Дедушка Данзо. Наследие

— Что-то еще, Данзо? — убирая листки с записями, недовольно, с нотками усталости в голосе, уточнил Фугаку. — Да, — кивнул тот в ответ. Когда Хокаге посмотрел в сторону оставшегося в помещении Джирайи, намекая на его присутствие, советник добавил: — Это касается Орочимару. — Он передал еще что-то? При упоминании бывшего сокомандника санин встрепенулся. Его взгляд изменился с мрачно-недовольного на заинтересованный с примесью тревоги. — Только посылку Цунаде, но я не об этом. — Трость под воздействием пальцев Данзо принялась раскручиваться вокруг своей оси, выдавая задумчивость советника. — Несмотря на мои подозрения, мы не могли найти подтверждения на возможный союз Ивы и Суны. Про Кумо и говорить не стоит — после смерти посла, Эй настроен более чем прохладно к Тсучикаге: память на обиды у него крепкая. — К чему ты ведешь? — Хокаге заинтересованно приподнял брови. — Ты мне все уши прожужжал о союзе Ивы и Суны, теперь есть доказательства. — Всего одно. Ни Джирайя, ни мои, ни твои люди ничего подозрительного не узнали. Что-то мне подсказывает, Орочимару «позволили» услышать разговор Сасори с джонином. — Кто? — А вот это хороший вопрос, — кивнул согласно Данзо на вопрос санина. — Что мы имеем. Орочимару приходит как раз к началу разговора, где подробно раскрываются планы двух Каге. Но при этом приготовлений в их поселениях наши люди не заметили. — Считаешь, нам слили дезинформацию? — нахмурился Фугаку. — Возможно. Но я веду не к этому, — Данзо вновь принялся крутить пальцами трость. — Орочимару очень скупо делится с нами информацией об Акацуки, из каждой получая свою выгоду. И теперь один из членов организации предоставляет ему информацию о возможном вторжении в его родное селение. — Проверка? — нахмурился Джирайя. — Или заказ, — кивнул советник. — Акацуки наемники. По слухам, Тсучикаге не раз пользовался их услугами. Как передал Орочимару, лидер организации поставил перед ними четкую цель: набрать как можно денег и лишить былого влияния Какурезато, перетянув на себя крупные заказы, а также лишить страны джинчурики. Самый быстрый способ перестроить рынок, а также выманить джинчурики — война. Фугаку задумчиво прикрыл глаза. Возникшей тишиной моментально воспользовался санин: — Я оповещу Орочи. — Он сам прекрасно понимает, что его стали подозревать. Не маленький. Не просто так Орочимару именно сейчас прислал нам образец яда Сасори. А ведь запрос на него Цунаде сделала с самого начала, — Данзо резко предостерег от возможной ошибки Джирайю. Тяжело опираясь на трость, он медленно встал. — Уже поздно, нужно многое успеть. — Иди, — так и не открыв глаза, отпустил его Фугаку. Советник видел, как было встрепенулся санин при его своеобразном прощании, но тот всё же сдержался. Вот и чудненько. Еще разборок на ночь глядя об обучении джинчурики ему не хватало. Вон, пусть Хокаге своими претензиями достает. *** После той ночи Джирайя не раз себя корил, что отсутствовал в Конохе. Он знал приблизительную дату родов, но задержался на важной миссии. А когда вернулся в страну Огня, было уже поздно — его ученик погиб. Чтобы заглушить боль потери, Джирайя ударился в крайности: возвращаясь только для получения нового задания, он пропадал или на миссии, или в квартале красных фонарей, пытаясь забыться. К Наруто ему приближаться запретили, как и остальным — во избежание влияния на джинчурики. Да и что делать с таким малышом, он искренне не знал. А после случился побег Орочимару, подкосивший его не меньше смерти ученика. Сначала ученик, следом друг. Цунаде тоже не изменила своего отношения к нему. Не имея возможности воспитывать Наруто, Джирайя сконцентрировался на поисках Орочимару. Но все его попытки оказались провальными. Пока не вмешался Корень. После воссоединения тройки санинов они знатно напились. Цунаде тогда призналась, почему она не покинула Коноху, как собиралась после смерти Четвертого. В тот день Джирайя был Данзо искренне благодарен. Как и в случае «возвращения» Орочимару. Пусть тот так и остался нукенином, но они могли редко встречаться и говорить, вспоминая былое. В такие моменты санин отдыхал душой. Но порой Джирайе снилось, что все вокруг обман. Гендзюцу. И только после пробуждения он мог облегченно вдохнуть полной грудью, убеждаясь в обратном. Теперь же санин чувствовал, словно на него действительно перестала воздействовать техника гендзюцу. И произошло это в тот момент, когда он узнал об официальном разрешении обучения джинчурики Корнем. Прокручивая в голове изменения в Конохе после смерти Минато, Джирайя все больше подмечал причастность к ним Данзо. Не всегда он вмешивался лично, но то тут, то там можно было найти следы Корня. Словно паук, Шимура прицепился своей паутиной ко всем жителям, к кому-то больше, к кому-то меньше. И дергал за нитку, если ему это было нужно. Новый грохот раздался со стороны полигона, прерывая размышления санина. Солнце только окрасило горизонт, а Наруто уже успел размяться в одиночестве. Даже издали было видно, что ветряное лезвие оставило на камне глубокий ровный след, проникнув достаточно глубоко. Корень обучает Наруто всего несколько месяцев? Не смешно. Невозможно научиться за это время так владеть стихийными техниками. Наруто не казался таким же гением, каким был его отец. Нет, Джирайя был уверен — Данзо лично обучал Наруто и уже давно. Теперь, когда запрет Третьего потерял свою силу, Джирайя собирался оборвать нитку, прикрепленную к Наруто. А для этого нужно заручиться доверием мальчика. Жаль, что из-за задания ему нужно было покинуть Коноху через несколько часов. Но главное сейчас — сделать первый шаг. Наруто резко развернулся и метнул кунай в его стороны. Заметил-таки. Джирайя легко увернулся. Позади раздался треск пробиваемого насквозь ствола дерева. Еще и еще. «Хм. Напитал кунай стихией ветра?» — Неплохо-неплохо, — весело громко отметил он, спрыгивая с дерева. — Извращенный отшельник? — Лицо Наруто удивленно вытянулось. — Моё имя Джирайя! — искренне возмутился санин. — Да-да, я помню. Опять подглядываешь? — в ответ возмущенно скрестил руки на груди Узумаки. — Ты снова всё не так понял! Я услышал треск техники и заинтересовался, кто тут с утра полигон разносит, — Джирайя подошел поближе к камню, хмыкнул и заключил: — Слабовато. — Что?! От возгласа Наруто можно было оглохнуть. Показушно поковыряв в ухе, Джирайя размял пальцы и, не слушая возмущения Узумаки, принялся формировать технику на правой руке. Легкий гул созданной техники был не слышен за воплями. Только полностью уничтоженный камень, после удара Джирайей, заставил Наруто ошарашенно замереть и замолчать. — Вот как надо. Ты тренируйся лучше и тоже так сможешь, а я пошел, — Небрежно похлопал санин по плечу Наруто и, развернувшись к нему спиной, вскинул руку. — Пока-пока! — А-но… Эй, старик, стой! Да подожди ты! — раздался через несколько секунд вопль вышедшего из ступора Наруто. Джирайя довольно улыбнулся. *** — Свободен. Новость о том, что Джирайя перед своим уходом показал Наруто технику Четвертого, Данзо ничуть не удивила. Скорее, если бы этого не произошло, то советник был бы разочарован. Чем больше санин передаст знаний Наруто, тем лучше. Каждый шиноби начинает свой путь с трех академических стандартных техник, и полученной базы в Академии. После выпуска генин начинает искать свой путь развития, и на это влияют как принадлежность к кланам, учителя, предрасположенность к стихиям, так и полученный полевой опыт. Изучаются новые техники, оттачиваются старые. И со временем шиноби закрепляет определенный набор техник, оттачивая их до совершенства. Что же касается того, боялся ли советник, что джинчурики утратит к нему доверие, то… Нет. — Поздно ты спохватился, Джирайя, — протянул довольно Данзо. Узы, появившиеся с детства, с каждым годом становятся все крепче, подвергаясь проверке временем и проблемами. Данзо старался никогда не врать откровенно своим подчиненным, и те это чувствовали. Да, он мог схитрить, недоговорить, но выгодную и порой жесткую для многих правду, он всегда говорил откровенно. И это создавало особые узы, которые очень сложно было разорвать. Потянувшись и выпрямив спину, советник тут же поморщился, когда в поле его зрения попали надоевшие документы. Глаз болел после бессонной ночи, но оно того стоило: большая часть подготовительной работы была сделана. Дальше нужно будет только вовремя реагировать на доклады и вносить корректировку. Только Данзо решил развеяться, а также проверить, как идут дела у Наруто, как его уединение вновь прервали. Кивнув Киното, что он примет Сугару, советник прибрал лишние документы со стола. Когда подчиненный зашел в его кабинет, Данзо молча протянул руку в ожидании свитка. Обычно Шимура предпочитал слушать доклад подчиненных, а потом уже читать отчет. Но с данным подчиненным приходилось нарушать свои привычки и задавать конкретные вопросы, на которые тот мог ответить кратко одним словом или жестом. Причина тому — отсутствие у того возможности говорить из-за травмы горла, нанесенного ему собственным отцом. Позже, когда талантливого мальчика заметили его люди и привели в Корень, они смогли решить эту проблему. Пусть частично и этот метод отнимал много сил у Сугару, но будучи членом клана Абураме, он с помощью своих жуков научился имитировать речь. Еще до начала экзамена на чунина, Данзо приказал Сугару вместе с Яманака Фу следить за слугой Сугияма, когда тот приехал в Коноху, а также за Кохару. Очень его насторожил тот факт, что доверенное лицо аристократа, ранее запятнавший себя в подготовке к перевороту, зачастил в Коноху. После неудавшегося восстания Шугонин Джуниши, а точнее, шести из двенадцати ниндзя-защитников, Сугияма был отослан в свои владения без возможности появляться во дворце Даймё. Прямых доказательств причастности аристократа к восстанию тогда найдено не было, поэтому он легко отделался, потеряв только часть своего влияния. И теперь его слуга ошивался тут. И, судя по донесению Сугару, сегодня в резиденции Хокаге слуга столкнулся с Хьюга Хизаши, когда того отпустил Фугаку. Миссия Хизаши не была секретной — тому вручили еще самый первый список аристократов страны Огня, который был согласован с Кохару. После новостей от Орочимару его решили не менять: подготовка к их прибытию уже велась, да и не был большим секретом этот список. И все же, традиционно приглашения вручались во дворце Дайме, за двадцать дней до начала последнего этапа экзамена, что считался самым зрелищным. Часть пригласительных были пустыми, и их могли выкупить или обменять на различные услуги оставшиеся желающие. Именно вот этот «выкуп» был еще одним зрелищем, но им наслаждались уже сам Даймё. Ведь часть из них он распределял сам. Казалось бы, случайно встретились в резиденции. Слуге Сугияма и Хьюга было по пути, поэтому неудивительно, что слуга аристократа попросился в попутчики. Опять же, с послом Конохи в дороге безопаснее и не так скучно, будет с кем вести разговор. Вот только для своего господина слуга давно определился и с хорошим местом на Арене, и с размещением. Ему не было смысла задерживаться несколько дней после окончания урегулирования всех договоренностей. Но он остался. А сейчас напросился в попутчики именно к Хьюга. Совпадение? Сомнительно. — Вместе с Фу вы отправляетесь с делегацией к Даймё. Место в охране я вам обеспечу, — скатав свиток с донесением, распорядился Данзо. — Следите за обоими в дороге. По прибытии особо уделите внимание контактам Хьюга во дворце Даймё, — Данзо потянулся к краю стола, подхватил листок и быстро написал пару строк, а после протянул записку Сугару. — Сразу возьми для себя и Фу экипировку и маски Анбу. Жду вас обоих к закату. Корневик забрал документ и удалился, оставив советника одного. *** За окном было тихо, ярко сияли звезды на небе. Не сказать, что такие ночи были редкостью в пустыне, но это намного лучше, чем песчаные бури. Жители Сунагакуры давно разбрелись по домам на отдых. Но не все: в кабинете Каге до сих пор горел свет. — Да как он посмел, — хлопнул по столу Раса, с силой сминая прочитанный свиток. Напротив него застыл Баки, являющийся формальным наставником команды детей Казекаге. Команда, на которую он возлагал большие надежды. И она ее не оправдала. Особенно его подвел этот мальчишка. Свиток в кулаке Казекаге порезало на мельчайшие кусочки. — Где сейчас Гаара? Баки посмотрел в сторону окна, за которым на небе особо выделялась круглая луна. — Сегодня ясная ночь, он не сможет уснуть, — намекнул джонин на обычное местоположение джинчурики при бессоннице. В комнате повисла гнетущая тишина. Спустя несколько минут раздался скрип ножек стула по полу. — Оповести команду захвата. Даю вам час на сборы, — Раса отошел к окну, разглядывая звезды, а также далекую скалу на окраине Суны. — И отдай распоряжение Чиё-сама, она должна подготовить Темари. Раса стоял спиной к Баки, поэтому не видел, как моментально изменилось лицо верного подчиненного. Тот ошарашенно застыл, пытаясь осознать услышанный приказ. В который раз Казекаге подтвердил свою репутацию жесткого правителя, ставящим в приоритет благополучие селения, а не семьи. — Темари… — Выдержит, — прорычал Раса, жестко прерывая джонина. — Главное, продержаться до начала финальных боев… Подготовьте всё. Чуть дрожащие пальцы Баки сжались в кулак. Поклон, и в кабинете Раса остался один. У обрыва скалы на окраине Суны сидела одинокая фигура, что впервые за долгое время пошевелилась. Гаара убрал знак концентрации, прерывая технику, и более осознанно окинул взглядом деревню. Редкие огни в узких окнах круглых домов еще встречались местами. Но в основном жители Сунагакуре давно спали. Гаара поднял голову, и тут же был вынужден сжать ее руками, пережидая приступ. Молчаливая борьба продолжалась недолго, в очередной раз победителем в его противостоянии с хвостатым вышел Гаара. И только чуть более шумное дыхание выдавало его состояние. Ночную тишину прервали тихое шуршание песка под подошвами. Гаара выпрямился, но так и не обернулся, узнав посетителя. Звук шагов приблизился и смолк совсем рядом. — Как я и думала, ты снова тут один. Не получив никакой реакции на свое вторжение, Темари осторожно подошла и села рядом. Несколько минут они молча рассматривали ночную деревню, когда вновь заговорила куноичи: — Канкуро после возвращения не вылезает из мастерской. Поражение его вывело из себя. Я пыталась его образумить и заставить отдыхать, но после ссоры с … — Темари, — впервые безэмоционально заговорил Гаара, заставив ее вздрогнуть. — Возвращайся домой. — Но, — протестующе вскинулась та в ответ, наблюдая, как он встает, — я пришла за тобой, Гаара. После Конохи их отношения изменились. Особенно между Темари и Гаарой. Канкуро еще держался в стороне, но и от него Гаара уже не чувствовался так остро страх. Пока Темари пыталась его уговорить, Гаара спокойно повесил верную тыкву с песком за спину. Развернувшись, он успел сделать несколько шагов прочь, как в спину раздался тихий голос сестры: — Вернемся вместе домой, брат. Гаара остановился и чуть повернул голову в ее сторону. Темари сидела к нему вполоборота, лунный свет хорошо освещал ее лицо. Он легко разглядел тонкие губы, складку между бровей и глаза, в которых читалась боль и одиночество. — Я вернусь. Обещаю. Песок поднялся с земли, закручиваясь вокруг джинчурики. Один удар сердца и напротив куноичи больше никого не было. Темари пришлось прикусить губу, чтобы подавить вспыхнувшие эмоции. Постепенно гнев ушел, оставив только гнетущие чувство надвигающейся беды.