leon s. kennedy x reader masterlist

[one]

— хочу прикоснуться к тебе, — шепчет он тебе на ухо, заставив задрожать в его объятиях. обвить руку вокруг его шеи и притянуть ближе к собственной разгоряченной коже. он не обращает никакого внимания на болтовню из телевизора, отдавая предпочтение твоему учащенному дыханию и мурашкам, покрывшим твою кожу. спрашивать разрешения смысла нет – его большие, горячие и тяжелые руки уже блуждают по твоему телу, очерчивая твою талию. кончики пальцев скользят по краям лифчика. он не понимает, зачем ты вообще надела эту сраную штуку. совсем скоро она слетит с тебя и потеряется в бездне под его диваном. ты хрипло посмеиваешься и говоришь что-то милое, когда он проводит носом по чувствительному месту за мочкой уха. он улыбается и смеётся в ответ; воздух тяжелеет от похоти и разврата. ладонями он поглаживает и сжимает твою грудь – ничего не может с собой поделать. кружева несомненно усиливают вибрацию от касания его ногтей к твоим затвердевшим соскам. и ты так красиво выгибаешься под его прикосновениями; твои ресницы подрагивают, а губы раскрываются в едва слышном стоне. он хочет вкусить тебя. хочет поиграть с тобой. — хочу взять тебя, — добавляет он, намеренно и неторопливо сминая твою грудь. прикусывает собственную губу, издав очередной раскатистый смешок. замечает, как ты сжимаешь бедра, ёрзаешь и как притягиваешь его ближе, чтобы он и дальше мог осыпать твою шею влажными, горячими поцелуями. какая же ты милая, до невозможности. его член дёргается, а смазка с него окрашивает штаны в тёмно-серый цвет. ты двигаешься подобно прибивающимся к берегу волнам, и он запускает руки ниже. ниже, ниже, к резинке твоих штанов в поисках скрытого под ними тепла. и с безукоризненной точностью находит, накрывая ладонью волосы на твоём паху. и это возбуждает: он не сдерживает тихого довольного стона, потому что он пиздец как хочет быть внутри.

[two]

Представь, как затягивается узел в низу живота, когда ты чувствуешь Леона у себя между ног. Как мягко ощущаются его волосы между твоих пальцев, пока он покрывает твою грудь поцелуями. Он ни на мгновение не сводит с тебя глаз цвета стальной синевы, мерцающих подобно Млечному Пути. С твоих губ срывается вздох, когда его губы скользят мимо твоего пупка и медленно, но настойчиво движутся вниз, касаясь линии твоих трусиков. Он выдыхает в ткань и спускается ниже, ниже и ниже, осыпая поцелуями и укусами внутреннюю сторону твоих бёдер. Руки ненасытно блуждают по местам, до которых не дошли его губы, и наконец обвиваются вокруг твоих бёдер, прижимая тебя к матрасу. Кожу обдаёт жаром, когда ты чувствуешь, как он мажет носом по месту между бедром и наружной губой, набухшей и выглядывающей из-под ткани нижнего белья. Ты приподнимаешься на локтях и смотришь на него с любопытством, прикрыв глаза и вцепившись ему в локоны, пока он оттягивает тонкую ткань в сторону и хищно созерцает твоё лоно. При виде твоей пульсирующей киски, он стонет так, словно изголодался по твоему вкусу и облизывается; прикусывает свою пухлую губу, пересекаясь с тобой взглядом. Крепкая рука на животе прижимает тебя к кровати и не даёт приподнять бёдра. Он смеётся над твоим нетерпением и ласково улыбается. — Не торопись, детка, — шепчет он голосом хриплым, подобно подступающему с горизонта грому. — У нас вся ночь впереди. Почему-то мысль о том, что Леон проведёт у тебя между ног всю оставшуюся ночь, отзывается в тебе сдавленным стоном и заставляет лоно сжиматься. Прислушиваясь к нему, ты расслабленно растягиваешься на кровати и прерывисто дышишь в предвкушении…

[three]

Слой за слоем он снимает с тебя одежду и бережно разводит твои ноги. В душе он романтик, хотя ты его таковым никогда не считала. Из-за того, что он у тебя первый, он относится к этому как к священному ритуалу. Не спеша находит все чувствительные зоны на твоем теле. Обожает и хвалит каждый сантиметр кожи. Нежный, медленный, как разливающийся мёд, восхваляющий. Когда ты дрожишь от оргазма, он направляет тебя, разговаривает с тобой и держит твои ноги разведёнными, чтобы ты не смогла скрыть всю ту прелесть между ними. Ты не знала, что падка на похвалу, пока он не начинает шептать тебе на ухо нежности и непристойности, укладывая тебя на спину, неторопливо расстегивая собственный ремень, раздеваясь и неотрывно глядя на тебя так, словно ты самое прелестное создание на земле.

[four]

Лишь нежное касание пальцев. Томное движение, раскрывающее твои половые губы в поисках запрятанного между ними сокровища. Поглаживания, заставляющие выгнуться в спине, прижаться к его бёдрам и впиться в них ногтями. Он хрипло посмеивается, слушая твоё мурлыканье. В животе его разливается удовольствие, горячее, как лава. — М-м-м? Что, нравится, милая? — жарко шепчет он в изгиб твоей шеи. Такой ласковый, заботливый и терпеливый, что низ живота пульсирует в предвкушении. Ты льнёшь к его плечу с крепко зажмуренными глазами и влажными, распухшими и раскрытыми губами. Он облизывает, покусывает и посасывает твою шею до покраснения, до тех пор, пока не насытится солоноватым привкусом кожи. Сладостное мурчание, звучащее в ответ на его ласки, отдаётся дёрганиями в его члене. Он безошибочно находит клитор и медленными кругами потирает влажную жемчужину, и в тебе расцветает наслаждение. Огрубевшие от мозолей пальцы усиливают ощущения, доводя тебя до предела. Свободная рука скользит по твоим рёбрам. Находит мягкую грудь под твоей шифоновой блузкой, сжимает и пощипывает её, доводя тебя до исступления и невнятного бормотания. Как прекрасно ты звучишь, беспрестанно повторяя его имя как мольбу. Как прекрасно стонешь, раскрываясь перед ним подобно цветку. Он ничего не может с собой поделать. Трётся о тебя как зверь во время гона, в унисон лениво поигрывая с твоей киской пальцами. Глубокий стон из его груди раздаётся подобно грому вдалеке…

[five]

Ладно, а теперь представь, каково застрять с Леоном в тесном пространстве. В темноте, тишине и сырости; тяжелое дыхание звучит в унисон со стуком падающих со сталактитов капель. Двигаться не хочется никому: вы идеально вписались друг в друга бёдрами, а холодные стены пещеры безжалостно впиваются вам в спины. Слишком тесно; отсюда не выбраться, не возродив в себе что-то первобытное. Между вами нависло ощутимое напряжение. К лицу и к кончикам пальцев приливает кровь, и если бы ты только могла…вот же срань. Слишком жарко. Слишком много одежды. Невозможно ясно мыслить. Невозможно…сука! Тьма непробиваемая, но радужки Леона сверкают в ней как драгоценные камни и мечутся от твоих глаз к губам. Полу-прикрывшись, ищут разрешения, потому что ему хочется этого так же, как тебе. В какой-то момент он обхватил тебя за бёдра, чтобы удержать тебя на месте (чтобы держать себя в руках). И по твоему затылку стекает капля холодного пота. Ты не совсем отдаёшь себе отчёта в собственных действиях, когда дрожащими руками хватаешь его за одежду и тянешь к себе, едва касаясь его губ своими. — Просто…блядь, Леон. Поцелуй меня уже, — выдыхаешь ты, чувствуя разливающийся внутри жар. Возможно, ты сошла с ума. Возможно, это жар и усталость от борьбы с биооружием и наемниками ударили тебе в голову. Но… — Уверена? — хрипит Леон. Всегда такой заботливый, сплетающий ваши губы в поцелуях, чарующий, одурманивающий. Гладит твои бёдра маленькими кругами, и ты тяжело сглатываешь. Запинаешься, пока говоришь. Думаешь дважды, потому что сейчас ты не совсем в своём уме. — Я не… Я не могу… — Тише. Я тебя понял. Подначивает, гладит, покусывает – так жарко. Обхватывает твоё лицо и заставляет посмотреть на себя. Не тянет, мягко накрывая твои губы. Липкие касания ваших губ заземляют тебя, и ты шепчешь его имя между поцелуями, не в силах насытиться им вдоволь. Какая бы опасность ни поджидала вас на другом конце прохода – к чёрту её.

[six]

—…чтобы ты был у меня первым, если не возражаешь, — робко, но непоколебимо кладёшь руку ему на бедро. Ресницы подрагивают; от волнения ты прикусываешь губу. Конечно он не возражает. Разложить тебя и довести до исступления, чтобы ты не думала ни о чем, кроме него. Но ты ведь младшая сестрёнка его лучшего друга. Он помнит тебя ребёнком с ясными глазками и брекетами. Помнит худощавым неуклюжим подростком с очками на пол-лица. Он разрешил тебе пожить у себя только чтобы твой брат (и его брат, пусть не по крови) смог разрулить кое-какие проблемы дома. И Леону тяжело, ведь ты больше не тот подросток. Ты больше не борешься с проблемной кожей или с непослушными волосами. Не такая невинная, какой он запомнил тебя, покинув ваш сонный городок в погоне за мегаполисом. Теперь ты женщина. Ты знаешь, как вести себя в компании, как улыбнуться так, чтобы все мужчины упали к твоим ногам. Фигура твоя сформировалась, формы округлились, и пахнешь ты так чертовски вкусно, и… Твою ж мать! Ты хлопаешь ресницами, как испуганный оленёнок, услышав недовольный стон Леона – он зарывается лицом в диванную подушку, приглушающую все выкрикиваемые им ругательства. — Л-Леон? — волнуешься ты, поднеся дрожащие пальцы к его плечу. По твоему виску скатывается комично большая капля пота. — Если не захочешь, можешь отказаться в любой момент. Твой голос успокаивает. Но за его высотой и лёгкостью он слышит нотки грусти. Чувствует, как собственные внутренности сводит от подкатившей вины. Он впивается зубами в подушку, а в горле у него нарастает очередной стон. Как мог он даже подумать о том, чтобы отказать тебе?

[seven]

Торговец даёт вам кое-что, что поможет подлечиться в два раза быстрее. Это в благодарность за то, что вы разобрались с теми докучливыми воронами. Оно залечивает укусы и даёт добротный прилив адреналина, пока вы пробираетесь сквозь толпы заражённых в поисках Эшли. Но потом тебе вдруг становится нестерпимо жарко. По венам словно начинает течь лава. Голова раскалывается. И всё кружится. Руки и ноги побаливают, но ты списываешь это на усталость. К тому же после завтрака ты больше ничего не ела. Для тебя мясо змеи обычно не основной источник белка. Леон настаивает на том, чтобы ты отдохнула, когда ты врезаешься в него, в его крепкое тело, а он подхватывает тебя и прислоняет к стене пустующего амбара. Разгорячённый, тяжело дышит, устраивает бедро между твоих ног, чтобы заземлить тебя (себя).Ты видишь целую вселенную в его глазах, пока он осматривает тебя на предмет ранений. Брови нахмурены, губы приоткрыты; никакие «нет» с ним не прокатят: он похлопывает тебя по щекам, чтобы ты не отключалась. Ты не станешь спорить. Не в состоянии. Особенно когда в глазах двоится, ноги подкашиваются, а горло сводит от стона. Почему, почему от него так обалденно пахнет? Укрывшись в недосягаемом убежище и перебирая товар, Торговец осознает, что совершил ужасную ошибку. Он думал, что дал вам последнюю ампулу адреналина. Но вот она, лежит на столе и смотрит на него, издевательски переливаясь синим цветом. Ой-ёй. Кому только в голову пришло красить инъекции адреналина и афродизиака одним цветом?

[eight]

Ладно, послушай. Представь: пересечься на вечеринке с бывшим, пока у тебя в объятиях Леон. Леон замечает, как ты напряглась и растерялась, ведь обычно ты ведёшь себя оживлённо и шутливо. Сложив два и два, он понял, что усевшийся напротив парень – тот, кто разбил тебе сердце. Тот самый, после которого Леон усердно, по осколкам собирал тебя воедино. Ближе к концу вечера ты обмениваешься с бывшим парой слов. Пропускаешь с ним по пиву и смеёшься, предаваясь воспоминаниям о ваших старых друзьях. Но Леону это не нравится. Совсем. Не нравится, как глаза твои блестят ярче положенного и как этот мудила заставляет тебя смеяться до красных щёк. Но Леон держит себя в руках, улыбаясь и посмеиваясь рядом с тобой (хотя зубы он стискивает, на шее у него играют желваки, и бедро твоё он сжимает слишком ревностно). Рядом с твоим бывшим он прикидывается паинькой. Не хочет устраивать сцен. Наступает время уходить; по пути домой он презрительно молчит. В конце концов, ты оставляешь попытки разговорить его, когда вы подъезжаете к дому. Но Леон резко хватает тебя и усаживает к себе на колени, ловко впиваясь в твои губы и грубо лапая ягодицы. Подначивает тереться о себя, кусая тебя в шею и блуждая руками по твоему телу. Он подхватывает каждое движение твоих бёдер толчком своих, практически трахая тебя через одежду. Между поцелуями и прерывистыми вдохами, пока ты теряешь голову, Леон шепчет тебе на ухо: — Всё равно я трахаюсь лучше, чем он.