пару часов, а финальный штрих оставался за Чонином. Ответственно.       Потому что этот день будет особенным — не для неё, а для каждого из фанатов.       Он пробегается длинными пальцами по клавишам, на пробу проигрывая несколько нот, и после этого, довольно улыбнувшись, начинает играть. В сторону девушки даже не смотрит, всё внимания отдавая исключительно инструменту и необходимым нотам, погружается в это послностью, допустив небольшую осечку, кажется, всего один раз в самом начале.       Виён сидит рядом, цепляется пальцами за тёплый стаканчик спасительного кофе и внимательно вслушивается в каждую ноту узнаваемого, но совсем иного мотива. Вдруг она ловит себя на мысли, что невольно затаила дыхание.       Она так и не смогла освоить инструмент в идеале, всегда уделяя больше времени рэпу и продюсированию, постоянно совершенствовалась и работала над собой, однажды превратив приятное хобби в дело всей её жизни. Во времена трейни Виён старательно от руки переписывала каждый текст в тетрадку, сейчас же ограничивалась лишь заметками в телефоне, но сути это не меняло.       А вот когда дело касалось танца или музыкального инструмента, предпочитала отходить в сторону.       А музыка всё лилась по небольшой комнате, иногда уходя в перезвон, на которой так идеально бы лёг голос Виён. На одно мгновение девушке даже показалось, что в исполнении Чонина песня звучит совсем иначе — нежнее, ярче, чувственнее. По рукам табуном пробежали мурашки. Разве она могла рассчитывать на такой восхительный инструментал, когда просила о помощи?       Мелодия набирала обороты, нарастала к концу, и Виён не мгновение прикрыла глаза, стараясь представить, как это будет звучать с её голосом и смотреться с видами Пусана. Завораживало… Мелькнувшие вдруг в памяти воспоминания о ночи в отеле заставили распахнуть глаза. Она бросила взгляд на Чонина, чувствуя, как начинают пылать уши, пока он продолжал бегать по клавишам кончиками пальцев, легко и ненавязчиво, практически также ласково, как касался её тела в ту ночь.       Виён закусила щёку изнутри и нашла в себе силы отвести взгляд. Нужно держать себя в руках.       Чонин же сыграл несколько последних нот и на пару секунд замер, слегка надув губы, после чего перевёл на девушку взгляд практически осторожно.       — Я сплаховал в самом начале, да? Извини, виноват.       Виён несколько раз удивлённо хлопнула глазами — глупо и словно совершенно не к месту. Она знала Чонина достаточно хорошо и прекрасно помнила его отношение даже к малейшей ошибке, сама во многом была точно такая же, но ведь на самом деле эта небольшая осечка ничего не значила, даже не была слышна.       — Всё в порядке, оппа! Звучало просто отлично.       Она улыбнулась, слегка неловко, но совершенно искренне, и похлопала его по плечу. Чонин выглядел уставшим и измотанным, хотя продвижение нового альбома ещё даже не началось. Виён всё понимала.       И знала, что ни чем не сможет помочь.       — Давай запишем мелодию, а потом я попробую наложить на неё звук, — Виён сделала глоток кофе и посмотрела на парня, ненавязчиво отодвигая второй стаканчик от его локтя, — вот увидишь, получится идеально.       Чонин закусил губу, задумавшись, словно мысленно взвешивал все «за» и «против», но всё равно кивнул. На одной встрече с Виён его расписание не заканчивалось, поэтому медлить не было времени.       Записать всё удалось с первого раза, и вышло настолько хорошо, что девушка не могла сдержать довольной улыбки. Чонин наблюдал за ней, практически не моргая.       — Я думаю добавить бэк-вокал, — вдруг делится она, отрывая взгляд от одного из листов, на котором на всякий случай был напечатан текст песни.       — Но в оригинале он не так ярко выражен.       — В этом и суть, — снова улыбается Виён, — но не могу понять, на какие моменты стоит обратить больше внимания.       Девушка принимается барабанить пальцами по столу, возвращая своё внимание лирике. Чонин не раздумывает ни секунды.       — Давай я наиграю, а ты включишь записанную основную часть и попробуешь разные варианты?       Кажется, такому предложению она действительно удивляется, но не гонит. Чонин довольно усмехается, опуская пальцы на клавиши.       Уходить от неё не хотелось, даже если поводом остаться служила работа.       Вместе с первыми нотами включается запись и по небольшой комнате прокатывается вокал Виён. Девушка в лёгком смущении отводит взгляд, снова схватив листы, лишь бы отвлечь себя хоть чем-то и не видеть его реакции. Она была рэпером и вокальные части была крайне редко, но почему-то не просто решила, что справится с этой песней, но и вдруг показала её одному из лучших вокалистов.       Почему-то тут же стало неловко.       Чонин же старался не отвлекаться на её голос, но никак не мог отделаться от пробравшихся под кожу чувств. Мало того, что оригинал исполнял мужчина, так ещё и в нужном тоне эта песня была даже с остринкой.       И Виён восхительно чувствовала этот тон.       — Что думаешь? — тише положенного спросила она, когда песня закончилась, — я выделила концовки припевов, но не уверена, что выходит хорошо.       Чонин кивнул и задумался. Его тоже не покидало ощущение лёгкой неправильности, словно они смотрели не туда и указывали не на то, будто песню можно было сделать сексуальнее, выбрав правильные моменты.       — Может, попробуешь сделать акцент не на припев, а на связки?       Виён нахмурилась, тут же уткнувшись в текст.       — Смотри, — парень тихо щёлкнул языком и забрал из её рук текст, — а ещё лучше слушай. «Гуччи изумительно смотрятся на тебе, но ничто не сравнимо с тобой обнажённой», тут можно попробовать упор на конец фразы. А здесь: «Детка, подойди ближе, позволь мне попробовать» выдели слово «ближе». Понимаешь?       Не отдавая себе в этом отчёта, он облизал вмиг пересохшие губы. Чонин уже не был маленьким мальчиком, чтобы стесняться подобных тем, но что-то в царившей между ним и Виён обстановке лишало концентрации. Каждый раз.       Девушка чувствовала, как пылают уши и щёки. Она встряхнула головой, тут же приглаживая яркие пряди в попытке куда-нибудь деть руки.       Ближе хотелось не только в песне.       В студии повисла напряжённая, давящая тишина.       — У тебя будет какой-то клип? — Чонин старается не показать смущения, затопившего и его с головой, старается отвлечь хотя бы какой-то попыткой перевести тему. И Виён с готовностью это подхватывает, цепляется за разговор о работе как за спасательный круг, с готовностью отвечая:       — Да. Я пыталась снимать в Пусане, но вышло недостаточно для влога, так что… мне показалось, материал не должен пропасть.       Тишина между ними практически звенела, а воздух с каждой секундой накалялся всё больше, настолько, что дышать было уже невозможно. Виён запрещала себе думать о том, что дыхание у неё участилось совсем по другой причине.       Чонин смотрел прямо в глаза, практически гипнотизировал, и противостоять его взгляду было невозможно.       — Я часто вспоминаю Пусан, — вдруг тихо пробормотал он, и девушке даже показалось, что парень придвинулся чуть ближе, хотя любое приемлемое расстояние между ними и так уже исчезло.       Виён почувствовала, как сердце пропустило удар.       — Конечно, у тебя же там родители. И братья, — Виён уже с трудом понимала, что говорит сама и что говорить дальше, потому что значения имели только чёрные-чёрные глаза напротив. Гипнотические, манящие, полыхающие огнём.       Чонин взгляда так и не отводил — всё смотрел и, кажется, едва ли дышал. Виён чувствовала, как его колено обжигает её собственное через одежду.       — Я вспоминаю не по этому.       Сердце снова пропускает удар, замирая так, что невозможно почувствовать пульс. Они продолжают смотреть друг другу в глаза, отсчитывая сбитые выдохи, ровно до последнего мгновения.       Пока Чонин не целует первым.       Он рушит выстроенную ими стену, целует нежно, мягко, но тут же углубляет поцелуй без лишних сомнений, когда не встречает сопротивления. Чонин до последнего боялся, что она оттолкнёт его.       Виён же, напротив, ведёт пальцами по острой линии челюсти, а после запускает пальцы в жестковатые тёмные пряди, стараясь не думать о происходящем. Потому что потом она обязательно пожалеет — будет винить себя за слабовольность, за то, что снова не смогла перед ним устоять. А пока она ни секунды не сомневается в своих действиях.       Ведь сейчас существуют только его тёплые ладони с едва-уловимым холодом металлических колец, его осторожное прикосновение к шее, его губы, по которым на самом деле она невероятно скучала.       На вкус они ощущаются виноградным бальзамом, и Виён не может позволить себе прекратить их целовать.       Кажется, кровь стучит в ушах в унисон с ударами сердца, а время замедляет свой ход. Словно ради них останавливается целый мир, потому что в его привычном темпе им никак не удаётся пересечься.       Становится неудобно. Виён, действуя будто на автопилоте, не слушая голову и повелеваясь только отчаянному шторму чувств в груди, в одно лёгкое движение пересаживается к Чонину на колени. Она слышит, как он довольно фыркает, и чвствует, как ёрзает на стуле, чтобы удобно было ей.       Виён не сразу понимает, что прижимается к нему грудью, пока он тёплой ладонью ведёт по пояснице, обжигая. Придерживает, даже тут стараясь не пересекать определённой черты.       Они целовались практически жадно, словно пытаясь восполнить всю недосказанность, нагнать всё упущенное время. Трудно было понять, начинает кружиться голова или кружится уже всё-таки комната, но Виён хватает доли секунды, чтобы поймать связь с реальностью и попытаться прийти в себя.       Она разрывает поцелуй, но не отстраняется — пальцы всё также путаются в чужих волосах, Чонин всё также близко, тяжело дышит с ней в унисон, а его губы, блестящие и немного припухшие, всё также близко, на расстоянии нескольких миллиметров.       — Подожди… мы не можем, — девушка сбивается на середине фразы, задыхаясь, и прикрывает глаза, чтобы не смотреть на Чонина. Она чувствует, как снова начинает краснеть.       — Мы не можем просто целоваться? — в его голосе сквозит довольная усмешка, и Виён не уверена, что хочет открывать глаз. Грохот сердца в ушах перекрывает все другие звуки, удивительным образом оставляя только голос Чонина и его в равной степени сбитое дыхание.       Память очень вовремя подкидывает воспоминание о том, почему его дыхание точно также сбилось в прошлый раз, в Пусане.       Тут же хочется распахнуть глаза, чтобы напомнить себе, где они находятся. Именно это Виён и делает, но снова всё внимание забирает взгляд напротив, слегка помутневший, похожий на её как две капли воды.       Виён молчит, обдумывая его вопрос, вот только ответ очень некстати застревает в горле, поэтому она не придумывает ничего лучше, чем снова прижаться к его губам. Чонин довольно улыбается и с готовностью ловит этот поцелуй, перехватывая девушку немного удобнее.       Кажется, не останься между ними и миллиметра, этого всё равно будет мало. Потому что оба уже горят, ничуть не заботясь о незапертой двери или о том, к чему приведёт то, что происходит между ними сейчас.       С Чонином тепло, хорошо и неизменно хочется большего.       Виён не только чувствует его возбуждение, но и сгорает от собственного, и это выходит само собой — прижимается ближе, создаёт трение, а парень слегка прикусывает её губу, словно в отместку за каждое неосторожное действие.       Одна из его ладоней располагается на бедре, слегка сжимая его. И будь девушка сейчас в состоянии, она бы ни за что не призналась, что таяла под его уверенными ласками, но Чонину всё равно удаётся поймать короткое мгновение и в очередной раз разорвать поцелуй.       — Только если ты этого хочешь.       Она пользуется моментом, пытаясь вспомнить, как сделать вдох, но грудь сдавливает. Потому что Чонин смотрит внимательно, а глаза у него мутные, тёмные практически искрящиеся, и спрашивает он совершенно серьёзно, а его тёплая ладонь на бедре мешает формулировать мысли.       Виён знает, чего хочет в данный момент, поэтому не раздумывает ни секунды, не даёт себе возможности отступить — накрывает его ладонь своей и, осторожно проведя вверх, к завязке спортивных штанов, на выдохе произносит:       — Хочу.       Он прекрасно всё понимает, а в его глазах в очередной раз вспыхивает огонь. Чонин снова целует, в этот раз почти целомудренно. Поцелуй выходит медленный, но глубокий, расслабляющий и позволяющий, наконец, хотя бы немного привести в порядок сбитое дыхание.       Боковым зрением Виён успевает заметить, как он снимает с указательного пальца кольцо, положив его на синтезатор. От одной только мысли о его дальнейших действиях дыхание перехватывает, а внизу живота приятно тянет.       Хотелось полностью передать ему управление, узнать, что именно и как он будет делать. И Виён повинуется этому желанию, — продолжая отвечать на поцелуй, приподнимает бёдра, позволяя Чонину приспустить её штаны вместе с бельём.       Каждое движение было смелым, но при этом неторопливым. Чонин хотел этого не меньше и не был намерен торопиться.       Растянуть, доставить как можно больше удовольствия и без того уже разгорячённой Виён. Довести её до того, что она окончательно расплавится в его руках.       Уверенным жестом он провёл пальцем снизу вверх, а затем ещё раз, едва задевая клитор. Виён вздрогнула, когда её тело тут же с готовностью отозвалось на оказанную ласку, и разорвала поцелуй, утыкаясь носом Чонину куда-то за ухо.       Слышно было, как он тихо и довольно усмехнулся, после чего неспеша ввёл сначала один палец, а потом и второй.       Его пальцы красивые, длинные, словно предназначенные далеко не только для музыкальных инструментов, в этот раз они ощущались внутри совершенно иначе. Чонин двигался сначала медленно и мягко, даже нежно, а потом в одно мгновение быстрее, с нажимом.       Он спокойно двигается в ней, настолько мокрой она была с самого начала, а девушка с готовностью тянется в ответ на каждое его движение. Чонин определённо знал, что и как сделать.       Перед глазами заплясали искры, и Виён зажмурилась, сжав пальцами ткань его толстовки и закусив губу.       Как бы хорошо ей сейчас не было, она не могла позволить себе издать ни звука, потому что студия всё ещё оставалась не заперта, а их положение было очень компрометирующим. Но едва ли кто-то об этом думал.       Ещё несколько уверенных движений, рваный выдох на ухо, — Виён чувствует, что её вот-вот накроет оргазм.       Она осторожно направляет Чонина своей рукой, а он улавливает нужный темп в её малейшем движении.       Слишком хорошо. Слишком правильно.       Она кончает с тихим стоном, так и не сдержавшись. Чувствует, как Чонин не позволяет ей сразу же свести ноги, продолжая держать ситуацию под своим контролем. Дыхание у него тоже сбито, но это не мешает ему оставлять невесомые поцелуи у неё за ухом и на шее, пока девушка продолжает прижиматься к нему ещё какое-то время, пытаясь вернуть связь со своим сознанием.       Это безумие. Она только что кончила от его пальцев, находясь прямо в студии. И как ей теперь смотреть ему в глаза? Как дальше работать, если сконцентрироваться уже не получится?       Словно прочитав её мысли, Чонин оставляет последний поцелуй за ухом и помогает ей с себя слезть, тут же отворачиваясь с таким невинным видом, словно не он только что довёл её до оргазма. Ни слова не говорит, пока Виён неловко не прокашливается.       — Упор на связки, я поняла, — выпаливает девушка, так и не придумав, что нужно сказать в этой ситуации. Чонина пробирает на тихий смех, а после он лениво кивает головой.       — Да, именно так, — он выжидает несколько секунд, которые кажутся Виён длиннее вечности, и, так и не дождавшись от неё какого-либо ответа, поднимается на ноги, — Мне пора, я пойду.       Она мычит что-то себе под нос, бросая на него мимолётный взгляд, и тут же замирает, заметив, как парень одёргивает свою толстовку в попытке прикрыть стояк. Виён хочется прямо здесь и сейчас умереть от смущения, наконец свалившегося на неё и придавившего к полу.       — Только не отдаляйся как после Пусана, ладно? — Чонин оборачивается у двери, снова улыбаясь так легко и беззаботно, будто ничего не произошло, — ещё увидимся.       И выходит в коридор, оставив дверь слегка приоткрытой. Виён слышит, как он напевает себе под нос, и медленно опускается на стул. «Прекрасный, прекрасный, прекрасный, прекрасный ангел, я люблю все твои недостатки.»       — Просто целоваться, конечно, — фыркает она, зарываясь пальцами в волосы. Расцелованные губы болят, а голова кажется такой пустой, что Виён откидывает листы с текстом песни, понимая, что сейчас не сможет сделать ничего.       Нужно успеть собрать себя в кучу до начала их общей с девочками тренировки. И окончательно разобраться в том, что она чувствует.       Ведь ей понравилось, ей было хорошо и она с готовностью бы повторила, она действительно этого хотела. Было ли это похоже на то, что она испытывала рядом с Соджуном? Нет. Это было что-то совершенно другое, но не менее яркое, не менее настоящее.       Его кольцо, оставленное на синтезаторе, Виён почему-то убирает в карман.

***

      Как Виён и боялась, во время совместной тренировки она не могла больше думать ни о чём другом. Она запиналась, осекалась, а иногда непозволительно-долго подвисала и постоянно ловила себя на мысли о том, что кто-то из девочек или стаффа найдёт чужое кольцо в её кармане, заметит что-то в её взгляде и всё поймёт.       Она и сама прекрасно понимала, насколько это глупо, но отделаться от этих мыслей не могла, как бы не старалась.       Мэй же была тише и спокойнее обычного, и даже со стороны казалась настолько уставшей, что никто не решался пристать к ней с расспросами, — только бросали взволнованные взгляды. И все знали, что она стала ещё больше тренироваться, вот только Мэй не говорила, куда и какой номер она готовит.       — Может, мне попробовать поговорить с ней? — тихо предложила Суми, когда они с Виён плечом к плечу развалились на диване во время небольшого перерыва.       Мышцы горели огнём так, что пошевелиться было невозможно, а на боль в коленях они уже практически не обращали внимания. Виён привыкла к тому, что для идеального номера приходится из раза в раз ломать себя.       — Не думаешь, что она сама расскажет, когда будет готова? — Виён повернулась к своей младшей, стараясь не закрывать от усталости глаза.       Нужно было работать наизнос, чтобы показать идеальный результат, занять места в чартах, получить награды. Нужно было доказать руководству, что они достойны оставаться в этой индустрии. Нужно было выкручиваться самим.       Потому что PD-нима нельзя винить в том, что все свои силы он пускает на продвижение более успешной группы, Stray Kids-сонбэнимов.       — Давайте ещё раз? — Мэй привлекает всеобщее внимание и становится на позицию, потирая глаза. Она выглядела так, словно не спала всю ночь, а Виён с каждой секундой только больше казалось, что пристать с расспросами всё-таки стоит.       Вот только эта мысль не успела даже как следует закрепиться в её голове. Одно резкое движение — мелкий бисер разлетелся по танцевальному залу. А Мэй, кажется, побелела.       Ари, стоявшая ближе всех, тут же опустилась на колени, принимаясь собираясь рассыпавшиеся по полу мелкие бусины. Суми тоже мигом бросилась на помощь, а вот Виён, зависшей от неожиданности, потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.       Мэй окончательно потеряла концентрацию. Каждое её движение было механическим, практически роботизированным, а взгляд потерянный. Словно её внезапно выдернуть откуда-то и поместили сюда.       — Эй, не переживай, — Ари осторожно гладит её по плечу, говорит как можно тише в боязни спугнуть, — мы всё соберём.       Мэй отстранённо кивает, так и оставаясь сидеть на полу. Виён ловит на себе встревоженный взгляд своей единственной старшей.       — Извините, — Мэй прикрывает глаза и трёт лоб, приваливаясь спиной к стене, — я просто немного устала.       И в этой фразе не было ничего такого — они все устали до изнемождения.       — Устроим небольшой перерыв, — говорит Суми, присаживаясь рядом. Нетактильная Мэй кладёт голову ей на плечо с удивительным спокойствием.       — Мы сходим за водой, — Ари осторожно дёргает Виён за штанину, привлекая к себе внимание, — скоро вернёмся.       На удивление, сопротивляться не хочется. И Виён покорно идёт за старшей к выходу из зала для танцевальной практики, покорно следует по коридору. В душе ни на секунду не возникает привычное желание взбунтоваться.       Это стоит считать смирением или принятием?       — Я просто подумала, что Суми лучше сможет подобрать слова, — нарушает повисшую тишину Ари, осторожно пожав плечами, — Да и вода действительно не помешает.       Виён ничего не отвечает, лишь мычит себе под нос что-то неразборчивое. Ей всегда казалось, что из всех них Мэй самая выносливая и стойкая. Видимо, у каждого есть свой предел.       В тишине они идут по коридору, в ней же спускаются и доходят до автомата. Пока старшая берёт бутылку воды, Виён отвлекается на пришедшее сообщение. «Жду тебя на первом этаже»       Это вводит в нешуточный ступор. Прошло чуть больше двух часов с того момента, как они разошлись. Что же произошло?       Она не замечает, как Ари оказывается рядом, — в телефон не заглядывает, смотрит исключительно на Виён и делает какие-то свои выводы, — и встречается с её взглядом, как только поднимает глаза. Мысли в голове мечутся в судорожной попытке придумать, что же сказать.       Потому что прийти к Чонину хочется.       Но и оставить Мэй она не может себе позволить.       — Иди, — одними уголками губ улыбается Ари. Виён не сразу понимает, что выдохнула с облегчением.       Она делает небольшой шаг назад, второй третий, — тело словно движется само по себе. Пальцы судорожно сжимают телефон, а сердце в груди почему-то начинает стучать в каком-то трепетном предвкушении.       Её уже отпустили, дали разрешение, а Виён почему-то продолжает смотреть на старшую, словно боится, что та в любое мгновение может передумать, что усмехнётся, покачав головой, схватит за руку и поведёт обратно на тренировку. Но этого не происходит.       И тогда, подстёгиваемая неясным, практически детским воодушевлением, Виён срывается с места.       — Передавай привет Ян Чонину, — усмехается ей в след Ари, но девушка этого уже не слышит, скрываясь за ближайшим поворотом.       — Онни, куда пропала Виён? — Мэй хмурится, продолжая сжимать в кулаке рассыпавшийся бисер. Принимает воду с нешуточной благодарностью и делает глоток.       После прозвучавшего вопроса и Суми вскидывает голову. А Ари только как можно более беззаботно пожимает плечами и поджимает губы, стараясь спрятать улыбку:       — У неё появились дела. Думаю, на тренировку она не вернётся.

***

      Она мысленно напоминает себе, что бежать не стоит, — это глупо и неправильно. А ещё, совершенно непрофессионально срываться с общей тренировки по первому зову. Ведь она запросто могла отказаться — привычно упереться и твердить, что работа важнее, уже много раз так делала, выходило уже въевшейся под кожу привычкой. Что же тогда изменилось сейчас?       Ведь, раз она позволила себе сорваться на студии, раз не оттолкнула его, раз позволила действовать, то это наверняка что-то значило. Она этого хотела. Может, стоило уже просто всё принять?       Хотелось оставить эти мысли на задворках сознания. Чтобы не давили, не тянули, не заставляли обдумывать каждый шаг.       Но тем не менее, стоит ей только заметить высокую фигуру в другом конце коридора, она тут же переходит на лёгкий бег. Контролировать себя просто не выходит, словно несколько часов назад Ян Чонин привязал её к себе окончательно, настолько крепким узлом, что не развяжешь.       А может, это было и не несколько часов назад вовсе, а намного раньше?       Она слышит, как он довольно усмехается, видит, как пытается держаться, чтобы не позволить себе лишнего.       — Готова? — вдруг спрашивает он, слегка склоняя голову.       — К чему?       — К нашему свиданию, Лисёнок, — ответил он так просто, словно это была очередная прописанная в плане контракта встреча. Виён почувствовала, как сердце громыхнуло под горлом.       Она стояла перед ним практически в спортивном костюме и выглядела так, словно единственное, на что она способна — выполнить какую-нибудь танцевальную связку. Но никак не пойти на свидание!       Разве о таком не нужно предупредить заранее? Сверить графики, выбрать идеальный день, привести себя в порядок, убедиться, что за ними не будет хвостов из сасэнов… Разве это делается вот так просто в разграр рабочего вечера?       Заметив её замешательство, Чонин тоже немного напрягся. Они всё ещё были в компании, стояли по середине коридора неподалёку от входа, и он не мог позволить себе большего, чем просто смотреть на неё, пытаясь понять причину.       — Сейчас? — с трудом выдавила из себя девушка. Даже себе она не хотела признаваться в том, что на свидании хотела выглядеть идеально. Тем более, на свидании с Чонином.       — Ну да, — прошептал он, слегка наклонившись. Но недостаточно сильно, чтобы наличие камер видеонаблюдения могло как-то их скомпрометировать, — идеальная погода для свидания, тебе так не кажется?       И довольная улыбка, скользнувшая по его губам, развеяла почти все сомнения. Кажется, в этой ситуации Виён больше всего боялась долгого нравоучительного разговора с менеджером, который обязательно будет после. Во всём остальном — даже её внешний вид уже не так сильно расстравивал, ведь Чонин тоже ничем не отличался от обыкновенного парня, стоя перед ней в толстовке и широких джинсах.       — Я не уверен, что буду в компании в твой день рождения, — тихо признаётся он, отведя взгляд, — И потом будет очень много работы из-за продвижения, поэтому… Давай сходим на свидание сейчас. Пожалуйста.       Она понимала, что выбор всё равно за ней, — Чонин не давил и не настаивал. И принял бы любое её решение.       Вот только под рёбрами ворочалось и отчаянно рвалось наружу сильное-сильное чувство. Тёплое, согревающее изнутри, почти забытое в темпе работы и расцветающее только в его присутствии.       Нужно было решать. Решаться. Несмотря на то, что Ари-онни отпустила её, счёт всё равно шёл на минуты.       А Виён очень хотелось последовать за Чонином. Потому что ради него даже сбежать с тренировки — стоило.       — Ладно, какой у нас план? — на выдохе произносит она, собирая остатки воли в кулак. Слышит, как он облегчённо выдохнул, но пытается не обращать на это внимание. Следует за ним к выходу из здания компании, на ходу доставая из кармана маску, которая всегда была с собой.       Сегодняшняя вылазка не была очередным пиар-ходом, поэтому и привлекать к себе лишнего внимания не стоило.       — Не хочешь прогуляться по магазинам? — отвечает он вопросом на вопрос, а Виён старается не застыть на месте. Она приняла внезапность происходящего, смирилась со своим внешним видом, но почему-то не была уверена в том, что безопасно вот так запросто ходить вдвоём по людным местам.       Она поднимает взгляд на Чонина, заметив, что всё это время, не сбавляя шага, он наблюдал за ней.       Его идея не звучала благоразумно, но сказать этого вслух девушка не успела.       — Я знаю одно хорошее место, где никто не будет нам мешать, — говорит он, осторожно улынувшись, — я часто там бываю, даже хёнов с собой брал. Не переживай из-за этого.       Он осторожно толкает её в плечо, едва касаясь, чтобы не привлечь лишнего внимания. На улице людно и суетливо, а они здесь вдвоём, без стаффа и какой-либо охраны. Тем не менее, Чонину она безоговорочно доверяла.       — Ладно, — Виён кивает головой, слегка улыбаясь, — веди.       Улыбка Чонина тут же становится искренней и мягкой.       — Это недалеко. Тебе там понравится.       Одна только мысль о том, что он собирается показать ей что-то личное, показать одно из мест, в которых уверен, которые любит, странно будоражила. Виён знала, как сильно Чонину нравятся красивые вещи и интересная обувь, но почему-то и мысли не допускала о том, что он захочет показать ей эту часть своей жизни.       Но в это мгновение он выглядел более, чем уверенным — не хватало только взять Виён за руку для полной картины. Возможно, Чонин даже хотел, но не решился. Они всё ещё были на улице и никак не застрахованы от того, что какой-нибудь прохожий вдруг узнает в них айдолов. Конечно, всегда можно было прикрыться ещё не истёкшим контрактом, но лишний раз влезать в скандалы всё-таки не хотелось.       Поэтому Виён лишь идёт рядом, стараясь лишний раз не смотреть по сторонам. Было хорошо и спокойно. Тепло, и вовсе не от майского солнца.       И идти оказалось действительно недалеко. Уже через пять минут они стояли перед дверью небольшого магазинчика, практически затерявшегося среди остальных. Виён не сомневалась, что за дверью нужная им лестница ведёт в подвальное помещение.       Чонин снова улыбнулся, бросив на девушку такой взгляд, словно пытался по лицу прочитать её мысли. Невооружённым глазом было заметно, как он волновался.       — Мы на месте, — пробормотал он, неловко переступив с ноги на ногу. В это мгновение вся уверенность снова с него слетела, оставляя перед Виён того немного неловкого Ян Чонина, который уронил стойку с шоколадками на кассе кофейни во время их первого рабочего выхода.       Но сейчас ведь всё было по-другому, да? Как минимум между ними.       — Идём? — Виён нашла в себе силы посмотреть на него впервые за весь путь сюда. Она не сомневалась и не боялась последствий, была к ним готова, и пора было дать понять это и Чонину.       Виён ему безоговорочно верила.       Им и правда пришлось спуститься вниз, но внутри оказалось тепло и сухо, а ещё — практически безлюдно, за исключением нескольких продавцов, которые толком не обратили на них внимания. В это мгновение Виён поняла, почему Чонину так нравится это место. Здесь можно было позволить себе выдохнуть, ненадолго забыв о том, что камеры окружают всюду. Можно было почувствовать себя обычным человеком.       От количества вещей вокруг просто разбегались глаза. Виён медленно пошла вдоль стеллажей, останавливая своё внимание на каждой второй вешалке. У неё не было желания скупить всё, что она видела, но какой-то давно забытый, словно подростковый интерес расцвёл в груди.       Хотелось посмотреть, потрогать, повертеть в руках, мысленно представляя, как та или иная вещь будет сидеть на ней. Первые несколько минут она даже чувствовала, как перехватывает дыхание.       Чонин брёл за ней, осторожно придерживая за капюшон толстовки, чтобы не потерять. Или, чтобы самому случайно ничего не задеть. Девушка не сразу почувствовала этот незначительный, практически незамысловатый жест, но когда поняла, кто именно слегка оттягивает капюшон назад, снова почувствовала тепло под рёбрами.       Кажется, Соджнун всегда заморачивался со свиданиями — иногда настолько, что в конце концов Виён становилось уже неловко и неуютно. Она понимала его стремление сделать как можно лучше, но иногда хотелось чтобы всё было немного проще.       И у Чонина получилось это устроить.       Она так давно не позволяла себе выбраться за пределы репетиционных залов и служебных машин, что сейчас это ощущалось глотком свежего воздуха.       — О, думаю, это понравилось бы Джисон-хёну, — девушка обернулась на голос Чонина. Он, так и не выпуская её капюшона, рассматривал красную клетчатую рубашку, слегка наклонив голову вбок, а потом неловко усмехнулся, встретившись с Виён взглядом.       Воспоминание о недавнем разговоре с Хан Джисоном пустило по спине холодок, заставляя девушку слегка нахмуриться. Потому что она тогда так ничего и не поняла.       Вот только говорить об этот Чонину и всё портить не хотелось. Не хотелось даже об этом думать. Поэтому Виён лишь слегка закусила губу, словно задумавшись, а потом медленно кивнула. Развернулась и дальше пошла между вешалок, стараясь не зацикливаться на чужих словах.       Она чувствовала, что нужно поскорее перевести тему. Поговорить о чём-то ещё, но мысли в голове метались, разбегаясь в разные стороны. Виён постаралась за что-то уцепиться, — водила взглядом по стеллажам, вдруг замерев перед одной из вешалок.       Тёмно-зелёное худи перед ней словно выделялось на фоне остальной одежды. Виён тут же подумала, что в нём удобного было бы и танцевать, и просто греться в промозглую осень.       — Красиво, — пробормотала она.       А Чонин вдруг выпускает из пальцев её капюшон и разворачивает девушку к себе полностью. Никаких лишних прикосновений, ничего, что могло бы скомпрометировать их. Только заглядывает ей в глаза и ласково улыбается, а Виён чувствует, как становится легче.       Удивительным образом происходит так, словно весь мир останавливается. Девушка улыбается ему, — не растягивает губы, в надежде кому-то угодить, а делает это искренне, потому что иначе не может.       — Так-то лучше, — тихо бормочет Чонин, не разрывая зрительного контакта, — и ни о чём не переживай.       Виён только кивнула. Окончательно отпустить все тревожащие мысли было тяжело, но попытаться очень хотелось. По крайней мере, пока она чувствовала тепло Чонина рядом с собой.       Кажется, в том магазине они пробыли целую вечность. Рассматривали одежду и в полголоса болтали о всякой ерунде. О работе не говорили, за что каждый безмолвно был благодарен другому.       У них почти получилось сделать вид, что они обычные люди.       — Не хочешь перекусить? — Чонин слегка наклоняется к её плечу, пока идёт к выходу позади девушки. От него веет теплом, и Виён чувствует, как из-за его близости кончики ушей снова начинают краснеть.       — Чувствую, Сухи-сонсэним меня убьёт, — тихо смеётся она, но всё-таки кивает. День был необычайно долгим, а вечер насыщенным, и есть, особенно из-за диеты, хотелось практически всё время, стоило только о еде вспомнить.       — Я провожу тебя до агентства, — совершенно не в тон её шутке отвечает он, — или до общежития.       Виён хочется возразить. Сказать, что она сама справится и доберётся, что с ней не надо возиться и чересчур опекать. Но парень вдруг останавливается у лестницы наверх, и Виён притормаживает, ухватив за рукав.       Девушка оборачивается и смотрит на него с непониманием, а Чонин принимает решение всего несколько секунд, после чего поджимает губы и отступает на шаг назад.       — Подожди меня здесь минуту, хорошо? — и снова скрывается за дверью магазина, так быстро, что Виён не успевает ничего сказать.       Она смотрит ему вслед, слегка хмурясь, но с места не двигается, вскоре принимаясь мысленно отсчитывать секунды. Прячет руки в карманы, стараясь казаться максимально непринуждённой, но тут же практически давится воздухом, нащупав чужое кольцо.       Девушка совсем про него забыла, хотя во время тренировки часами ранее оно чуть ли не обжигало через ткань. Может, стоило вернуть его Чонину?       Эту мысль отогнала раскрывшаяся дверь магазина. Чонин снова улыбнулся, цепляясь за какой-то пакет, и подошёл ближе к Виён. Она не была уверена, что видела его таким раньше — настолько светящимся, открытым и… счастливым.       — Что это? — спросила девушка, когда поняла, что пакет предназначался ей. Под внимательным, практически обжигающим взглядом Чонина она приняла его из рук, а заглянув, поняла, что покраснела окончательно, — Оппа, я могла бы купить и сама…       Внутри лежало зелёное худи. То самое, что приковало взгляд сильнее всего остального в магазине, понравившись с первого взгляда.       — Знаю. Но я уже купил.       Девушка прижала пакет к груди, возможно, пытаясь этим жестом удержать стучащее в груди сердце. Все слова благодарности смешались и застряли под горлом, чувства импульсами бились по венам. Успокоиться не получалось, поэтому она лишь стояла перед ним, раскрасневшаяся, и глупо хлопала глазами.       А Чонин наблюдал за ней с довольной и хитрой улыбкой. Возможно, он хотел её поцеловать. Возможно, он хотел большего, да ведь у них уже и было это большее. Но он так и продолжал стоять напротив неё, даже не пытаясь что-либо предпринять — всё ещё соблюдал границы.       — А у меня ничего для тебя нет, — вдруг на выдохе прошептала Виён, тут же об этом пожалев. Это было первое, что она смогла сказать, и прозвучало оно так глупо.       Но Чонин, видимо так не считая, продолжал изучать взглядом её смущённое лицо.       — Как это ничего? Мы ведь сходили на свидание, — даже в полумраке он видел, что девушка покраснела ещё сильнее. И, кажется, слышал стук её сердца. Или это было его собственное? — Пойдём, самое время поужинать.       Чонин зацепился пальцами за её рукав и повёл за собой вверх по лестнице. За руку брать не стал, как бы сильно не хотелось. И тогда это сделала Виён.       Наплевав на возможные слухи и скандалы. Потому что сейчас именно этот жест казался самым правильным.       Она заметила, как парень вздрогнул, когда слегка холодные пальцы замочком переплелись с его собственными. Виён чувствовала, что вечерний воздух не остужает прохладой, и на мгновение зажмурилась. Меньше всего ей хотелось, чтобы жара стала удушающей.       Стараясь отвлечься от этой мысли, девушка снова бросила мимолётный взгляд на Чонина. Красивый. Серьёзный и надёжный, а ещё — такой до головокружения тёплый. Стараясь не пялиться так открыто, она перевела взгляд на их ладони.       И то, что он так запросто позволил взять себя за руку, то, что однажды легко сделал это сам, сбивало с толку при попытке задуматься об этом сильнее. Потому что он не любил скиншип, но никогда не сопротивлялся, если дело касалось её. Эта мысль грела и невольно вызывала улыбку.       — О чём думаешь? — Вдруг спросил он, и девушка вздрогнула, осознав, что всё это время не замечала на себе его взгляда.       «О тебе, оппа».       Но она промолчала, лишь неоднозначно поведя плечом. Хотелось сказать так много, но в то же время любые слова казались не совсем правильными и недостаточно сильными, словно не могли в точности описать, что она чувствует. Вот только Чонин понимал всё без слов, она была в этом уверена.       Всё испортила вибрация телефона, поставленного на беззвучный режим. Они оба вздрогнули, практически синхронно, и отскочили друг от друга в разные стороны. Виён чувствовала, как её уши горели, а сердце стучало едва ли не в горле, и несколько секунд не могла найти в себе сил, чтобы обернуться к Чонину, который ответил на звонок.       — Да, хён, — она не подходила ближе и не пыталась прислушаться, лишь наблюдала за его мимикой, вглядываясь в лицо. Чонин весь тут же подобрался, став серьёзным, — но мы ведь договорились… это никак не может подождать?       По тому, как он поджал губы, Виён уже поняла, какой исход будет у этого разговора.       Чонин нахмурился и, что-то промычав, сбросил вызов, а потом посмотрел на девушку с такой тоской во взгляде, что начинало щемить сердце. Не на такой ноте должно было завершиться их свидание…       — Звонил менеджер-ним, — тихо усмехнулся он, оправдываясь, — я должен быть в агентстве.       Виён понимающе кивнула. Сколько бы они не пытались играть обыкновенных людей этим вечером, они всё ещё оставались айдолами, а их работа была в приоритете. Разве она могла винить его за то, что сделала бы то же самое?       — Я вызову тебе такси до общежития, — пробормотал он, снимая блокировку с телефона, но Виён его остановила.       Она понимала, что именно его расстроило, и чувствовала, что сама расстроена из-за произошедшего не меньше. Но, с другой стороны, на что они рассчитывали?       — Я немного прогуляюсь, спасибо, — улыбнулась она уголками губ. Хотела протянуть руку, чтобы дотронуться до его ладони, но почему-то сдержалась, — И, наверное, твоему менеджеру не стоит видеть нас вместе. Даже если он что-то знает.       Чонин кивнул, не сдержав смешок, но уже даже не пытался скрыть своего разочарования. Вот только сейчас он мог лишь тихо попросить Виён заботиться осебе и сесть в служебную машину. К этому моменту девушка уже скрылась за поворотом.       В голове была каша, а в груди бушевала самая настоящая буря, обуздать которую Виён была не в силах. Хотелось немного проветрить голову и окончательно во всём разобраться, поэтому девушка не придумала ничего лучше, чем поправить маску и дойти до общежития проверенными немноголюдными улицами.       Раньше они с Ари-онни часто по ним ходили, — давным-давно, ещё во времена трейни. Виён знала каждый поворот и каждый знак, поэтому запросто могла пройти здесь даже с закрытыми глазами.       Это помогало думать, а тем для размышления в последнее время стало предостаточно.       Вот только в одном она была уверена — и дальше отталкивать Чонина уже просто не было сил.       Может, у них всё-таки могло что-то получиться? Ведь Ари-онни и Лино-сонбэним как-то справляются. Эта мысль послала по позвоночнику табун мурашек.       Потому что они уже не были детьми, а от чувств никто не застрахован. И Виён была практически уверена в том, что они были не единственными в агентстве, кто скрывал свои отношения. Значит, и карьере это не всегда мешает?.. Значит, как-то это можно устроить?..       Водоворот мыслей закрутил настолько, что она действительно уже перестала разбирать дорогу. Шаг за шагом петляла улицами по памяти, не обращая внимания на редких прохожих и смотря под ноги.       Вдруг кто-то зацепил её плечом, тут же тихо извинившись, но в это мгновение вакуум лопнул.       Потому что запах винограда ударил в нос и внезапно осел на языке кисловатым чувством дежавю. Виён замерла на месте, чувствуя, как сердце в ту же секунду начинает тревожно колотиться о рёбра, и медленно обернулась.       Он сильно возмужал и так изменился, что она не сразу его узнала, но, стоило лишь осторожной, до боли под рёбрами знакомой улыбке тронуть его губы, всё тут же встало на свои места.       — Здравствуй, Соджун.