Счастье

Но сейчас он сидел на этом барном стуле, упираясь ладонью в колено и теряясь, откуда в Степане такая уверенность. Она не была напускной, и можно было позавидовать его непритворной безмятежности, тем более с этим состоянием Олег был знаком, ему нравилось пребывать в нём... Сейчас, конечно, до него было далеко. Хотя успокаиваться он начал: завёл с собой мысленные торги. Может, оно и к лучшему. В ФЭС часто тасуют напарников, а с Таней он реально продержался немало. Помогая Андрею, она будет находиться в большем комфорте и безопасности - разве Олег не желает ей этого? Смены всё равно совпадают. А если учитывать его первую реакцию, то разделение снова на пользу: меньше будет отвлекаться на выездах, то есть будет работать эффективней. Кроме того, что бы там ни твердили о равенстве полов, с мужчиной полегче должно быть: взять хоть таскание оборудования. Но так это мелко! Когда понимаешь, что вместо сияющего, как луна или солнце, лица будешь видеть напыщенную физиономию Степана. Кататься с ним и с ним перекусывать. Обидно. Таню оторвали буквально от сердца, а она, похоже, не испытывает аналогичного. Даже рада, если по её последним словам в крайний день их напарничества судить. Пришли все остальные. Началось собрание, и он так сосредоточился на деле, что ни на кого, кроме начальницы и экрана, не смотрел, избегая главным образом глаз Тани. Наверняка она сосредоточена не меньше - что в них пытаться увидеть? Он уже почти вышел со Степаном из здания, когда был окликнут сзади: - Олег! Задержись на минуту. Сердце будто кульбит сделало. Но, молча передав Степану ключи от машины, он лишь развернулся, сохраняя угрюмоватый вид. - Олег, - приблизившись, повторила Таня и скромно, но обаятельно улыбнулась. - Ты перестань... - Что перестать? - он сложил руки на груди, как бы загораживаясь. - Быть не милым... Иначе с любой информацией я буду звонить Данилову, а не тебе. Его сердце опять подскочило от надежды; он ещё больше приложил усилий, чтоб не измениться в тоне и лице. - Ну, - звучало грубовато. - И что же мне прям щас сделать, чтобы перестать? Выдержав максимально возможную в данных условиях паузу, Таня попросила лукаво: - Улыбнись. Брови Олега вздёрнулись. - Улыбнуться? Там, так-то, человека убили, - уже из последних сил он удерживал от движения вверх уголки губ. - А мне улыбаться как дурачку? - Можно как умному. Он не мог больше. Ладонь прикрыла глаза, на губах проступила усмешка: "Какой же я дурак..." И он хотел коснуться пальцев её руки, прежде чем поспешить к Степану, но она, стерва, уже улизнула. Впрочем, не беда! Главное, что мнение о том, что ей совершенно всё равно на него, ошибочно...