Дедушка Данзо. Наследие

Госпиталь с недавних пор перестал для Хинаты ассоциироваться только с трудными для нее курсами ирьёниндзюцу и новыми полученными травмами. Лечение, а после совместные тренировки сблизили, казалось бы, таких совершенно разных людей, как Хьюга и Якуши. Но именно в Кабуто Хината нашла старшего товарища, которого ей так откровенно не хватало. Постепенно они стали обсуждать не только ее здоровье и нагрузку на тренировках, но и затронули повседневную жизнь. Что ей нравится есть, как она проводит свободное время. При этом Якуши как-то умудрялся обходить стороной дела клана Хьюга. Впервые Хината почувствовала себя не наследницей великого клана, а просто двенадцатилетней куноичи, которая была интересна сама по себе. Но в этот раз Хината посетила Госпиталь, чтобы проведать Неджи. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она услышала торопливые шаги по лестнице и посторонилась. Вовремя. Мимо нее пробежали двое: на ходу натягивающий на себя белый халат Кабуто и незнакомая ей ирьенин с выбившейся из платка алой прядью волос. Несмотря на спешность, Кабуто заметил Хинату и кивнул в приветствии, на что Хьюга только вскинуть руку успела, и то уже в спину семпаю. Проследив за ними взглядом, Хината увидела в конце коридоре одинокую фигуру Нара Шикамару: тот стоял, прислонившись к стене спиной, и не отводил взгляда от запертой двери напротив. Именно туда и забежали ирьенины. Хината слышала, Сарутоби Асума серьезно пострадал на последней миссии, что сильно ударило по его команде генинов. Они не забросили подготовку Нара к экзамену, но при первой же возможности шли навестить сенсея. Судя по спешке, что-то произошло. Сочувствующе вздохнув, Хината сильнее сжала сетку с фруктами и направилась дальше вверх по лестнице. Она ничем помочь не могла, только верить в профессионализм семпая. Третий этаж был более оживленный: пациенты сновали из палаты в палату, скрашивая скуку. То тут, то там можно было увидеть белый халат ирьенинов. Остановившись напротив закрытой двери в палату Неджи, Хината подняла руку и замерла, прислушавшись к раздавшимся голосам. От наполненного ужасом вскрика Неджи Хината вздрогнула: — Нет! — Успокойся, Ли! Вслед возмущенному девичьему крику послышались неразборчивые шорохи, всхлипы и причитания, заставившие Хинату в панике открыть дверь и забежать в полной боевой готовности. Вместе с ее появлением все присутствующие в палате замерли, при этом в очень интересных позах. Рок Ли со слезами на глазах тянулся руками к полусидящему на больничной койке Неджи. Сам больной уперся одной рукой в подбородок Ли, а другой в его корпус, пытаясь избежать дружеских обнимашек. Тен-Тен обхватила руками за талию Рока с другой стороны, и пыталась оттащить энергичного сокомандника от Хьюга. — О-о-о, — смутилась Хината от увиденной картины. — Ха-ха, — неестественно рассмеялась Тен-Тен и так сильно дернула Ли, что тот наконец-то отлип от Неджи и отлетел к стене, больно об нее приложившись. — Привет. А мы здесь решили Неджи навестить. И уже уходим. Да, Ли?! — А? — раздался ничего не понимающий голос с пола. — Разве ты не собирался еще влегкую размяться перед завтрашними боями? — Точно! — моментально вскочил Ли, поднял указательный палец вверх и с умным видом прикрыл глаза: — Только постоянные тренировки могут закалить тело и душу, что закономерно приведет к победе. Не переживай, Неджи, — Ли повернулся к Хьюга и опустил вытянутую руку на уровень груди с оттопыренным больши́м пальцем. — Завтра я сражусь за нас обоих и покажу всем настоящую Силу Юности! Не прошло и секунды, как пальцы Ли сжались в кулак, а в глазах зажегся огонь предвкушения. Слезы с его лица давно испарились. — Да-да, — упершись ладонями между лопаток Рока Ли, Тен-Тен потащила того к выходу. — Обязательно всем покажешь. Неджи, мы зайдем вечером. До свидания, Хината-сан. — А, да, до свидания, — посторонилась в ответ Хината, пропуская энергичную парочку к выходу. — Не думал, что скажу это, — раздался усталый голос Неджи, как только дверь палаты захлопнулась, — но твое появление меня спасло. Хината обернулась к брату и замерла в нерешительности. Тот выглядел уставшим и болезненным: бледный, под глазами темные круги. Тяжело откинувшись на подушку, он с вопросом во взгляде смотрел на Хинату, вынуждая ту отлипнуть от стены и подойти ближе. Чтобы хоть как-то занять себя и скрыть нерешительность, куноичи положила сетку с фруктами на тумбу, взяла графин с водой и наполнила рядом стоящий бокал. Протянув его брату, поинтересовалась: — А почему он плакал? — Не обращай внимания. Ли остро переживает, что не сможет со мной сразиться на экзамене, — с заминкой ответил Неджи. Уставившись на стакан, он сглотнул и все же взял протянутую посуду. — Спасибо. Хината виновато опустила голову. Чувствуя, как вновь нарастает между ними напряжение, она уставилась в окно, не замечая, как пальцы теребят веревки на кофте. — Ты, — раздался глухо голос Неджи, — не знаешь, где то-сан? Хината вскинулась, поняв, что со вчерашнего дня, как Неджи попал в Госпиталь, Хизаши-сан так и не смог навестил сына больше. И, похоже, теперь Неджи сильно переживал: кулаки под простыней выдавали его с головой. — Ты многое пропустил, ни-сан, — аккуратно начала Хината, но увидев возросшее беспокойство во взгляде Неджи, вскинула раскрытые ладони, успокаивая: — С ним все хорошо. После возвращения из резиденции Хокаге, то-сама подрался с Хизаши-одзи-саном, а потом они заперлись вместе в кабинете и напились. — Что? Такого удивления на лице брата Хината давно не видела. Забрав у не сопротивляющегося Неджи стакан, она поставила его на тумбу и присела на край кровати, опустив руки на колени. — Знаешь, я давно не видела их такими, — с улыбкой произнесла Хината. — Да, подрались, но теперь они разговаривают друг с другом… Как и мы, верно? Искренняя добрая улыбка Хинаты не позволила вырваться колкостям со стороны Неджи. И заставила задуматься. — Сегодня вечером состоится совет клана. Насколько мне известно, на нем будут присутствовать, помимо старейшин, уважаемые члены клана из обеих ветвей, — Хината подняла голову и прикусила губу, несколько секунд что-то обдумывая. — И знаешь, теперь я уверена, что всё изменится. — С чего ты так решила? — постарался безразлично ответить Неджи, но сам жаждал услышать ответ. — Когда вчера отец выгнал всех слуг из дома, то осталась только я: Ханаби забрала к себе няня. Поэтому именно мне пришлось выполнить их громкий призыв принести еще бутылку саке… У меня получилось подслушать часть разговора, — Хината смутилась, но при этом не выглядела виноватой, а скорее довольной: — Они обсуждали изменение печати. — Но ведь записи… — Как я поняла, не все было уничтожено и что-то сохранилось. — В любом случае главная ветвь не откажется от печати, — презрительно выплюнул Неджи. — Если у них получится изменить ее и убрать блок «наказания», печать будет стоять у всех, — встряхнула головой Хината и уверенно посмотрела на брата: — Я буду одной из первых, кому ее установят. Чтобы больше ни у кого не возникало желания подчинять других и похищать детей. На мгновение Неджи перестал дышать, опасаясь поверить услышанному. Неужели, они действительно решили хоть что-то изменить? Робкая надежда согрела и придала сил. И при этом осознание, что не может быть все так просто, заставляло не спешить радоваться. И еще, прокручивая слова Хинаты, Неджи впервые осознал, что Хината тоже пострадала в свое время. Кто знает, может, именно похищение сыграло свою роль в формировании неуверенности в собственных силах химе. — Знаешь, — тихо произнес Неджи, — я не верил, что это возможно, но… Я рад, что ты изменилась и готов помочь. Щеки Хинаты вспыхнули, но она не стала прятаться и убегать. Возможно, взрослые действительно смогут договориться и судьбы многих в клане Хьюга изменятся?

***

Ворона перелетела с одной ветки на другую и громко каркнула, с любопытством поворачивая голову то одним боком, то вторым, рассматривая идущую внизу пару двуногих. Красные пятна на черном заинтересовали ее, но приближаться к ним она опасалась: древний инстинкт вопил — опасность! И при этом любопытство было сильнее. — Заебали! Смертоносное лезвие молниеносно долетело до ветки, на которой сидела ворона. Птица только крыльями успела взмахнуть, как всего одним ударом коса разрезало хрупкое тело на две половинки. — Это всего лишь очередная птица, — мазнув безразличным взглядом по упавшим кровавым половинкам, отстраненно заметил Какузу. — Я не про эту орущую тварь, — убирая кровь с косы, чуть спокойнее возразил Хидан. — А про ёбаные приказы. То им живых суновцев налови, то пиздуй в этот гребаный лес, ищи нору змееныша. Мне нужна сильная жертва для Джашина, а не эти твари! — Чем тебе Орочимару не сильная жертва? Хидан так скривился, что устного ответа не потребовалось. Выплеснув раздражение, Хидан дальше шел молча. Что вполне устраивало Какузу: шумный напарник его сильно раздражал, но он единственный, кто вообще был в состоянии выжить рядом с ним. Пейн четко дал ему понять, что без напарника никто из Акацуки задания выполнять не будет. А нет миссии — нет денег. Учитывая жажду сражений Хидана и любовь к ритуалам, его всегда можно было отправить веселиться, а самому потом спокойно забрать труп и получить награду. Деньги Какузу любил сильнее, поэтому мог и потерпеть надоедливого напарника, который был полезен, и приносил прибыль. Лес превратился в чащу, передвигаться стало тяжелее. Солнце клонилось к горизонту, видимость значительно ухудшилась. И тем неожиданнее для Хидана стала остановка Какузу и его тихие слова: — Пришли. Хидан закрутил головой, пытаясь понять, и где здесь нора Орочимару. Вокруг величаво возвышались огромные деревья, да было раскидано несколько крупных валунов. Хидан уже было открыл рот, чтобы обматерить напарника, как между валуном и деревом мелькнуло светлое пятно на коричневом и сером фоне. Мгновение спустя к ним вышла фигуристая куноичи. Пусть Хидана женщины большей частью интересовали только как очередная жертва, но в этом случае даже он с удовольствием оценил фигуру куноичи. Особенно его взгляд задержался на пышной груди. Аппетитная жертва. А как быть с ее силой? — Сенджу Тсунаде. — Не ожидала увидеть тебя здесь, Какузу, — Тсунаде сощурила глаза и посмотрела на Хидана: — Что за прилизанный малец с тобой? На виске Хидана моментально вздулась венка. Нукенин было открыл рот и схватился за верную косу, как тяжелый кейс врезался ему по лицу. — Больно, блядь, Какузу! — Неважно. Где Орочимару? — Как это неважно?! — прогундосил в ответ Хидан, зажимая кровоточащий нос ладонью. — Только похоронила, — хрустнув костяшками пальцев, мило улыбнулась Сенджу. — Знаешь, что больше всего я ненавижу делать? — И не дожидаясь ответа, кулаком врезала себе под ноги: — Терять товарищей! Земля вспучилась, с корнем вырывая деревья и кроша стоя́щие на пути валунов. Двум нукенинам пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы избежать атаки. — Она моя! — восхищенно заорал Хидан и замахнулся косой, отправляя ее в полет. — Во имя Джашина! — Как скажешь, — спокойно ответил Какузу и замер на крупном валуне наблюдая. Тсунаде раздраженно цыкнула и чуть повернула корпус, пропуская мимо трех зубчатую косу с прикрепленной к ней цепью. От резкого движения низкие хвосты куноичи подпрыгнули и упали ей на спину, оголяя плечи и показывая сидящего у самой шеи полосатого слизняка. Ухватившись за цепь и дернув за нее, Сенджу не позволила Хидану вернуть себе оружие, отправляя нукенина в полет. Чтобы тут же через мгновение встретить его мощным ударом кулаком в многострадальный нос. И снова полет, но теперь уже до ближайшего ствола дерева. — Блядь! Сука! Больно же! Обычный человек такого бы не пережил. Пробив телом глубокое углубление, Хидан материл Сенджу на чем свет стоит. И при этом в его голосе вместе со злостью звучало восхищение. Понимая, что они здесь надолго, Какузу пошевелился, чем привлек к себе внимание Сенджу. Но он не напал, как она подумала, а просто сел на голый валун, свесив ноги вниз и положив кейс на колени. — Ну всё! — выматерившись, Хидан смог выбраться из древесного плена и отряхнулся, вытирая льющуюся из носа кровь. — Пришло время вкусить очищающую боль. Ты готова, сучка? — А он у тебя дерзкий, — спокойно заметила Сенджу, обращаясь к Какузу. — Ты не возражаешь, если я его убью? — Сможешь — заплачу деньги. — Договорились. — Ублюдок! С тобой я позже поговорю, — прорычал Хидан. Он сделал первый шаг и, покачнувшись, рванул к Тсунаде. На бегу достал металлический стержень и одним резким движением превратил его в копьё. В этот раз Хидан был серьезнее и уклонился он напитанных чакрой кулаков куноичи. Мощный замах и копье летит сверху вниз, грозя проткнуть ногу Сенджу. Тсунаде отскочила и уже в прыжке поняла, что целью Хидана была не она, а цепь на земле. Несколько плавных движений и та оказалась намотана на копье, а Сенджу пришлось резко пригнуться, пропуская над головой лезвия косы. Несколько срезанных золотых волосков плавно упало на землю между ними. — Шустрая. Всё лицо мне разбила. Да ты хоть знаешь, как теперь болит мой нос?! — прежде чем поднять упавшую рядом с ним косу, Хидан резанул по ладони острием копья и вытянул руку вперед. — Ты подписала себе божественный приговор, сучка. — Тсунаде-сама, — раздался громкий писк. — Я поняла тебя. Новый удар по земле вновь изменил ландшафт, разрушая создаваемый Хиданом круг. За поднятой пылью Сенджу в самый последний момент заметила лезвия косы, но полностью увернуться не сумела. Небольшая царапина на плече быстро окрасилась в алый. — Ха-ха-ха, — Хидан отпрыгнул к тому самому дереву, куда его впечатало первым ударом. Оказывается, в прошлый раз он не просто так долго выбирался, а окроплял своей кровью траву для ритуала. Хидан расплылся в довольной улыбке и слизнул кровь с косы, наблюдая, как Тсунаде бежит к нему. — Вот ты и попалась!.. Чё? — Сюрприз, тварь! Сидевший на валуне Какузу с интересом наблюдал за вколачиванием напарника в землю. Сила ударов была такая, что он чувствовал вибрацию через камень. Почему не сработал ритуал? Из-за мата и криков Хидана шум стоял знатный. Поморщившись, нукенин встал и вытянул руку в сторону увлекшейся Сенджу. Кисть выстрелила и, контролируемая с помощью нитей, быстро достигла горла куноичи, вцепившись намертво. Рывок — и Сенджу откинуло прочь, мощно приложив об землю. От удара слизень слетел с плеча куноичи и с глухим «пуф» отправился в мир призыва. Тело Сенджу изломанной куклой осталось лежать неподвижно. — Что за нахуй, блядь! Тьфу! Какая гадость! За много километров от брошенной лаборатории Тсунаде Сенджу открыла глаза. — Тц, как неудачно. — Простите, Тсунаде-сама. — Ты не виновата, Катсую. Спасибо за помощь. — Всегда рада помочь. С тихим «пуф» призыв вернулась в свой мир. — Как прошла встреча? — спросил ехидно Орочимару. Вместе с его вопросом до Тсунаде дошел дивный аромат их ужина. — Весело, но мало. Даже жаль, что пришел приказ возвращаться в Коноху. — Не жалеешь, что решила остаться в деревне? — спросил Орочимару, протягивая миску с рисом. — Иногда, — честно ответила Сенджу и присела рядом у костра на поваленное толстое бревно. — Что мешает отправиться в путешествие? — решил подразнить ее змеиный санин. — Никаких тебе больше приказов, сама себе хозяйка. Ответа не было долго. Мерно трещал огонь, поглощая сухие сучья. До следующего убежища, где останется змеиный санин, осталось несколько часов, когда Катсую предупредила их о появление двоих шиноби. Эта новость вынудила Орочимару и Тсунаде остановиться на привал. — Ученики. — Что? — Я отчетливо поняла, что сейчас меня держат ученики. А точнее, один из них. Пока не передам ему свои знания, не уйду. — Вот как, — произнес Орочимару и задумчиво уставился в огонь.

***

Несмотря на ночь, стояла духота. Полная луна периодически пробивалась сквозь тучи и освещала окрестности. Природа замерла: не было слышно ни шелеста листьев на деревьях, ни ночных птиц. Холм на краю обрыва был виден издалека даже в такую темную ночь. Он давно порос деревьями, но если приглядеться днем, то можно было заметить, что к созданию этой возвышенности приложили руки люди. Это место давно покинуто, природа год за годом завоевывала каждый метр территории, скрывая рукотворные строения. Не миновало судьба запустения и главное старое поместье клана Учиха, что располагался на самом верху холма. На полу валялся мусор, засохшие листья и мелкие ветки, что принесли в здание ветер или же птицы и грызуны. С потолка свисали непонятного цвета рваные полотнища, а на стенах еще можно было рассмотреть поблекший мон клана Учиха. — Ты рано, Зецу, — подбрасывая в руке кунай, спокойно заметил шиноби в оранжевой маске. Сидел он на единственном каменном троне-стуле, что стоял на возвышении в самом конце просторного помещения. За ним висело единственное уцелевшее полотнище с выведенным кандзи посередине, окруженный девятью томое. — Расшатать обстановку внутри Конохи не получилось. Сугияма запаниковал и отдал раньше времени сигнал, — ответил Зецу, неспешно приближаясь к трону. Черный плащ с красными облаками скрывали его тело, оставляя на виду только голову и часть шеи. Кожа была словно разделена вертикально на две половины разного цвета: черный и белый. Все тело Зецу охватила пара длинных зеленых листов с острыми зубцами на краях, напоминая со стороны хищное растение. Шиноби на троне в очередной раз поймал кунай и замер, что-то обдумывая. — Печально, но не критично. Ничего не предпринимай, пусть шумиха утихнет. — А как же Сугияма? Я могу проникнуть в камеру и убрать его. — Не стоит. Он все равно ничего существенного не знает, а так ты можешь еще больше подставиться. Не сто́ит недооценивать шиноби Конохи и их способности. — Говоришь так, будто скучаешь, — заинтересованно склонил голову Зецу. И пусть в его голосе звучал смешок, но желтые глаза смотрели без всякого намека на веселье, тщательно изучая шиноби напротив. Словно решаясь: напасть или нет. — Не пытайся меня подловить, Зецу, — голос Масочника похолодел. — Меня больше ничего с ними не связывает. Сейчас для меня важна только наша общая цель. Шиноби в маске поднялся и шагнул навстречу к Зецу. Вспышка от молнии на мгновение осветила помещение, и через несколько секунд раздался грохот с небес. — До возрождения Треххвостого у нас еще есть время. Пока Акацуки заняты поиском джинчурики и их слабых мест, мы можем подготовиться. А что касается Конохи, — Масочник поднял руку с зажатым кунаем, — у меня есть план, как поставить ее на грань новой мировой войны. И поможет в этом один из клана Учиха. Кунай рассек воздух и с глухим треском воткнулся в каменную стену. За стенами поместья завыл ветер, тяжелые капли забил по листьям. Молния осветила зал. Кунай проткнул мон клана Учиха, покрывая его трещинами.