Особая честь

      Пять шагов Драко — как два отцовских, и мальчик торопливо перебирает ногами, чтобы поспевать вровень. Каблучки черных лакированных туфель — почти точные копии тех, что на Люциусе, — по-деловому стучат по брусчатке Косого переулка. Отчего-то их звук внушает Драко чувство, будто он такой же взрослый, серьезный и классный, как Лорд Малфой.       Драко задирает голову и заглядывается на этого невероятного, сияющего мужчину. Это его отец! У Люциуса белоснежные волосы, красивое лицо, уверенность в плечах назло недовольным шепоткам в спину. И Драко тоже когда-нибудь таким станет.       Они минуют квиддичную лавку, которую Люциус не удостаивает даже случайным взглядом. На Драко же вид лакированного древка новенькой модели Нимбуса оказывает приворотный эффект. Но сегодня мальчик собирает волю в кулак, поправляет ворот серебряного пиджачка — он такой же, как на отце, но впятеро меньше — и переводит взгляд на крышу «Гринготтса», виднеющегося в конце улицы.       Подумаешь — какая-то там спортивная метла!       Все мальчишки летают на мётлах, но скольких из них родители соглашаются взять на деловую встречу с гоблинами? Люциус повёл Драко в банк как своего спутника! А мама нарядила его во взрослый костюмчик и туфельки. «Нимбус 1996» и вполовину не так крут, как его отец, и «Гринготтс», и гоблины, и бумажки, то есть, конечно, договора…       К тому же Драко уже целых шесть лет, и он считает себя взрослым. И он никогда не стал бы вести себя, как тот тупица у лавки «Шоколадные звери»!       Мальчишка лет пяти дернул мать за мантию и ткнул пальцем в мини-копию валлийского зелёного дракона, порхающую за глазурованно-блестящей витриной. Ведьма покачала головой, и мальчик, плюхнувшись на корточки, завопил так, что испугалась бы и баньши. Ведьма схватила сына за шиворот и потащила подальше от лавки.       Какое же позорище, — подумал Драко, качая головой вслед удаляющемуся ору. Потом мальчик перевел строгий взгляд на витрину со сладостями. Валлийский зелёный понурил морду на длинной шее и разочарованно выдохнул шоколадную крошку взамен пламени. Его глаза стали круглыми и жалобными. В груди Драко что-то сжалось.       — Тому дракону грустно, потому что его не купили! — сказал Драко отцу.       — Возможно, но твоя мать ясно дала понять, что сладости ты больше не ешь, — Люциус тут же просек, к чему клонит Драко.       Это всё потому, что противный Тинки сдал Нарциссе, каким таким чудесным образом наследник Малфоев умудряется стабильно раз в неделю покрываться багровой сыпью, несмотря на то, что сидит на строжайшем полезном питании. Из-за этого ушастого балабола мама велела эльфам найти и выкинуть все сладости на территории поместья, а «воровку-Лолли» и «организатора-махинатора-Драко» заставила три часа простоять по разным углам кухни!       — Но, папа, всегда же можно договориться! — важно предложил Драко, схватив Люциуса за мизинец. — Обещаю, это останется только между нами.       Люциус затравленно зыркнул по сторонам, не то в надежде, что сейчас из толпы выскочит Нарцисса и возьмет сына на себя. Не то страшась этого.       Иногда Лолли подглядывала для Драко за его родителями. Мальчик знал, что Люциуса беспокоит чувство, будто он — чужак в собственном доме и в семье, и отец не понимает, как может это исправить.       — У нас уже есть договор. Ты обещал, что будешь меня слушаться, — ответил Люциус.       Вообще-то это Нарцисса стрясла с Драко обещание, что он не будет капризничать перед Люциусом. Мальчик был только за! Он мечтал об отце столько, сколько только помнил себя. И, конечно, теперь, когда он у него, наконец, появился, хотел ему понравиться.       В смысле, у Драко всегда был отец! Он наследник хорошей, традиционной семьи, дорожащей своей репутацией! Просто дурацкое Министерство что-то там неправильно поняло и забрало Люциуса, когда Драко было всего полтора года. Большую часть жизни Драко провел с Нарциссой во Франции, и знал отца только по колдографиям, рассказам матери и письмам, которые она читала ему. И только в этом году они смогли, наконец, познакомиться лично. Драко был рад обрести его.       Но с другой стороны, если Люциус появился в жизни Драко только для того, чтобы запрещать есть сладости, то с этим превосходно справлялась и Нарцисса. И тогда не понятно, ради чего мальчик загадывал его для себя все эти годы на каждый день рождения и Рождество.       Драко так ему и сказал:       — Я-то думал, что ты хороший!       Люциус перевел взгляд на витрину «Шоколадные звери». В его серых глазах мелькнуло что-то болезненное и… нерешительное. Драко почувствовал его сомнения и обрадовался, уверенный, что отец одумался и сейчас купит ему дракона.       Люциус сунул сжатые кулаки в карманы брюк и отвернулся.       — Значит, ты ошибся, — сухо сказал он. — Идем.       — Но это нечестно! — Драко топнул ногой. — Тебя не было столько времени, и теперь тебе жалко купить одного дракона?!       Драко показалось, что обида и непонимание наполнили его крошечное тело до краев — как так? Драко почти всегда ведёт себя хорошо, слушается родителей, и он был очень вежлив с Люциусом всё это время! Он заслужил дракона!       От негодования Драко лопнул.       Витрина лавки «Шоколадные звери» рухнула на прохожих стеной воды. Освобожденный дракон торжественно расправил крылья и стрелой рванул к Драко. Мальчик захохотал, хлопая в ладоши и подпрыгивая на месте. Он не понял, что произошло, но это было и не важно. Самое главное: дракон спасен и скоро будет съеден им, Драко!       Однако радость Драко была недолгой.       Из лавки раздался хоровой гул, и на краю прилавка выстроилась мини-армия слонов. Они полетели к Драко, размахивая ушами, как крошечными крыльями. Их догнали и перегнали скачущие по воздуху лягушки, единороги и выписывающие крутые маневры фениксы с разнообразными драконами. Прижав к груди валлийского зеленого, Драко насторожился. Он не был уверен, что сможет спасти столько животных и не лопнуть.       В витрине возникла перекошенная, багровая физиономия мистера Кэнри, хозяина лавки. Он перепрыгнул прилавок, словно маленький и худой кузнечик, и, ткнув в Драко пальцем, закричал на всю Косую аллею:       — Вор! Держите вора!       Драко, окруженный неоспоримыми уликами кражи, прирос к земле пылающим мелким тельцем. Он ничего не крал. Он не специально. Он не хотел. Мальчик несчастно взглянул на отца.       Подняв руки в защитном жесте, Люциус открыл рот...       Что-то изменилось. Драко почудилось, будто сам воздух Косой аллеи дрогнул. Фоновый шум толпы и ветра вокруг стал громче и объемней, а солнечные блики на витринах — ярче.       …Люциус закрыл рот, медленно опустил руки обратно вдоль туловища и огляделся по сторонам.       — Вы в первый раз детский магический выброс увидели? — спросил он, манерно-истерично растягивая гласные, чего обычно Драко за ним не замечал. — У ваших детей нет, вы пришли на моего посмотреть? Расходимся, нечего здесь делать!       — Твой сын украл моих зверей! — напомнил о себе мистер Кэнри. — Верните или оплачивайте! Немедленно! Или я вызову авроров!       — Оттого, что ты орешь, как сбрендивший орк, магический выброс не прекратится! Ты только пугаешь мне ребенка, за что — клянусь — я тебя самого сейчас напугаю!       Уперев руки в бока, Люциус наклонился к хозяину лавки. А Драко совершенно перестал узнавать в этом странном мужчине своего отца. Мог ли кто-то… украсть и подменить его папу?       А вдруг кто-то проклял Люциуса на плохое поведение? Он ведь сам постоянно твердил, что Род Малфой находится «на волоске» и жизненно необходимо не привлекать к себе внимания. Особенно, негативного. Зачем же теперь взялся скандалить?       — Еще слово, и вернешься в Азкабан, где тебе самое место! — храбрясь, пискнул мистер Кэнри.       Зыркнув по сторонам, Люциус склонился к уху мистера Кэнри и вкрадчиво прошептал:       — Я-то вернусь, но ты-то этого уже не увидишь. — Выпрямившись, Люциус поправил пиджак и сказал громче: — Так что откатись от моего сына обратно за свой прилавок! Тем более, что сам виноват! Или, может, ты нарочно не устанавливаешь защитные сети на прилавок с шоколадными животными? Поднимаешь продажи не совсем честным способом, а? Обворовываешь родительские кошельки?       Свидетели скандала загудели.       — Почему ему вообще разрешили торговать в середине улицы!? — возмутилась ведьма в потасканной мантии и с двумя непоседливыми ребятишками, которых она из последних сил удерживала за шкирки. — С детьми мимо пройти просто невозможно!       — Побор! — рявкнул зычный голос из толпы. — Побор среди белого дня!       — Вздор! — возмутился мистер Кэнри, пятясь. — Я законопослушный предприниматель! У меня есть лицензия, и я плачу налоги! Авроры! Малфой взялся за старое! Он угрожал мне! Арестуйте его!       Мистер Кэнри будто опомнился и добавил:       — И сыночка его тоже прихватите! Кровь всё-таки не водица!       В толпе мелькнули багровые мантии. Драко всхлипнул и зарыдал в полный голос. Из-за него Люциуса отправят в Азкабан! Тупой выброс! Тупая магия! Лучше бы Драко не...       — Да, авроры, арестуйте мошенника! — рявкнул Люциус.       Прохожие уже всецело поддерживали его. Окружив подоспевших авроров, возмущенные родители наперебой осыпали их гневными возгласами: «…Эту проклятую лавку давно пора перенести в Лютный, подальше от наших детей!… Здесь не каждый взрослый устоит, чего вы от детей хотите?!... Ему сто раз говорили затемнить витрины!… Но он же никого не слушает! Твердит только про эту свою лицензию!… Говорит, что это только наши проблемы!… Довел моего ребенка до истерики! Сколько еще я должна всячески извращаться, просто чтобы пройти мимо его лавки? До совершеннолетия моих детей?!… Мы же не против, чтобы он торговал! Но пусть катится в Лютный вместе со своим зоопарком!». И так по замкнутому кругу.       Пользуясь суматохой, Люциус опустился перед Драко на корточки и заправил ему за ухо вьющуюся прядь.       — Испугался? — мягко спросил он.       Рыдая, Драко покачал головой.       — Я ни-ичего-о не б-бо… б-бо, — Драко не смог выговорить, но он ничего не боится, понятно!       — Ты молодец, такой большой выброс. Очень красиво летают драконы. Очень правдоподобно.       — Я люблю драконов, — провыл Драко.       — Да, я тоже, — сказал отец и, присмотревшись к зоопарку, заметил: — Но послушай, слоны такие огромные! Разве их ушам не тяжело?       Драко тоже присмотрелся. И правда: слоны были слишком круглыми, чтобы их могли удерживать такие маленькие уши. А единороги-то! Мальчик рассмеялся. Единороги висели в воздухе, поджав все четыре лапы, и махали треугольными ушками быстрее, чем мухи крыльями!       — Нет же, вы не летаете! — сказал Драко слонам и единорогам. — Вы ходите!       — А как они ходят? — спросил Люциус с улыбкой.       — На своих лапах, — воскликнул Драко и перевалился с одной ноги на другую, чтобы показать.       Ему вспомнился зоопарк Франции и то, как настоящие серые гиганты переставляли громоздкие лапы-тубы, от которых на земле оставались круглые отпечатки. Тогда шоколадные слоны повернулись в воздухе и встали на все четыре лапы. В качестве благодарности они дунули в хоботки.       — Как здорово у тебя получается! — сказал Люциус. — А что насчет единорогов?       С подсказками Люциуса Драко распределил всех шоколадных зверей на летающих и нет. К тому моменту гомон вокруг затих, а авроры за ненадобностью сбежали. То и дело доносились охи ведьм о том, какой Люциус замечательный отец. Драко было невероятно приятно слышать такое о своем папе, поэтому он старался изо всех сил.       — Я вот не такой завсегдатай лавки шоколадных зверей, как ты, — заметил Люциус. — А эти животные, похоже, заблудились. Поможешь слонам найти их прилавок?       Мистер Кэнри, до того бухтящий где-то в стороне, выдохнул от облегчения и, кажется, тоже полюбил Люциуса.       Конечно, Драко мог бы передвигаться по лавке мистера Кэнри с закрытыми глазами! Но правда в том, что мальчик не хотел расставаться с животными, которых спас. Наверное, поэтому они не двинулись с места, даже после того, как Драко, крепко зажмурившись, представил, как они все разворачиваются и направляются к прилавкам. Хотя раньше именно воображение лучше всего помогало ему управлять животными.       — Твои намерения противоречивы, и магия не понимает, что делать, — объяснил Люциус, сразу поняв, в чем проблема.       — И что же, получается, я не могу колдовать то, чего на самом деле не хочу, даже если это очень-очень надо сделать?       — Нет, для этого существует песнь, которая позволяет управлять выбросом с куда большей точностью, чем мыслеформы.       — Песнь? — переспросил Драко.       — Песнь разума, — сказал Люциус, — она чем-то похожа на классический прононс, но, как правило, более длинная и направлена не на формирование магии в заклинание, а на изменение состояния сознания. Однажды ты обязательно научишься, — с улыбкой пообещал отец.       — Но как же быть сейчас? — спросил Драко.       Люциус улыбнулся и шепотом подсказал:       — Возможно, если ты укажешь направление, твоя магия сочтет это как руководство к действию...       Драко нахмурился. Указать направление? И всё? В этом весь секрет? Мальчик нерешительно взглянул на лавку «Шоколадных зверей», на зевак вокруг и мистера Кэнри. Они все так внимательно наблюдали за Драко! Ему совершенно не хотелось сесть в лужу на глазах у всех...       — Если не получится с первого раза, то это нормально, — сказал Люциус громко. — Это очень сложно — колдовать вопреки искреннему желанию.       И Драко расслабился. Он поднял руку, ткнул пальцем в сторону лавки жестом: туда. И… это оказалось так же естественно, как дышать. Удивительно, что Драко не догадался сделать это раньше!       Животные с неохотой вернулись в лавку. Мистер Кэнри молча открыл перед ними дверь. Теперь он сурово хмурил пушистые брови не на Драко и Люциуса, а на свой зоопарк, как будто животные сами решили удрать от него. А после того, как мальчик помог запереть всех зверей под стеклами прилавков, продавец подарил ему валлийского зеленого дракончика. Тем более, что Драко уже успел его всего облизать.       Так эта ужасная, неловкая ситуация закончилась очень хорошо. Драко переполняла легкость, желание научиться тем самым медитациям, о которых упоминал отец, и, конечно, радость, оттого что он не только САМ исправил учиненный беспорядок, но еще и получил за это вознаграждение!       Облизывая шею ластящегося в ответ дракона, мальчик вышел за отцом из лавки мистера Кэнри. И оказался в длинном мрачном коридоре старинного замка. Где-то вдалеке журчала вода.       Драко растерянно выпустил дракончика и взглянул на ладони. Это были руки подростка. Драко шестнадцать лет. Он давно уже не тот ребенок, потерявший контроль над магией прямо посреди Косой аллеи. Юноша перевел взгляд на Люциуса. Личина его отца сползала с Хозяйки Башни, будто снежный покров.       Точно. Они с Хозяйкой Башни договорились, что она немного подправит воспоминания Драко, чтобы с детства научить его азам контролирования магического выброса.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она.       Драко прислушался к растерянному разуму и ватному телу. Немного кружилась голова, гудело в ушах, а на душе было откровенно паршиво из-за того, что… ну, потому что такие клевые воспоминания были полезными, но не настоящими.       В реальности мистер Кэнри с аврорами задавили Люциуса насмешками и угрозами, а Драко вопил похлеще того пацана-попрошайки до самого дома. Вначале он боялся, что снова потеряет отца. А потом, когда эта угроза миновала, — наказания за устроенную сцену и за то, что Люциусу в итоге пришлось оплатить всех животных, которых коснулся выброс.       Версия же Хозяйки была… прекрасной, но попросту невозможной в то время и в том месте.       Драко посмотрел на валлийского зеленого, и дракончик, описав круг, приземлился ему на руку.       — Мистер Кэнри больше не торгует, — Драко не знал, нужно ли было говорить это. Но почему-то он хотел, чтобы Хозяйка Башни знала.       — Да, полагаю, твой отец не тот человек, который легко забывает унижения. И всё же — как ты?       — Терпимо, — решил Драко.       Тогда Хозяйка Башни велела идти за ней. По дороге она спросила:       — Скажи, чем отличается беспалочковая магия от классической палочковой?       — Отсутствием палочки. — Драко пожал плечами. — Нет принципиального отличия.       Хозяйка Башни кивнула.       — Волшебные палочки придумали для упрощения волшебства. Они неспроста получили свою каноническую форму, образующую сходящиеся в одной точке линии, иначе говоря — направляющие. Проходя через волшебный жезл такой формы, магия, довольно хаотичная по своей природе, стабилизируется и фокусируется без какого-либо участия волшебника. Кроме того, ядро палочки способно усилить магию, если в этом есть необходимость.       — Ты о маглорожденных?       — В прошлом далеко не каждый выходец Магического Рода был в состоянии освоить беспалочковую магию, — нейтрально заметила Хозяйка. — А в настоящем я знакома только с тобой. Но ты — первенец Рода, поэтому я не могу судить по тебе.       Драко с любопытством покосился на спокойный девичий профиль. Ему же не показалось, что она сейчас одернула его? Драко заподозрил, что Хозяйка не позволит пренебрежительно высказываться в сторону маглорожденных. Вспомнилось замечание Меридианы: «настройки такие». Юноша пообещал себе по возможности потыкать, чтобы проверить.       — Беспалочковая магия отличается только большей трудностью формирования заклинания, — продолжила Хозяйка Башни. — Всё, что делает волшебная палочка просто за счет формы и сердцевины, волшебник должен взять под контроль волевым усилием: создать точный поток магии по форме пасса, сосредоточить ее в одной точке и отпустить ровно в тот момент, когда магии станет достаточно для заклинания, но и не будет слишком много.       Драко кивнул: в общих чертах он знал теорию.       — Но существуют заклинания, которые не рекомендовано пытаться повторять беспалочковой магией.       — Например? — полюбопытствовал Драко.       — Все три непростительных, большинство целебных и ментальных заклинаний. Вообще, чем тоньше воздействие и абстрактнее результат, тем, как правило, больше шанс словить откат.       Хозяйка свернула к воротам и открыла их. Драко вышел следом и, закопавшись пальцами в горячий песок, в нерешительности остановился. Парящий остров, на котором стоял замок, приземлился посреди океана. На берегу уже отдыхала Меридиана: повязав галстук взамен банданы, она строила Хогвартс из песка.       — Прекрати удивляться, — велела Хозяйка. — Руководство очень пластично!       Она дернула Драко за руку, чтобы он отмер, и повела к берегу.       — Но контролируемый выброс принципиально отличается от палочкового метода, — продолжила лекцию Хозяйка Башни. — Когда ты колдуешь палочкой, то контролируешь всего лишь малые потоки своей магии. Выброс же задействует всё магическое естество. — Она тяжело вздохнула. — И здесь у взрослых, как правило, начинаются проблемы. Потому что...       Хозяйка указала на океанский простор.       — Давай, попробуй, подчини его.       Зыркнув в сторону горизонта, где сливались в одну линию небо и вода, Драко переступил с ноги на ногу. Он был крошечной песчинкой на фоне бесконечности.       — Я не думаю, что это возможно.       — Верно думаешь. Но и зайти в воду и позволить волне утащить тебя на дно, раствориться в океане — это участь хуже смерти.       Драко спросил:       — Ты имеешь в виду откаты? Последствия потери контроля над выбросом серьезней, чем у палочкового метода, я правильно понимаю?       — В десятки раз. — Хозяйка Башни кивнула.       Так, будто читает скучную инструкцию, она перечислила:       — Для легкой формы характерны галлюцинации, бред, состояния, близкие к помешательству, потеря контроля над своими действиями. При средней тяжести начинается деформация магического естества и физического тела, возможны приступы магического безумия. И наконец, при тяжелых формах откатов магическое безумие становится хроническим, начинается расщепление волшебника вплоть до полного исчезновения его тела, магии, сознания и души.       Ничего хорошего, короче. Драко обнял себя за плечи и спросил:       — Зачем вообще колдовать выбросом, если существует палочковый метод? У выброса есть преимущества?       — Хороший вопрос, на самом деле, — признала Хозяйка. — Вообще, выброс — это самая естественная форма волшебства, то, что умеют все дети, но забывают взрослые. Возможности выброса непостижимы, но контроль над ним, если мы говорим о чем-то большем, чем телекинез, крайне сложен. Уже шумеры предпринимали попытки привязать выброс к ритуальным действиям: танцам. С развитием волшебного общества ритуалы и песни становились только сложнее. Трудность освоения такой магии и тяжесть откатов сделали магию недоступной для большинства волшебников. Поэтому волшебники стремились к упрощению магии. Так и был открыт палочковый метод, который кардинально изменил подход к волшебным наукам и сделал магию доступной всем.       Драко не видел ничего плохого в упрощении. Не зря ведь говорят, что всё гениальное — просто? Хозяйка, кажется, подслушала его мысли. Ее улыбка стала лукавой, и девушка сказала:       — Все самые невероятные прецеденты в истории волшебного мира были сотворены выбросом. Палочку же изобрели для упрощения и безопасности, и уже поэтому ей никогда не удастся совершить чуда, увы.       Девушка развела руками и продолжила:       — Любое палочковое заклинание возможно так или иначе воспроизвести выбросом. Но не наоборот. Невозможно вырвать чужое магическое естество взмахом волшебной палочки. Родовая защита, оберегающая тебя, отрабатывает выбросом. И, чтоб ты знал, чтобы повторить ее палочковым методом, понадобится около девяти заклинаний из разных направлений магических знаний. Можешь ли ты наколдовать девять заклинаний одновременно, м? Может, дать тебе девять волшебных палочек, чтобы ты мог попытаться?       Хозяйка широко усмехнулась.       — Резюмируя: если ты простая домохозяйка, или целитель святого Мунго, или даже министр магии, а не амбициозная девица, решившая вырезать всю Магическую Аристократию, или шестнадцатилетний пацан, которому надо удрать от Темного Лорда Волдеморта, то выброс тебе совершенно не нужен.       — Понял. — Драко кротко опустил голову. Кто он такой, чтобы возникать вообще?       — Я рада.       Хозяйка Башни зубасто улыбнулась, потом резко посерьезнела и вернулась к лекции:       — Во время выброса разум и магия становятся продолжением друг друга. И практик должен контролировать не магическое естество, а собственное сознание во всех его проявлениях: мысли, воображение, внимание, эмоции, намерения, самосознание.       — Звучит сложно, — признался Драко.       — Выброс — самое сложное и самое легкое направление одновременно, — с улыбкой сказала Хозяйка. — Все ритуалы трудные для освоения, но если мы берем простые формы выбросов, вроде того твоего хищения сладостей, то в этом случае контроль может быть отточен до такой степени, что это станет не сложнее, чем навык письма.       — Как хождение, — вспомнил Драко объяснения Лолли и криво усмехнулся, недовольный и смущенный тем, что пытается освоить магию по наставлениям собственного домовика.       — Кстати, да! — Хозяйка щелкнула пальцами. — Если хочешь разобраться в механизмах работы магического выброса, понаблюдай за домовиками. Их магия — это самый чистый пример архаического колдовства. Они же так и не получили прав на образование и ношение палочек, если я не ошибаюсь.       — Поверить не могу, что домовые эльфы теперь умеют больше пятикурсников Хогвартса, — пробурчала Меридиана, которая, кажется, просто не могла взять и промолчать. — Ещё лет сто, и они поймут, что служат маглам с палочками, и поработят вас. Я бы так и сделала.       Повисла неловкая тишина. Драко с Хозяйкой смотрели друг на друга. Теплый ветер гнал на берег волны.       — Ну, думаю, с теорией мы разобрались, — прокашлявшись, протянула Хозяйка Башни. — Со всем остальным уже по ходу дела…       — Да. — Драко был очень рад, что эта тема закрыта.       Они с Хозяйкой устроились рядом с песочным Хогвартсом, по разные стороны от Меридианы, лицом к океану. Тогда слово взяла Кит.       — Сам по себе ритуал хищения проще, чем может показаться, — объясняла она с воодушевленным видом. — Тебе нужно только отпустить магию и накрыть человека с четкой мыслеформой того, что ты хочешь сделать. Плюс довольно элементарная песнь: «Боль моя — это неистовый гнев, а гнев — это неукротимая стихия, а стихия — это разрушительный смерч, а смерч — это истерзанный враг мой, а враг мой — это сочащаяся боль моя, а боль моя…». И так по кругу. Всё по канонам работы магического выброса.       — Но я думал, что Тёмный Лорд хочет получить от тебя именно это заклинание?! — с негодованием спросил Драко Хозяйку.       Ведь все сходилось! И категоричный настрой Лорда обучить Драко контролируемому выбросу, и то, что заклинание Меридианы Кит, которым она разорила Род Поттеров, оказалось «сохранено» в учебнике Хогвартса, который позднее совершенно не случайно попал в руки Темного Лорда.       Драко был уверен, что понял эту часть шарады верно! Но если всё так просто, стал бы Тёмный Лорд искать Руководство?       На берег выкатилась волна и накрыла песчаный замок. Порушив башенки и стены, она невыразительной лужей осталась лежать среди руин. Вода не вернулась в океан.       — Но этот ритуал невыполним, — сказала Меридиана, отвечая на все вопросы Драко. — Всё из-за естественного механизма защиты магического естества: пока ты будешь пытаться вырвать чужое, твоё собственное будет необратимо изувечено. Это столкновение двух стихий, в результате которого обречены будут обе.       — Зачем тогда его вообще придумали? — растерянно спросил Драко. — По ошибке?       Меридиана покачала головой.       — Всё потому, что этот ритуал создали угнетенные народы. Во все времена похищение чужой магии было последним броском загнанных в угол. Последний шанс, погибнув, забрать с собой магию своего истязателя. Это возмездие ценой в твою собственную жизнь.       С нежной улыбкой Меридиана взглянула на руины песчаного Хогвартса. Следующая волна наползла на них, и девушка сощурилась. Стены замка рассыпались на крошечные песчинки, и вода унесла их в океан.       — Но и я не то чтобы собиралась умирать, — буркнула Меридиана и, подняв глаза на Драко, спросила: — Скажи, ты никогда не задумывался, почему Империус — это Непростительное заклинание? Чем он так плох, в отличие от Конфундуса?       Это было неожиданно. И у Драко противно сжался желудок тошным предчувствием нехорошего….       — Иногда я перестаю понимать, чем всем не угодила Авада, — проворчал Драко. — Я думал, это потому, что сопротивляться Империусу сложно и редко кто применяет его из благих намерений. Но, видимо, ты собираешься открыть мне тайну.       — Да ну, очевидные же вещи!       Меридиана с легкомысленным видом отмахнулась.       — Империус состоит из двух частей ментального воздействия: эйфория и контроль. Будь всё дело только в эйфории, мы бы получили еще одну версию Конфундуса, только блеющую на полу в луже счастливых соплей. Непростительное кроется в контроле. Практик не просто получает власть над жертвой, он становится сторонней волей для ее тела и магии. А это, в свою очередь, снимает естественные ограничения, вплоть до отказа самосохранения. Практик может колдовать руками жертвы, пока та не упадет замертво от истощения. Или он может остановить ей сердце. Просто подумав об этом.       Драко нахмурился.       — Но ребята описывали, что когда они были под Империусом, то просто были рады выполнить любой приказ.       — Да, жертва до визга рада всему, что ей говорит практик, — со скукой согласилась Меридиана. — Но подумай сам: как жертва Империуса может выполнять приказы, особенно — сложные, последовательные и трудоемкие действия, если на сознательном уровне она больше, чем очень сильно пьяна? Эйфория в принципе только затем и нужна, чтобы жертва не боялась того, что ее тело и магия больше ей не принадлежат. Просто представь: ты вдруг обнаруживаешь, что твоя рука сама берет палочку и колдует заклинание, которого ты никогда не знал…       Драко невольно сжал-разжал кулаки, чтобы убедиться, что тело все еще слушается его, и Хозяйка не решила продемонстрировать — каково это.       — Поверь: не будь эйфории, Империус не был бы и вполовину так эффективен. Страх, хоть его и принято всячески принижать, является очень сильным чувством, и именно он позволял бы скидывать проклятие довольно просто.       Качая головой, Драко тяжело вздохнул и спросил:       — Как я понимаю, ты нашла способ воспроизвести палочковый Империус выбросом, чтобы лишить магическое естество жертвы природной защиты, и соединила его с ритуалом хищения?       Глаза Меридианы раскрылись шире, а щеки покраснели. Ее лицо едва не засветилось от самодовольства! Вопреки смехотворно-горделивому выражению лица, девушка скромно поправила складки юбки на коленях и кротко кивнула.       — Хорошо, — выдохнул Драко и пригладил волосы.       Хорошо, старый учебник Хогвартса собирается научить его Непростительному. Больше — улучшенному Империусу. Значит ли это, что это уже другое заклинание и никакое оно не Непростительное?       На самом деле это не хорошо.       Несмотря на распространенное мнение, что Магическая Аристократия склонна раскидываться Непростительными направо и налево, это не было правдой. Непростительные не считались чем-то недопустимым, но они все равно оставались морально сложными заклинаниями. Всё потому, что одна из важнейших догм Чистокровной Идеи гласит: ответственность за намерение.       Можно, обороняясь, убить Левиосой и невозможно — Авадой Кедаврой. Непростительные — это всегда про осознанный выбор, обращенный в четкое намерение: я хочу убить, я хочу причинить боль, я хочу подчинить.       Драко напомнил себе, что по ту сторону обложки его ждет Темный Лорд. Неназываемый далеко не тот человек, который сможет упрекнуть Драко за использование Непростительного. Ведь правда же?       — И, — Драко покачал головой: ему совершенно не нравилось, к чему всё пришло, — как же я могу это сделать?       — Империус — одно из тех заклинаний, которое не рекомендуется исполнять беспалочковой магией — велика вероятность, что заденет тебя самого. А так как нет воли извне, ты окажешься заперт в мире розовых пони до тех пор, пока кто-нибудь не снимет с тебя проклятие. Таков откат палочкового Империуса. И чем дольше я думала об этом, тем больше не понимала — ну и что такого?       Драко моргнул.       — Я отказываюсь! — ляпнул он и поднялся на ноги.       Меридиана вскинула руку, схватила его за пояс брюк и усадила обратно с силой, которая могла быть дарована ей только правилами мира Руководства.       — Стань серьезнее! — потребовала она. — Мы говорим о магическом выбросе!       — Ладно, ладно! — Драко поднял руки. — Но как я могу сделать свою магию чистой эйфорией, но при этом сохранить собственную волю...       Едва Драко произнес это, как всё встало по своим местам, и он обессиленно сел задницей на песок между раздвинутых пяток. Он не понимал, как не понял раньше.       — Выброс — это принципиально другое направление! — радостно озвучила его озарение Меридиана. — Поскольку контроль изначально осуществляется не над малыми потоками магии, а над собственным сознанием, классический откат Империуса просто невозможен. Ведь ты не колдуешь Империус, ты сам становишься Империусом. Круто, да?       Драко покачал головой.       Нет, всё это взаправду было очень круто. И Меридиана была поистине невероятна, раз придумала всё это в четырнадцать лет, даже несмотря на то, что в ее время, похоже, в свободном доступе было в разы больше магической литературы.       Если бы Драко изучил улучшенный Империус и ритуал только для себя и, возможно, чтобы похвастаться кому-нибудь, то это было бы круто.       Но бывают ситуации, которые с каждым новым шагом становятся всё хуже и хуже. Эта была из таких. Драко придётся вырвать магическое естество Темного Лорда, прибегнув к Непростительному заклинанию. Юношу начинало тошнить, стоило только подумать об итоге сегодняшней ночи.       Драко всё ещё хотел, чтобы этот человек жил.       Когда он просил Хозяйку обучить его, то рассчитывал на что-нибудь безобидное. На что-то, что позволило бы ему сбежать, а не необратимо изувечить Темного Лорда Волдеморта! Это — слишком!       — Ну что, перейдём к упражнениям? — спросила Хозяйка Башни, поднимаясь на ноги.       Но идти на попятную было бы уже глупо.       Океан Руководства оказался чем-то вроде тренировочного «манекена» настоящего магического естества. Во всяком случае, Хозяйка заверяла, что вода реагирует так же, как и настоящая магия.       И вскоре Драко убедился в этом.       Исправленные детские воспоминания пришлись кстати: благодаря им юноша почти инстинктивно изогнул волну полусферой, а потом сложил ее текучим силуэтом водяного дракона. С мыслеформами и намерением у него никаких проблем не возникло.       Убедившись, что Драко справляется, Хозяйка допустила его до ассоциативного транса, смысл которого был в том, чтобы научиться быстро погружаться в эмоциональные образы, завязав их со словами.       — Счастье, — называла Хозяйка.       — Тепло, камин, плед, улыбки, успех, семья, — перечислял Драко в ответ собственные ассоциации.       Его разум скользил по образам вспотевшей загорелой кожи, тепла от огня, уюта слизеринской гостиной, ликующих лицах однокурсников за столом в Большом Зале, когда они поняли, что взяли кубок Чемпиона Школы. Опустошающее чувство несправедливости, обрушившееся следом...       Драко сорвался. Над головой раздался громовой рокот.       — Несправедливость, — сказала новое слово Хозяйка Башни.       Были как легкие ассоциации, вроде «радость», «злость», «грусть», так и очень сложные:       — Эйфория.       — Легкость, розовый, ядовитый, сладкий, — растерянно проговорил Драко.       Он не знал такого чувства! И из-за судорожной попытки что-то придумать у него не получалось погрузиться в образы.       Вскоре Хозяйка Башни решила, что транс дается Драко вполне неплохо, и тогда за него взялась Меридиана. Вместе они разучили песни разума: слова, верное произношение и эмоциональный ряд, с которым Драко должен был их произносить.       Песнь хищения звучала, как крик при беге. Она была рычанием, кровью, болью. Драко должен был стать местью, произнося ее.       Первая песнь Империуса звучала гладко, мягко, как сладкое обещание, как мечта. Меридиана посоветовала Драко вспоминать руки Темного Лорда и растворяться в удовольствие, которое они дарили, задвинув в сторону стыд и похоть.       Что было несколько жестоко с ее стороны, учитывая все обстоятельства.       Вторая песнь Империуса была стройной и хлесткой, будто удары розгами; она проговаривалась с ощущением себя небом, голосом магловского бога, которому противоестественно сопротивляться.       Больше всего Драко переживал за песни, особенно за первую песнь Империуса: ему было легко разозлиться, и он любил ощущение власти, но он все еще не мог вообразить себе эйфорию, а Хозяйка не могла применить к нему Непростительное. Но, к удивлению юноши, океан легко отзывался на звук его голоса. Волны вскипали от его ярости и затихали, наливаясь розовым под нежное звучание его голоса, а затем застывали будто камень, когда Драко требовал.       У Драко не возникло проблем с освоением самых трудных частей ритуала. Он споткнулся и распластался на самом элементарном!       — Ты издеваешься сейчас надо мной? — закричала Меридиана, всплеснув руками. Потом потребовала: — Просто возьми и отпусти свою магию! Что сложного?!       — Я пытаюсь! — рявкнул Драко в ответ и топнул пяткой в надежде, что от этого случится выброс.       Выброса не произошло. Меридиана сложила руки на груди и спросила:       — Ты похож на магического импотента, ты в курсе?       — Ах да, как я мог забыть, что ты-то у нас специалист по импотентам! Как там мистер Гонт? Радует?       Она задохнулась от возмущения, потом елейно протянула:       — Вот уж кто-кто, а ты бы лучше промолчал, мальчик-который-влюбился в пенсионера!       ….       Около часа спустя они втроем, вымотанные, лежали навзничь на песке. Почему Драко устал, как покойник, он понимал, но почему эти две притомились зверствовать над ним, понимать отказывался.       — Это бесполезно, — прошептал Драко в громоздкой тишине.       — А ты не из тех, кто борется до конца, да? — проворчала Меридиана. — У тебя уже что-то получается. Я уверена, что та искорка мне не показалась...       — Она тебе показалась, — буркнула Хозяйка Башни.       — Это бесполезно, — повторил Драко, и на этот раз Меридиана не стала спорить.       — Лорд постоянно читает мысли. И в прошлый раз он сломал мой ментальный щит, просто встряхнув за плечи. — Драко всплеснул руками, а потом со шлепком закрыл ими лицо. — Он всё поймёт, едва я выйду отсюда.       — Лорд не мог получить это заклинание больше пятидесяти лет, — сказала Меридиана. — Поэтому о нем он подумает в самую последнюю очередь. Так что просто пялься под ноги, и всё будет хорошо.       Драко фыркнул: если бы все было так просто!       — Лорд читает мысли без зрительного контакта.       — Это невозможно, — сказала Хозяйка.       — Вот видишь, даже тебя еще возможно удивить.       — Драко, — вкрадчиво произнесла Меридиана. — А теперь отбрось всё невозможное и посмотри на то, что остается.       Драко отнял ладони от лица и задумался, снова перебирая детали последних дней. Когда он решил, что Лорд умеет читать мысли без зрительного контакта? В самый первый день, в Синей Гостиной. Драко отвлекся на Нагайну, и Неназываемый узнал об этом, сидя к нему спиной.       Нагайна.       «Каналы ментальной связи. Шесть штук… Об одном Вы должны и сами знать… Часто используется в обе стороны».       Сразу после кошмара Поттера Лорд с Нагайной имели немой диалог. Драко почти ничего не знал о парселтанге и не мог быть уверен, что этот язык не может звучать абсолютно бесшумно. В конечном счете, змеи далеко не самые громкие существа. Но подсказка Хозяйки склонила его к мысли, что все-таки нет: парселтанг — это язык звуков.       Выходит, Темный Лорд каким-то образом научился читать мысли при помощи ментальной связи с Нагайной. И все-таки — поразительно. Люциус ничуть не преувеличивал таланты Неназываемого, когда говорил, что он умеет находить возможности там, где другие их в упор не видят.       Подумать только! Все это время Драко думал, что Лорд читает мысли без зрительного контакта, глядя прямо в глаза Нагайны. И все равно проглядел очевидное.       Драко с трудом подавил горечь. О Темном Лорде всегда говорили как о ком-то, лишенном недостатков. Как о Темной Магии во плоти. Но при более близком знакомстве оказалось, что и у него не всё получается. В ментальной магии он вот слаб, а змея та наколдованная так и вовсе пыталась от него удрать. И мысли, не глядя в глаза, он читать всё-таки не умеет.       Драко мечтал найти в себе разочарование. Юноша был склонен требовать от себя и других абсолюта. Но теперь он с удивлением обнаружил, каким совершенным может быть чье-то несовершенство…       Оказалось, что смысл не в том, что Темный Лорд лишен недостатков, слабостей, никогда не ошибается и всё-всё знает и умеет. А в том, что его недостатки не помешали ему стать волшебником, которого еще при жизни начали называть Великим. А Драко всегда думал, что чтобы чего-то достичь, нужно всё делать безукоризненно.       Неужели, смысл не в том, чтобы делать идеально, а в том, чтобы просто делать?       — Ну ладно, — сказала Хозяйка Башни и с решительным вздохом села. — Пора признать, что я не смогу научить тебя создавать выброс за оставшееся время. Но поэтапно мы заклинание разобрали, и с контролем у тебя серьёзных проблем нет. И вот как мы поступим...       ….       Драко вернулся в кабинет Темного Лорда ранним рассветом. Над магловским городом еще висели плотные сумерки, но вдалеке между высоток небо блекло порозовело.       — Вылез из своей норки, — глухо сказал Темный Лорд.       Драко нашел его отражение в окне. Неназываемый сидел за рабочим столом, низко склонив голову. На краю лежала лицом вниз колдография, отнятая у старика Сквиба. А между рук Лорда стояла деревянная шкатулка, оплетенная железными змеями. Драко уже видел ее в тот вечер, когда они с Лордом вернулись от поместья Поттеров. Сегодня крышка была поднята, но она же закрыла юноше обзор на содержимое.       — Что опять с твоей магией? — спросил Темный Лорд.       Магия Драко стелилась по полу голубоватой дымкой. Местами она лежала спокойным шлейфом, точно утренний туман, а местами колыхалась узорами, изгибалась причудливыми гримасами и фигурами и дрожала, будто желе.       «Я спровоцирую магический выброс так же, как сделала это в первый раз…».       — Так уже около часа, — прошептал Драко, глядя в широко распахнутые, застывшие глаза собственного отражения. — С того момента, как я кое-что понял о себе и о Вас. Это пугает меня.       — Обернись, — велел Темный Лорд.       Драко покачал головой.       — Не могу. Мне кажется, что если я посмотрю Вам в лицо, то умру.       — Что это еще значит? — спросил Темный Лорд.       Драко передернул плечами и, оставив вопрос без ответа, на одном дыхании выпалил:       — Я хотел сказать Вам, что не стану извиняться за то, что хотел Вас убить. Вы сами говорили, что Вам нужен помощник, а не вторая ручная крыса. Но даже крыса не признает власть проходимца над собой по первому же требованию.       — Ты намекаешь, что это Я должен доказать тебе, что достоин называться твоим Господином? — спросил Лорд повеселевшим голосом.       — В противном случае вы навсегда останетесь Лордом крыс, но никогда — людей.       — Ты очень осмелел всего за одну ночь. И мне все еще неприятно разговаривать с твоим затылком.       Драко опустил взгляд на ладони. Мелкая слабая дрожь била пальцы. Внутренний скулящий голосок умолял немедленно прекратить всё это и сообщить Темному Лорду о ритуале. Неназываемый искал его секрет пятьдесят лет. Он, этот голосок, верил, что за успех Темный Лорд простит Драко всё.       Но это не то, чего Драко хотел для себя.       Это означало сказать Темному Лорду: «Пожалуйста, используйте меня и дальше! Я даже выучил новое заклинание, чтобы Вам было сподручнее это делать!»       Драко обещал больше никогда не платить за чужую любовь и собирался сдержать это слово. Он крепко сжал кулаки.       Но в то же время юноша всё ещё хотел, чтобы этот человек жил. И он был влюблён в него. Поэтому Драко не мог не дать Темному Лорду шанс, о котором и намекнул ранее. Всё честно. Темный Лорд точно такими же оговорками вынудил Люциуса отказаться от сына. Он сам начал играть в эти игры тонких намеков и полуправды. Так что всё справедливо.       — Я боюсь, — признался Драко. — Мне никогда еще не было ТАК страшно! Хозяйка Башни сказала, что ментальная закладка на Ступефай развязалась из-за меня. Я предал Вас раньше, но в самый важный момент остался на Вашей стороне. Всё из-за того, что я влюблен в Вас. Так она сказала.       Установилась тишина. Лорд не сразу нашелся с ответом.       — И что же из этого следует? — спросил Неназываемый спустя время. — Неужели ты надеешься выторговать свои воспоминания этим признанием?       Драко пожал плечами. Он повторил:       — Мне очень страшно сейчас. Но ещё мне больно. Поэтому я хотел спросить. — Шмыгнув носом, Драко покачал головой. — Всё, что Вы делали эту неделю, всё, что говорили, хоть что-то из этого было по-настоящему? Искренне?       — Не понимаю, о чём ты. — Отражение Неназываемого качнуло головой.       — О том, что любовь — это чувство, об отце, о Вашем интересе. — Драко нервно рассмеялся. — Я вообще хоть немного интересен Вам по-настоящему? Не только как магический ученик да развлечение?       Лорд вскинул голову.       — Лучше бы ты промолчал! — Его голос сорвался на жесткий тон. — Что ещё ты понял? — Поднявшись, Неназываемый навалился руками на стол и потребовал: — О Наставничестве?       Резкая перемена застала Драко врасплох. Юноша стушевался и против воли втянул голову в плечи. Весь его план повис на волоске! Стоит Лорду прекратить подыгрывать ему и приблизиться, и Драко либо потеряет единственный козырь, либо ему придётся начать действовать. А он так и не услышал ответ на свой вопрос.       — Вы берете чистокровных детей в ученики, чтобы уплотнять свою магию, — просипел Драко и шепотом добавил: — Потому что Вы полукровка.       Повисла пауза. Драко замер, не моргая глядя на двоящийся силуэт Темного Лорда в отражении. Морально он готовился поднимать волну. Одно неосторожное движение со стороны мужчины, и Драко будет вынужден защищаться!       Неназываемый сел в кресло, и тогда юноша вспомнил о том, что должен дышать.       — Допустим, — Лорд фыркнул с насмешливой снисходительностью и, откинувшись на спинку, сложил ногу на ногу.       Драко ошибся. А Неназываемый не собирался его ни в чем убеждать или поправлять. Общие выводы почти наверняка были сделаны верно: Лорд полукровка и он заинтересован в том, чтобы получить Наследника Малфоев в ученики. Но не из-за своего происхождения. Им движет что-то еще... Драко упустил что-то очень важное.       — Допустим, я преследую и собственные выгоды, — продолжил Неназываемый. — Ну и что? Неужели ответственность, которую я был готов взять за тебя, — этого недостаточно? Тебе было бы мало магической клятвы, чтобы убедиться в серьезности моих намерений?       Драко закрыл глаза с безнадежным чувством, что он ввязался в заранее проигранную битву. У Лорда была просто невероятная способность парой предложений переворачивать все смыслы вверх дном и заставлять Драко сомневаться не только в своих мыслях, но и в чувствах! Как он это делает?       Драко не нашелся с ответом. Но он понял, что отвечать — бессмысленно. Бессмысленно пытаться ждать честного ответа от человека, который на простейший вопрос об искренности начинает всё перевирать.       Но еще было то, что Драко хотел понять больше всего.       — Вы согласились дать мне шанс вовсе не за смелость, ведь так? — спросил Драко. — Там, в Синей Гостиной. Что такого Вы увидели? Как жалкий мальчишка полез гладить Вашу змею, напросился на службу ради родителей? И вот тогда Вы подумали: «Ого, этот мальчик сделает для меня всё что угодно, если я займу место его родителей»?       Драко уже не ждал от Лорда никакого ответа, ему было достаточно его реакции.       Отражение Лорда зажало переносицу, как будто Драко долгое время докучал ему глупостями, и Неназываемый утомился от этого.       — Чего ты сейчас пытаешься добиться? — глухо спросил Лорд.       — Я уже всё сказал, — отрезал Драко, чувствуя, что эта тупая игра начинает раздражать его.       — За тоном следи, — потребовал Темный Лорд, подняв голову.       — А не то что? — спросил Драко. — Вы как бы уже поставили меня в безвыходное положение! Всё! Мне-то терять уже нечего. Вы сотрете мне память, и…       — А ты в какой-то момент поверил, что Обливиэйт — это худшее, что может произойти с тобой? — тихо и вкрадчиво спросил Темный Лорд.       И вот тогда Драко перестал понимать, почему вообще продолжает этот разговор. Про себя он начал песнь мести.       — Яснее донести свои чувства ко мне Вы бы, пожалуй, и не смогли.       Круто обернувшись, Драко вскинул вперед левую руку.       Реакция Лорда была молниеносной. Выхватывая палочку, он вскочил на ноги. Но как бы силен, быстр и опытен он ни был, магия Драко всё это время туманным шлейфом расползалась по полу кабинета.       Голубое марево волной поднялось в воздух, объяло Лорда и Драко, и они воспарили.       Драко начал первую песнь Империуса:       «Не случится с тобой зла, ибо сама Мать Магия согревает твоё немощное тело своей силой. Она возлюбила тебя, как сына, так спи же непробудно, закрой глаза. Она защитит тебя от всего, накроет теплом и благодатью, и будешь ты блаженной, бессмертной вечностью в ее объятиях».       Магия Драко начала розоветь. Темный Лорд забарахтался в ней, как не умеющий плавать в воде. В его нос и рот хлынули голубые и розовые потоки магии. Это было почти так же, как в воспоминаниях Кэрры о гибели Рода Поттеров.       Драко начал вторую песнь Империуса:       «Моя воля — это тот воздух, которым ты дышишь, это та пища, без которой ты не можешь существовать, и следовать за мной — это смысл твоего бытия».       И тогда всё пошло не так…       Неназываемого изогнуло крутой дугой, и он схватился руками за шею, будто задыхается. Его рот широко распахнулся, и наружу вылезла дымчатая змея.       Черной стрелой она кинулась на Драко, ощерив пасть шире его головы. Она налетела кривыми, будто нарисованными углем, клыками на полыхнувшую белизну. Обломав зубы о Родовую Защиту, гад с визгом рассеялся пылью.       Темного Лорда тряхнула судорога, его руки с ногами обмякли, голова безвольно свесилась вниз. Он потерял сознание.       Драко рвано вздохнул. От неожиданности юноша очень сильно испугался. Если бы не Родовая Защита, Темная Метка достала бы его! Он не успел бы отреагировать, да и вряд ли смог бы: вся его магия, его суть сейчас была сосредоточена на ритуале!       Голубо-розовая сфера нестабильно задрожала на краях, и Драко, спохватившись, повторил про себя песни Империуса, а потом мести. И лишь убедившись, что эта давящая, абсолютная сила все еще слушается его, он посмотрел на тело Темного Лорда.       Неуверенно Драко поднял опущенную было руку, распрямил пальцы. Он должен закончить всё здесь и сейчас.       Задребезжала балконная дверь от удара с той стороны, и нижние стекла разлетелись в стороны. Ворвавшись внутрь, Нагайна резкими, молниеносными зигзагами добралась до стола и вползла на него. Хвостом она снесла колдографию, и та с жалобным хрустом упала на пол.       Нагайна вытянулась всем телом вверх, так чтобы ее глаза оказались на уровне Драко. Она зашипела. И в первое мгновение юноше показалось, что какое-то невероятное волшебство рассекло ему грудь розгами. Такой это был пронзительный, болезненный звук. Отчаянье Нагайны.       — Сейчас ты совершаешь огромную ошибку, — сказал Клаус от двери. — Убьешь его, и можешь начинать рыть могилы для всего этого сообщества твоих родителей.       Драко не собирался снова вестись на лживую доброту Клауса. Он сосредоточился на ритуале. Из тела Неназываемого потянулись дымные черно-серые вихри магии. Драко ощутил их агрессию и промозглый холод. Магия Лорда, безусловно, была привычна к боевым заклинаниям, к стремительным, резким пасам. Она была сродни порывам хлесткого ветра.       Юноша понял, что по-настоящему хочет ее. Они с Лордом сольются в единое целое, Драко даже не придется страдать от неразделенной любви! Это идеально...       — Орден позволяет им существовать только потому, что сейчас их уничтожение повлечет за собой гораздо больше издержек, чем их деятельность, — продолжил Клаус. — Как только это изменится, дни, всех кого ты любишь, станут сочтены.       Драко против воли посмотрел на Клауса.       Мужчина прошел по осколкам к колдографии, поднял ее и повернул лицом к Драко. Трещина на стекле пересекла изображение так, что отсекла половине присутствующих за столом головы.       — Они называли себя Орденом Вальпургиевых рыцарей, насколько мне известно, — сказал Клаус. — А потом они погибли. Они все. Их не спасли ни Родовые поместья, ни ритуалы, ни связи. Ничто. И никого, кроме Темного Лорда, не осталось в живых.       «Полгода похорон».       «Оказалось, что не все участники игры считают себя обязанными соблюдать ее правила».       «Темный Лорд стал Темным Лордом».       Рука Драко начала медленно, нерешительно опускаться. Нет! Он до дрожи растопырил пальцы. Нет, он не должен слушать Клауса!       Теперь Неназываемый не только знает о заговоре против него, но еще и о том, что Драко заполучил секрет нужного ему ритуала! Лорд не оставит Драко и его семью в покое! Драко ДОЛЖЕН все закончить.       С колдографии ему лукаво усмехнулся молодой юноша по имени Сайрон…       «А у меня осталось хоть что-то, кроме нее?»       …Который ещё не знает, что в старости будет цепляться за эту самую колдографию, как за единственный смысл всей своей прошедшей жизни.       Треск голубо-розовой магии вокруг стал оглушающим. Драко казалось будто не то он сам идет всполохами, не то они пронзают его насквозь. Сфера беспокойно заколыхалась. Драко давно уже должен был завершить ритуал.       Но Драко больше не мог решить: убить Темного Лорда или позволить ему жить из-за намеков Клауса? Очевидно же, что для Рода Малфой он в разы опаснее какого-то там Тайного Ордена! Но что, если нет? Что, если Драко ошибется? Почему он вообще должен решать такие вещи? Ему всего шестнадцать лет, он не может ещё принимать такие серьезные, судьбоносные решения!       Почему Клаус давит на него, когда Драко и без того должен убить объект своей влюбленности? Драко хотел бы допоздна валяться с Темным Лордом в постели, варить зелья, пока тот читает, лезть к нему на колени за вниманием и лаской.       А все это — не то, чего Драко хочет! И это так нечестно! Все это! Несправедливо!       Магия Драко будто взорвалась. Расширилась, а потом втиснулась обратно в его тело. Юношу оглушил звон в ушах, и мир вокруг померк. Кажется, на долю мгновения Драко потерял сознание, потому что ему померещился гул океана, вставшего во всю свою мощь. Огромные волны заслонили горизонт и нависли над Драко.       Он очнулся тут же от чувства свободного падения.       Драко в последний момент поймал пол ногами и приземлился на корточки и одно колено. Темный Лорд упал, свернув кресло. Нагайна нырнула к нему и оплела с головы до ног коконом. Потом она уставилась на Драко двумя неподвижными кровавыми глазами.       Как бы там ни было — время Драко вышло.       — Это правильное решение, — двоящимся голосом сказал Клаус.       — Если он тронет мой Род, я найду и убью сначала Вас, а потом и его, — сказал Драко словно не своим ртом.       Драко казалось, что он расширился далеко за пределы тела. Или же растворился в окружающем воздухе? Юноша развернулся и пошел к двери, и ему казалось, что он видит все это будто со стороны.       Клаус отошел в сторону с поднятыми руками.       Уже на пороге это странное состояние оцепенения схлынуло с плеч юноши вместе с гулом, который все это время продолжал свербеть в ушах. Он бросился к столу Темного Лорда. Ни Нагайна, ни Клаус не пытались вмешаться. Драко обшарил все тумбы, но нашёл только свою палочку. Колец-порталов нигде не было. А у Драко не было времени обыскивать Темного Лорда и весь его кабинет.       Драко рассчитывал вернуться домой порталом! Почему Лорд только и делает, что портит ему все планы?!       От злости и разочарования юноша ударил по столу ладонями. Ларец подпрыгнул, и внутри стеклянно лязгнули фиалы, наполненные серебристой, мягко мерцающей в темноте дымкой.       Стражи ларца, две металлические змеи с головами размером чуть меньше кулака, зашипели и воинственно выпрямились.       Драко зачарованно уставился на воспоминания, разлитые по фиалам. Отчего-то не возникло сомнений в том, что они принадлежат Темному Лорду Волдеморту. Самое дорогое его душе и сердцу. Что-то, над чем он просидел здесь в полной тишине и одиночестве целую ночь. Поблизости не было Омута памяти. Выходит, он просто смотрел на них, просто о чем-то думал...       Интересно: о чем?       Драко потянулся за воспоминаниями, и змеи тяпнули воздух — юноша едва успел отдернуть руку. От их клыков укус был бы смешным. Не может всё быть так просто. Наверняка железные пасти отравлены проклятием.       Драко рискнул. С обманным маневром он сунул руку в ларец сбоку, схватил два фиала в кулак, как снитч, и выдернул руку. Запоздало подоспел Клаус и захлопнул крышку. Растерянные от злости твари впились в его палец. Клаус с воплем отшатнулся. Змеи кинулись ему в лицо.       Оказалось, что это была одна змея — амфисбена. Ее длинное гибкое тело с двух сторон венчали головы. Тварь вонзилась Клаусу в нос и подбородок. Шпион запнулся пяткой о пятку и рухнул на пол. Нагайна подняла голову и свирепо зашипела на наколдованную змею.       А Драко попятился, прижимая кулак с воспоминаниями к груди. Он их заслужил. Лорд украл его сердце, Драко украл его память — это всё ещё неравноценный обмен.       Озираясь на шум борьбы, Драко забрал Руководство по Ментальным Искусствам и, не став даже заморачиваться с цепью, сбежал из кабинета. Второпях он заглянул в гардеробную, сунул ноги в туфли, набросил на плечи пиджак и больше ничего брать не стал.       Уже за магическим барьером, в коридоре, его нагнал Клаус.       — Тебе было бы лучше остановиться сейчас!       Игнорируя шпиона, как назойливого комара, Драко подергал странные рычажки под и над ручкой двери. Не поняв, как работает механизм, он достал палочку и взмахнул пас Алохоморы.       Клаус схватил Драко за плечи и с силой развернул к себе.       — Послушай, — настойчиво сказал он. — Ритуал, который ты использовал, невероятно сложен. Я не понимаю, где ты вообще его нашел и как смог выполнить. Останься. Волдеморт минимум три дня не встанет с кровати. Драко, он не сможет тебе ничем помочь, если ты уйдёшь. А я не могу сейчас бегать за тобой! На мне раненый Хвост и Лорд Волдеморт! И, — он посмотрел на свои искусанные руки. — Я, похоже, проклят.       Драко с недоумением дернул бровями и расхохотался. Вот умора-то! С трудом совладав со злым весельем, раздирающим грудь, Драко спросил:       — Вы правда думаете, что я на это снова куплюсь?       — Драко, ты не в порядке, — вкрадчиво произнес Клаус.       И глядя на Клауса, которому Неназываемый подарил прозрение через слепоту, Драко понял, как нелепо всё происходящее! Словно бредовые фантазии сумасшедшего! Прихвостень Темного Лорда стоит на пороге его штаба в тапочках, и всё, что может после того, как Драко чуть не убил его Господина и ограбил его, — это нелепо мямлить уговоры!       Вы только посмотрите, какой ничтожный, жалкий комочек плоти...       — Драко, ты не в порядке, — спародировал Драко скулящим, плачущим голосом.       А потом он резко перестал гримасничать, поднял палочку и ударил Клауса Бомбардой в лицо.       Шпиона швырнуло на полтора метра вглубь коридора. Он распластался по полу в форме звезды. Взрыв разворотил ему нос и правую щеку: они превратились в багрово-черное месиво.       Драко переступил порог штаба Темного Лорда. Напоследок он заглянул в коридор и, чувствуя себя так, будто даёт наставления глупой первогодке, сказал Клаусу:       — Закройтесь, я ночевать не вернусь!       И хлопнул дверью.