Счастье

Головная боль заявила о себе только на улице: всё-таки встреча выдалась напряжённой. Слегка зажмурившись, Олег помассировал виски под шапкой и пошёл вперёд - к счастью, воздух навстречу быстро остужал голову. Было не очень морозно, но это же первый мороз за сезон, и к нему надо ещё привыкнуть. Удивительно, сколько нового влилось в его жизнь за крайний месяц. При этом выливалось оно из былого. Олег не знал, когда теперь увидит Дашу и увидит ли вообще, позвонит ли она первой. Он лишь надеялся, что ничего не станет хуже и что по шагу к дружбе они сделали. Включалось наружное освещение, начинались сумерки. Олег шёл по тротуару, скролля новостные ленты большим пальцем подмерзающей руки, не вчитываясь даже в заголовки, и было непонятно, что же он ищет там, когда чуть не сшиб кого-то с ног своим телом. От столкновения каждого отшатнуло обратно. Глаза резко поднялись с экрана телефона на пожилого мужчину, который был не на шутку возмущён: - Вы совсем охуели, молодёжь?! Ходят, блядь, уткнутся в свои!.. Олег выслушивал в замешательстве: он действительно был виноват, но матерщина не усиливала желания извиниться. - Извините! - выслушав достаточно, всё-таки сказал он тоном немного вопросительным. - Бессовестные!.. - пошёл дальше мужчина. "Пипец", - подумал Олег, но телефон уже был спрятан и до станции не доставался ни разу. Заодно согрелись руки. В вагоне, кстати, он думал о том, где сбрасывает эмоции Таня. Ну, вообще, она стреляет; увлечение такого рода есть, по-моему, у каждого сотрудника ФЭС. Но было ещё кое-что важное. Она как раз та, кто наименее скован, когда хочется смеяться или плакать. За год было разное. Плакала она так, что хотелось губами собирать её слёзы и никогда не выпускать из крепких объятий, а хохотала от души и заразительно. Это тоже делало её уникальной... Рисуя в голове её улыбку, Олег позволил улыбнуться и себе. Но полгода назад или чуть больше, когда, сходясь ближе с коллегами, он узнал историю её семьи, пришёл, если честно, в ужас: Таня рано потеряла младшую сестру, вскоре мать, а отчим оказался больным ублюдком. ФЭС давно стала для неё единственной, можно сказать, семьёй, как для некоторых других, которая помогла пережить и проработать трагедию. За собственное благополучие в этом плане Олегу порой становилось неловко. Тогда он умерял подмигивания и трёп в её сторону, только украдкой пялился на совершенные и аккуратные ноги... Но одного её игривого взгляда из-под тёмных ресниц и бровей вразлёт было достаточно, чтобы он снова был особенно настроен в её присутствии, мог где-то шутить, где-то успокаивать, где-то прикасаться, несмотря на тот или иной роман, который вёл. Теперь-то он уверен, что влюблён. Даже флирт с любой другой особо не мыслится. А она? Способность выражать эмоции не отменяет того, что он знает о ней не всё. Каждому остаётся что скрывать. Иногда ему казалось, что она от него без ума. Может, реально надо быть не коллегами, чтобы она не отказывала себе в удовольствии (в нём)? Ах и ох. Олег достал телефон (в метро-то можно) и в очередной раз открыл их переписку.