То, что ещё можно исправить

Лучи утреннего солнца надоедливыми зайчиками будили красного меха, что валялся на платформе, утыканый множествами датчиков. Хот Род потихоньку приходит в себя, но пока не осознает, где находится. Произошедшее вчера, казалось ему дурным сном, пока его оптика, настроившись на нужный фокус, не увидела перед собой знакомую, обшарпанную комнатку. Его манипуляторы сразу потянулись к незнакомым трубкам, что торчали из его брони, благо его доктор был на месте и вовремя остановил своего пациента. — Дурак, выдернешь вытечешь за пару астрокликов! — Рэтчет ругался на меха, что будто его не слышал, все равно пытался достать из себя катетер, что доставляет неудобства. — Кто ты? — Хот Род перепугался, видимо он подумал, что его привезли на разборку. Его можно понять, ведь никто, по какой-то причине, не ожидает от Саундвейва хороших поступков. — Убери от меня… — Тише, дружище, тебе лучше ещё поспать. — медик увеличил дозу препарата, замедляющего работу процессора. Манипуляторы студента, что до этого усердно сопротивлялся Рэтчету, обмякли. Он снова засыпает. Тем же самым был занят и Саундвейв, развалившись на самом заднем ряду лекционного зала. Абсолютно не стесняясь, мех заряжался уткнувшись фейсом в парту, привлекая внимания тех, кто сидел рядом. Кстати о них, Виндблейд всё ещё косо поглядывала в сторону меха, благо между ними была Хромия, что немного сбавляла напряжение. — Тебе не кажется, что он соврал тебе, про Хот Рода? — сикерша старалась говорить тихо, боясь разбудить кассетника, которому все же вернули визор. — Зачем ему это? Тем более его действительно нет здесь. — Хромие тяжело было понять подругу, ведь она не видела того ужаса своими окулярами. Тем не менее, фем все же пыталась войти в её положение. — Хромия, он очень странный. — Виндблейд, прошу тебя, не сейчас. — воительница повернулась, чтобы проверить, спит ли объект их обсуждений или нет. Встретив надоедливый кусок стекла и немного приоткрытый вокодер, она успокаивается. — А вдруг он его… — Шлак, Винд, Саундвейв не стал бы. — Откуда ты знаешь? — сикерша немного повысила свой тон, привлекая ближайших зевак. — Хватит. Если тебе так интересно, где пропадает Хот Род, так иди и спроси у Бамблби. Он его друг, должен знать. — Слушай, Хромия, я просто беспокоюсь за тебя, вот и все. Не надо на меня нервничать. — сикершу задевал тот факт, что подруга довольно грубо реагирует на банальное волнение. Это проявляется и в языке тела, особенно ярко её недовольство показывали её крылья, что будто поникли, опускаясь ближе к земле. — Я просто. Извини. — фем вдруг вспоминает тот факт, что она её подруга, отчего ей становится даже стыдно. — Только давай не поднимать эту тему, пожалуйста. Саундвейву было довольно интересно слушать их болтовню, особенно часть про него. Довольно странно, что Виндблейд стала проявлять осторожность по отношению к кассетнику, как ему казалось. Вроде совсем недавно она относилась к нему положительно. Единственной причиной для такого поведения, он находил лишь то, что сикершу стали мучать ведения о прошлом, что, признаться честно, пугало и его самого. Тяжело меху вспоминать о том, как не смог противиться древнему, как вынужден был смотреть, как его воительница отчаянно пыталась ему помочь, даже когда они остались только в двоем. Повезло, что его оптика прячется за визором, и никто не видит того, как омыватель, хоть и не сильно, но все же смачивает окуляры. Тяжело нести ношу прошлых ошибок, особенно когда делаешь это в одиночку, но мысль о том, что все можно исправить не даёт опустить манипуляторы. Кажется, этого соню начинают подозревать, раз Хромия стала все внимательнее вглядываться в его фейс. Это проклятое чувство, что на неё кто-то смотрит досаждает ей, отчего фем кажется, что кассетник просто лежит и греет локаторы, ровно как и сикер, что сидел перед ними. — Интересно тебе, Старскрим? — Хромия уже устала не замечать крылатого меха, что подозрительно тихо сидел. — Хах, очень даже. Судя по всему, у вас очень интересный друг. — мех повернулся к ним фейсом, будто собирался съязвить чего-нибудь, но увидев физиономию Виндблейд, что излучала лёгкую тревогу и раздражение, передумал. — Что-то случилось? — Слушай, Скрим. Можешь не доставать меня, хотябы сегодня? — крылатая была не в духе и её можно понять, день с самого утра не задался. — Ого, не похоже на тебя, но ладно. — сикер не понял, чем заслужил такой ответ, но разбираться желанием не горел. Отвернувшись обратно, он больше не пытался их доставать. Хромия нехорошо посмотрела на свою подругу, одним взглядом давая ей понять, что не стоит срываться на окружающих, тем более она сама об этом будет потом жалеть. Где-то на другом конце города: Зета вновь был в ярости, получив сообщение от комбактиконов, он вновь срывался на своего генерала, что вновь просчитался, вот только тот не понимал, что он сделал не так. В обязанности Айронхайда не входит обеспечение безопасности преступников, только сказать вслух это оказалось тяжелее, чем кажется. Прайм смахивал со стола всё его содержимое, он рушил собственный кабинет, позабыв о сдержанности. — Какого Юникрона?! Как кто-то мог узнать о моем отъезде?! — Зета требовал объяснений, которых Айронхайд дать не мог. — Я не знаю. Я предлагал тебе взять больше ботов, для безопасности, но ты отказался. — все что мог сказать в своё оправдание мех. — Что ты сказал?! — Прайму будто резьбу сорвало. Голопад тут же отправился прямиком в переносицу меху, заставляя того зажмуриться. Зета резко схватил затылок вояки, прежде чем рубануть его об стол, прижимая, подавляя его вдруг прорезавшийся голос. — Ты щас пытаешься выставить меня виноватым? Думаешь проблемы только у меня?! Интербот шлаков, решение сената должны быть исполнены, в противном случае не только мой шлем окажется на плахе. Тебе понятно? — мех продолжал прижимать его шлем к столу, демонстрируя свою власть над ним. — Да… — прохрипел, словно послушный пес, Айронхайд. — Они сказали, что это был тёмно-синий мех с белыми вставками, красный визор и щиток. Составь фоторобот и найди мне этого ублюдка, мне нужен его шлем! — тяжёлый манипулятор перестал давить на макушку подчинённого, позволяя тому выпрямить спину. — Иди работай. Выпроводив Айронхайда вон, мех упал в кресло, предвкушая очень неприятный разговор, где унижать уже будут его. Мех очень не любил приходить с плохими новостями, ведь каждый раз ему приходилось глотать оскорбления, после чего он отыгрывался на тех, кто не мог ему ответить, вроде Айронхайда. Вот только в этот раз, все может закончиться гораздо хуже. Зета рискует своим титулом, ведь если информация о том, что они готовят теракт на собственной границе, то в лучшем случае он больше не будет Праймом, кучка стариков во главе сената быстро отправят его на помойку. Сейчас Зете нужно всеми правдами и неправдами убедить комбактиконов сделать это, в противном случае, они точно продадут эту информацию. Вот только, как их убедить? Действительно, как же убедить жадных преступников? Деньгами конечно же, да такими, что они даже думать не станут. Кстати о них, пятерка комбактиконов отсиживались в своём логове, где-то в черте Каона. Свиндл кричал громче всех, ведь никто их его братьев не был на связи, и, если бы кассетник захотел, он бы щас здесь не стоял. — Где вы были?! Почему я должен говорить с автоответчиком, когда меня убивают! — мех был в ярости, особенно он злился на Онслота, что должен был быть на связи. — Да завались ты! Мы сразу выехали тебе на помощь, ты сам виноват, что позволил себя отметелить. — А да? — Свиндл шёл на брата по оружию так, будто собирался начистить ему фейс, что было правдой. — Я щас разобью тебе фейс. — Успокоились оба! — Броул крепко ухватился за шкирку буйного Свиндла, оттаскивая их друг от друга. — Лучше скажи, что тебе сказал Прайм. Чего этому полированному бамперу от нас надо? — Брутикус ему нужен. Через два дня, должны были напасть на границе Иакона. — мех сорвал с себя захват. — И что ты сказал? — Онслот потянулся за стаканом топлива, готовясь услышать то, что ему не понравится. — Я не дал точный ответ. — Ну, хоть до этого догадался. — Вортекс, что-то бубнел со стороны, раздражая Свиндла. — Ох, нельзя было ходить туда, глубоко же мы попали. — Онслот услышал то, чего боялся. Мех осознает, что отказываться они не в состоянии, если не хотят, чтобы их потеряли в море ржавчины. — Мы ещё можем послать их. — сказал Броул, кажется, он не понимает, что от заказов сената отказаться нельзя. — Не можем, в том то и дело. Говорил же, но никто меня не послушал. — Да что ты нервничаешь? Мы за одно дело можем заработать столько, что нам хватит на беззаботный актив за пределами этой планеты. — Свиндла раздражает то, как их лидер вечно ворчит, вместо того, чтобы просто заткнуться и заработать кредитов. — Идиот! Неужели ты не видишь, что здесь что-то не чисто?! С чего ты решил, что они вообще заплатят, вместо того, чтобы просто не убрать нас, пока единственные, кто будет знать правду, не заговорили. — Шлак, Онслот прав. — Бласт Офф, ровно как и остальные поддержали своего командира, вот только выбора у них теперь нет. — Да пошли вы! Я тут своим бампером рискую, заказы нам жирные выбиваю, а в замен слышу лишь упрёки. — Ты втянул нас в глубочайший выхлоп, кретин! И если бы ты нас предупредил, то и рисковать бампером не пришлось бы! — Онслот не выдержал, так же как и стакан в его манипуляторе, что разлетелся на множество мелких осколков. — Идите в выхлоп, все вы. — Свиндл вышел на воздух, тут ему никто не был рад. * * * Пустошь… Сильный вихрь отдавался свистом, внутри старой, ветхой хижины, на пороге который стоял тот, кто уничтожил этот мир, тот кому суждено было начать новый. Саундвейв, в своем истинном обличии воплощения хаоса. Темно фиолетовый корпус, что еле помещался в дверной проем, заходил внутрь, за голосом, что так тепло откликался в груди. Мех, что уже больше не являлся герольдом, встречается оптикой с той самой воительницей, с которой он прошел, через столько приключений, которую не смог защитить. Теперь, все что ему остаётся, так это любоваться ей, в снах, что рисует его воспалённый процессор, который отказывался полностью принимать свою сущность, свою власть над этим миром, отчего и оставался похожим на Саундвейва, не позволяя себе превратиться в того, кого сумел одолеть. — Рада тебя видеть, Саундвейв. — та самая оптика, улыбка и очень нежный голос, что он готов был слушать вечность. Фем оставила на столе для них парочку порций энергона, надеясь на милую беседу. — Хромия, я… — кассетник видел этот сон и не раз, но все же ком к горлу подступал каждый раз, когда его отравленная бесконечной яростью, злобой на самого себя оптика видела этот голубой корпус. — Прости, я подвёл тебя. — Брось, Саундвейв, тебе не нужно извиняться. — воительница обхватила своими пальчиками его ладошку, затягивая за стол. — Ты сделал невозможное для всех, дал нам шанс начать все с начала, в том числе и для меня. Рогатая фигура садится на хлипкий стульчик, напротив фем, что улыбается, как во времена, когда они покоряли неизведанные края вселенной, заставляя его искру сжиматься, горевать о том, кого потерял. — Я скучаю по тебе. — мех заглянул в чащу, надеясь увидеть в отражении себя прежнего, а не лик чудовища, в которое ему пришлось превратится, но реальность была жестока к нему, как и всегда. — Глупый, я же сейчас сижу с тобой и любуюсь твоей макушкой, пока ты тут сны видишь. — Хромия протянула свою кисть вперёд, поглаживая его разодранные кулаки, по которым было прекрасно видно, как усердно ему приходилось бороться. — Хромия, это же не ты. Да, она хорошая, похожа на тебя, но все ещё не ты. — её прикосновения, будто забирали тяжесть, что повисла над его искрой и не отпускает связиста уже очень давно. — Ох, Саундвейв, это не так, ты просто пока не хочешь этого понять. Ты живёшь прошлым, винишь себя, обрекая на мучения. — фем нежно касается его щеки, смахивая с его оптики едва заметную влажность. — Разве я могу простить себя? Разве я имею на это право? — Конечно, любовь моя. Ты дентами выгрыз себе право на счастье! — Хромия оставила энергон в сторону, подойдя поближе к кассетнику, заключая того в объятиях, отгоняя от него печаль. — А теперь хватит грустить. Тебе пора за работу, ведь ты должен спасти всех нас от ужасов войны, и я верю, что ты справишься. — Я не хочу уходить. — мех зажмурился, крепко сжал её талию, он боялся открыть окуляры и вернуться в реальность. — Прости, Саундвейв, но тебе пора. * * * Саундвейв проснулся от лёгких толчков в своё плечо. Хромия аккуратно приводила его в чувство, поскольку тот начал сильно ерзать и что-то бормотать себе под нос. — Эй, проснись, соня. — фем бы и не трогала меха, если бы преподаватель не стал все чаще смотреть в их сторону. — М? — кассетник на мгновение забыл, где находится, отчего начал глупо улыбаться, когда увидел перед собой обеспокоенный фейс Хромии. — У тебя все в порядке? Ты разговаривал во сне. — Я что-то конкретное говорил? — кассетник боялся окончательно потерять свою загадочность. — Извинялся перед кем-то. — беспокойство в окулярах Хромии забавляет его, заставляя неосознанное проводить параллели с той самой, в такие моменты они вели себя одинаково, может и не настолько большая разница между ними. — Ох, не обращай внимание. — связист выпрямился, проходясь взглядом по аудитории, будто мог встретить здесь знакомые лица. — Тоже кошмары мучают? — сикерша сказала это с несвойственной язвой в голосе, получая тут же осуждающий взгляд подруги. — Бывает. — кассетник кажется понимал, в чем тут дело. Особенность Виндблейд стала ей досаждать и, от непривычки, пугать. — Я чем-то тебя обидел? Вопрос был неожиданным, оттого и вводил в ступор. Сикерша рассчитывала, что её грубость останется без ответа, но все одним предложением, мех заставляет её чувствовать себя грубиянкой. — Э. Нет, я просто… Не знаю, что на меня нашло. Не бери в процессор. — неловкость сочилась из речи крылатой фем. — Анекдот. — Хромия вдруг решает разрядить обстановку, но сама попытка вызывает улыбку на их фейсах, отчего они все тут же позабыли о напряжении. Надо же, оказывается неловкость может быть полезной.