Я не влюбилась бы. Если бы не потеряла

Женская душа подобна прозрачному кристаллу — кажется, что ты без труда смотришь сквозь него, а он вдруг поворачивается к тебе другой гранью, и ты уже видишь свое отражение или чье-то чужое, причудливо искаженное и неузнаваемое.   Я иду вниз по ступенькам мимо пары, которая целуется так, что я вижу их языки. Я вздрагиваю и иду в центр двора, сажусь на старый садовый стул. Я дышу свежим воздухом и представляю, с кем, и что делает Тимур наверху. Он пользуется женщинами, чтобы почувствовать себя лучше. Чтобы забыть. Но это не работает. — Что такая красивая девушка делает тут в полном одиночестве? Слышу я хриплый, низкий голос и поворачиваюсь, но вижу только тусклый оранжевый свет сигареты. Я щурюсь и вижу тень мужчины, прислонившегося к стене. Я хочу, чтобы он вышел. Если его внешность соответствует голосу… Он выходит, моя челюсть отвисает, он медленно идет ко мне. Мое сердце начинает бешено колотиться, когда я узнаю его. Нет. Не может быть. Мне должно быть показалось. Когда огни светят на него, я протираю глаза, чтобы убедиться, что я не спятила. Это Олег Шепс. Медиум. Мой рот снова раскрывается, но я сразу беру себя в руки. Мало того, что Олег чрезвычайно талантливый, он так же является любимчиком всех девушек в мире. Девушки ходят на съемки экстрасенсов, только чтобы посмотреть на него. Мне требуется время, чтобы быть в состоянии говорить, потому что все, что я могу сделать, так это невнятно бормотать какуюто ерунду, что не принесет мне никакой пользы. — Не очень хорошая форма флирта, — наконец, говорю я. Вдруг на меня накатывает огромное желание ударить себя в лоб. Он слегка посмеивается. — Я никогда не был хорош в этом. — Оно видно. Он улыбается еще шире и протягивает мне пачку сигарет. — Будешь? Я качаю головой. — Мой парень убьет меня. Он поднимает одну бровь и делает шаг вперед. Его большие, расшнурованные черные ботинки придают ему ленивый, сексуальный образ. — Парень? Я на мгновенье засмотрелась, сейчас он так близко. Раньше я много раз видела его по телевизору, но в жизни он еще лучше. Олег целиком и полностью мужчина. Его темные волосы, его подбородок прямоугольный. У него довольно тонкие губы и идеальный нос. Его глаза. Они поистине захватывают. Они притягивают к себе. Они голубые. Он не от мира сего. Вот за что его обожают женщины. О Боже. Алла! Оставь эти мысли при себе, а то мало ли прочтет. Хотя я не верю во все это, но мало ли. И вообще, у меня есть любимый парень.  — Обычно у девушек при виде меня, парней не бывает. — Он ухмыляется, проводя рукой по волосам.  Он бросает сигарету и тушит ботинком. Я смотрю, как он двигается, и не могу не восхищаться, тем как его черная футболка обтягивает его мускулистую грудь. Верхняя часть тела Олега должна быть серьезно натренирована. — Может у кого то резко и пропадают парни при виде вас, но точно не у меня. — Выдавливаю из себя я.  — Когда мы уже успели перейти на *ты*. Это разочаровывает.  Я улыбаюсь. Не могу ничего с собой поделать. — Олег, а вы ко всем девушкам подсаживаетесь и предлагаете сигареты? Или это просто я избранная? — Кокетливо начинаю говорить. — А ты смешная, — пробурчал он, — нет на самом деле. Просто съемки уже доконали. Удивлен что знаешь кто я. — Удивлена, что вы удивлены что вас кто-то может не знать. — Посмеялась я, глядя на его глаза. — Обычно у моих фанатов, другая реакция при виде меня. — Говорит он, тихонечко смеясь. Я встаю и поворачиваюсь к Олегу, улыбаясь сверху вниз. — Было очень приятно встретиться с вами, Олег. Он закатывает глаза. — Я не слышал твоего имени.  Я усмехаюсь. — Вы медиум, вот и узнайте.     Я с грустью смотрю на брата. Он вырос приятным на вид человеком, но разрушил себя сам. Глубоко. Он мудак, он плохо относится к женщинам и наркотики приносят ему много вреда. Его когдато великолепные, светлые волосы стали облезлыми и превратились в дреды. Его голубые глаза – такие же, как у мамочки – стали тусклыми и безжизненными. Его кожа постоянно серого оттенка. Единственное, почему он еще двигается, так это то, что он мускулистый и хорошо сложен, а я не сомневаюсь, что это изза стероидов. — Я хотела увидеть тебя, — говорю я и иду в его комнату, ужасаясь запахом. — Я звонила, но ты никогда не отвечал. Я не видела тебя недели, папа очень беспокоиться. — Был занят, — говорит он, затягиваясь, затем выдыхает облако серого дыма. — Ром, — начинаю я. — Не надо, — рычит он. — Я не нуждаюсь в твоей ненужной жалости, Алла. Это единственная причина, почему ты здесь. Ты меня жалеешь. Я не хочу, чтобы ты меня жалела. Я в порядке. Все хорошо. — Ты не в порядке, Ром, — я вздыхаю. — Ты живешь на свалке и выглядишь, как сатана. — Да, — бормочет он, — Не все блять такие идеальные, как ты, Алла. Не у всех есть папины денежки, и мы не все встречаемся с принцем на белом коне, чтобы жить богатой и счастливой жизнью. Я вздрагиваю и немедленно начинаю обороняться. — Папа купил тебе эту квартиру, которая когдато стоила много денег. – Ты его ебаная гордость, Алла. Он купил мне эту квартиру, но в этом нет никакой нахуй роскоши, я просто живу тут. Ты ничто без него. По крайней мере, я сам пытаюсь, не пользуясь им. Моя челюсть сжимается, и я из последних сил пытаюсь сохранить спокойствие. — Я прихожу сюда каждую неделю. Я звоню тебе. Я отдаю тебе большую часть денег, которые дает мне отец. Я с этого ничего не получаю, Рома. Я сама зарабатываю деньги. Я делаю все для тебя, а ты делаешь мне больно ни за что. Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь… — Мне не нужна твоя нахуй помощь, — рычит он. — Мне не нужна твоя жалость. Не обращайся со мной, будто ты наша мать. У меня нет матери, она, блять мертва! Слезы заволакивают мне на глаза, и я изо всех сил пытаюсь дышать. Мамочка...    — Мама!    Она не двигалась.    — Мамочка!    Я встряхнула ее и похлопала по щекам. Но ее голова лишь была накренена в сторону, а глаза оставались закрытыми. Она лежала на кухонном полу, не двигаясь. Казалось, будто мама умерла прежде, чем коснуться земли. Пролитой крови было мало. Для смерти нужно намного больше.    Что если она пролежала там всю ночь?    Я закрыла глаза, нуждаясь в том, чтобы она сказала мне, что делать. Я нуждалась в ней, чтобы она забрала меня с собой.    — Я думаю, что она умерла. Я думаю, что она мертва уже какое-то время. Я не могу сказать, что с ней случилось, но она очень, очень холодная, — говорила я в слезах.    *** Входя домой, я ощутила царящие там мир и покой. Я была благодарна судьбе за это уединение, сейчас мне больше всего хотелось побыть одной. С другой стороны, я не очень хорошо понимала, чем себя занять. Теперь, когда я действительно могу расплакаться, вдруг выяснилось, что слезы почему-то не текут. Бросив свою сумку в коридоре, ямедленно прошла в гостиную. Я снова ощутила комок в горле, но слезы по-прежнему не показывались. Во мне боролись противоречивые чувства. Я не нуждалась ни в чьей компании, но в то же самое время болезненно ощущала свое одиночество. Я действительно хотела как следует подумать, но теперь, когда пыталась настроиться на серьезный лад, мысли разбегались от нее подобно мышкам, спасающимся от белой совы. Мама. Сердце глухо и тяжело стукнуло, выжимая две слезинки из глаз. Ну вот, наконец-то я заплакала от  гнева, унижения.  Я не представляла каково детям, теряющих своих близких, да, папа рядом со мной, и это главное что это хорошо. И каждый раз, вспоминая моменты счастья, я рассыпаюсь на мелкие осколки. Это мои самые больные воспоминания. Только моменты счастья могут причинять такую адскую боль. Странно воспринимать как человек, который подарил тебе жизнь, который заботился о тебе, дарил моменты счастья, мертв. Когда понимаешь, что больше никогда не услышишь слов от нее, не увидишь улыбки и будешь скучать только по воспоминаниям. Цените своих матерей. Цените, пока они рядом с вами. Ведь даже когда вам кажется, что им все равно на ваши судьбы, внутри они разрываются от переживаний. Мы до конца никогда не поймем, что значит любить кого-то безоговорочно, пока не станем родителями.