Задолго до начала

Алфея

— Итак, это ваш последний курс. Тренировок в этом году меньше, теперь они раз в неделю. Меньше теории и больше практики. Самое интересное ожидает вас на шестом семестре, но об этом позже.       Палладиум зачитывает информацию в тишине. Повзрослевшие девушки теперь не реагируют на новости бурей эмоций, хихиканьем и прочим шумом. Марион рада, что тренировок станет меньше, ведь это уменьшит соблазн поговорить с ним. А в обществе, они, разумеется, не могут всё время разговаривать только друг с другом. — Ещё у вас новая форма. — Добавила мисс Дория Дэ Мор. Эта новость оживила слушательниц. — Она ждёт вас в комнатах. — Её поменяли только для третьего курса? — Донеслось из толпы. — Нет, это коснулось всех курсов. Мода изменчива, как и отношение руководства к ней.— Заключила преподавательница. Девочки проглотили эту данность.

«Чудесно, ещё и это поменяли.»

      Внутри нет страха за новый гардероб. Возможно, княжна, всё же, приспособилась. В комнате Самара и Марион обнаружили новую соседку. Это второкурсница. Она стоит в гостевой у чемоданов, дожидаясь своих соседок. — Добрый день. Я Присцилла. Какую комнату мне занять?       Марион и Самара представились и предложили новой соседке поселиться в одноместной комнате, на что та согласилась. Сухость знакомства объясняется незаинтересованностью к девочке с младшего курса. Самара переложила вещи в комнату к Марион, поставив кровати так же, как и раньше, к одной стенке. Чехлы парят в воздухе, всё как обычно. Княжна поддалась волнению насчёт её внешнего вида в новой одежде. — Как думаешь, что они придумали на этот раз? — Она ищет бирку с её именем. Нашла. Другой чехол отдаёт принцессе. — Сейчас и узнаем.       Они распаковали вещи из чехла. Это снова блузка и юбка. На удивление Марион, юбка гораздо длиннее предшественницы. Если прошлая была пышной, в форме полу солнца и до середины икры, то сейчас она прямая, приталенная, из плотного тёмно-синего материала до пола. И рубашка поменялась: старая держала форму фонариков в рукавах, имела клетчатый принт и галстук. А новая шёлковая и струящаяся, без рисунка, белого цвета.

«Неплохо.»

      В новой форме чувствуются отголоски Домино, вплоть до выреза рубашки, чтобы подвеска со скрученным драконом была у всех на виду. Не хватает только кружевной композиции, но это уже замашки Оленбура.       Они в долгой тишине занимались ежегодной рутиной — раскладыванием вещей. Заклинание для самораспределения ещё не придумали, а это было бы очень удобно.

«Надо спросить у Лии, занимаются ли они составлением новых заклинаний.»

— И всё-таки, как твоя мать отреагировала? — Принцесса уселась на кровать, будто не выждав нужного времени для этого вопроса. Марион неловко от ответа, вырисовывающийся в её голове. — Я не хочу об этом говорить, Самара. Это было… слишком. Марион действительно не хочет об этом говорить. Матушкины крики до сих пор доносятся в её ушах. — Ну, ты сама на себя не похожа. Точнее, похожа на себя, но на первом курсе. Очень тихая и зажатая. Тебе же будет легче, если расскажешь. Самара смотрит, как хмурая княжна быстро раскладывает вещи из багажа, но после некоторого времени остановилась и плюхнулась на кровать, рядом с Самарой. — Я… даже не знаю, с чего начать. — Она похожа на морскую звезду, раскинувшись на кровати в той же форме. — Что ж, я уже знаю часть, где она допросила тебя насчёт продолжительности вашего общения. — Принцесса удовлетворена недолгим уговариванием, подперев голову рукой, предвкушая рассказ. — Да. Я тебе сказала, что ей ответила? — Нет. Правду? — Да. Ну, а дальше… — Это тот Орител, о котором я думаю? Младшая дочь княгини хочет соврать. Хотела. Но решила этого не делать. Только ли уважение к материнской фигуре вынуждает говорить правду? Или, возможно, это проявление безразличия к её словам, даже если Марион понимает, что игнорирование материнских стандартов означает конец их близких отношений? — Вы же всё прочитали, мамá. Строчка «Унаследую трон» вполне красноречива. В который раз Марион язвит не там, где нужно. Это заметила не только она. — Кто научил тебя дерзить матери? Марион сама пытается найти ответ на этот вопрос. Княжеская дочь смотрит в потолок. Самара смотрит на неё. В глазах принцессы её подруга похожа на неживую куклу. — И что дальше? Марион глубоко вздыхает. Нет, всё-таки не кукла. —Сначала она высказала мне всё, что касается его осведомлённости о наших с ней разладах. Он ведь написал про это в письме. Интересовался… а ты ведь представляешь, как это задевает её эго? Хорошо, что у меня хватило ума не рассказать про поздравление.       Марион не сводит взгляд с потолка. Она говорит очень тихо, почти шёпотом, будто её мать подслушивает откровения дочери и снова выбежит с угрозами. Самара ярче проявляет свои эмоции. — О, как назло! — Принцесса поняла, что такая экспрессия излишняя. — Ты будто растворишься от грусти, меня пугает твой вид, Марион. И в какое русло ушёл разговор? — Это был не разговор. Вначале говорила только она. Я старалась держаться и терпеть. Но её монолог приобрёл оскорбительный характер, когда она назвала меня «распутной девчонкой» заверив, что и наследник думает также, поэтому не стесняется мне писать. — Вздор! — Самара ударила руками по покрывалу. Марион даже дрогнула от испуга. — Для неё нет. Потом до маменьки дошло, что про меня известно принцессам. Он об этом тоже написал. У Самары округлились глаза. — Он рассказывает о тебе даже сёстрам, и ты после этого уверяешь, что вы просто друзья? Марион впервые за разговор улыбнулась, пряча от Самары свои мысли насчёт этого. — Так вот, после такого я уподобилась её поведению, заговорив в том же провоцирующем тоне. Я была готова к тому, что она запретит с ним общаться, запретит появляться в Красном Фонтане, да что угодно я готова была принять! Но точно не её новую задумку. — О, мамá, обо мне знает и Её Величество. И представь себе, королева не препятствует его инициативе. Если я и распутная девчонка, то корона со мной заодно!       Материнское лицо исказилось от шока. Свет настольной лампы освещает застывшую, в раздумьях, матушку, он выделяет каждую морщинку, каждый мускул её лица. Что-то невероятное развивается в её голове. Марион решилась выйти из-за двери, закрыв её за собой. Княгиня скинула письмо на стол дочери. Она в раздумьях подошла к камину, разглядывая на лежащие, возле него, учебники. Марион ищет глазами свою волшебную палочку. — Так значит, Её Величество не против… — Зачем ты искала палочку? Неужели хотела напасть на мать? Самара встала с кровати, решив примерить новую форму. Марион последовала её примеру, ведь до очередного организационного собрания около часа. — Нет… конечно нет! — Она разделывает чехол. — Просто это уже интуитивно получается, когда чувствую опасность. И ищешь либо палочку, либо меч… У тебя нет такого? — Мм… да, бывало. Но не по отношению к родителям. Задумайся, Ма-Мо-Мэ. — Это прозвище Самара изобрела, как только посчитала идею сложить первые слога трёх имён княжны очень остроумной. Марион ощутила очередную волну вины.

«Действительно, и чем только я руководствовалась, когда искала палочку?»

— Ты сбиваешь мой рассказ, Самара.       Она тряхнула головой, настраиваясь на продолжение.       Затем Марион рассказала, что её мать поняла, что эти отношения могут привести к чему-то большему, и у её младшей дочери есть шанс стать женой будущего короля. Поэтому младшая из дома Оленбура обязала продолжать общение. Мать снова вообразила себя сводней, поставив на контроль взаимоотношения Марион и Оритела.

«<…> Марион в штыки восприняла материнское видение ситуации.

Теперь «нечто трепетное и личное изуродовалось в матушкину карточную партию», так она сказала. Уверила, что впредь не посмеет заговорить с Орителом дольше нужного. Лишь бы не делать из него игрушку материнских замыслов. Её намерения благородны, но, Эрен, душа моя, ты сам всё видишь! Она ведь тянется к нему, и даже когда зареклась не говорить с ним, понятно всем, что этот замысел невозможно свершить. Ох уж эти изнеженные души Домино… Что она, что он… Придумывают драму там, где её нет. А ведь её мать сказала правильные вещи. И если быть откровенной, я приятно удивлена поведению Золотого мальчика. Я как-то писала, что его характер не позволит идти против родителей, но видимо, я оказалась неправа. Его мать к курсе Марион, только я не понимаю, в каком ключе он её представил. К тому же, я с опаской наблюдаю за августейшей реакцией. Неужели моя нежная княжна не нарушает планы Короны и на место будущей королевы не нашлось кандидатки, жаждущей этот титул? Как бы этот вопрос бомбой не разразился в будущем. Так или иначе, это лучше, чем держать княжну в тайне. Ох, как хорошо, что у нас с тобой всё обошлось без страстей, дорогой.»

      Эрендол свернул прочитанное письмо. Желание рассказать Орителу замыслы Марион перебилось о вид его друга, что старательно пишет ей письмо в данный момент. Эрендол решил, что это не его дело и он не должен лезть в их взаимоотношения.       Они в лёгком молчании прибыли в Алфею. Сегодня собрание, только в этот раз вещают не их кураторы, а директора двух школ. Всех согнали в актовой зале, на бельэтаже и балконах. Студентки по одну сторону, курсанты по противоположную. Пока ученики рассаживались по своим местам, два принца пересеклись на лестнице с княжной, что кротко улыбнулась в ответ широкой улыбке Оритела и его явному желанию поговорить с ней.       Эрендол пресёк его, когда увёл Оритела в противоположный, от неё, балкон. — У них новая форма, да? — Он, наконец, теряет княжну из виду, поворачиваясь к другу. — Ты заметил это только когда она прошла? Они все в новой форме. — Эрендол кивнул на проходящих девушек с других курсов. Орител смущён.

Директора зачитывают поздравления о начале третьего курса.

      Самара не понимает, зачем собрали всех вместе. Она облокотилась на холодные перила, оборачиваясь на задние ряды: скучающие сокурсницы томно вздыхают в своих креслах, а те, кому мест не хватило, стоят с прикрытыми глазами. Девочки легко отвлекаются на курсантов. Даже покладистая Марион измучена тягостной речью. Принцесса развернулась. Смотрит на курсантов — им веселее. Видимо, выдерживать такие собрания для них — это дело привычки. И они, в свою очередь, тоже смотрят на девочек.       Директора закончили свою речь. В центр выходит командир Чедвик, чем взбудоражил всех спящих, скучающих и страдающих. Дамы шепчутся в поиске ответа, кто же этот мужчина. Самара вспомнила, что его личность известна только ученицам из целительства. Марион приподнялась и прижалась к перилам, вся во внимании. — Спасибо руководству двух школ за сказанные поздравления. А сейчас я затрону планы, касаемо вашей деятельности на третьем курсе. — Директора теряются на фоне яркого и экстравагантного подчинённого.       Марион видит, как он сдерживает себя и свои колкие речи, выступая на официальном мероприятии. И чувствует, как он нервничает, как лицо его напряжено, как пальцы постукивают по пергаменту в руке. Удивительные изменения в командире, которые она впитывает в память.

«Неужели он боится выступать перед большим количеством персон?»

— Палладиум ведь рассказывал нам о планах на третий курс… — Низкий голос Самары шепчет за спиной. — Тише, Самара. — Прошлый год прошёл у каждого по-разному. Это, в основном, касается учениц Алфеи: вы все были распределены по направлениям, но одни леди так и остались в стенах замка, а другие провели в обществе курсантов Красного Фонтана. Не думаю, что это было секретом для кого-то. — Слушательницы зашуршали. Нет, об этом знали не все. И Марион подразумевает всех, кроме своего направления и атакующей магии. Если Фарья точно высказала своё недовольство остальным, то насчёт болтливости Лии она не уверена. — В связи с нарастающими волнениями в магическом сообществе, правительство Королевства Магикс выписало указ о введении комендантского часа, объявлении третьего курса, в вашем лице, одними из смотрителей порядка.       О, всё спокойствие и тишина закончились. Шум, гам, поднятые руки в поисках ответов. Командир прервался, решив угомонить толпу прежде, чем это сделают директора, ответив на несколько вопросов. — О каких волнениях речь, мистер? — Спросила одна из третьекурсниц. Марион уже не вспомнит её имени. — Во всём Волшебном Измерении проходят забастовки ведьм и ведьмаков, переходящие в столкновения и разбои. Это началось ещё полгода назад, когда на Домино сократили разрешённые значительные заклинания для них. И этот запрет волной охватил правительства остальных планет. А ведьмы молчать не будут. Нигде. — Командир перевёл взгляд на Марион, которая покрылась мурашками от услышанного и его взгляда. Она избежала его зловещих глаз, посмотрев на Оритела, которого давно нашла в их толпе, но старается не смотреть. Он сердит и тих. Руки спрятал за спиной. Марион понимает, что брошенная фраза — это камень и в сторону наследника. — Эффект Домино. — Добивает Самара. Марион вновь мнёт руки. — Предвещая все ваши вопросы, докладываю примерный план действий. Курсанты в количестве двух человек каждый, посменно, будут обходить Магикс. Это касается и дам из направления атакующей магии. Вы — подстраховка курсантов. С вами, четвёртой, будет приставляться одна ученица из целительства. Они единственные из дам владеют и даром исцеления, и начальной военной подготовкой. — Столько человек для обычного патруля? Если обстановка в королевстве настолько тревожная, неужели этим должны заниматься мы? — Вы самые обученные, после королевской регулярной армии, кто может противостоять чёрной магии. И вы без пяти минут самостоятельные ячейки общества. Младшие курсы не привлекаются. Пока. — Сэр, а вы не подумали, что тут обучаются наследники своих фамилий, чьи жизни ценны и не должны подвергаться риску? Как наши родители отреагируют на такие нововведения? — Ваши родители, — Сущность командира, наконец, вылезает наружу через повышение тона, — в курсе всего перечисленного. Когда они отправляли вас сюда, то подписывали бумаги, где прописаны подобные исходы. Не забывайте, что вы обучаетесь в королевстве Магикс! И пока вы находитесь здесь, вы подчиняетесь только приказам короля Магикса! Исключений нет! — Он оборачивается в сторону подопечных. Марион уверена, что он смотрит на Оритела. — Да и к тому же, с вами будут целительницы, они спасут вас, в случае чего. — Усмешка от сказанного говорит сама за себя. Марион почувствовала на себе тяжесть свалившейся ответственности, ведь она точно не сможет спасти человека, при надобности. У неё нет ни знаний, ни умений. — Так, что я ещё не сказал… Ах, да! Патрули составляются в случайном порядке, но дам возможность поменяться. Но не балуйтесь. Помимо рейдов, курсанты будут производить облёты над Сумеречным лесом. Возможно, дамам из целительства потребуется собирать травы для зелий из выданных списков. Это ещё не точно.       Собрание кипело и бурлило ещё продолжительное время. Такой шум не устраивался со времён бала первокурсниц. Обучающиеся вышли из актовой залы в смешанных чувствах и непонятном затишье. Марион выскочила из зала. Десятки ног и юбок в том же темпе закупоривают коридор и лестничный проём.       У Марион не выходит из головы разговор с профессором Палладиумом у озера Роккалуче, где он упомянул о практике в Облачной Башне. Это случайное совпадение? Но если нет, то зачем они там? Следить за юными ведьмами?

«Они знали всё заранее?»

Красный Фонтан

      Два принца вернулись в Замок, восприняв новость спокойнее дам, но не безропотно. Они быстро разделались с формированием списков, вернувшись к привычному ритму занятий. Это последний такой день. Они сидели на лекции, когда Оритела вызвали к директору. Под скептичные взгляды однокурсников, он быстро вышел из аудитории.       Он впервые в кабинете директора. Он находится в неожиданном, для Оритела, месте: в северном корпусе, хотя остальное руководство расположено над главным входом—в южном. Ему интересно, чем это стратегически выгодно. Сам кабинет не выражает индивидуальность его владельца: интерьер выдерживает стиль остального Замка, однако отличается обилием света, чего так не хватает в аудиториях, коридорах и комнатах. Провожающий оставил его у дверей. — Добрый день, сэр. — Он едва не раскрыл своего удивления: в кабинете командир и секретарь его отца, помимо директора. — Командир. Мистер Уайльд. — Секретарь встал с места и поклонился. — Ваше Высочество. — Командир фыркнул от услышанного и увиденного. Орител мотнул головой в знак приветствия, оставаясь у дверей. Директор указал рукой на пустое место. — Присаживайся, курсант. — Орител выполняет приказ, посматривая на трех молчащих мужчин. Директор за своим рабочим местом, секретарь сидит по правый бок, командир стоит по левый. — Ты ведь присутствовал на собрании, не так ли? — С долей хитрости продолжает директор. — О да, он был. — Ответ сэра Чедвика, полный насмешки, смутил директора. Он старается сохранять невозмутимость перед секретарём, который бросил на автора этой фамильярности недовольный взгляд. Директор сверкнул глазами на подчинённого, и тот решил не стоять над душой Оритела, также присев. Естественно, командир знает, что Орител был там. Он ведь одарил его несколькими осуждающими взглядами во время своей речи. — Да, сэр. — Орител держит лицо. Директор продолжает. — Прекрасно. Тогда тебе известны нововведения. Мистер Уайльд, который тебе знаком, конечно же, приехал к нам, чтобы обсудить некоторые детали, касаемо твоего пребывания в этом учебном заведении. — Орител сузил глаза, с подозрением взглянув на приглашённого джентльмена. — Ваше Высочество, — Начал секретарь, — я рекомендую вам отказаться от участия в обходах и других мероприятиях подобного рода. — Орител сжал руки под столом. Он предвещал это. — Дело в том, что такая деятельность может негативно сказаться как на вашем здоровье и жизни, так и на вашу репутацию наследника престола. — На мою репутацию? — Да. Отличить вас от обычного курсанта караула очень легко по повязке. И если опасность в лице ведьм и ведьмаков действительно есть… — Она есть. — Добавил директор. Орител взглянул на командира, а затем обратно на секретаря. — Если это так, то целится будут, в первую очередь, в вас. Вы единственный сын Его Величества. Я не могу допустить такой неоправданный риск. Орител усмехнулся сказанному. — На собрании сказали, что родители в курсе происходящего и дали своё согласие. — Король дал своё согласие, да. Однако вам дана возможность выбрать, и я настоятельно рекомендую вам отказаться. — Сэр, есть ли такая возможность выбора у остальных моих сокурсников? — Орител общается к директору. Он отвечает не сразу. — Нет, курсант. Выбор предоставлен только тебе. — Тогда и думать нечего. Я отклоняю ваше предложение, мистер Уайльд. Думаю, что это справедливо и правильно. Тем более, к нам приставят очень способных целительниц. — В сознании сразу всплывает образ княжны. — А если меня убьют, тогда моя младшая сестра Элида станет первой королевой Домино. — Секретарь не оценил такой ответ от наследника. Он решил вернуть разговор в нужное русло. — Ещё есть какие-то рекомендации? Вы так и не пояснили, как в этом замешана моя репутация.

Вечер.

      Орител и Эрендол сидят в своей комнате. Третий сосед выпустился, а нового, к счастью, ещё не подселили. От того, из тесной, пропитанной запахом старого дерева и книг, комната под номером «двести восемьдесят девять» превратилась в комнату по просторнее, почище, но с таким же запахом. И никакие проветривания не помогут утратить это качество. И единственный стол в комнате поделить между двумя теперь гораздо проще.       Второй принц показывает альбом с фотографиями, сделанные за эти каникулы. Наследник заинтересован его рассказом, но посматривает на порт-ключ над рабочим столом. В какой-то момент Эрендол замечает это. — И как давно она не пишет? — Орител забывает, что Эрен внимательнее, чем кажется. — Последний раз я получал от неё письмо, находясь во дворце. Эрендол сделал собственные выводы от услышанного, кивнув. — Пошли курить.

Они пришли на привычное место.

      Ночная мгла уже отдаёт осенью. Листья дуба пожухли, выжженная трава ждёт уборки. Луна не почтила небо своим присутствием, потому, услышав драконий рёв и взмах их крыльев, Орител с толикой ужаса всматривается в черноту: после запугивания командира про опасность обитательниц Облачной Башни, воображение мгновенно навязало ему нападение с юга. Включив голову, он сообразил, что это Воздушный патруль. Уже с сегодняшнего дня охраняет территорию трёх школ. Эрендол успокоил друга, уверив, что ведьмы прилетят на мётлах и сделают это бесшумно. За это наследник тыкнул его в бок. — Ты знал, что кабинет директора расположен в северном крыле? — Орител спасает уголёк сигареты от ветра. Не получилось. Он ищет спички в кармане кителя. — Мм, нет? Я думал, он в южном. — Эрен подносит зажигалку к потухшей сигарете Оритела. — Что это? — Принц Домино отстранился от протянутой руки. — Это? Это зажигалка. Изобретение Зенита. Удобная штука, приобрёл в Аврааме. Она проклята на две тысячи огоньков, представляешь? Экономит кучу нервов.       Орител с опаской отнёсся к увиденному. Он предвзят ко всему, что изобретено на Зените. Но воспользовался ей, задымив, как положено. — Так вот, его кабинет прямо над нашими головами сейчас. И как он до сих пор не заметил нас? — Не думаю, что ему хватает времени следить за нашим укромным местечком. — Эрен отнёсся к теории Оритела беззаботно. — Так зачем тебя вызывали? Орител секунду думает над тем, раскрывать ли другу предоставленную привилегию. — Мне предложили не участвовать в этом. Эрендол выдернул сигарету изо рта. — В чём этом? — Карауле. Обходах. Полётах. Во всём, что нас попросят сделать из-за ведьм. Приехал секретарь отца и предложил отказаться. Ираклионский принц переваривает информацию. Он нахмурился. Видимо, до него дошло услышанное. — Ты принял предложение? — Нет. — Наследника слепит жёлтый свет фонаря, и Эрен, что стоит прямо перед этим фонарём, предстаёт перед ним чёрной фигурой, пыхтящая дым. — Да ну? И он сразу отстал? — Да, но на своих условиях. — И почему ты отказал? Орител обескуражен вопросом. — В каком это смысле? — Эрендол отошёл в сторону, к беседке, Орител ослеплён. Он зажмурился, спешно потушив сигарету. Он следует за другом. — В прямом. Почему не согласился на предложение? — Он разухабисто уселся внутрь. — Эта затея пахнет эксплуатацией и плохой подготовкой правительства к подобным исходам. Я бы не хотел участвовать. И не хотел бы, чтобы Самара бродила в такой ситуации где-то по лесу, собирая траву, которую обязаны собирать лекари королевства. А для тебя эта деятельность опасна, как наследника. Орител не оценил язвительность услышанной фразы. От допроса он поёрзал на месте. — Что ж, если бы этот выбор предоставлялся не только мне, тогда бы я подумал. — О, как благородно. Поэтому ты вписал нас в те даты, где целительницей вписана миледи М? Может, ты поэтому отказал ему? — Эрен хитро смотрит на друга, глубоко втягивая дым в лёгкие. Орител отвечает ему самым неубедительным ответом. — Я ведь вписал нас и туда, где была твоя невеста. Думаю, это предсказуемый выбор. — Знаешь, Орител, — Эрендол пропускает ответ мимо ушей, тушит выкуренную сигарету о перила, затем меняет свою позу на более закрытую. — Ты прост, как эта лавочка. Ты всегда таким был. Но почти год назад ты стал непредсказуемым. Я думал, что так на тебя влиял Джон, однако, я ошибся. Сначала эти танцы только с миледи М, потом драка… — Это было не из-за неё. — Отрезал Орител. — Я и не говорил, что из-за неё. — Эрен победно ухмыляется. — Не только из-за неё. Но вот ты побыл на своей каторге, потом дома, и сейчас ведёшь себя… так. — Он указывает руками в сторону друга. — Но ты показал на всего меня! — Да, Орител! Ты теперь фанатик одной персоны. Где ты, там и она. — Он наклонился ближе. — И переписываешься с ней чуть ли не каждый день, как я понял. — Сказал он шёпотом. — Что между вами? Орител отскакивает от наклонившегося друга, весь красный, с бегающими глазами. — Ничего! Какой вздор, Эрендол! Ираклионский принц закатывает глаза и глубоко вздыхает, прежде чем одарить его подзатыльником. — Ты выжил из ума, Эрен? — Наследник шлёпает его затылок в ответ. — Ты что, малолетняя девочка, что закрывает лицо веером при упоминании мужчин? Я спрашиваю тебя искренно и дружески, без злого умысла. — Эрендол проследил за метаниями друга: Орител, встряхнувшись, встал, закинул голову вверх и побрёл в сторону кустов. За ним и Эрен. — Что мне сказать тебе? Ничего нет. — Руки наследника ищут портсигар. — Твоя реакция говорит о другом. — Твои бестактные вопросы сведут с ума любого смертного! Марион не зря называла тебя назойливым. — Он воткнул плоский серебряный футляр в первоначальное место за отсутствие в том сигареты. — Почему ты интересуешься? Самара тебе что-то сказала?

«Самара сказала больше, чем знаешь ты, мой друг.»

— Так что-то было? — Он вытягивает из него признание, как родитель вытягивает у ребёнка признание за упрятанную шалость. Орител посмотрел на друга глазами, многословными, многогранными, будто чёрными. — Ах, Эрен! — Сказал он с восхищением и серьёзностью, отвернувшись от друга, словно наследник считал его недостойным услышать будущий ответ. Но прежде, разумность вернулась отрезвляющим холодом в его сознание. — Не произнесу и слова, пока не поклянёшься хранить молчание. Я знаю, ты докладываешь ей обо всём. — Честное, благородное слово, — откашлявшись, говорит Эрендол, — не скажу ей. Никому не скажу. — Тогда выслушай меня без всяких издёвок и комментариев. Я не соврал, когда сказал тебе, что ничего между мной и леди Марион нет и не было. Однако же, есть событие, которое определило моё отношение к ней, мою безусловную преданность. И раз ты, мой дорогой друг, такой догадливый и дотошный, я скажу тебе, что это произошло после моего наказания, незадолго до её каникул.       Это была не первая наша прогулка. Я не говорил тебе, но мы тайно виделись каждую неделю. Мы уговорились встретиться с ней в Магиксе, как обычно. После ваших нападок про этикет и манеры, она надевала обычное дневное платье, никак не обличающее её, как ученицу Алфеи. Я же снимаю повязку. Без неё люди мгновенно забывают моё лицо. Я, по обыкновению, пришёл раньше. Она не опаздывает, просто я жду её заранее, видимо, такая привычка зародилась ещё в середине второго курса. Пришла она вовремя, тихо и робко.       Любой наш разговор начинается с обсуждения погоды. В то время едва установилось стабильное тепло, но влажность ещё пропитывала воздух, от того испарина не покидала подножие земли. Обычно после этой темы мы рассказываем о новостях, которые произошли за неделю, даже если упоминали их в письмах. В такие моменты я стараюсь не смотреть на неё, сосредоточившись на обшарпанные дома и её голос. Весь этот разговор продолжался до момента, пока мы не дошли до Сумеречного леса. Моё настроение изначально оказалось шебутным, поэтому предложил миледи изменить привычный маршрут, заглянув в дикую природу. Время не было нашим врагом, поэтому имели право пройти такой долгий путь. Она же, по видимому, не была настроена также же, как я. — Нам нельзя ходить в Сумеречный лес. Там опасно. Она снова мнёт руки. Я заметил, что она это делает при малейшем переживании. — Миледи, я провел там месяц, и этот лес не отличается от любого другого. Я предложил ей дойти до озера, про которое она говорила в письме. Ожидая очевидный отказ, ведь это достаточно далеко от города, мои ожидания разбились о её загоревшиеся глаза и энтузиазм, будто она ждала этого предложения. — Повезло, что я взяла с собой палочку, Орител. Кто вас будет защищать, когда вы без оружия?       Пока мы пробирались сквозь ветки и высокую траву, болтали о разной нелепости, о командире, о его повадках и возможных причинах такого невозможного поведения. Я поведал о известных мне сплетнях насчёт этого мужчины. — Знаете, Орител, меня очень ранят его слова в вашу сторону. Вы сказали, что он может быть родом из Солярии. Получается, его грубость вызвана лишь другой религией? Там верят не в Великого Дракона, а в силу трёх солнц. Они ведь сами убеждены, что Король Солярии и есть один из трёх святых, а сэр имеет наглость попрекать вас в вашем положении. Лицемерие, вам не кажется? В прочем, я уже затянул свою исповедь.       Мы дошли до озера, когда тишина, умиротворение и запах тины пришли на замену разбушевавшемуся лесу, остротой еловой смолы и насыщенным запахом расцветающей зелени. Мы оба были поражены увиденным, но я, кажется, больше: на фоне розового заката и глади озера, отражающая небо, я смотрел на неё, бегущую к берегу. Её волосы казались ещё более красными, а причёска, хоть и утратила идеальную форму, всё ещё сохраняла свою лёгкость и воздушность. Впервые я видел Марион такой искренней и весёлой. Я пришёл в себя как только она развернулась ко мне, улыбаясь и подзывая к себе. Я не мог не улыбаться в ответ. Она достала палочку и принялась играться с водой. С такой лёгкостью она поднимала её, превращала в маленькую воронку, разделяла на большие и маленькие капли. Тут я был бы не мной, если бы не нарушил такое чудесное действо, задав ей столько вопросов про магию, что она вручила мне палочку. Моё смущение было скрыто под шлепком воды, ведь источник магии исчез, как только она отпустила древко. — Миледи, но я ведь не смогу… На что лёгкий взгляд превратился на что-то более сосредоточенное. Она подошла ко мне ближе. — Попробуйте. Династия утратила способность к колдовству, но это не означает, что магического следа в вас нет. Она исправила мою хватку. Я понял, что всё ещё смущён. — Ну, что вы так нервничаете? Давайте, я вам покажу движения. К общему удивлению, через некоторое время я смог вызвать водную рябь. Не водоворотик, но мне было достаточно и этого. «Следует спросить у отца насчёт магического следа в семье», пообещал я себе, но так и не сделал этого за все каникулы.       Внезапно Марион спотыкается о платье и её ноги затянуло в воду, а сама она чуть не упала. Я сначала испугался, а потом затаил дыхание перед её реакцией. Я был готов к ругательствам или слезам, но она залилась смехом, приподнимая прилично намокнувшее платье. Не знаю, был ли этот смех нервным, но она вышла из воды и вновь достала палочку. Как я понял, она хотела высушить сапожки и платье, но не вышло. — Что же, не только вам сегодня расстраиваться от результата. И лицо миледи на миг погрустнело. Я сделал шаг в сторону воды, решив поддержать её конфуз. — Нет! Стойте!       Она ухватила меня за руку. — Если хотите быть таким же безрассудным, как и я, то снимайте обувь. Достаточно меня одной с испорченными сапогами.       И представляешь, мы оба сняли обувь и зашли в озеро. Вот так просто! Будто это привычно, будто это обычный наш быт, будто мы деревенские дети. Иногда брызгали друг на друга водой, под кваканье лягушек, шептания водных нимф и непрекращающийся смех. И стало так легко на душе. И понял я, что это и есть истинное счастье, что она единственная вызывает такого рода лёгкость и что красивее неё в этот момент я не видел никого. Одним своим взглядом я благодарил её за возможность быть восемнадцатилетним курсантом, а не наследником престола. Все сомнения, все мои опасения и страхи, связанные с тем неизвестным чувством, которое она вызывала одним своим присутствием, словом, внешним видом, теперь сложились в единое понимание, в одну мысль; то было нечто большее, чем просто ощущение или эмоция. Это было нечто особенное, что я не мог объяснить словами. Одно я скажу точно. Она подарила мне свободу, а я сделал её своим идолом.       Понимание своих эмоций освободило моё сознание и вместе с тем затуманило мою стойкость. В оставшееся время я, наверное, был красным, ведь щёки мои горели.       Мне пришлось сосредоточиться на онемевших ступнях под водой. Небо давно перестало быть розовым, уступая сумраку. А лес удвоил тьму, оправдав своё название. Да и вода не ласкала ноги, а сковывала движения. Мы решили закончить с детской шалостью. Я взглянул на часы, обнаружив, что всё наше нахождение на озере Роккалуче заняло почти два часа. Она наколдовала согревающее заклятье, но одежду так и не удалось высушить. Пока я провожал её до ворот Алфеи, подол её платья и мои брюки покрылись сухими листьями, песком и землёй.       Мы обменялись прощаниями, и в конце концов я всё-таки испортил вечер, позволив себе невиданную дерзость: перед уходом вместо привычного поклона я поцеловал её руку. Это вышло само собой, и как только оба сообразили, что произошло, я ушёл прочь, успев застать её багровый румянец. После этого я выругался и выкурил, наверное, три сигареты подряд.       Но это не меняет сути, Эрендол. Ты прав, я стал фанатиком одной персоны, и имя её — Марион Мод Мэри.