Связь

      По какой-то неизвестной мне причине, Цукаса решил меня нагло игнорировать. Весь оставшийся вечер он не появлялся, а ночью, привычно оказавшись во дворце, я не смогла его найти. Парень словно сквозь землю провалился, однако, я четко ощущала его присутствие. В последнее время я никогда не ощущала себя одной. Одинокой — да, но одной... Его присутствие было постоянным и в какой-то мере это радовало, но по большей части выматывало.       Почти весь следующий вечер я тоже проводила в кафе. После вязания побежала уже по знакомым улочкам, пытаясь сохранить как можно больше времени. Мне хотелось заниматься многими вещами. Не в плане, что я интересовалась всем подряд, к сожалению, нет. Просто так было легче избегать взглядов, забыть о предыдущих проблемах и все такое. Сбежать от своих мыслей, с головой уходя в работу. Ведь так проще. А мне разбираться со старыми мороками нет никакого резона.       Поэтому я с энтузиазмом занималась даже уборкой, которую терпеть не могла. Включила музыку погромче в наушниках, раз уж Цукаса все равно молчит и приступила к работе. К моему удивлению, раздраженного ворчания так и не последовало.       Наверное, часа два я корпела над генеральной уборкой помещения, вычищая каждую полочку до блеска, пока ко мне не подошла Маша. Сделала она это совсем неслышно. Девочка неуклюже чмокнула меня в щечку и весело что-то защебетала, но сквозь тяжелый рок я не могла понять, что именно. Стянув наушники с ушей и повесив на шее, я попросила ее повторить еще раз.       — Мне пора поесть шоколадку! — звонко провозгласила та, не обращая на меня ни малейшего внимания. Уже через несколько секунд Маша убежала на кухню. Я мысленно умилилась ее действиям. Я детей любила и подобные действия считала очень милыми. У меня даже настроение немного улучшилось, что было просто чудом. Я посчитала это хорошим знаком. Закончив с полками, я решила, что на сегодня хватит. Вчера я забыла взять свой заработок, удивительно, с учетом того, как щепетильно я обычно отношусь к деньгам. Видимо, слишком умоталась. Вечерами я себя чувствую так разбито... Перед сном мне становится так плохо, что хочется лишь сжаться в клубок и плакать.       — Так, хватит о грустном, — тяжело выдохнула я, убирая инвентарь на его законное место. Мне нужно было встретиться с кем-то, чтобы поговорить о своей зарплате. Как это вообще будет происходить? Я решила пойти на кухню, заодно познакомлюсь с Константином Осиповичем, по-моему, так его зовут.       На кухне маялись бездельем все трое. Александр напряженно о чем-то размышлял, периодически одергивая Машу от нахождения новых приключений на свое причинное место, девочка развлекалась, как только могла, от скуки чуть ли не ползая по стенам, а так называемый "старик" молча наблюдал за происходящим с таким видом, будто этот цирк его никак не касается.       Услышав тихий скрип двери, Александр вздрогнул и резко перевел взгляд на меня. Не говоря ни слова, тот отвернулся, полностью сконцентрировав внимание на Маше. Судя по ее замаравшемуся личику, шоколадку ей все же дали.       — Здравствуйте всем. Слушайте, а куда можно обращаться, ну... По поводу зарплаты? — поинтересовалась я, еще раз оглядывая маленькую кухню любопытным взглядом. Я ждала реакции.       — Спроси у старика, — подчеркнуто бесцветным тоном ответил Саша даже не взглянув на меня.       — Я тебе что-то сделала? — выгнула бровь я, не понимая его поведения. Тот лишь передернул плечами, но так ничего и не сказал. Выглядел парень подавленно.       — Подойди сюда, — немного хриплым голосом, вмешался в наш разговор Константин Осипович. Он выглядел иссохшим, очень старым и тощим стариком с длинной седой бородой. Я даже предположить не могу, сколько ему на самом деле лет, настолько древним он выглядит. Кажется, ему уже точно перевалило за сотню. С учетом своего возраста, Маша ему в правнучки годилась.       И с каких пор у нас настолько взлетел пенсионный возраст?       Кончики моих губ дернулись в подобии улыбки от мысленной шутки. Правильно, сам не посмеешься, никто не посмеется. За то теперь, я понимала, почему Саша чаще всего зовет его именно "старик". На молодого или даже зрелого человека тот никоим образом не походил, даже если закрыть глаза.       Я послушалась и уже через несколько секунд стояла рядом с Константином Осиповичем. Тот взял мою правую ладонь своей морщинистой рукой и сухо поднес к губам. Это что, вместо приветствия?       — Очень рад видеть новых лиц в нашем заведении, — медленно произнес тот. Похожи, мои предположения оправдались. И что их всех тянет к подобному жесту?       Не успела я об этом подумать, как перед глазами все резко потемнело. Меня накрыла такая слабость, что я не могла стоять на ногах. Меня качнуло то в одну сторону, то во вторую. В конечном счете, совершенно оглушенная, я почувствовала, как меня кто-то подхватил под руки, прежде чем я окончательно провалилась в небытие.       Со мной никогда не происходило ничего подобного. Я никогда не теряла сознание, у меня не мутнело столь резко перед глазами и даже при давлении я не опускалась до столь плачевного состояния.       Когда я очнулась, то с удивлением поняла, что передо мной, на центральной площадке лестницы, расходящейся в две противоположные стороны, стоит уже знакомая мне троица. Правда, выглядели они немного иначе.       На Александре был элегантный костюм, а остальные были настолько завернуты в плащи, имеющиеся у всех троих, что было не разобрать, что под ними. У каждого из них на одежде имелись пафосные подвески, а на лицах надеты маскарадные маски, чем-то напоминающие механических сов.       — Ну и бред же мне снится... — выдохнула я, понимая, что я с этими ребятами только познакомилась, а они уже в моем сне выглядят, как персоны тайной секты. Хотя, могу ли я списать этот плод больной фантазии на действия Цукасы? Вряд ли, правда, это он. Не в его стиле. С другой стороны, личность он своеобразная, вытворить может все что угодно. Но опять же, зачем?       Да и не помню, чтобы во дворце оказывался хоть кто-то кроме меня или Цукасы. Даже когда парень показывал воспоминания, все равно мы находились наедине. Никаких других лиц никогда не фигурировало.       — Где Цукаса? — громким командирским тоном вопрошал Александр. Сейчас он выглядел очень серьезным и напряженным. От его вопроса я вздрогнула.       — Ты о чем? Погоди, сначала, откуда ты здесь? Так, ладно, не стоит придавать смысл тому, что называется "сон", — нервно бухтела я, совершенно не понимая, что происходит. Очередной кипишь, который я не выкупаю.       Парень медленно снял маску с лица и величественно спускался по ступенькам. Я подметила, что если бы его сейчас снимали камеры, то у этого высокомерного индивидуума появилось бы множество фанаток, возможно, даже за пределами страны.       — Меня зовут Аканэ Аой я один из трех Хранителей Часов и по совместительству, представителей своего мира. Я ищу призрака по имени Цукаса Юги. Он признан виновным в совершении тяжелых преступлений и должен быть стерт с лица земли. Во время суда произошла ошибка, из-за чего он сумел сбежать в другой мир. Полагаю, это было как-то связано с твоей душой. Мы опираемся на версию, что грань измерений, которая никогда не должна была повреждаться, по какой-то причине истончилась рядом с тобой. Суд потребовал перематывания времени далеко в прошлое, поэтому наш мир не был стабилен. Мощнейшие колебания были в эпицентре, в том месте, где находился Цукаса. Однако, ничего бы не случилось, если бы грань вашего мира не была повреждена. Мы полагаем, что именно ты стала причиной колебаний грани измерений с вашей стороны. Тем не менее, мы понимаем, что ты не была осведомлена обо всем этом, и признаем, что наказание за твои непреднамеренные действия вынесет представитель непосредственно твоего измерения.       Наконец он спустился с последней ступеньки и теперь его взгляд сверху вниз стал менее внушительным. По коже пробежала дрожь. Это все какая-то шутка? Какой-такой Аканэ Аой, какое другое измерение, какая, к черту, грань миров?       — Если ты будешь сотрудничать с нами и отдашь нам этого призрака, то мы закроем глаза на твой вопиющий проступок, — в глазах парня промелькнуло что-то, прежде чем взгляд ожесточился, — в ином случае нам придется отобрать его силой, даже если придется убить тебя.       От его тона все внутри сжалось. Сейчас мне все это не казалось какой-то глупой шуткой, странным сном или чем-то в таком духе. Все выглядело до абсурда реальным. И вот сейчас мне стало действительно страшно.       — Разве тебя не удивило, что в твоей голове резко появился чужой голос? Это отклонение от нормы. Мы пытались найти тебя в лечебницах для душевнобольных, полагая, что ты в скором времени засветишься с этой проблемой. В твоей голове сидит призрак, который уничтожает все вокруг, убивает всех, кто ему не угоден и разрушает всякий порядок. Он не знает ни жалости, ни сострадания. Мы предполагали, он будет пытаться свести тебя с ума.       Кажется, он пытался меня вразумить. Но в моем уставшем мозге не появилось никаких мыслей кроме...       — Спасибо, кэп, я итак знала о его садизме, — каким-то отстраненным тоном произнесла я. Словно все еще не осознавала происходящее. Я тяжело выдохнула, потихоньку оседая на землю. Легкие не принимали воздуха больше, чем могли вместить, но этого казалось безудержно мало. Дышать стало сложно . Голова ходила кругом, а я совершенно не знала, как на это все реагировать. К своему удивлению, мне было абсолютно все равно, кем он там являлся и что творил. С ним было забавно, страшно и весело, он заставлял меня испытывать эмоции. Правда, приносил гораздо больше проблем, чем можно себе вообразить. Тем не менее, на его негативные черты я чувствовала лишь равнодушие. Это совсем не в моем характере.       В моем характере убежать и забиться в угол. Сказать "да делайте вы с ним, что хотите, уберите от меня этого серийника". Вот, что было бы в моем характере. Вот так я должна была поступить. Просто отдать Цукасу под руки этим троим и свалить куда-подальше, чтобы не дай бог, и мне не перепало ответственности за его деяния. Ведь я не виновна, но ситуация в очередной раз складывается так, словно я крайняя. Мою голову вновь посетили навязчивые мысли. Я словно отгородилась от всего мира, не хотела никак реагировать на происходящие события. Просто забыть, как страшный сон.       Но даже так, собственные мысли пожирали меня изнутри.       Я обидела и довела подругу, я уничтожила отношения с классом, я причина всех бед родителей на работе, я укрываю ужасного преступника, я плохо стараюсь, я...       "Ты не одна" — послышался голос в моей голове, когда я почувствовала слезы на своих щеках. Интересно, как часто я плачу в последнее время? Моя психика совершенно не вывозит. Я не справляюсь. Задней мыслью я подумала, что странно слышать голос Цукасы, с учетом того, что я нахожусь во сне. По идее, парень должен был находиться где-то рядом.       — Да, я всего лишь в кружке по интересам среди психов, — дрожащими губами невнятно пролепетала я. Взгляд Аканэ, обращенный на меня, стал строже. Он понимал, что я разговариваю с Цукасой. Понимал каждый раз, когда я с ним говорила. Я почувствовала себя такой ничтожной. Я же совсем ничего не могу. Что бы я не делала, я все равно оказываюсь в беспомощном положении. Всегда виновата, всегда лишняя, всегда крайняя. Может быть, я действительно настолько плохой человек и мне стоит исчезнуть? Забить на все и будь, что будет? Мне как будто уже плевать, что происходит.       Я пыталась быть сильной. Изо всех сил старалась не обращать на невзгоды внимания, переживать их и каждый раз идти дальше, но... Напастей в последнее время слишком много. Настолько, что у меня уже нет никаких сил разбираться с этими проблемами.       "Они ничего тебе не сделают. Сейчас эти трое в твоем мире и разуме. Только ты устанавливаешь правила. Просто пожелай, и они не смогут оставаться здесь," — сейчас голос Цукасы проходил словно сквозь уши. Я слышала, что он говорил, но не осознавала мысль, которую тот хотел донести. Или просто не хотела осознавать.       — Это не просто "садизм", — глаза Аканэ потемнели, — Он жестокий убийца, который разрушил множество жизней.       — При мне он разрушил только мою психику, — апатично отозвалась я, чувствуя, как тело начинает дрожать. С каждой секундой это чувство все более ощутимо. Я поджала ноги к груди. Мне было все равно, что я сижу клубком перед высоким и сильным парнем в пафосной одежде, который смотрит на меня сверху вниз странным взглядом. Было плевать, что он подумает. Я не хотела быть с ним на одном уровне. Желала закрыть руками уши, но на это не хватало сил.       — Посмотри, до какого состояния он тебя довел, — укорил меня парень, вновь попытавшись воззвать к моему здравому смыслу. В голове промелькнула отчаянная мысль, что я так больше не могу. Его присутствие буквально душит. Мне так плохо, как никогда не было раньше.       — Оставьте ее в покое, — послышался голос у меня из-за спины. Я даже не обернулась, прекрасно зная его обладателя. — Все равно зря стараетесь, я не могу уйти отсюда, — нахально ухмыльнулся Цукаса, присев на пару мгновений на корточки и положив руку мне на плечо. — Я ведь, все еще не выполнил ее желание.       Аканэ презрительно скривился. Ровно так, как кривился всякий раз, когда смотрел на меня, словно заглядывал в самую душу. Еще ни разу парень не посмотрел на меня таким взглядом здесь. Должно быть, ненавидел он именно Цукасу в моей душе. Тогда его слова обретают смысл.       — Хватит морочить ей голову. Ангелина, хочу тебя предупредить: Цукаса не исполняет желания живых, — жестко отчеканил Аой. А я словно тонула. Даже страха не было, хотя стоило бы его испытывать. Ведь это значит, что я либо близка к смерти, либо что-то еще более удручающее.       — Что это значит? — прошептала я, бездумным взглядом пялясь в пол.       — Что я сменил работу? — беззаботным тоном предположил Цукаса, выпрямляясь и загораживая меня собой. Даже в такой ситуации он умудряется оставаться предельно спокойным. — При жизни, например, я исполнял желания любых существ. Так почему я не могу сейчас исполнять желания живых? Тем более, для того, чтобы исполнить мечту этой девушки, мне не понадобятся даже мои способности.       Впервые в разговор вмешались остальные "Хранители Часов".       — Если вас не разделить, то со временем ваши души сольются воедино. В одном теле не может быть две души априори. Ангелина, этот дух станет частью тебя, — хриплым голосом произнес старик. Теперь я уже сомневаюсь, что его зовут Константин Осипович. Не удивлюсь, если все эти имена были их маскировкой, просто для того, чтобы влиться в местный контингент.       — Вы готовы сказать любую чушь, лишь бы уничтожить меня, я угадал? — с улыбкой на лице поинтересовался Цукаса, подвергая сомнению слова Хранителя. — С чего вы вообще решили, что это должно случиться? Вы ведь здесь никогда не были.       — Ты прекрасно понимаешь, что это правда! — вступился за мнение старика рыжик, что недавно мог заиметь себе кличку "Шура", если бы мы поладили и пообщались чуть дольше. — Ты сам связался с представителем этого мира, сам нашел нас, — Аканэ гипнотизировал Цукасу страшным взглядом, но тому было совершенно побоку на любые угрозы.       — И что с того? Мне было просто интересно, кого пошлют на мои поиски. Никак не ожидал, что сами Хранители Часов отправятся уничтожать меня. Надо же, какая честь! — я могла лишь позавидовать самообладанию парня. Цукаса буквально высмеивал того, кто назвался его палачом. Возможно, в некотором роде дух был действительно безумен.       — Мы понимаем, что если бы послали кого-то другого, то ты нашел бы способ избежать наказания, — Аой продолжал, не скупясь на саркастичный яд в сторону призрака. — Послушай, Ангелина, ты защищаешь того, кто за всю свою жизнь и смерть не сделал ничего хорошего. Он убивал людей, калечил их жизни, он никогда не поймет и не полюбит тебя. Черт, да ты хоть понимаешь, что рискуешь жизнью ради того, кто никогда не рискнет своей ради тебя!       — Тише, а вот это не надо, — прищурился Цукаса, выглядя раздраженным. — И вообще, тебе ли говорить о своей человечности? Не ты ли кричишь на девушку, которая перед тобой сжалась в клубок и дрожит в приступе? И вообще, разве она не имеет права на адвоката? — с ехидцой спросил тот, не повышая голоса. Дух говорил значительно тише и менее напряженно, чем оба Хранителя Часов, участвующих в разговоре до этого момента. Девочка куда-то делась, но я так и не поняла, куда. Аканэ с досады цыкнул. Для него вся эта ситуация явно была стрессовой.       Может быть, Цукаса ужасный и злой призрак, вовсе даже не человек. У меня нет причин его жалеть. Может быть он убил много народу. Может быть ему всего лишь нужен контроль над моим телом или он здесь прячется от межмирового суда. Может быть он худшее существо, которое мне удалось повстречать.       Вероятно, так оно и есть. Цукаса испортил мне жизнь, после его действий я чувствую себя разбито и подавленно большую часть времени, я совершенно не понимаю, что мне делать. Он сломал мой хрупкий мирок из соломинок, которые я так трепетно выстраивала все эти годы. Разрушил все, к чему прикасался и оправдывал это заботой о моих желаниях.       Но сейчас... Сейчас эти праведные судьи давят на меня и пытаются криками добиться ответа. С самого начала они меня поставили перед фактом, что я буду наказана за то, что сама потерпела ущерб от нахождения в моем теле Цукасы, а если я им бесприкословно не подчинюсь, то и они внесут вклад в мое наказание. Наказание... Что может быть хуже, чем ситуация сейчас? Кажется, все настолько плохо, что уже плевать, как повернутся события. И все же...       Сейчас именно этот монстр, убийца, и еще черт возьми кто, прикрывает меня своей спиной. Только он остался на моей стороне. Со мной. Я почувствовала, как очередная слеза стекает по моей щеке. Я медленно утерла ее рукавом и всхлипнула, привлекая к себе всеобщее внимание.       К черту этих судей. Я потом разберусь с последствиями. Все они лишь давят на мозг. В груди уже и так, не сердце, а самые настоящие зыбучие пески, в которых я тону все больше с каждой секундой.       "Они ничего тебе не сделают. Сейчас эти трое в твоем мире и разуме. Только ты устанавливаешь правила. Просто пожелай, и они не смогут оставаться здесь"       — Вон, — четко и твердо приказала я. В этот момент мне было настолько плевать, что и для чего было сделано. Мне просто не хотелось видеть никого из этой чертовой троицы. Ни высокомерного Аканэ, ни дряхлого самоуверенного старика, ни громкую девчонку. Никого. — Все. Вон. Живо.