Рождество на двоих

***

Лариса сидела за столиком, невидяще устремив свой взгляд на свежесваренный, принесенный ей горячий напиток, то и дело проворачивая чашку в руках, но так и не прикоснувшись к его содержимому. Кафе Флюгер традиционно было украшено к предстоящему празднику. На каждом столике красовалась миниатюрная сосновая веточка, источая приятный хвойный аромат, что вкупе с нотками кофейных зерен, создавал неповторимую атмосферу уюта, за которую многие и любили Флюгер, желая остаться здесь подольше и неизменно возвращаясь когда-нибудь еще. Огромный ярко-алый бант украшал барную стойку, словно долгожданный подарок, а бариста с сияющей улыбкой любезно протягивал заказы подходившим посетителям, изредка смахивая выбивающуюся из-под праздничного колпака кудрявую прядь волос. Звон входного колокольчика возвестил о прибытии нового гостя, и парнишка тотчас весело приветствовал вошедшего, но в ответ не услышал ничего, ведь посетитель, вернее, посетительница, даже не обратила внимание на его обращение, занятая лишь своими мыслями. Девушке не потребовалось много времени, чтобы отыскать свою цель. Вот она — скрывшаяся за дальним столиком от посторонних глаз, сидевшая спиной ко входу, от чего за спинкой другого диванчика виднелась лишь пепельно-серебристая укладка. «Умно, изящно, решительно.» — промелькнуло в голове за те несколько шагов, что Уэнсдей оказалась подле стола. — Можно? — все же спросила она. Само по себе удивительно, чтобы она спрашивала разрешение кого-либо, но именно сейчас Аддамс решила, что так будет правильно, и даже если она получит отрицательный ответ, то спокойно покинет Флюгер абсолютно не расстроившись. Вместо привычного ответа директриса Уимс лишь медленно подняла на нее печальные молочно-голубые глаза и плавно кивнула, возвращая внимание к остывающей чашке. Было непривычно видеть мисс Уимс такой. Снова. Аддамс послушно заняла место напротив, сцепляя на столе замерзшие руки в замок, и огляделась. Мерцающая на потолке гирлянда, зигзагообразно протягивающаяся от одного угла к другому создавала еще больше света, чем обычно, что невероятно слепил не привыкшие к такой яркости глаза младшей, любившей полумрак и тусклость во всех их проявлениях. Негромко звучала музыка и, если прислушаться, можно было уловить ее слова. «Рождественская.» — невольно выдала ответ память, и Уэнсдей чуть поморщилась, однако тут же возвращая безэмоциональное выражение лица. Это было поистине мучительной и достойной пыткой, но на волю случая, Аддамс не была бы Аддамс, если бы бежала от пыток. Особенно сейчас. — В прошлом году я праздновала Рождество дома с моим… Я даже не знаю, почему рассказываю вам это сейчас, мисс Аддамс. — снова разворачивая чашку дрожащими руками, спонтанно начала Лариса. — И все было прекрасно, но только до полуночи… Подняв глаза, блондинка столкнулась с озадаченным взглядом напротив, он не был похож на то, как на нее смотрели в машине, он показался ей растерянным, возможно, таким же, как и ее собственный в этот момент. — Мы пошли смотреть салют, но я забыла перчатки и вернулась, пытаясь скорее их найти. А когда я вышла… — мисс Уимс на секунду замолчала, оставив губы приоткрытыми, словно ей не хватало воздуха, а затем продолжила: — Когда я вышла, то никого не было рядом. Лишь следы, уходящие прочь от моего дома… — невольно послышался всхлип, и мисс Уимс потянулась к салфетнице, беря одну и быстро промокая влажные уголки глаз. Уэнсдей не знала, как на это реагировать. Впервые за долгое время она почувствовала себя неуютно — всезнайка Уэнсдей Аддамс не знает, как успокоить человека! Неожиданно она потянулась рукой к остывшей чашке, что все еще держала директриса… — Что-нибудь закажете, мисс? Паренек подскочил настолько быстро, что Аддамс резко одернула руку, так и не успев дотронуться до старшей, и больно ударившись локтем о столешницу. Мисс Уимс же поспешно отвернулась к окну, прикрывая лицо воротником, что не уклонилось от наблюдательной ученицы. Уэнсдей исподлобья посмотрела, прожигая взглядом несчастного, что подошел так не вовремя. Парень тотчас испарился, нелепо извиняясь, однако девушка уже не обращала на него внимания, обернувшись к директрисе Уимс. Она по-прежнему сидела, отвернувшись, тогда Уэнсдей, уже уверенно снова потянулась к ней, осторожно дотрагиваясь до мягкого рукава пальто и будто прося взглянуть на нее. И Лариса послушалась. Молочно-голубые глаза были переполнены слезами, и было видно, что она еле сдерживала их, чтобы не расплакаться у всех на виду. Аддамс продолжала держать ее, ощущая, как приятна на ощупь ткань ее пальто, и как начинают согреваться руки. Они просидели так с несколько минут, безмолвно смотря друг на друга, никто точно не скажет, что было в мыслях у обеих, пока… Уэнсдей прислушалась сменившейся мелодии, как по телу тотчас пробежали мурашки, заставляя оглядываться по сторонам, словно встревоженного зверька. Она ненавидела праздничные песни, но за время, проведенное с Энид, наслушалась их немало, а потому, с первых нот девушка была готова поклясться на останках покойного скорпиона, что это та самая мелодия.

Мелодия, заставляющая радужную Синклер плакать всякий раз, когда она ее слышит.

Мелодия, уничтожающая тот радостный символ праздника, которым он представал перед всеми.

Но самое ужасное было то, что это была мелодия, которая все усугубит сейчас!

Уэнсдей снова посмотрела на женщину, что не успела отойти от случившегося и сказанного, как вдруг послышались первые слова: Last Christmas I gave you my heart But the very next day you gave it away This year To save me from tears I'll gave it to someone special! Лариса подумала, что ей все это кажется, что все происходящее не более, чем ночной кошмар, как слова повторились, оглушая ее глубокой болью. Уэнсдей видела, как блестящие соленые капли покатились по бархатным щекам одна за другой. Лариса плакала бесшумно, теперь уже не сдерживаясь или не в силах сдерживать все это. Уэнсдей оцепенела перед плачущей блондинкой, что продолжала смотреть ей в глаза, не выказывая ничего, кроме слёз. И тут Уэнсдей не на шутку испугалась. Она молниеносно схватила директрису за рукав и, совершенно не задумываясь, подняла ее с места, быстро выводя из кофейни. Оказавшись на улице, Аддамс расцепила их руки, так же спешно возвращаясь в заведение. В одно мгновение девушка оказалась рядом с бариста и лишь сейчас замедлила свое резко стучавшее сердце. Увидев ее, парнишка растерянно и натянуто улыбнулся. — За кофе. — и Уэнсдей быстро протянула две идеально гладкие купюры. Парень благодарно кивнул, чувствуя как напряжение отпускает его. — А можно вопросик? — неожиданно ласково спросила она. — Конечно, мисс! — приободрился бариста. — Вы сами подбираете музыку в кафе? — почти улыбнулась Уэнсдей. — Всё верно, мисс! Знаете, я составлял этот праздничный плейлист… — Значит, ты!.. — превращая улыбку в оскал и испепеляя парня взглядом, быстро осекла его Аддамс. — …Если я еще раз услышу здесь эту пенсю, можешь попрощаться со своей жалкой кофейней раз и навсегда! — П-п-простите, м-м-мисс? — Ты услышал?! Парень резво закивал, напуганный до смерти в прямом и переносном смысле, в то время как скандальная посетительница уже покинула Флюгер, вполне удовлетворенная произведенным эффектом. Мисс Уимс стояла так же, как ее оставила Уэнсдей, словно ледяная статуя. Немедля, ученица снова взяла ее за руку, ведя к машине. Ловко открыв ее, быстро оказавшемся в ладони ключом, Аддамс посадила безучастную к происходящему директрису на заднее сидение и быстро вставила ключ в зажигание, включая обогрев салона. — Мисс Уимс. — тихо позвала она, напряженно вглядываясь в заплаканные глаза. Без ответа. — Мисс Уимс! — схватив ее за плечи, потрясла Аддамс. Без ответа. — Лариса! — крикнула в испуге Уэнсдей, переместив ледяные ладони на мокрые щеки. Молочно-голубые глаза тотчас повернулись к ней, и от неожиданности, младшая отпустила директрису. — Вы… Вы напугали меня. Блондинка лишь молча смотрела на нее в ответ. Воцарилось недолгое молчание, которое нарушила Уэнсдей: — Я не должна была вас об этом спрашивать… — подавленно произнесла она, опустив голову, что заправленные пряди упали на лицо, скрывая и без того его мрачный и потускневший цвет. — Я… Я прошу прощения… Мисс Уимс… — сдавленно добавила Аддамс. Она вздрогнула, почувствовав, как на плечо мягко легла рука женщины, и тотчас подняла голову. Лариса слабо улыбалась, с нежностью глядя на нее. — Вы… сможете доехать до академии? — все еще беспокоясь, уточнила Уэнсдей. Она плавно перехватила руку в перчатке, сплетая ее со своей в замок, и почувствовала, как та слегка сжала ее в ответ.

***

Обратная дорога прошла необычайно тихо. Лишь на прощание, стоя на лестнице возле комнаты, директриса тихо произнесла: — Уэнсдей… — она тотчас обернулась, не успев открыть дверь. — …Мне не за что тебя прощать… — неожиданно закончила женщина, поставив ученицу в тупик. — Но я… — Аддамс даже не знала, как закончить фразу. — Ты лишь открыла мне глаза. — мягко сказала Лариса, чуть улыбаясь и добавила. — Доброй ночи… Уэнсдей еще долго стояла, наблюдая, как мисс Уимс уже давно скрылась на лестничных пролетах, и лишь тогда тихо ответила в пустоту: — И тебе.