Странствие одного сердца

— Что за бред, Мэйбл? — Мэйбл здесь нет, только супер-психолог Пайнс, которой нужно провести исследование! — А мне нужно работать, после двух самое прибыльное время! Стэн ещё раз ударил дверь, запертую снаружи кем-то больно прозорливым, и низко зарычал. — Шестопал, дай-ка мне пушку, я всё равно не понимаю, на кой чёрт кухне нужна дверь. — Ты знаешь… Нет, не дам, — ухмыльнулся Форд, потягивая кофе. Сегодня он по чистой случайности выспался, отчего пребывал в прекрасном расположении духа. Настроение его улучшалось в геометрической прогрессии, пока он наблюдал за бесплодным возмущением брата. — Заговор, значит, — угрожающе протянул Стэн. — Ничего подобного. Я точно такая же невинная жертва любви к сладкому, как и ты. Мэйбл, я уже говорил тебе, что печенье превосходное? — Спасибо, я пекла его специально, чтобы заманить вас сюда, поэтому оно получилось таким вкусным. Прадядя Стэн, сядь уже. Диппер, Венди и Сус прикроют тебя. — Напомнить, что случилось, когда я оставил вас, желторотиков, за главных? — Да ладно, я не думаю, что Диппер опять притащит гремоблина. — Прошу прощения? Опять? — подался вперёд Форд. — Прадядя Стэн, если ты не согласишься по-быстрому пройти этот тест, то мы застрянем здесь на два часа, и я гарантирую, что как минимум на два, пока я во всех красках буду рассказывать эту историю. Стэн упал на стул рядом и пробормотал себе под нос так тихо, что услышал только Форд: — Encarcelamiento ilegal, chantaje, amenazas, tortura: ¿estoy de vuelta en Colombia? Столько вопросов… Мэйбл тем временем разложила на столе какие-то бумажки. Что именно на них было написано, мешала рассмотреть баррикада, состоящая из книг, посуды и других разнокалиберных предметов. — Итак, приступим. Это называется «ассоциативный тест». Будет несколько предметов, которые нужно представить во всех подробностях, так что врубайте воображалку на полную, ни в чём себя не ограничивайте. Потом расскажете, что представили. Неправильных ответов нет, в случае чего я не буду осуждать, только сделаю себе пометку этой офигенной ручкой с блёстками. Потом я сверю ваши ответы с «ключом» и дам интерпретацию. Вопросы? — У тебя есть лицензия на проведение психиатрического освидетельствования? — спросил Форд, игнорируя стон, поступивший от Стэна. Мэйбл хлопнула ладонями по столу и приподнялась, нависая над Фордом. — Есть ли у тебя лицензия хоть на один из шести видов оружия, которые ты запрятал по всему дому, где проживают двое несовершеннолетних? — Это смотря на законы какого измерения опираться. — Нашего. Форд поднял ладони в знак поражения, а Стэн с изумлением ткнул его локтем в бок. По-крайней мере, она нашла только шесть. — К слову, — добавил Форд, — разве к таким тестам испытуемые не должны записывать ответы, чтобы не упустить детали, которые могут значительно повлиять на результат? — Ты прав, просто после моего теста на 9000 вопросов прадядя Стэн поклялся больше никогда не участвовать в письменном тестировании. Хорошо, что он выбрал именно эту формулировку. О-о, прадядя Форд, ты тоже должен пройти его! Он покажет, насколько ты свидабелен. — Мёртвое дело, умник не умеет общаться с женщинами. — Но ведь есть ещё мужчины, инопланетяне… — Мэйбл, я ценю тебя за широту мысли, но ни заигрывания, ни выстраивание долгосрочных отношений не входят в сферу моих интересов. Другое дело, астрофизика. — Какой кошмар, — сказала Мэйбл. — Ладно, начнём! Устройтесь поудобнее и закройте глаза. Делаем вдох… выдох. Вдох… выдох. Представьте, что вы оказались в пустыне. Как ощущения? Что вас окружает? Кивните, когда запомните то, что представили, — Мэйбл взяла паузу и продолжила после того, как оба подопытных показали, что готовы. — Вдруг в пустыне появился куб. Как он выглядит, из чего сделан, где находится, что в нём? Теперь появилась лестница — из чего она, какого размера, сколько перекладин, где расположена?.. Хорошо, теперь лошадка! Где стоит, как выглядит, что делает? И последнее: представьте бурю в этой пустыне. Как близко она, куда движется? Ита-ак… Кто первый? Поскольку Стэн буравил недовольным взглядом пространство перед собой, начал Форд. Мэйбл с серьёзным видом щёлкнула розовой ручкой, приготовившись записывать его ответы. — Пустыня — фиолетовые барханы с планеты Марбиус. Из-за постоянного ветерка и марева от трёх солнц кажется, будто вся пустыня колеблется, как вода в потревоженном озере, низины закручиваются в спирали. Мой опыт пребывания там по ощущениям сравним с непрерывной 12-часовой поездкой в душной машине, в которой нельзя открыть окна. — Вау, там есть фиолетовые верблюды? — Не встречал. — Фиолетовые кактусы? — Нет?.. — Фиолетовые фенеки?! — Тебе обязательно надо было выпендриться, — фыркнул Стэн. — Любой другой человек представил бы песок. Жёлтый. И всё. — Мне ужасно жаль, что мой мозг не способен мыслить столь тривиальными образами. — Хватит придумывать слова. — Ты сейчас серьёзно? Неужели во всех моих записях ни разу не встречалось это слово? — Только там и встречалось. Наводит на кое-какие мыслишки. Тут кухню сотряс протяжный (и ужасающе фальшивый) звук саксофона, и они оба подпрыгнули от неожиданности. — А я надеялась, что он мне не понадобится, — вздохнула Мэйбл, убирая саксофон куда-то под стол. — Прадядя Стэн, давай… — её взгляд упал вниз на бумаги, — давай воздержимся от оценочных суждений чужого субъективного опыта. — Я даже не могу над ним поиздеваться? Тыковка, это нечестно. — Никаких насмешек в кабинете психолога, точка. Дядя Форд, расскажи про куб. — Это маленький белоснежный кубик, он далеко, где-то на самом горизонте, плавно движется вместе с песком. Сделан из гипса. В нём что-то есть: оно клубится и пульсирует. Куб окружает винтовая лестница, уходящая далеко в небо, она безостановочно движется вверх по спирали. Перекладин много, они сделаны из металла. Вниз по лестнице карабкается крупная белая лошадь. — Прекрасно, просто замечательно, — пробормотал Мэйбл, активно записывая. С таким же энтузиазмом Форд когда-то фиксировал всевозможные аномалии в своём дневнике. — А что скажешь про бурю? — Она уже здесь. Из-за неё плохо видно. Она настолько мощная, что сносит куб и лошадь, как будто пытается забрать с собой. — Жуть какая. Как думаешь, она скоро закончится? — Кажется, что никогда. — Нет, серьёзно, даже сейчас нельзя издеваться? — не выдержал Стэн. Мэйбл сурово покачала головой. — Я могу идти? — с толикой надежды спросил Форд. — Нет, но ты можешь взять конфетку, — Мэйбл поставила перед ним миску с леденцами. — Прадядя Стэн, убери руки! Сначала ответы, потом конфеты! Стэн шумно заворчал. — Пустыня — песок. В ней коробка. Стоит. — Эй, так не пойдёт. Ты не стараешься, нужно больше подробностей. — А что за история с гремоблином? — невинно поинтересовался Форд, кидая в висок Стэна скомканный фантик. Мэйбл уже открыла рот, чтобы ответить, но Стэн громко перебил её: — Куб из фанеры, окрашенный белой краской. Метр на метр. Врыт в песок. Внутри ничего нет. Мэйбл показала Форду два больших пальца и переключилась на своего подопытного. — Как ты себя чувствуешь в пустыне? — Глупо. — Прадядя-а-а-а… — Жарко там. — Ладно, давай теперь про лестницу. — Лежит рядом, на северо-востоке от куба, сколочена из посеревших досок и гвоздей. Можно теперь взять конфету? — Ага, сколько там ступеней? — Откуда я знаю, не считал, — Стэн попал своим фантиком точно в нос Форда и пожал плечами. — Четыре-пять. — Делай ход конём. — Лошадь в пятнадцати сантиметрах от куба. Белая, с чёрными пятнами. — Что она делает? — Качается, — Стэн откинулся на спинку стула, глядя в потолок. — Это лошадка-качалка. Форд поднял брови, сдержав улыбку, пока Мэйбл открыто выражала своё умиление. Определённо, Стэнли сумел удивить их. — А буря — с грозой. То ли идёт на меня, то ли мимо, пока нельзя понять. — Супер! Дайте мне час-два, и вы узнаете о себе много нового. Хорошего или плохо — кто знает? У меня тут ещё смешные кляксы есть, давайте вы по очереди будете говорить мне, что видите. Мэйбл положила перед ними квадратный листок. Пару мгновений Форд сосредоточенно смотрел на расплывчатое чёрно-белое изображение. — Материя вступает во взаимодействие с антиматерией. И как результат, который не показан на изображении, но отчётливо угадывается — это полная и безоговорочная аннигиляция. Мэйбл замерла с ручкой, занесённой над листами с записями. — Э-э, можешь сказать по буквам? — Что именно? — Всё. — Я знаю, как это попроще написать, — сказал Стэн. — Диктую, тыковка: «Я за-нуд-на-я за-…». — Ну а ты что видишь? — раздражённо спросил Форд. — Моль. Когда на лице Форда появилось недоумённое выражение, Стэн закатил глаза и обвёл пальцем контур рисунка. — А, теперь вижу. Но, вообще-то, судя по форме крыльев, это не моль, а тутовый шелкопряд. Стэн громко застонал, закрыв лицо ладонями, а Мэйбл сказала, что запишет в качестве ответа материю. На следующем изображении внимание Форда привлекла центральная часть, походящая на длинный закрученный хобот. Потом он разглядел тупую морду и мощные лапы — больше всего это походило на шмакса, с которым Форду и его напарнику не посчастливилось однажды столкнуться. В кои-то веки плохое зрение оказало Форду услугу — очки помешали быстрому хоботку шмакса высосать его глаза. У напарника очков не было. — Прадядя Форд?.. — Он понял, что Мэйбл звала его уже не в первый раз. — Так что ты видишь? — Слона, — ответил Форд. Потом он видел размозженный череп и осклизлые паразитические наросты на нём; чёрное жерло пистолета, направленное ему в лицо; искажённую болью мордочку Шифтика. Он не осознавал того, что говорил Стэн и спрашивала Мэйбл, что отвечал сам. Он видел останки приютившей его семьи арзаков и разинутый в ужасе пролом рта. Когда тестирование подошло к концу, Мэйбл унеслась к себе в комнату, а Стэн ушёл, по его словам, «стричь овец». Форду же предстояло ждать затишья в сувенирной лавке, чтобы через потайной ход вернуться в подвал. А пока он с отсутствующим взглядом сжимал кружку с отвратительным остывшим кофе, чувствуя, как нарастает сердцебиение и учащается дыхание.