Ты в "Манки Кид"

Не может же что-то не случиться, не так-ли? Сначала Царь Демон Бык, потом Царица Пауков, Леди Белой Кости, Лазурный Лев с Братством, а теперь масло в огонь начинает подливать Подземное Царство и новый Нефритовый Император. А началось почти всё с того, что Сунь Укун, Шестиухий Макак и Манки Кид вернулись из Диюйя. Сразу стало ясно, что ничего хорошего не случилось. Почему? На голове Великого Мудреца красовался обруч. Тот самый, который он носил во время своего путешествия на Запад с Тан Сюандзаном и остальными учениками монаха. Царь Обезьян не отвечал ни на один из вопросов, он прошёл мимо всех, словно в трансе, а после закрылся в своей хижине. Первым, кто вызвался поговорить с Укуном, был Макак. Ему ли не знать, насколько тяжело Царю Обезьян. Он ведь прекрасно видел, как больно было его старому другу в то время. Но это другая история. Манки Кид очень хотел пообщаться со своим наставником тоже, но Михоу строго наказал парню оставаться на месте. Макак знает, что доставщик хочет помочь, но тот не всегда знает, что именно сказать. Руководствуясь хорошими мотивами, Манки Кид может сделать только хуже. Прошло некоторое время. Все ждали. Но ничего не вышло. Макак появился из тени, и по его лицу легко можно было сказать, что поднять дух Сунь Укуна у него не очень-то и вышло. Тогда ты решила попробовать поговорить с каменной обезьяной. Может тебе удастся вернуть Укуну его привычный, весёлый настрой. — Привет, — негромко окликнула ты, когда зашла в домик Царя Обезьян. Укун не обернулся, даже не вздрогнул. Он сидел на полу в позе лотоса и смотрел в тёмный экран выключенного телевизора. Смотрел на своё отражение. Ты подошла ближе. Взгляд Укуна немного направился в сторону твоего отражения в экране, а потом снова вернулся туда, где и был. Мудрец смотрел на обруч. — Укун, ты не должен зацикливаться на этом, — начала ты и села рядом с ним. — Я не представляю, какого тебе сейчас, но я не хочу, чтобы ты мучил себя из-за этого обруча. — Ты говоришь то же самое, что и Макак, — не взглянув на тебя сказал Укун. Слишком монотонно для себя. Ты замолчала. Нужно найти, что сказать. — Я просто не знаю, что сказать... — призналась ты. Ситуация неординарная. Никто бы не подумал, что этот золотой обруч вернётся вновь. — Я бы предпочёл просидеть в одиночестве, — заявил Мудрец. — Что? Ну уж нет! Я не могу оставить тебя в таком состоянии! — твёрдо отстояла свою позицию ты. Царь Обезьян посмотрел на тебя и вздохнул, покачав головой. — Я не могу понять твоей боли, но могу понять, что ты чувствуешь... — И что же? — Отчаяние от того, что не смотря на все свои труды, всё возвращается вновь. Проблемы, прошлое, обруч, — начала ты. — Печаль. Может, опустошение? Я могу только представлять, как больно тебе было носить этот обруч, и как жестоко по отношению к тебе поступили, надев его на тебя вновь. Но ты не должен закрываться и не отстаивать то, что считаешь правильным. Царь Обезьян медленно провёл ладонью по золотой "короне" на своей голове. — Ты забыла кое-что... — решил добавить Укун. — Мне страшно. Да, Великий Мудрец, Равный Небу боится! Но я не могу ничего изменить... Я боюсь, что снова буду чувствовать эту адскую боль при сжатии обруча. Боюсь, что мне вновь придётся кататься по земле в ногах кого-то, моля о прекращении мучений... Царь Обезьян резко поднялся на ноги, прошёл по комнате, приобняв себя руками, и посмотрел в окно. Смотрел на тех, кто снаружи. Он понимает, что все беспокоятся, ждут его, но он не может. Укун всегда сдавался под давлением обруча... С чего вдруг сейчас будет по другому? Ты опустила взгляд в пол, нахмурилась, поднялась с пола, подошла к каменной обезьянке и крепко обняла её. Рыжий хвост махнул, а ушки слегка поднялись. — Бояться – это нормально. Даже Великому Мудрецу это свойственно. Сложно справляться со страхом, особенно одному... — прошептала ты и ткнулась носиком в лопатку обезьяны. — Но ты не один, Укун. Каждый из нас готов помочь тебе, понять и поддержать. МК, Мей, Пигси, Тэнг, Сэнди, Макак... — И ты? Ты улыбнулась. — И я, — кивнула ты. — Мы не оставим тебя, какой сложной ситуация не была бы. Царь Обезьян глянул на тебя краем глаза, слабо усмехнулся, хвостом обвив твою талию, и прижал к себе. — Я говорил, что ты чудесна, принцесса? — спросил он, в голосе зазвучала игривость. — Чудесна настолько, что затмеваешь собой все печали. — Вот теперь начинаю узнавать Сунь Укуна, — посмеялась тихо ты, не прерывая объятия. Сейчас всё будет по другому, ведь теперь есть те, кто действительно будет рядом, а не будет стоять в стороне.