Сборник драбблов по "Tokyo Revengers".

— Родная, как же вкусно пахнет! — Риндо обнял тебя со спины, пока ты раскладывала панкейки по тарелке. Его мокрое тело ощущалось холодным на твоей спине после утреннего душа. — Рин! — Ты резко отдёрнула руку. — Я чуть не обожглась. — Прости-прости. Я ещё немного сонный. — Он отпускает твою талию и ставит чайник. — Чай или кофе? — Давай в этот раз кофе. — Знаешь, я тут вспомнил, как впервые остался у тебя с ночёвкой и наутро твоя мама тоже пекла панкейки. — Даже по его тону можно было понять, что он улыбается. — А ты помнишь, как залетел мой отец в комнату и хотел застать нас за сексом? — ты громко рассмеялась. — Такое сложно забыть. Я такой нагоняй с первых секунд получил! А мы просто смотрели новую серию “очень странных дел”. — Риндо уже поставил две кружки на стол и занял место. — На самом деле это было ожидаемо. Мы с мамой думали, что он будет на работе всю ночь, и хотели скрыть нашу ночёвку. — И ты рассказываешь мне об этом только сейчас, родная? Глаза младшего Хайтани округлились от удивления. Свежий ветер с открытого настежь балкона обволакивал кухню, перемешиваясь с запахами кофе и геля для душа. Ты села на его колено, убирая мокрые пряди с его лба и оставляя лёгкий поцелуй. — Ну прости. Иначе ты бы начал говорить, что нужно заслужить доверие отца, получить его согласие на ночёвку… А новая серия нашего любимого сериала сама себя не посмотрит, знаешь ли! — Риндо придерживает тебя за талию, чтобы ты случайно не упала. — Знаешь ли, моё ухо потом долго болело. А когда мы рассказали ему о наших отношениях, он мне ещё месяц, когда видел, читал лекции о контрацептивах! — его взгляд остаётся на твоём лице и изучает так, будто бы видит впервые в своей жизни. — Ты у меня невероятная, ты знаешь это? — Главное, что твоя. — Ты встала и подошла к полкам, выбирая сироп. — Клубника или просто мёд? — когда ты потянулась за банкой (а твой рост не позволял так просто взять нужное, что только Риндо умиляет каждый раз), младший Хайтани некоторое время наблюдал за твоими попытками достать сироп. — Тебе помочь, коротышка? — он всегда специально дразнит тебя, но ты прекрасно знаешь, что это просто шутки. — Мой рост 161 сантиметр! Сам ты коротышка, Рин! — Да-да, хорошо, жираф ты мой. — Его рука уже легла на твоё бедро, пока другая тянулась за баночкой. — Держи. — Здесь нам по 24 года. — Ты взяла фотографию в рамке, которую вы вдвоём собственноручно сделали, когда летали в Грецию. Эта рамка деревянная, но она обклеена разными ракушками, собранными на берегу Эгейского моря. — Помнишь, как ты запрещал мне работать, потому что хочешь сам накопить на нашу поездку? — Я должен был сам всё сделать. Кто в семье мужчина: ты или я? — его поцелуи опустились на шею и плечи. — Я думаю, что в следующем отпуске нам нужно снова полететь туда. Уже десять лет прошло. Заодно навестим наших знакомых. — Мне недавно Антония присылала фотографии, как она с Никосом побывали на Кипре. Можем нам двумя семьями поехать куда-нибудь? — ты вернула фотографию на место и Риндо мягко развернул тебя лицом к себе. — Если отпуска будут совпадать, то это отличная идея. Только в бар мы не пойдём! Я ещё от прошлого раза не отошёл! — младший Хайтани засмеялся во весь голос. — Боже, я никогда этого не забуду. — Ты про тот момент, когда он спорил с Антонией и доказывал ей, что он женат и не знакомится с другими девушками? — ваш общий смех теперь заполнил всю кухню. — Ты помнишь его взгляд, когда она сказала, что она и есть его жена? — Ему точно нужно следить за тем, сколько он пьёт. Зато тем вечером в моей голове зародилась мысль, благодаря которой теперь ты носишь мою фамилию. — Риндо прижал тебя к своей груди и хаотично целует твоё лицо, покачивая из стороны в сторону. — Тем вечером ты сломал челюсть бедному парнише, который хотел пригласить меня на танец. Мне до сих пор его жалко. — Жалко у пчёлки, родная, а пчёлка на ёлке. Тебе мою руку не жаль? — он целует мочку твоего уха. Его горячее дыхание обжигает кожу. — Вообще-то он видел нас вдвоём, не понимаю, какого чёрта он решил, что может приглашать тебя на танец? — в голосе Риндо были едва уловимы нотки агрессии. — Я только представил чужие руки на твоём теле и сразу же захотел прибить этого слепого идиота. — Всё, всё, остановись. Я думаю, он усвоил урок. — Ты взяла его лицо в свои ладони и целуешь кончик носа. — Мне тогда нужно сделать тебе футболку со словами “я его девушка” и моя фотография под этой надписью? Я помню, как на тебя смотрели эти, как ты выразился, слепые идиотки. — Твоя ревность это забавно. Я бы не прочь увидеть твои красные щёки, как в тот вечер, и злой взгляд на них. Даже у меня тогда по спине холодок пробежал. Не знал, что у меня можешь быть такой свирепой, малышка. — Я тоже могу ревновать. — Ты затянула Риндо в долгий и чувственный поцелуй. — Но я уверена в тебе и в себе. — Риндо посадил тебя на кухонный стол. — Помни, что, кроме тебя, для меня в мире никого больше не существует, родная. — Его руки уже залезли под твою футболку, а губы продолжали делать дорожку поцелуев ниже.