Влюблён в тебя

      — А ну, вытряхивай кошелёк, чучело!       Похоже, Муичиро с размаху влетел в такую задницу, что даже олдскульные стёб-триллеры обзавидовались бы. Та самая, где душно, потно, воняло отчаянием и надеждой на скорый конец — как в летних офисах с неисправными кондиционерами. Именно там, в этом «жирном и отвратном» месте, примостился Токито.       Глубоко вздохнув, Муичиро уставился на пустую бутылку, сверкающую в руках алкаша.       «Ну вот, — подумалось ему, — вышел проветриться после заселения, а тут тебе — получите, распишитесь, неприятности».       А ведь сомнения, что всё покатится к чертям, появились ещё прошлым вечером, когда ему выдали комнату с милым номером «666». Дальше стало только хуже: молния на сумке предательски сломалась, кофе облил белую рубашку, птица устроила персональный «бомбёж» по чёрному пальто, и кто-то, как каток, проехался по плечу Токито, пока он искал место, где можно было подзаправиться чем-то съедобным. Абсолютно всё вокруг кричало о том, что жизнь в Нью-Йорке будет не сахаром, но Токито, естественно, «самый умный» — все знаки проигнорировал. И вот теперь, как говорится, платил по счетам за свои «гениальные» решения.       — Ты оглох, что ли?! — орал пьянчуга, демонстративно размахивая бутылкой, которую даже не додумался разбить ради приличия.       Кто вообще в здравом уме угрожал целой бутылкой? Муичиро, что, ему должен был мастер-класс по уличным разборкам дать? Токито поморщился от удушливого запаха сырости, наполнявшего воздух. Как ни странно, но тут не было ни одной живой души. Идеальное место и момент для грабежа. Вокруг — мрачные стены небоскрёбов, горы мусора и всё.       Взгляд Муичиро скользнул с чужих дрожащих пальцев, сжимающих орудие, к ошалевшим глазам алкаша.       «И этот ещё меня запугать пытается?»       Захотел бы — давно уже накинулся. А этот, похоже, оказался редкостной тряпкой. Что намекало либо на его неопытность в этом деле, либо на то, что он предпочитал грабить женщин и детей. И, кажется, запоздало осознал, что направил свой «боевой инструмент» не на того, кого стоило. Ну и чёрт с ним — это были его личные проблемы.       Муичиро сделал ленивый шаг навстречу.       — Нападай, — произнёс он, словно бросил кость псу, — слабак.       Уже хотелось поскорее избавиться от этого цирка и вернуться в свой номер, где его ждали материалы для предстоящей конференции. «Рэмбо» напротив не внушал страха. Муичиро мог бы вырубить его одним ударом, даже не напрягаясь — его присутствие лишь немного ухудшило и без того скверное настроение. Не зря Токито называли «сыном маминой подруги»: и лицом вышел, и умом не обделён, и, что уж скрывать, в драке любому фору дал бы.       В общем, настоящий мятный идеал.       Мятный?       А, да, точно.       — Я тебе сейчас глотку перегрызу! — заорал «гроза переулка», с нелепым рвением кинувшись на Муичиро.       Последний даже не шелохнулся. Легко и скучающе уклонившись от неуклюжих атак, он наблюдал, как мастер боя с грацией слона врезался в мусорный бак, издав душераздирающий визг, напоминающий агонию умирающей крысы. Не обратив внимания на этот спектакль, Муичиро задумчиво посмотрел на своё запястье, вновь вчитавшись в уже заученные слова:       «Странный, мятный, парень».       Муичиро едва удержался от смеха. Какое удивительное совпадение — похожие слова крутились у него в голове весь вечер после встречи с той мятной особой.       Как её там, кажется, Лия?       В этот миг «победитель подворотен» вскочил на ноги, словно пружина, и с утроенной силой ринулся на Муичиро. Токито даже не удостоил его вниманием, задумчиво отступая и легко увиливая от его неуклюжих атак, которые казались ему детскими шалостями — забавой, недостойной даже секунды его времени.       «Удивительно, что после моих размышлений на запястье проявилось нечто схожее по содержанию. Возможно, это какая-то случайность. Или, может быть…»       Муичиро резко встряхнул головой, стремясь отогнать назойливые, глупые мысли. Нет, это было абсурдно. Однако, стоило признать, что, заметив эти слова на своём запястье, он, пусть и на мгновение, но испытал удивление. Ведь в жизни Токито подобные совпадения случались крайне редко.       «Пора покончить с этим балаганом», — подумал он, раздражаясь на самого себя. Муичиро не нравилось, когда он начинал вести себя, как какая-нибудь «тургеневская барышня».       Токито обернулся к дрожащему «воину», который смог лишь выдавить из себя сдавленный стон. Видимо, тот изрядно запыхался, пытаясь задеть своего противника — сам был виноват, что напал на того, кто превосходил его в тысячу раз по силе. Токито, с небрежной грацией, замахнулся, чтобы отправить противника в свободный полёт. Однако… Вместо этого произошло нечто настолько абсурдное, заставившее Муичиро на мгновение потерять дар речи. Токито и грозу подворотен разделяло шагов десять-пятнадцать. И как раз в тот момент, когда пьяница собирался нанести «сокрушительный удар», между ними пронеслась продуктовая тележка, из которой кто-то истошно кричал.       — С дороги, смертные, пока я вас не раскатала! — раздался громкий женский голос.       Даже Муичиро удивлённо вытаращился, наблюдая, как тележка выдала дрифт, достойный гонок «Формулы-1», и остановилась как вкопанная. В ту же секунду из неё выскочило нечто — явно женщина, как минимум по комплекции и голосу. На голове у «героини» была маска кошки и русский платок, в одной руке она держала бутылку колы, а в другой — огромный, как бита, хлебный багет.       Кажется, где-то он её уже видел…       Стоп.       — Не дрейфь, я спасу тебя, герой! — вскрикнула она, замахиваясь багетом на пьяницу.

⋇⋆✦⋆⋇

      «Странная, мятная, девушка».       Танако с пренебрежением фыркнула и снова уставилась на своё запястье. Вчера она добралась до гостиницы так поздно, что не заметила новых нелепых посланий от соулмейта… И, надо же, они действительно были новыми. Вместо привычного «да, нет, американо» там красовалась какая-то белиберда. Может, её соулмейта похитили криворукие инопланетяне? Или он объелся галлюциногенных поганок? В любом случае, это было до слёз странно, потому что впервые её родственная душа выдала что-то, что не лезло ни в какие ворота.       «И кто же этот загадочный мятный человек, который так прочно обосновался в его мыслях?»       Заправив выбившуюся прядь под платок, Танако решительно толкнула тележку с продуктами. Ну, как продуктами — гигантской бутылкой колы и хлебным багетом, который больше смахивал на реквизит для дуэли, — в сторону парковки. Лия намеревалась, конечно, бросить тележку, как это делали все нормальные люди, но мысли её унеслись куда-то далеко, и вместо этого Танако продолжила катить её к своей гостинице. Самое забавное — никто даже не попытался её остановить. Ни охранник, ни милые прохожие — никто. Все лишь удивлённо оборачивались, провожая взглядом Танако. То ли из-за дерзкого угона тележки, то ли из-за внешнего вида — на лице Лии всё ещё красовалась крайне странная кошачья маска, гордо добытая из торгового автомата. Зрелище ещё то! И если бы Танако хоть немного обратила внимание на окружающий мир, она бы, несомненно, сгорела от стыда. Но все мысли Лии были уже в плену у её соулмейта и странного мятного парня — какое-то шестое чувство кричало, что тут что-то не чисто, но уловить логику этого безумия у Танако никак не получалось. Она то хваталась за какую-то призрачную взаимосвязь, то тут же теряла её, как сквозь пальцы.       А снег всё окутывал Нью-Йорк мягким, пушистым саваном, превращая его вечный хаос в нечто сказочное. Белые хлопья, медленно кружась в танце, опускались на крыши машин, ветки деревьев и рекламные вывески. Тротуары были устланы тонким слоем снега, который звонко хрустел под ногами прохожих. Люди в спешке пересекали улицы, закутанные в шарфы и шапки, а их дыхание рассеивалось в воздухе нежными клубами пара. На каждом углу сияли гирлянды, тщетно пытаясь согреть этот ледяной город. Всё звучало как чудо, но на этот раз Танако, что было для неё нехарактерно, решила это проигнорировать. Она всё пребывала в раздумьях, погружённая в свои мысли: о родственной душе, о таинственном незнакомце, встреченном в самолёте. Всё пыталась понять, почему эти образы не покидали её сознание.       Очухалась Лия от своих философских терзаний лишь тогда, когда чей-то вопль, как раскат грома, разнёсся по заснеженной тишине. Танако вздрогнула, только сейчас поняв, что стащила у магазина тележку и прокатила её чуть ли не через весь город. На лице Лии появилось глуповатое выражение и чудаковатая улыбка — надо признать, такое с ней случалось, когда она слишком погружалась в свои рассуждения.       Шаг, ещё шаг — и, наконец, она остановилась.       «Неловко…» — мелькнула у неё мысль, сопровождаемая нервным смешком.       Однако новый, более громкий крик вырвал Танако из её когнитивного тумана. Она на мгновение застыла, пытаясь проанализировать, в какой, простите, заснеженной глуши очутилась. Оглядевшись вокруг, она поняла: это был тихий, спальный район, где, казалось, даже волки выли от скуки. И вот, судя по подозрительным воплям, кому-то срочно понадобилась помощь. Неудивительно, ведь в таких захолустьях часто случались неприятности, и даже самым везучим не всегда удавалось избежать их.       Танако ощутимо напряглась, и не зря — потому что прямо сейчас невидимая антенна на её голове пришла в действие. Ведь самой характерной чертой Лии была её творческая жилка, но сразу за ней шло ненормальное, а порой и откровенно безумное чувство справедливости. Если в двух словах, то это синдром главного героя сёнэна. Если где-то пахло неприятностями, то Танако с вероятностью в тысячу процентов неслась туда, теряя остатки разума и превращаясь в машину по производству самых глупых идей. Как любили говорить в интернете: «это не контрилось». Вот и сейчас — состоянии Лии не поддавалось контролю.       Танако критично взглянула на дорогу и тележку, за которую цеплялась, и в её голове родилась очередная «гениальная» мысль. Все остатки логики, здравого смысла и инстинкта самосохранения вылетели в тот же миг, когда она, как безумный олимпиец, запрыгнула в тележку, явно собравшись участвовать в «международных играх для смертников». Слабоумие и отвага — вот что читалось на её лице крупными, броскими буквами. Схватив колу и багет, Танако оттолкнулась и, словно каскадёр с явными проблемами с головой, стремительно покатилась вниз. Ветер свистел в ушах, снег лип к лицу, а багет предательски норовил выскользнуть из рук. Весь Нью-Йорк превратился в размытое пятно огней и теней. Тем не менее, Лия была слишком увлечена полётом в неизвестность, чтобы заметить хоть что-то.       «Там внизу, скорее всего, кто-то в смертельной опасности!» — думала она, держа в руках хлебный багет как меч, а тележку — как колесницу.       Тележка понеслась, как на американских горках, подпрыгивая на каждой выбоине, словно сумасшедшая кобыла на скачках. В этот миг Танако была неудержима — адреналин рвал её вперёд, разум прятался где-то в тумане, а в заднице теплилась жажда приключений. Вот она — настоящая Лия: со стороны — вполне себе адекватный человек, но стоило присмотреться повнимательнее — и из-под пальто уже выглядывал предательский багет.