По стопам отца

Школьные дни были очень долгими. По крайней мере, Полина ощущала их именно так. Конечно, девочка не имела никаких ожиданий на счёт школы, но всё равно была неприятно удивлена тому, как всё кардинально отличается от садика. Строгие правила, чёткий распорядок, много обязанностей и запретов. Один, пожалуй, самый раздражающий, заключался в школьной форме и странной мании учителей - сделать всех одинаковыми. Когда Христофор Бонифатьевич заплетал косички дочке по утрам, он вплетал в них ленты. Часто они были яркими, разных цветов. Казалось бы - вещь безобидная. Но даже на счёт лент ей делали замечания некоторые учителя. - Врунгель, у тебя что, праздник? - чаще всего спрашивала учительница русского, неприятная и сварливая женщина. Полина всякий раз отвечала: - Нет, просто красивые ленты. Я ведь их даже не вижу, они совсем не мешают мне учиться. - Да, но другие на них отвлекаются. Ты понимаешь, что подрываешь дисциплину? - не успокаивалась учительница. - Но ведь на них смотрят и отвлекаются другие. Они должны сами следить за своим поведением - просто отвечала Полина. Она давно заметила, что является, наверное, единственной в классе, кто при замечаниях учителей не смотрела виновато вниз, а вступала с ними в диалог, часто отстаивая своё мнение. Ей было непонятно, почему другие молчат, но в то же время, ничего не могла с этим поделать. Если не учитывать это, дела маленькой Полины шли хорошо. Проблем с учёбой у неё совсем не было, она хорошо усваивала материал, получала неплохие оценки. Отец при надобности всегда помогал дочке, но чаще всего она справлялась сама. Но тут стоит отметить, что и за плохие оценки Христофор Бонифатьевич не собирался ругать Полину, если она их вдруг получит. Их домашний питомец, которого назвали Штурман, привык к жизни в семье Врунгелей. Он был окружён заботой и лаской, даже Христофор Бонифатьевич по-своему привязался к пушистику. "В конце концов, даже на суднах есть свои корабельные коты. А наша квартира, по суди, тот же корабль. Чем мы хуже? Правильно, ничем" - думал он, гладя серого Штурмана своей большой ладонью. В классе у Полины появилось много подруг и друзей, с которыми она любила гулять после школы на площадке. Девочка много рассказывала про то, как ездила с папой на кораблях в море, в разные страны, про своего домашнего питомца, которого так любила. Неудивительно, что многие дети спрашивали Полину, где же её мама. - Папа говорит, что она у меня была, но теперь, когда я родилась, её нет - ответила Полина, когда речь в очередной раз зашла о маме. Девочке было семь лет, почти восемь, но она пока ничего не знала на тему смерти. - Значит, она умерла? - спросил её одноклассник. Полина несколько раз моргнула. - Что значит умерла? - поинтересовалась она. Это слово она никогда не слышала. Одноклассники переглянулись. - Умерла и всё. Смерть. У отца спроси - ответили ей. Это загадочное слово вертелось на языке у девочки ещё очень долго, пока она не пришла домой со школы. - Папа, а что такое смерть? - спросила Полина, сидя за обеденным столом. Христофор Бонифатьевич едва не подавился супом от неожиданного вопроса. - А что такое, Полиночка? Где ты такое услышала? - спросил он аккуратно. Прежде всего нужно было выяснить причину странного поведения дочери: она была очень тихой и задумчивой, мало рассказывала о том, как прошёл день. - Я рассказала ребятам, что живу только с папой, а мамы нет. На что они ответили мне, что она умерла. Что это такое? - с лёгкой тревогой в голосе рассказала Врунгель младшая, посмотрев на отца. Христофор Бонифатьевич глубоко вздохнул и начал нервно стучать пальцами по деревянному столу. - Пришло время поговорить и об этом, - он пододвинулся ближе к дочери, - понимаешь, доченька, каждому из нас дана жизнь, которую мы проживаем каждый день, каждый час. Вот она, сейчас. Но любое живое существо живёт какое-то время, никто и никогда не может жить вечно. В какой-то момент, обычно, когда люди становятся старенькими, проживают долго, их жизнь, проще говоря, заканчивается. Как книга. И человека уже нет. Он умер. Христофор Бонифатьевич старался говорить максимально аккуратно и понятно, чтобы не напугать ребёнка и при этом объяснить всё, как есть. - И ты? Ты тоже умрёшь? И я умру? - с опаской спросила Полина. - Да, моя крошка. Но это будет нескоро, поверь, мне. Увы, мы не вечны и с этим ничего, совсем ничего нельзя сделать. Однажды это произойдёт с каждым из нас. И с твоей мамой произошло именно это. Полина испуганно прижала руку ко рту. - Я не хочу! Папа, я не хочу! - воскликнула она. Христофор Бонифатьевич положил руки на плечи дочери, подвинувшись почти вплотную. - Маленькая моя, послушай меня. Этого совсем не нужно бояться. Смерть - плохо, это правда. Но знаешь, что действительно плохо, чего нужно бояться? Прожить плохую жизнь. Не свою. Или прожить её, будучи плохим человеком. Вот это действительно плохо, даже ужасно. Полина сглотнула. - Но как же жить, если ты всё равно... исчезнешь, умрёшь? - спросила она, глядя на папу. - Тут всё просто, доченька. Нужно жить. Просто жить. Играть, веселиться, заводить друзей, учиться, смотреть мир. Быть собой и следовать за мечтой. И тогда не случится самое страшное - ты не проживёшь всю жизнь зря. - И правда, просто. Я постараюсь не бояться, папа. Ты не боишься и я не буду! Я хочу играть, заводить друзей. Но, постой. Ты сказал, что люди... умирают, когда проживают много лет. Неужели мама была старенькой? - спросила Полина, немного успокоившись. Папа сумел её не напугать окончательно и привести в порядок, хотя ей ещё было тревожно. - Нет, доченька. Она была молодой, такого же возраста, как и я. Да, к сожалению, бывает такое, что смерть настигает рано. У некоторых людей слабенькое здоровье, кто-то может погибнуть по вине другого человека. Твоя мама была слабой, с её здоровьем были проблемы. И тогда, десятого марта, когда ты появилась на свет, у неё этих проблем стало больше. И её... не успели спасти - ответил Христофор Бонифатьевич, опустив голову. Боль, которая давно утихла, чувствовалась снова. Перед глазами всплыл тот вечер, когда он, узнав о трагедии, сидел на этой самой кухне, роняя одну слезу за другой, отказываясь верить в то, что его жена, самый близкий и любимый человек, скончалась. Погибла, рожая дочку. Полина ещё не понимала точно, насколько больно было её отцу вспоминать это, однако, даже в столь юном возрасте осознала, как ему тяжело. - Бедная мамочка. Папа, ты только не плачь, я люблю тебя! - воскликнула она, потянув руки к отцу. Тот горько улыбнулся, крепко и при этом нежно обняв дочку. - Я и не собирался, доченька. Но спасибо тебе за добрые слова. Папа тоже тебя любит, очень любит - ответил он негромко. Полина отстранилась от него и спросила: - А у тебя есть фото мамы? - Конечно есть, и много. Хочешь на них посмотреть? - ответил Врунгель. - Да, хочу! Покажи мне их, пожалуйста - ответила девочка. Уже спустя пять минут они сидели в комнате Христофора Бонифатьевича и рассматривали фотоальбом. С того дня, как жена Врунгеля умерла, он хранил все их совместные фотографии в альбомах, так ему было комфортнее. Глядя на чёрно-белые снимки, на которых Врунгель ещё молодой, обнимает свою возлюбленную или целует её, Христофор Бонифатьевич отчётливо ощутил грусть. Если бы не маленькая дочка рядом, то его охватила бы тоска. А семилетняя Полина глядела на фотографии с большим интересом. - Ты мало поменялся, папа - сказала она, указывая пальчиком на юного Христофора. Тот засмеялся. - Это даже хорошо - ответил он, перелистнув страницу. - My mom is so beautiful - дополнила девочка. Врунгель кивнул. Со снимка на них задорным взглядом смотрела худая девушка, широко улыбаясь. Позади неё была видна река Нева. Волосы девушки тоже были чёрными, длинными и блестящими на солнце. А вот глаза светлыми, цвета неба. Их Врунгель помнил очень хорошо. - *There wasn`t more wonderful people than your mom - ответил Врунгель, поцеловав дочку в лоб. Он погрузился в воспоминания. В те дни, когда они были вместе и жили счастливо. "Помню её задорный, весёлый смех. Эти прекрасные голубые глаза. Мы так ждали появление ребёнка. Я хотел, чтобы мы сфотографировались втроём - счастливые и радостные. Но всё случилось иначе. Она осталась лишь на снимках. И в моей памяти" - размышлял Христофор Бонифатьевич. На его загорелом лице играла грустная улыбка. Любовь к его жене, которой уже как семь лет не было в живых, всё ещё чувствовалась в его сердце. Однако, глядя на маленькую дочку, которая сидела рядышком, Врунгель почувствовал, что её он любил ещё больше. Полина была его счастьем, его смыслом жизни. Поэтому Христофор Бонифатьевич улыбнулся шире и глубоко вздохнул. Полина с большим интересом рассматривала снимки один за другим. Вот она какая - её мама, о которой она слышала, но никогда не видела. Для девочки это было настоящим открытием - увидеть родную мать, хоть и не вживую. "Как жаль, что я никогда не увижу её. Мою маму. Она так улыбается, значит, очень любила папу. И он её любил" - думала Полина, листая альбом. Один снимок был подписан. Девочка прочитала медленно: - Москва. 1955 год. Врунгель рассказал дочке, что они с женой в тот год ездили в столицу СССР в отпуск. Этот рассказ заставил девочку улыбнуться. Тот зимний день стал для маленькой Полины очень значимым, она хорошо его запомнила. Очень много открытий она совершила. И казалось, немного повзрослела. Однако её жизнь не стала хуже после того, как Полина узнала, что такое смерть. Жизнь шла своим чередом. Полина Врунгель окончила первый класс, второй. В это же время Врунгель старший серьёзно задумался о том, что его дочери надо заниматься чем-либо помимо школы. В то время если ребёнок не посещал никаких секций или кружков, то это считалось как минимум странным явлением. Да и Полина обратила внимание на то, что все её друзья и подруги занимаются чем-либо, помимо учёбы в школе. Ещё в детском садике девочка посещала бассейн. Научившись отлично плавать и держаться на воде, она заявила, что больше туда ходить не хочет, поэтому-то этот вопрос и волновал отца с дочкой. Врунгель понимал, что надо чем-то заниматься, развиваться, но при этом заставлять это делать силой, без желания, тоже было неправильно. "Ничего хорошего девочка добиться не сможет, если сама хотеть не будет. Если из под палки будет посещать занятия, то возненавидит и их, и меня. А виноват буду я" - думал Христофор Бонифатьевич. Поэтому решено было пробовать. Полина любила рисовать, однако, таланта у неё не нашли. - Максимум школьный кружок по рисованию - сказали Полине, увидев её рисунки. С музыкальной школой тоже дело не пошло: пела девочка, конечно, недурно, но до нужного уровня не дотягивала, а играть на инструменте она и вовсе не захотела. В другой раз Полина предложила попробовать фигурное катание, так как ей очень нравилось кататься на коньках зимой. Однако и тут её ждала неудача: по возрасту не подходила. - В три года нужно было отдавать, а вашей уже восемь - заявили Врунгелю. Полина была немного расстроена, но решила подумать ещё, чем бы она хотела заниматься. И вот наконец, она нашла ответ на вопрос. Лёгкая атлетика с первого же занятия очень понравилась Полине Врунгель. Занятия проходили на большом стадионе, совсем недалеко от школы, поэтому девочка ходила на них сразу после учёбы. А после Христофор Бонифатьевич часами напролёт слушал восторженные рассказы дочери о том, как она с другими детьми лазила по канату, прыгала через барьеры или козла, бегала на перегонки по огромному стадиону и так далее. Дело действительно пошло! И все были довольны - Христофор Бонифатьевич, который радовался успехам любимой дочери, и Полина, которая нашла дело по душе. В школе у Полины всё было в порядке: например, она лучше всех в классе разбиралась в английском языке, что было неудивительно, ведь он был её второй родной. В будущем таких людей назовут билингвами. Полина училась хорошо, хотя, конечно, не обходилось и без трудностей. Бывало, что девочке могли и двойку поставить. Но Врунгель младшая не боялась рассказать об этом отцу, хотя все её знакомые и друзья как раз безумно пугались так делать. Они говорили, что за плохие оценки их накажут, из-за чего Полине было их очень жаль. Всё дело в том, что Христофор Бонифатьевич никогда не ругал дочку за двойки, если ей их ставили, хоть это и происходило редко. В такие моменты он поступал очень мудро: не отчитывал дочь за ошибки, а помогал осознать и учесть их, сделать работу над ними, чтобы больше их не совершать. Возможно, отчасти из-за этого у маленькой Полины не возникало больших проблем с учёбой - отец не отказывал девочке в помощи, но при этом не делал всё за неё. Пару раз Христофор Врунгель отправлялся в плаванья, и его дочка всегда была с ним. Он не хотел оставлять Полину одну, а девочка была рада шансу прогулять школу и отправиться в так обожаемое ей море. Правда, во время плаваний девочка всё равно занималась по школьной программе под надзором Врунгеля, который, конечно, не хотел, чтобы девочка отстала от остальных. За их котом на время отсутствия хозяев, присматривали соседи. Полина росла, живя душа в душу со своим папой. Пусть у неё и не было мамы, но отец был самым лучшим на свете! Девочка всё также любила слушать его рассказы о морских приключениях, на которых она буквально выросла. Поэтому неудивительно, что Полина Врунгель обожала читать приключенческие повести и рассказы. Буквально взахлеб проглатывала она такие книги одну за другой, а потом видела такие же захватывающие сны. Если только не накрывала бессонница. Такая особенность была у девочки практически с рождения - каждый месяц у неё обязательно случалась одна ночь, в которую ей ну никак не удавалось уснуть. Когда девочка была совсем малюткой, она в такие ночи начинала плакать, заставляя отца волноваться. А чуть повзрослев, Полина даже привыкла к этому. Раньше она начинала тихо играть в игрушки, которых в её комнате (или каюте, как их называл Христофор) было много. А вот, когда девочка научилась читать, она поняла, чем можно заниматься во время приступов бессонницы. Чтение интересных книжек о приключениях и путешествиях спасало девочку от скуки. Дождавшись, пока папа уйдёт спать, она включала лампу над железной кроватью и на несколько часов погружалась в эти увлекательные истории. Часто Полина как будто видела в них себя, будто пыталась сама оказаться на месте книжных героев. Любовь к путешествиям и морю так и переполняла девочку! Она так и представляла: вот Полина летит на воздушном шаре, вот сражается со злобными пиратами, а вот управляет настоящим кораблём! Последнее особенно увлекало фантазию маленькой девочки. Таким образом Полина и проводила бессонные ночи, которые выдавались раз в месяц, а на утро нужно было идти в школу, если это был учебный год. Наступил третий класс. Много ребят в коллективе сменилось, пришло много новеньких мальчиков. У Полины Врунгель никогда не было проблем с общением и приобретением новых знакомств, но вот с компанией новеньких это не заладилось. Их класс нельзя было назвать самым дружным, но при этом ученики и не враждовали. Почти все знали о семьях друг друга: кто единственный ребёнок в семье, а у кого ещё много братьев или сестёр, у кого много родственников, и кто живёт без отца. Последнее относилось ко многим детям и это никого не удивляло. А вот то, что у Полины нет матери, многих удивляло. Многие учителя шептались об этом или даже говорили напрямую: - Бедная девочка, без мамы растёт. - Надеюсь, хоть отец ей занимается, а то неизвестно, кем она станет. Они думали, что девочка не знала об этих слухах. Но это было не так. Полина прекрасно слышала все эти разговоры и ей от них было, мягко говоря, не очень приятно. Почему её обсуждают? Зачем? Разве они думают, что девочке это понравилось бы? Так вот, эта информация вскоре дошла и до новеньких парней, которые не проявляли дружелюбия. Вскоре Гриша, Андрей и Федя стали главными обалдуями класса, которые любили задирать других. И к сожалению, Полина не стала исключением... Христофор Бонифатьевич стал замечать, что дочь в последнее время стала какой-то грустной. Это можно было легко заметить, зная, какой у неё весёлый характер. Полина не говорила о том, что так тревожило её, и это тоже было странно. "Она обычно всегда и всё мне рассказывает, я же никогда не наказываю её за правду. Что же с ней случилось?" - думал Христофор Бонифатьевич, стоя на балконе с трубкой в зубах. Хоть и стояла осень, холода ещё не наступили, поэтому ещё была возможность покурить на балконе, не боясь простудиться. Врунгель очень волновался за свою дочку, которая сидела в своей комнате и рисовала. Отец очень переживал, что у ребёнка начнутся частые бессонницы, проблемы с питанием, ведь такое часто случалось на фоне стресса. Он пытался поговорить с Полиной, но всякий раз она почему-то не раскалывалась. В её глазах читались грусть и страх. Оставлять это было нельзя: девочка каждый день возвращалась со школы всё более опечаленная. Даже игры с котом Штурманом не очень-то радовали её, даже мультики, которые показывали по выходным. Капитан Врунгель смекнул, что проблема из-за школы, это было понятно. Первого сентября Полина упоминала, что в их классе появились новенькие. И Христофор Бонифатьевич понял: над ней могут смеяться, может даже издеваться. Это явление было очень распространено, и его последствия могли быть просто ужасными. Но многие не обращали на издевательства в школах никакого внимания. В тот вечер Христофор Бонифатьевич твёрдо решил поговорить с дочерью и узнать всё. Сказано - сделано. Врунгель отворил дверь в комнату девочки. На небрежно заправленной железной кровати валялось несколько книжек, телевизор был выключен. Полина сидела на стульчике за столом и рисовала что-то. На самом столе тоже творился беспорядок: листки, тетради и карандаши валялись не на местах. В комнате было свежо из-за открытой форточки. Проникавший через неё осенний ветер слегка колышел белые шторы. Услышав скрип двери, Полина обернулась. - Папа? - спросила она, отбросив карандаш в сторону. Он покатился по поверхности и упал прямо на школьный ранец, стоявший прямо у ножки стола. - Доченька, я... хочу с тобой поговорить. Только не пугайся, хорошо? Я не собираюсь тебя ругать или что-то требовать - начал он разговор, глядя на Полину. Она сглотнула. - По поводу той двойки? Я её исправила - сказала девочка, встав из-за стола. Капитан хмыкнул. - Нет, доченька. Сейчас меня волнуют не твои оценки - ответил он, сев на скрипучую кровать и похлопав по ней, говоря дочери, чтобы она села рядом. Полина, стиснув зубы, приземлилась справа от папы. - Полина, милая, меня очень беспокоит то, что ты в последнее время так грустишь. Я очень тревожусь за тебя и хочу помочь. Ты знаешь, что я никогда не стану кричать на тебя или ругать, тем более наказывать. Расскажи мне, пожалуйста, что с тобой случилось, и мы вместе обязательно придумаем, как поступить. Обещаю тебе - говорил Христофор Бонифатьевмч очень серьёзным голосом, но при этом в нём чувствовалась нотка... нежности? Полина глубоко вздохнула. Ей было уже девять лет, она понимала всё, о чём говорил отец. Последний понял, что девочке просто страшно. Её запугали. Полина размышляла. Папиным словам можно было верить. Он никогда не ругал свою дочку за проступки, ни разу не было такого, что она боялась его, не желала ему довериться. Наоборот. Всякий раз, когда девочке было тяжело, страшно или плохо, папа всегда был рядом, готовый выслушать и поддержать. Полина вздохнула ещё глубже и начала теребить краешек одеяла. - Эти новые мальчики начали надо мной часто смеяться. Очень грубо и неприятно. Обзывать... неполноценной, ненужной и глупой. И говорят... что это я убила мою маму - заговорила она. Голос девочки дрожал. Христофор Бонифатьевич вспыхнул. - Что за дребедень они тебе говорят? Совсем что ли дураки? - обеспокоенно спросил он, чувствуя, как начинает злиться. Но вовсе не на дочку, а на этих одноклассников. - Они узнали, что моя мама... умерла, когда я родилась, что живу только с папой. И начали говорить мне, что у меня нет семьи или что она не полноценная. Что я плохая, просто ужасная - продолжила Полина, глядя на папу. Тот аккуратно погладил её по голове. - Это ужасно, просто отвратительно, что они тебе говорят. Но... почему же ты сразу мне об этом не сказала? - Один из них, Андрей, часто говорит мне: если пожалуешься своему папашке, то будет ещё хуже.... прости меня, папа, прости меня, пожалуйста... Врунгель был в настоящем шоке. Сердце его сжалось от боли и гнева. Это же насколько надо отвратительно воспитать своего ребёнка, чтобы он потом говорил такое другим? - Они только над тобой смеются? - уточнил капитан. - Нет, над другими тоже. Над моей подругой Ирой, например, потому что она рыжая и у неё веснушки на лице - ответила Полина. Врунгель нахмурился. - Запомни, доченька: они, эти мальчики, настоящие идиоты и кретины. Если они так говорят, значит, ума в них очень мало, это точно. Они не могут так говорить о тебе никогда. Ты правильно сделала, что всё-таки рассказала мне об этом. Клянусь якорем, я разберусь с этим! Но и ты, Полина, покажи им, на что способна - заговорил Врунгель. Девочка шмыгнула носом, глядя на папу. - Ты должна дать им отпор, доказать, что с тобой нельзя плохо обходиться. Что твою семью и тебя нельзя обижать. Если ты будешь просто молчать и ничего не делать, то эти дураки будут продолжать тебя унижать и позорить - продолжал Врунгель. - Доказать им, что я сильная и защитить свою семью? - переспросила девочка. В её тёмных глазах мелькнул луч надежды. - Да, всё правильно! - улыбнулся Христофор Бонифатьевич, - и главное помни, что ты ни в коем случае не виновата в смерти твоей мамы. Никогда не вини себя в этом. Никто не знал, что это случится. Так произошло, и мы ничего не можем с этим поделать. Ты ни в чём не виновата. Я тебя люблю, доченька. Полина улыбнулась. Несколько мгновений она ничего не говорила, а затем крепко обняла своего отца. - Я тоже люблю тебя, папа. Мы с тобой семья, правда? - Конечно, семья, доченька, - Врунгель тоже обнял Полину, - самая настоящая семья, где тебя любят и никогда не бросят. Слышишь? Никогда. Полина ничего не ответила, но даже по её молчанию всё было понятно. Она была так благодарна своему папе, который всегда был рядом с ней. Дарил тепло, любовь и ласку, и никогда не оставлял девочку в беде. Был готов выслушать и дать совет. Как и в этот раз. Поэтому Полина, ложась спать, твёрдо решила, что завтра поставит обидчиков на место и защитит свою семью! *** На следующий день погода была плохая: с самого утра лил дождь, завывал ветер. На небе хмурые тучи, которые как будто велели оставаться дома. Христофор Бонифатьевич решил так и поступить, а вот Полине пришлось отправляться в школу. Хорошо, что идти совсем недалеко. Сначала день шёл спокойно. Включив радио, Врунгель решил устроить уборку - чтобы не сидеть без дела и скоротать время. Спустя полтора часа мужчина услышал, что зазвонил телефон. Это слегка удивило Врунгеля, так как им очень редко кто звонил. Приставив швабру к стене, он поспешил взять трубку. Каково же было его удивление, когда он услышал голос директрисы школы, которая сообщила, что Полина подралась с одноклассниками! И не просто подралась, а напала на них! Врунгель не знал, что и думать. Возмущённая директриса потребовала, чтобы он явился в школу в ближайшее время. Вся эта ситуация показалась Христофору Бонифатьевичу очень странной. Он размышлял об этом, пока собирался к директрисе. Его дочка была доброй и воспитанной, никогда не стала бы просто так махать кулаками. Привычки устраивать конфликты отродясь не имела. Но тут Врунгель вспомнил свои же слова, данные расстроенной Полине накануне: "Ты должна дать им отпор, доказать, что с тобой нельзя плохо обходиться. Что твою семью и тебя нельзя обижать". И капитан всё понял. Дочка не совсем правильно поняла его наставление, совершенно буквально его истолковала. Однако необходимо было разобраться во всей ситуации. Вскоре Христофор Бонифатьевич прибыл в школу. В длинных коридорах было тихо: шёл урок. Единственный человек, которого Врунгель встретил в них - уборщица, которая и подсказала путь к кабинету директрисы. Поправив причёску и гордо расправив плечи, Христофор Бонифатьевич зашёл в него. На деревянном стуле сидела Полина. Глаза её были немного покрасневшими от слёз, а из разбитого носа текла кровь. Помимо девочки в кабинете находились ещё три женщины, очевидно, матери тех, с кем произошла драка. Увидев папу, Полина вскочила с места и бросилась обнимать его. Врунгель хотел было спросить у Полины, как она и что случилось, но к нему обратилась директриса. - Наконец-то вы пришли, гражданин Врунгель. Вот, полюбуйтесь на эту... хулиганку - сказала она. Это была тучная женщина с хим-завивкой. Голос её, властный и громкий, можно было услышать даже из коридора. - И вам добрый день. Расскажите мне пожалуйста, что сегодня произошло - сказал Врунгель, обнимая дочку. - А то, гражданин, что ваша дочь напала на моего сыночка! - И на моего тоже! Это возмутительно, что она себе позволяет? Женщины встали с мест и начали возмущённо обвинять Полину, которая испуганно прижималась к отцу. - Это неправда, я не нападала на них! - воскликнула она, всхлипнув. - Видите, она даже при директоре врёт, что за человек из неё вырастит? - указала на девочку пальцем одна из матерей. Врунгель нахмурился и обратился к дочери напрямую: - Полина, теперь не бойся и не плачь. С тобой всё будет хорошо. Расскажи мне и другим о том, что случилось, чтобы я всё понимал. Девочка немного успокоилась, почувствовав себя в безопасности, и начала говорить. Как оказалось, на перемене к ней начали приставать те самые три новых одноклассника-хулигана: Гриша, Андрей и Федя. Один из них больно дёрнул её за косичку и начал над ней смеяться. Все три пацана начали снова и снова издеваться над девочкой. - Они кричали, что я не полноценный человек, что я убила маму. Что у меня плохая, неполная семья, ненастоящая. Но всё это неправда! У меня прекрасная, самая лучшая семья! Я сначала это им сказала, но они меня не услышали - рассказывала Полина, стараясь говорить громко и уверенно. Затем, после неудачной попытки поговорить с хулиганами, произошло неожиданное: Гриша толкнул Полину, из-за чего она больно ударилась спиной об стену. И вот тут она просто не выдержала и решила, что с неё хватит. Полина сделала резкий выпад и дала сдачи кулаком прямо в лицо! Ошалевшие хулиганы бросились на девочку, однако, она была не из слабых. Ловко уходила от ударов и защищалась, пусть была одна на троих. Полина была не намерена отступать, настолько разозлили её хулиганы, которые так много обижали её. Драка была серьёзная, все три парня получили по несколько ударов, однако, и Полина не обошлась без них. Итогом драки стал разбитый нос. Подбежавшие учителя с трудом разняли школьников, которые кричали на весь этаж. Все четверо получили серьёзный выговор, но особенно Полина, на которую всю вину и свалили. - Как такое может быть - девочка, которая неплохо учится, так себя ведёт? Дерётся, бьёт по лицу? - возмущённо качала головой директриса. - Но они же первые начали - начала было Полина, но её прервали. - Как ты можешь влезать в драку, вести себя так отвратительно? - это была одна из матерей. - Ты же девочка, а поступаешь так аморально, позор! Тут Христофор Бонифатьевич понял, что пора вмешаться. - Послушайте, гражданки, эта ситуация действительно не из простых. И если мы будем просто кричать друг на друга, то просто потратим зря время, - затем Врунгель обратился к дочери, - Полина, сейчас я во всём разберусь. Спасибо, что рассказала нам всё. Можешь пожалуйста, выйти не на долго и подождать меня в коридоре? Я скоро приду к тебе. Полина секунду медлила, но затем кивнула и вышла за дверь. Она ощущала беспокойство и тревогу, но при этом страха уже не было. Как только дверь за девочкой закрылась, директриса обратилась к капитану: - Надеюсь, вы очень серьёзно поговорите со своей дочерью, такое поведение недопустимо. - Всыпьте ей хорошего ремня за такое, чтобы не повадно было! - воскликнула одна из матерей. Врунгель нахмурился, чувствуя, что начинает злиться. Однако он сдержал себя и ответил: - Гражданка, держите себя в руках. Почему вы считаете, что моя дочь должна быть наказана? - Потому что она хулиганка, устраивает драки и избивает наших детей! - А не ваши ли дети первые начали издеваться над Полиной? Должно быть, вы плохо её слушали, она ведь сказала, что парни первые к ней пристали и начали над ней издеваться. И это уже не первый такой случай. Полина уже которую неделю расстроенная ходит, грустная. Я собственными ушами слышал, как она плакала ночью - заговорил Врунгель. Такое действительно было - прошлой ночью Христофор Бонифатьевич услышал плач из комнаты дочери. Он поспешил к ней узнать, что случилось, однако, когда он подошёл к девочке, та уже спала. Но по её щекам всё ещё катились горькие слёзы даже сквозь сон. - Ваши сыновья издеваются над одноклассниками, не только над моей дочерью. И теперь, я вижу, почему они так поступают: они считают, что им всё дозволено, в том числе обижать других. Все три парня вели себя отвратительно - обижали Полину за то, что у неё нет матери. Вы прислушайтесь: гнобить человека за то, что у него умерла мать. Извините меня, конечно, но будь я на месте дочери, тоже не стал бы такое терпеть. В кабинете повисло молчание. Никто не решался сказать что-то Врунгелю, который красноречиво защищал свою дочку. - Полинина мать умерла, когда девочка только появилась на свет. Мы живём вдвоём. Дочь - моё сокровище, дороже всего на свете. И я не позволю невоспитанным мальчишкам обижать её и доводить до слёз из-за того, в чём она не виновата. Сами вдумайтесь. Я, конечно, поговорю с дочкой, что махать кулаками - последнее дело, не выход из ситуации, но должен сделать поправку. Невоспитанные дети здесь только ваши, которые втроём издевались над Полиной и называли такими... паршивыми словами. Боюсь представить, где они их нахватались. И только вам нужно обратить внимание на поведение ваших детей. Научить их нормально вести себя и не издеваться над другими. Полина защищалась. Исключительно от вас зависит то, повторится ли подобная ситуация в будущем или нет - договорил Врунгель, а затем, отдав честь, развернулся и быстро вышел из кабинета. Полина сидела на стуле в коридоре, рассматривая свои руки. Кровь перестала идти из носа, но он болел до сих пор. Увидев папу, который вышел к ней, сердце девочки затрепетало от волнения. Она не слышала весь разговор, однако, какие-то его отрывки всё равно долетели до её ушей. Папа надел на голову фуражку и грустно улыбнулся. - Полина, ты как? Как себя чувствуешь? - спросил он, подойдя к дочке. - Уже лучше, правда, нос ещё болит. Что ты им сказал? Что со мной будет? - поинтересовалась Полина, широко раскрыв глаза. - С тобой не будет ничего плохого, поверь. Я им... очень вежливо высказал то, какие их дети плохие и невоспитанные, а ты защищалась. Доченька, я вчера, когда говорил дать отпор хулиганам, не имел в виду бить их. Ты не совсем правильно поняла меня. Однако что сделано, то сделано. Запомни: решать конфликты драками не надо, в этом ничего хорошего или благородного нет. Но тем не менее, ты доказала, что можешь постоять за себя, что обижать тебя они не могут. Будь уверена, что больше они тебя непобескоют. А даже если так, то не бойся сразу же говорить мне, уж я приду к тебе на помощь - ответил Врунгель, подмигнув дочке. Та широко улыбнулась. - Папа, ты такой смелый! Готов защищать меня. Но теперь я сама буду это делать, никогда не стану молчать - ответила она, счастливо глядя на отца. - Ты умничка, дочка. Конечно, я всегда готов помочь тебе и защитить, потому что люблю тебя. Потому что мы семья - ответил он. - Конечно, семья! - воскликнула Полина, соскочив со стула. А затем отец и дочь крепко обнялись. И в этот момент всякая тревога, которую чувствовала Полина, исчезла, будто её никогда и не было.