Принятие

POV Дмитрий - Лэйн, ты азартный человек? - Захожу в библиотеку и иду к девушке, сгорбившейся над Книгой Апокалипсиса. Выглядит измотанной и удрученной. Меня умиляет, когда она такая: сосредоточена, с ручкой на щеке и щурится, пытаясь заработать на своём красивом молодом лице первые морщины. У меня есть для неё кое-что. Когда нашёл в одной из коробок с кучей старых вещей клетчатую доску - испытал восторг. Особенно когда она оказалась ещё и с фигурами. Сразу подумал о Лэйн. Игра на внимание и логику, а она умная, и мне безумно интересно посмотреть, как она мыслит. - Не знаю. Смотря что стоит на кону. - Она отрывает взгляд от книги и смотрит на меня. - Шахматы? - Машу доской перед собой и ищу место рядом. Стула нет, поэтому обхожу рабочий стол и становлюсь напротив, упираясь руками в поверхность. - Я не умею. - Тогда шашки? Девушка закрывает фолиант и отодвигает его в сторону, выпрямляясь. - Значит, не против сыграть на что-то? - Хитро щурюсь. Мне интересно, как отреагирует, если предложу ей желание. - Например? Кроме книги у меня ничего нет. Есть... Например, поцелуй. - А у меня можешь просить все что угодно. - Так уж все? - Сверкает глазами и закусывает губу. Заинтригована. Не делай так, прошу. - Насколько большие у тебя запросы? - Я увлеченно наблюдаю за ней. Ее серьезный подход к игре мне кажется забавным. - Не можешь придумать? Ну ничего себе. Значит, у тебя есть все, что хочешь? - Нет кое-кого, но на других спорить нетактично. Кого же? Неужели меня? Она многозначительно смотрит на меня, пытаясь не смутиться. Не терпится проверить. Лэйн очаровательна, когда такая румяная. Я придвигаюсь ближе. - Я тоже азартный человек. Так что, может, рискнешь озвучить желание? Подвинув доску, начинаю расставлять шашки на игровом поле. Она тоже нагибается навстречу, уперев локти в стол и подпирая руками подбородок. - Тогда пусть Шепфа придет и поведает мне все секреты книги. Я усмехаюсь. Не покажу, что восхищен её хитростью. Опускать кого-то с небес на землю - её конек. Зеленые глаза говорят явно о другом, однако губы решили подразнить меня. Отзеркалил ее позу, и теперь мы на одном уровне – нос к носу. - Что? О нем я ничего не знаю. А другие люди вольны сами решать, чего они хотят. Желания должны быть обоюдными. Киваю и щурюсь. Я прекрасно понимаю намёк. Если она хочет того, о чем подумал, первый шаг должен сделать я. И никак не на спор. - Что ж…в моих силах только отправить тебя к нему. А так как делать этого я не собираюсь, могу предложить свою помощь… В чем-нибудь другом. - Отступаю. Но мне все ещё интересно узнать, хочет ли она меня так же, как и я её. - Это звучит почти как приказ, поэтому не смею отказываться. Отлично. Мягко улыбнувшись, я поправляю доску и делаю первый ход. - Кто бы из нас ни выиграл, я все равно буду в плюсе. Ты будешь рядом. Спустя несколько ходов у меня дамка. У неё - пока нет. Я не воспринимаю игру серьёзно, любуясь партнёршей. Игра слишком простая, чтобы размышлять слишком долго. Лэйн мотает ногой под столом и часто задевает ей мою. Мне на это плевать. Я думаю о том, как стереть след от синей пасты на её щеке. Ей идёт, но я хочу провести пальцем. Это очень соблазнительно. Уничтожаю три её шашки подряд. Она отвечает и делает глупый ход. Возникает такая же глупая мысль - поддаться. Сейчас снова моя очередь - дамкой. Девушка сводит брови и постукивает пальцами по столу. Я должен выиграть только затем, чтобы понаблюдать за дутыми губками. На которых оставлю короткий, но волнительный поцелуй. И кто знает, куда он заведёт. Две. Победа близко. Лэйн грустно вздыхает. И обычной шашкой делает четыре хода, обгоняя меня. - Шах и мат, генерал. - Громко смеюсь, вспоминая, как она однажды стащила у меня платок. А сейчас ехидно улыбается. Да, я вышиб в итоге больше. Но так тупо проворонил свою дамку. Лэйн кружит голову, она превратила это в оружие. - В шашках это не так называется. - Знаю. Но мне так нравятся твои мудрые поучения... - Так каким же будет твоё желание, лаборант? Возникает интимная пауза. Не выдерживаю и заправляю за её ухо выбившуюся прядь волос. Наклоняюсь к ней близко-близко и веду большим пальцем по щеке, глядя на её распахнутые от неожиданности губы. - Ручка. Вот здесь на щеке. - Ты не воспринимаешь меня всерьёз? - Как раз наоборот. С тобой все слишком серьёзно. *** - Дмитрий, черт тебя раздери! – Будто сквозь толщу воды слышу крик Анны. С трудом открываю глаза и щурюсь. Черт, как же болит голова. Понимаю, что лежу на полу старого грязного судна, и до меня постепенно доходит: все, что я видел сейчас – плод моего воображения. Вокруг все суетятся. Будто к нам запустили какой-то газ, что всех усыпил. Глаза ребят бешеные, растерянные и беспокойные. И в руке у меня зажат…нож. И он в крови. Дьявол… Что происходит? Поднимаюсь и осматриваюсь. Ноа, Грэг и Анна суетятся вокруг полуразрушенного сидения. Рвут бинты, части чьей-то одежды и кричат друг на друга. В нос ударяет запах антисептика, и я, подгоняемый отвратительным предчувствием, подаюсь вперед. Лэйн… Она лежит без сознания и с колотой раной на животе. Вот же блядство! Кидаю взгляд на нож в своей руке и…понимаю, что сделал это я. Стиснув зубы от злости на себя и свой провал в памяти, сжимаю рукоять сильнее и втыкаю лезвие в свободную ладонь. - Дурак? Не сходи с ума! – Сестра бьет меня по внешней стороне кисти, вышибая оружие из рук, что со звоном летит на пол. А я даже не сопротивляюсь и не слышу ее. Виски гудят то ли от падения, то ли от растерянности. – Тебя еще не хватало! Все спорят, осматривают друг друга на наличие ранений, вспоминают, что на нас, блин, нашло. Часть сознания все еще затуманена, мы не помним, каким образом нас парализовали гребаные отродья и как долго мы пролежали. - Боже! – Девушка приходит в себя, поднимается и тут же падает обратно. – Шшш… - Лэйн! – Сквозь все безумие рвусь к ней и сажусь на корточки. Одну руку, ту самую окровавленную, кладу на ее живот, а второй глажу по щеке. – Лэйн, я… - Запинаюсь через слово, не смотрю в глаза, изучаю красное пятно на бинте и собираю мысли в кучу. – Прости меня, я не хотел. Я был не в себе, не видел, кто передо мной, я… - Все нормально. – Кряхтит девушка, с трудом поднимаясь на ноги. – Зато вы все, наконец, пришли в себя. На неё не подействовало? - Порша! – Не замечаю, что за спиной новая проблема. Девушка, что выручила всех нас, сильно укушена. У нее не получилось так проворно отбиться, и, похоже, ей уже не жить. Ее кровь смешалась с черной вязкой массой, что впиталась в кожу и побежала выше, скорее всего к мозгу. Анна исследует повреждения и делает выводы, мы теряем новую знакомую, что внезапно хватает Яна за руку и что-то бормочет, перед тем как…обратиться. Конечно, я немедленно ее застрелил. Окончательно придя в себя, все постепенно осознают то, что видели в своих воспоминаниях. Грег. Принимаю и не осуждаю. Мы все потеряли кого-то, и именно поэтому мы все здесь. Именно поэтому нами движет сила. Не важно какая: месть или желание найти ответы. Ноа. Да, Амир был неплохим парнем, но я не всесилен, к сожалению. Эта участь может настигнуть любого и в любое время. Даже Анна. У нас с ней странные отношения. Она слишком безрассудна и не боится опасностей, но в силу возраста все еще обижается на определенные вещи. Я ее понимаю и люблю любой. Мои обиды на нее давно ушли вместе с нашим отцом. Ведь только мы остались друг у друга. И…Ян. Мой бывший лучший друг. Он давит больнее других. Единственное, что не проходит мимо моих ушей и отпечатывается на подкорке. - Да ты святой, генерал. – Огрызается брюнет, со злобой смотря на дыру в груди Порши. Память подкидывает обоим гнятущий флэшбек. Отвечает на мое мысленное «так нужно». – Ну прямо Мать Тереза. Жалко только, что Павлу не повезло, да? Столько лет дружбы, а ты выстрелил даже без раздумий. Чувство вины и горечь потери до сих пор ломают меня. Он знает это, но продолжает плеваться. - Но как мило вышло: получив укус, ты сам все еще ходишь. К сожалению, рядом с тобой не было такого же чудесного «друга», как ты. – Эта боль выводит его из себя. Я знаю, что если появится возможность, то он убьет меня. – Чтобы он пустил тебе пулю в лоб, без шанса выкарабкаться. Ради спасения остальных, конечно же. - Ты не знаешь, что я чувствовал. – Неведомое желание почему-то оправдаться перед глупым и наивным когда-то мальчишкой вынуждает разжать кулаки. – Павел покрылся венами. У него не было шансов восстановиться! Воцаряется напряженное молчание вокруг. Все ошарашенно слушают лишь нас двоих. Замечаю, как Лэйн настороженно пятится в мою сторону и едва заметно двигает плечом, будто закрывая: готовая разнять двух огромных мужчин. Это неосознанно, но она сверлит брюнета взглядом, будто он сейчас бросится на меня. - А как же я? – Ян делает шаг вперед, и я хватаю девушку за запястье, пряча за свою спину. С ней происходит что-то, я чувствую. Что-то странное, чего не могу понять. Она не дает коснуться своего шрама на ладони, а под кожей будто пульс стал учащенным. – Не промахнись ты тогда, я лежал бы рядом с Павлом. Выхожу вперед. Один на один. Я спокоен внешне, однако злюсь. Устал повторять одно и то же человеку, который в упор меня не слышит. - Мы ведь вернулись с миссии вместе. Стояли перед тобой, измазанные в крови и смотрели не на генерала, а на друга. - Хватит, Ян. – Это не та тема, о которой надо кричать перед всем отрядом. Но он будто специально хочет показать, какой я говнюк. Все и так это знают, но подчиняются. Пока. А сейчас я едва ни бью его по лицу. Меня сдерживает лишь, что в этом случае я проиграю, признавая неправоту. Собираясь закончить разговор, разворачиваюсь. Однако он хватает меня за рукав. - Но, если я выжил, получается, тогда ты убил собственного друга. Друга! Человека. Смахиваю его руку, но он разворачивает меня за ворот кофты. Видимо, чтобы ударить. Фиксирую его локти, блокируя движения. Жетоны на моей шее лязгают, цепочка рвется от натяжения, и металлические пластины падают на пол. - Это же жетон Павла? – Подняв их, Ян опешил. Я стараюсь отнять, но он не дает, а лишь толкает меня, все еще собираюсь наброситься. - Ян, ты не прав. – Лэйн пытается разрядить обстановку. То, что она за меня – греет душу. Но то, что единственная, кто подал голос - не хорошо. - Оу, как чудесно! – Оскаливается парень. Не по-доброму осматривает ее с ног до головы и пытается отпихнуть меня в сторону. – Любишь ее, да? – Смеется, видя гнев в моих глазах. Он уже не тот, кого я знал раньше. Он не стал злым, но отчаяние сломало его. – А убьешь ли «во благо остальных»? Ты же гребаная бесчувственная машина! Визг Анны разрезает пространство. Руки Грега ловят девушку, пошатнувшуюся от нового скользящего пореза чуть выше свежей раны. Я не заметил, как бывший друг отыскал мой нож и все время сжимал его в руке. Он знает, что моя смерть не принесет ему такого удовольствия и не заставит страдать. Я не вижу, какой глубины новое увечье, скорее всего он едва задел. Грег оттащил ее быстрее, да и сам Ян не способен убить невинного. Лишь спровоцировать меня. И это срабатывает. Я со всей силы бью его по лицу. Брюнет плюет кровью, но не теряет равновесия, лишь пошатывается. - Успокойся, блять! - Что? Хах… - Он отталкивает меня, и я блокирую новый замах. – На нас напали, ты не заметил? Может, она тоже уже заражена, а? У нее открытая рана, которую ты ей нанес. Ублюдок добивает меня, и я хочу повалить его на пол и хорошенько отлупить, но понимаю, что есть вещи поважнее. - Пошел ты к черту. И не смей больше говорить о нем. И что-то сделать ей. Охотничек. – Сплевываю свою кровь ему под ноги, сгребаю Лэйн в охапку на свои руки и тащу в ближайшую каюту. *** Его вид кричал «на, переживи то, что пережил я», а потом «я еще не старался». Только он не хочет принять то, что я пережил смерть друга вместе с ним. Он думает, мне не больно. Что я ничего не чувствую. Он не знает, что если бы мог, я бы поменялся с Павлом местами. Настолько он был дорог. Прихватив почти допитую бутылку вина, плетусь в свою каморку. Здесь темно как в утробе чертовой матери, и я, спотыкаясь о край кровати, наощупь ищу свой ХИС. Сгибаю и роняю на пол, из-за чего он жалобно мигает. Каюта озаряется слабым зеленым светом, словно я у гребаной ведьмы в котле. Отличное описание моего состояния. «…Как же так вышло? Нет, только не вы двое… Это могло случиться со всеми, кроме вас. Я не вынесу этого». Глоток. «Они были ранены, пришли из места заражения… Может, еще обойдется? У Павла уже выступили черные вены…» Слабо помогает, но лью немного алкоголя на порезанную ладонь и разбитые костяшки. Это не спирт, даже немного не покалывает. Бесполезное пойло. Не пьянит и не причиняет боли. Я этого не просил. Я хотел ещё пожить. «Нужно просто спустить курок. Давай, черт возьми. Ты обязан! Теперь ты, Ян. Дьявол, как же рука дрожит…» Я никому ничем не был обязан! Я был слишком молод для этого дерьма! Взвалил на себя непосильный груз и стал для всех цепной собакой. Смертоносной, разрушающей жизни людей, ненавистной всеми членами отряда. «Отец… мертв? Я должен стать новым генералом? Нет! Донован явно не в себе!» Ещё глоток. «Ещё вчера база стояла на месте. Что могло произойти? И какой ещё отряд? Где я сейчас найду обученных людей?» Как же я устал... Хочу покоя. Но это непозволительная роскошь. Если расслаблюсь - убьют. Нужно быть начеку. Всегда. Иначе стану рассеянным, а мне не положено. «- Ты тоже видишь во мне лишь ту, кого нужно защищать, да? - Не начинай опять, Анна!» Смеюсь. Это от нервов. Упираюсь затылком в стену и закрываю глаза. «- Ты должна найти свою слабость и превратить ее в оружие. - А если их много?» Допиваю содержимое бутылки одним большим глотком. И даже не жмурюсь, потому что у этой коллекционной дряни лишь цветочное послевкусие вместо необходимой мне обжигающей горечи в горле. « - Шах и мат. – В шашках это не так называется. – Знаю. Но мне так нравятся твои мудрые поучения... - Так каким же будет твоё желание, лаборант? – Ты не воспринимаешь меня всерьез? – Как раз наоборот.» Натыкаюсь на сломанный гвоздь пальцами и сжимаю его в кулаке. Мозг – странная штука. Подкинула мне в черепную коробку воспоминание о Лэйн, когда на самом деле этого даже не было. Почему? Видимо, это оборонительная реакция. Фантазия, способствующая выработке эндорфинов, выпихивает весь этот пиздец, куда мы дружно окунулись. ЭТО ТВОЯ ОТВЕТСТВЕННОСЬ. Да нет же, почему снова моя? Когда закончатся мои кошмары? Однако рука, вопреки всему показывая, что все же моя, царапает на обшарпанной стене что-то гвоздем, издавая противный скрежет. Что-то, что бы облегчило мою жизнь, если такое существование можно назвать жизнью. Я не могу доказать и объяснить свои действия, в этом нет смысла. Проще стукнуться лбом о бетон. Спустя время злость отступает. Я понимаю, что меня не перестанут тихо ненавидеть. Однако пока все же за мной идут – во мне есть значимость. Мне и не нужно их любви. *** POV Лэйн - Анна? – Жмурюсь, пытаясь сфокусировать зрение в темноте. Рассудок немного ведет. Скорее всего мне вкололи обезболивающее. - Она вышла минут десять назад. Замираю, так и не сев на кровати. - Что ты тут делаешь? - Ты… Не бери на свой счет. Ты неплохая девушка, но связываешься не с тем мужчиной. - Это ты о нем? Себя видел? – Глажу живот, покрытый свежей проспиртованной ватой. Ян вздыхает и проводит руками по лицу. Уставший и тихий. - Прости. У меня не было мысли причинить тебе вред. – Он крадется, и я машинально отшатываюсь. В его кулаке что-то шуршит, а затем я вижу глицериновый батончик. – Такие обычно раздавали в больницах донорам крови. Эм… Где-то в прошлой жизни. Закатываю глаза и замахиваюсь. Подушка – это легкое наказание за дичь, что он натворил. - Эй, осторожнее. Шов порвется. - Пошел ты! Обессиленная, откидываюсь обратно в лежачее положение. Поняв, что мне не смешно, он садится обратно на стул. Повисает неуютная пауза. - Он просидел здесь около часа, я уж думал не уйдет. Сердце сделало кульбит. - Сколько я была в отключке? – Порываюсь вскочить, но слишком слаба. - Забавно, что даже не спросила, кто именно. Знаешь, верно? - Чего ты от меня-то хочешь, Ян? Тебе не кажется, что втягивать меня в ваши игры немного нетактично? - Еще раз извиняюсь. Не знаю, что на меня нашло. Больше не повторится, клянусь. Просто имей в виду: не верь ему, сделает больно. Пожертвует кем угодно, и даже своими чувствами к тебе. Он его что, не знает? - А у него разве вообще есть чувства? – Щурюсь в сарказме, а парень лишь грустно усмехается. - Похоже на то. – Он задумывается, теребя что-то между пальцев. - Ты не прав насчет него. Ты все еще зол и напуган. - Зол - да. Напуган? Пфф. Я его не боюсь. - Возможно сейчас… Я говорю не о физическом испуге. Ты боишься принять, что Павла убил твой лучший друг. Не можешь. Это даже больнее. Осознание не смерти, а предательства. Твоя уверенность в нем умерла. - С чего ты это взяла? - Я, как и ты, умею тихо наблюдать. Ты бы не вернулся, если бы не захотел унять свою боль. Хочешь простить. Понять его. Но пока не получается. Скучаешь. Но не можешь посмотреть в глаза без этих воспоминаний. Хочешь, чтобы попросил прощения, ведь он не сделал этого. - Не нужны мне его жалкие извинения. Павла этим не вернёшь, как и мою преданность. Я не скучаю. - «Это в прошлом», да? Тогда зачем вернулся? Мстить? Хотел бы мстить – сделал бы это при первой же возможности. Но не вытаскивал бы его из лап мародеров, охотник. Пырнул бы меня насмерть, а не погладил лезвием как трус. Выжидаешь чего-то? - Не совсем-то ты ценишь свою шкуру. - Я здраво оцениваю ситуацию. - А-а. Расчетлива и холодна. Как Снежная королева. - Он кивнул и неожиданно тепло улыбнулся своим мыслям. Мне почему-то показалось, что и я ударила его по больному. Ян - тёмная лошадка. Такой же темпераментный и упертый, как и генерал. Да и в силе не занимать. Только подозрительный. Если такого человека воспитал Дмитрий, то у нас могут быть проблемы. Нужно быть осторожнее с ним. Они либо заставят себя поговорить в ближайшее время, либо эта война может оказаться разрушительной. В животе заурчало. Я неловко забегала рукой по простыне и нащупала упавшее угощение. Смотря на брюнета, справилась с оберткой и откусила. Как бы давая понять, что я-то простила. Но их дела они должны решить лишь вдвоем. Он усмехнулся, будто прочитал мои мысли. - Влюблена в него? Вопрос поставил меня в тупик. Очевидно, у меня есть чувства к Дмитрию. Но что это? Есть инстинкты, чувство собственности, желание, ревность. Есть необъяснимо странное поведение и мысли, от которых хочется шлепнуть себя по щеке и обозвать беспросветной тупицей. Но влюблена – не слишком ли громкое слово? Он успел перевернуть мой мир с ног на голову, но… - Вижу, что да… - Рядом с моим бедром аккуратно ложится починенная цепочка с жетонами. - Выздоравливай, лаборант. Хлопок двери выдернул меня из мыслей о генерале. Верчу головой – я осталась одна в каюте. Неужели мое лицо и моя глупая улыбка дала ответ на вопрос раньше, чем я сама успела понять смысл? *** - Ты уже на ногах, отчаянная? – Улыбается Грег, сталкиваясь со мной в узком проходе. Видно, что он натягивает улыбку, но нам всем просто нужно немного времени, чтобы остыть. Все высказались, и я надеюсь, что это ослабило обиды, которые ребята носили глубоко в душе. Вот только Дмитрию пришлось принять все на себя, а это слишком много. - Конечности затекли. Гуляю. - Как твоя рана? - Пустяки. Почти не болит. По крайней мере я под обезболом. Ты случайно не знаешь, где генерал? - Эм… Ушел к себе в каюту. Она прямо по коридору. И у него подозрительно тихо. Чувствую, всем скоро раздаст. - Зато теперь он знает, что вы хотя бы не задушите его подушкой. – Я похлопала парня по плечу. – Загляну, дам знать, что не умерла. - Зайди. Он испугался. Как и все мы. - Ничего со мной не будет. – Удается выдавить вымученную, но любезную улыбку. Грег меня сейчас мало интересует, но он не должен этого понять. – Спасибо за заботу. Как только он скрывается за моей спиной, мое радушие стирается. Я почему-то испытываю потребность подержать человека, который не заслужил подобного обращения. Нет, не так. Дмитрий этого не заслужил. Нахожу его в самой дальней ото всех каюте. Не уверена, что она его. Но чую. Его энергетика такая мощная и тяжелая, что сомнений юркнуть внутрь не остается. - Генерал? – Вокруг темнота. Маленькое окошко не играет здесь особой роли, да и на улице почти ночь. Лишь ХИС мигает и вот-вот перегорит, освещая носки массивных ботинок и пустую бутылку вина. Крадусь практически наощупь и поднимаю источник слабой подсветки. Мужчина устало щурится, закрывая лицо рукой. «Я НЕ ГРЕБАНАЯ МАШИНА!» - красуется на стене выцарапанная надпись, и я не решаюсь спрашивать, что это. Видимо, он злился. Не смог позволить себе выплеснуть ярость тем же путем, как и остальные. На него не было бы похоже. Хотя кто знает, сколько раз ему приходилось скрываться от чужих глаз, чтобы облегчить душу. - Ты цела? Все хорошо? – Он сидит неподвижно. Не думаю, что несколько минут назад кричал, психовал или бил что-то. Как обычно собран, холоден и упрям. Будто ему плевать на то, что сегодня произошло. - Переживу. – Так же коротко бросаю я. – Можно? - Иди ко мне. – Его тон кажется немного теплее. Но я стараюсь не брать на свой счет, чтобы не расстраивать себя ложными надеждами. – Садись. Обвожу ХИСом вокруг. Каюта абсолютно одинока. Здесь всего одна одноместная койка и полное отсутствие остальной мебели. Он либо не позволил никому заселиться сюда, либо же никто другой не изъявил такого желания. Нахожу край его матраса и аккуратно приземляюсь на колени рядом. Зеленый свет из-за соприкосновения с полом издает предсмертный скрип и оставляет нас во мраке. Лишь луна бросает тусклый блик, изредка очерчивая мужской профиль. Черт. - А ты? Ты в порядке? – Шарю руками в темноте, надеясь найти его плечи. Однако, видимо, он слишком низко. Лишь натыкаюсь пальцами на щетинистую щеку. Ощущаю мягкую улыбку и прикосновение потрескавшихся губ к ладони. От этого под свитером проносится рой мурашек. Закрываю глаза и позволяю приливу нежности захлестнуть меня. Не успеваю насладиться этим чувством, ведь его сразу же перекрывает другое – более трепетное. Большие руки так же наощупь находят мою талию и осторожно крадутся под кофту. Что он делает? Тело каменеет от неожиданности, но я почему-то и не хочу шевелиться. Теплота грубых, но ласковых пальцев посылает сигнал в низ живота. Вызывает волнение от предвкушения. Мужчина чуть задирает ткань и обдает горячим дыханием забинтованную рану. - Прости меня… - Шепчет он задумчиво, соприкасаясь губами с проспиртованной марлей. Будто хочет поцеловать, залечить, затянуть ее – но не решается. Да и не поможет это будто. И эти ощущения, подгоняемые ставшей интимной темнотой, ошеломляют так, что подкашиваются ноги. Затем он упирается лбом в мягкое место между рёбер и шумно выдыхает. - Все нормально. Не болит. – Хочу провести рукой по взъерошенным волосам, но сдерживаюсь. Поэтому мягко отстраняюсь и сажусь на свои пятки рядом. – Так как ты? - Я ожидал чего-то подобного. Когда все выплеснули свои эмоции – им стало легче. Я и не жду от них любви. Про друга спрашивать особо не решаюсь. Лишь небрежно бросаю: - Он слишком молод, чтобы понять твоё решение. Не принимай это так близко к сердцу. - И, кажется, это твоё. - Ищу его ладонь и кладу на неё цепочку с жетонами. - Откуда она у тебя? - Выкрала, пока мирились. Не стоит иметь большие карманы, если хочешь обниматься. Смеюсь, когда его пальцы перестают гладить металлические пластины. - Я шучу. Он сам отдал, когда мы немного поговорили. - И добавляю через секундную паузу. - И мы не обнимались. - Что ж. Я рад, что хотя бы извинился. Лучше не водись с ним. - Помочь надеть? - Знаю, что он сам может. Мне просто нужен повод. - Помоги. - Он тоже это знает. Ему тоже нужен. - Иди сюда. Где ты? - Приподнимаюсь на коленях и тянусь к его шее. Натыкаюсь на лоб, осторожно трогаю брови, щеки, нос. Губы. Он приближается и ныряет в кольцо моих рук. Ближе, чем требуется. Конечно, нам друг друга не видно, но почему-то мне кажется, что для него это не так. Он обдает тёплым дыханием мой подбородок, а я медленно опускаю взгляд ниже. Соприкасаюсь своим носом с его и сжимаю губы в тонкую полоску, чтобы не оставить себе шанса. - Готово. - Наконец, выдыхая, быстро накидываю цепочку через голову и спешно отстраняюсь. - Спасибо. Ни к чему ковырять старые раны. Вспоминаю Киру и то, как меня вынудили выбирать. Маленькая бабочка выбрала стать счастливой, но так и не успела, ведь не всегда судьба дает шанс. Вслух не говорю об этом. Ему знать не нужно. Да, было немного жаль ее, но мир рушится, и нам приходится жертвовать. Мужчина благодарно гладит меня по плечу, принимая скудную поддержку. А я издаю смешок, задумавшись. - Я засунула голову Ника в шредер. - Что ты сделала? - Так получилось. – Беззаботно пожимаю плечами. – Он хотел сделать из книги спагетти. Но случайно споткнулся о мою ногу. – Мой голос немного весел, будто я говорю о гололеде на улице. На удивление генерал тихо смеется. Ему не весело. Это, скорее, просто реакция на меня. - Я бы удивился, если бы это сделал кто-то другой. - Эй, я ее еле отвоевала! Она важнее всего. И не так уж я и виновата. Сначала он поскользнулся. Глупая, нелепая смерть. – Дмитрий качает головой и вздыхает. Это, к счастью, отвлекает его. - Уверен, так и было. Зачем ты это говоришь? – Просто так. Хотела, чтобы ты знал. – Не умею утешать, но делаю попытку. Он лучше меня знает, что умереть может любой в нашей реальности. Кто-то что-то теряет, а наш приоритет - выживание. - Значит, ты снова взялась за перевод? – Мужчина будто забывает свои проблемы и возвращается к жизни. Вот-вот вернется сарказм, улыбка, и мне снова захочется его треснуть. - Я делаю что могу, чтобы скорее закончить. - Угу, я вижу. – Издевается и заранее ищет мое запястье, чтобы удержать на месте. Все равно возмущаюсь. Просто так, чтобы проверить его реакцию, хотя уже не обижаюсь на подобное. Генерал натыкается свободной ладонью на мою шею и поворачивает мое лицо к себе. Проводит большим пальцем по щеке и, очевидно, закусывает губу, чтобы не издать смешок. - Эй. Я шучу. Он все чаще улыбается, когда разговаривает со мной. Немного изгибаю губы в ответной улыбке и веду носом в сторону. Прежде чем убрать его прикосновение с лица, едва потираюсь скулой о мозолистую руку. Чуть ли ни оставляю на запястье легкий поцелуй, но в последний момент перевожу внимание на его лицо. Его глаза свернули в темноте. Он не отстраняется. - У тебя волосы распушились. – Спустя мгновение он отрывается от щеки и аккуратно приглаживает мою прическу. Не знаю, как заметил, и зачем вообще беспокоится об этом. Но мне приятно ощущать этого мужчину так интимно. Его рука чуть дрогнула, и он одергивает ее, замявшись. – Тут сквозняк. Тебе не холодно? - Нет, я привыкла. – Вру и ежусь, он все равно меня не видит. Генерал хмыкает. Почти сразу мне на плечи падает нагретая его телом куртка. В нос забивается запах его свитера: такой древесный, немного терпкий и…мужской. И этот запах также остаётся со мной, пока я кутаюсь. Мурашек становится только больше. Возникает желание провести руками по его груди и животу, поэтому сжимаю пальцы в кулаки. Он отстраняется и садится обратно. - Твоя кожа холодная. – Закусываю губу. Его, конечно, не обманешь. Иногда он слишком внимателен к деталям, да и привык проверять мою температуру. Хочу рассмотреть его профиль. Даже щурюсь на мгновение. И мне везет. Генерал двигается, и его лицо попадает под тонкую полоску света из окна. Или же я просто привыкла к темноте. И вдруг ловлю себя на мысли, что знаю его. Каждую морщинку, каждую эмоцию в взгляде: их целый калейдоскоп, когда кажется, что вроде бы всегда хмурится. Лоб, скулы, нос, губы... Мне даже не нужно освещение, чтобы понять, куда повернётся, когда закатит глаза, а когда улыбнется. Мне. Он такой красивый, когда делает это. Засмотревшись, не сразу понимаю, что он спросил что-то еще и ждет моего ответа. - М? – Так глупо, кажется, я еще не выглядела. Добрая усмешка раскалывает меня словно орех, и он повторяет. - Мне закрыть дверь? - Да. – Добровольно соглашаемся скрыться от лишнего внимания. – Тут отовсюду дует. Удивительно, что пока никто не заболел. – Спешу добавить, пока он еще не надумал лишнего, пока запирается. С минуту мы держим неловкую паузу, не зная, о чем говорить дальше. Точнее, нам есть, о чем, но начать никто не решается. - Тебе больше не страшно спать одной? – Неожиданно мужчина обрывает тишину. Понимая, к чему может привести этот разговор, заливаюсь краской от внезапного смущения. - Страшно. Как показала практика, мне лучше не оставаться одной. Тем более с книгой. – Подливаю масло в огонь. - В Оксфорде нужно будет придумать что-то с твоей комнатой. Может, мне стоит перебраться поближе? – Волнение и радостный трепет накатывают все сильнее. Так же, как и воспоминания. - Насколько ближе? Как в ту ночь? – Выпаливаю я, чем вынуждаю генерала растеряться. - Ну, не совсем… Все же никто из ребят не поверит, если скажу, что сижу у твоей кровати ради безопасности. - Почему? - Слишком уж соблазнительно эта идея звучит. Закусив губу, я опускаю голову и накручиваю прядь на палец. Будь сейчас светло, он точно бы увидел и подумал, что я флиртую. - Мы так и не поговорили о произошедшем тогда. Я…немного ограничил твою свободу своими объятиями. И перешел черту. Прости, это вышло по привычке. Сердце болезненно кольнуло. Так глупо... - Обнимал так бывшую возлюбленную? - Так? Никогда. Хочу спросить, как "так". Но боюсь. - Почему? - Просто со всеми было как-то иначе. А с тобой…по-другому. Смущаюсь. Отвожу взгляд. Не думала, что и в правду стала особенной для него, хоть и мечтала тайком. - Надеюсь, это комплимент. Не ответив, генерал отворачивается. - Странно вспоминать прошлое. Словно оно было совсем в другой жизни. Ты еще такая молодая. У тебя сейчас наверняка был бы парень, с которым ты была бы счастлива. Лежала бы в теплом доме, а не в грязной каюте. По коже мурашки от того, как больно это звучит. А ещё... Никогда не думала, что Дмитрий захочет представлять меня с другим парнем и так спокойно, даже "по-отечески" об этом говорить. Я молодая? Но и он не старый. Он не хуже! Возможно, он пытается меня расслабить, раз уж речь зашла о бывших. Чтобы было не так неловко. Возможно, он ностальгирует, поэтому не ревнует. Обнимаю себя руками. Его куртка начинает спадать с плеч, но я ловлю и снова кутаюсь, зарываясь носом в меховом воротнике. Осознаю, что его представление о моей прошлой не сходится с реальностью. Я всегда была отчужденной и тихой. Вокруг кипела жизнь, а я... Предпочитала обходить её стороной. А сейчас... Эта жизнь ушла, а я осталась. Эти руины вокруг - и есть я. Хмурые, холодные и негостеприимные. - Мне не везло в отношениях, так что…вряд ли. - Что было не так? - Мы были разными. В какой-то момент я просто поймала себя на том, что ничего не чувствую. Сидела с ним в кафе, смотрела, как он ест карбонару… и вдруг осознала, что рядом со мной совершенно чужой человек. Генерал хохочет. - Понимаю, но ты еще быстро отделалась. Иногда на это уходят целые годы. Поджимаю губы в ответной улыбке. - Это в твоем случае? - Ну, у меня чуть проще. Мне понадобилась пара лет. Кусая губы, мы замолчали. Задумались каждый о своём. Каюту вновь заполнил вой ветра. Снаружи кто-то прошел, а затем голоса стихли. - А если я не жалею, что оказалась в отряде? Может быть, это и есть моя судьба? Что если это и есть моё место? Тут сложно, но я быстро привыкла. - Если бы ты задала этот вопрос в нашу первую встречу, я, вероятно, согласился бы. Но, узнав тебя ближе, не хочу даже допускать мысли, что это ад был уготован тебе. Мне даже кажется, будто его глаза блеснули в темноте. Я нащупываю его руку и осторожно накрываю своей. Пальцы Дмитрия мягко сжимают ее, а затем отстраняются. По скрипу матраса я понимаю, что он прижался спиной к стене. - Почему я не видел твоих воспоминаний? Видел всех, но не твои… - М-м-м… Возможно, потому что я не заснула, как вы. А просто бродила в красной дымке. И после вытащила всех. Генерал садится вполоборота ко мне и придвигается. - Говорю же: с тобой всегда что-то не так. Даже твоя нормальность какая-то ненормальная. Затем я чувствую кончики его пальцев у себя на подбородке. - Специально это делаешь? Никак не могу понять, что у тебя в голове, сколько бы ни пытался. Не замечаем, как наши лица снова оказываются слишком близко. Моих губ касается его теплое дыхание. Кажется, еще немного – и Дмитрий приблизится так, что я почувствую щекой его щетину. Он кладет руку на мое плечо. Ищет взглядом мои глаза, а затем губы. Он хочет меня поцеловать? - Дмитрий… Мысли путаются. Единственное, о чем могу думать – эти ледяного оттенка глаза, смотрящие прямо на меня. - Лэйн, ты… Мужчина приближается еще на пару сантиметров. Затем, не выдерживая, опускает голову мне на плечо и нежно сжимает запястья. Я опешила и не отвечаю сразу, просто позволяю ему быть рядом. Затем освобождаю руки и, обвивая широкую спину, думаю, что теперь точно его не отпущу. - Стоит дать волю чувствам, и мы оба утонем. А пока голодны, будем стремиться выжить. После чего он с огромным усилием отстраняется так, словно испытывает невыносимую боль. Я не разжимаю руки сразу, но Дмитрий сильнее. Сидит напротив, но не смотрит на меня. В миг сократившееся расстояние теперь снова разрослось. Некрепкий мостик, с таким усердием возведенный между нами, рушится у меня на глазах. С непониманием выискивая очертания мужчины, я спрашиваю: - Почему? Может, самой сделать первый шаг? Тогда он сможет решиться? От этой мысли щеки заливаются краской стыда и смущения, а сердце колотится где-то в горле. Двигаюсь ближе, облокачиваюсь ладонями о матрас, тянусь лицом к его лицу. Черт возьми, это и правда страшно. Куртка съезжает по плечам: он ловит ее, снова укрывая меня. Затем касается моих рук. Так, как позволено лишь близким людям. И секундой позже осознает, что сделал. - Прости, я… не специально. Клянусь, я надеру ему задницу! Решив попробовать достучаться до генерала в последний раз, сглатываю и почти жалобно тянусь вперед. Касаюсь ладонью щетины и провожу по ней рукой. Он безвольно поворачивает голову ко мне, и вот до его губ уже пара миллиметров. - Ты же все понимаешь... - Мужчина ласково заправляет прядь волос мне за ухо. -... Я точно знаю, что да... - Киваю, соглашаясь, но скольжу кончиками пальцев к нему на подбородок. -... Если найду в ком-то покой… Не уверен, что у меня хватит сил вести отряд за собой... - Привстаю на коленках, чтобы быть с ним на одном уровне. Зажимаю меж своих губ его верхнюю на долю секунды. - Если я возьму один твой поцелуй... Затем нижнюю... Выпускаю. -... То я захочу ещё сотню… Он закрывает глаза и ловит их в ответ, небрежно прижимаясь. Коротко и смазано. Скорее всего он сам не осознает, что уже вырывает третий, а потом и четвёртый лёгкий и мимолетный, но все же поцелуй. - ... И чтобы все были твоими... - Трётся носом о мой нос и судорожно дышит. Освобождает одну руку. Оттягивает и проводит по моей нижней подушечкой большого пальца. - … Потому что я без ума от тебя, клянусь... - Медленно проводит по ней языком, и уже вот-вот... -... И это проблема. Нет, он все же понимает, потому что резко отстраняется как от огня, смахивая мою руку. Отвернул голову и уставился в пустоту. Всматриваюсь в его профиль в непонимании. - Проблема... - Шепчу в его ухо, кладя ладонь на щетинистую щеку, от чего он отстраняется дальше. - Охотиться за твоим таким взглядом, вздрагивать от твоих небрежных касаний, дышать через раз - вот проблема. - Чувствую, как под пальцами перекатывается его кадык. - Тебе не кажется, что уже слишком поздно? Это, - хватаю его свободную руку и запускаю себе под свитер прямо на перевязанный порез, - оставило тебя равнодушным? Будет ли разницей в твоём сердце, поддадимся ли мы чувствам или и дальше будем бежать от того, от чего нельзя убежать? Луна может уже ночью рухнуть нам на головы, но ты так и не позволишь себе даже умереть хоть немного счастливым. Кира хотя бы попыталась… Его рука в колебании затеребила костяшку моего лифа, не желая встречаться с раной на животе. Его мысли слишком громко несутся в подсознании. Он хочет и дальше мучиться, лишь бы иметь холодный рассудок. Однако мысль о нас заставила его странной логике дать трещину. - Есть вещи, ради которых я многое готов поставить на кон. И, видимо, «мы» - одна из них. Большая ладонь ложится на мое колено, скользит выше. Сердце уходит в пятки. С отчаянным рыком он срывается. Обрушивается на мои губы своими. Раздвигает их языком и заполняет в полости рта все пространство. Такими на этот раз уверенными и жадными движениями, что я едва успеваю набрать воздуха. Он решил для себя что-то, вцепился в эту мысль и отпустил, наконец, ситуацию. Он правда считает, что если не поцеловаться, то мы еще не слишком много себе позволяем? Все, что он делал до этого момента – это уже за гранью рабочих отношений. Он правда считает, что еще недостаточно близко, чтобы я так просто забыла? Правда думает, когда так касается, что для меня это ничего не значит? Сам-то верит в то, что дело в поцелуе? Что он держится, а значит не считается? Уже слишком поздно. Ерзаю на месте так, будто в низ живота приземлился камень. Я и так уже разгоряченная, но то, что в итоге вышло… Не знаю, что возбудило больше… Ласки или же осознание того, что это все реально. Что он решился. Причем он так сильно обнимает: водит огромными руками по моей спине, плечам, запускает пятерню в волосы и сжимает их на затылке, дышит тяжело… Даже не верю, что это тот самый человек, который пытался соблюдать мои личные границы и быть максимально осторожным. Я была уверена, что он таит в себе много страсти, но он был так холоден и неприступен… Со своей чертовой выдержкой, аккуратными прикосновениями и постоянными извинениями за это, что я уже думала – мне не достанется. Не разрывая поцелуя, брюнет тащит меня на свои бедра. Даже взвизгнуть не успеваю, он ныряет в мой рот языком еще глубже. Куртка падает с плеч. Я захлебываюсь в ощущениях, внизу тянет так, что ноги сводит. Опираясь на коленях, приподнимаюсь и перехватываю инициативу. Запутываюсь рукой в его волосах, второй – хватаю за подбородок и вынуждаю запрокинуть голову, чтобы подставить мне лицо. Дмитрий гуляет руками по моему телу – сначала не везде, будто спрашивая разрешения, а не увидев сопротивления – по-хозяйски, наконец, получив доступ. Издаю протяжный стон, больше похожий на мурчание. В голове лишь мысли о его аромате, о силе, о мускулах. К черту, что будет дальше. Я точно не позволю меня забыть или убежать. Ты в моей паутине, генерал, и я ее не распутаю. Сделаю так, что будешь хотеть меня всегда и везде. Ты будешь проживать день из-за потребности касаться меня вечерами. Думал, оголодавши, будешь стремиться выживать? Я устрою тебе это. Ты будешь спасать себя и меня, да и остальных в придачу, лишь бы получать удовольствия, которыми я буду награждать. Единственную радость, что доступна, пока рушится мир. Мужская рука скользит по бедру и добирается до задницы. Я изгибаюсь навстречу, делая мужчину все решительнее. Хочу, чтобы он делал все так, как было в моем сне. Грубые пальцы, собственнические резкие движения, жадный взгляд. Ерзаю по его ладони и держусь за шею в удушающем захвате. Дмитрий тихо рычит и сжимает мои ягодицы. До боли, до белых вмятин, и меня бесит, что всего лишь через одежду. Кусаю за нижнюю губу, оттягиваю, веду языком по щетинистому подбородку. Он податливо упирается затылком в холодную стену и рвано дышит. Кадык его движется, и я мажу по нему губами, возвращаясь наверх. Генерал снова ловит меня за щеки. Снова впивается в рот своим. Мои волосы жутко мешают, и он убирает их за уши. Но не видит куда, и они, растрепанные, путаются в его пальцах. Обнимаю его, трусь грудью о его грудь. Тереблю его кофту на лопатках, царапая. Не терпится снять ее к чертям: потянуть вверх, стащить через голову, провести ногтями по голым плечам. Но все еще зачем-то сдерживаю себя, мазохистка, продлевая удовольствие от предвкушения. Даже не хочется все сразу, хочу гореть от него как можно дольше. Трясущиеся пальцы соскальзывают с его спины, и я не знаю, куда себя деть. Хочу коснуться себя внизу, чтобы ослабить напряжение. А лучше, чтобы он коснулся. Но мужчина не торопится: все еще смакует меня. - Лэйн… - Стонет мужчина, набирая воздух в легкие, когда мои поцелуи спускаются к его горлу, а затем скользят и за ухо. Обвожу языком каждый сантиметр кожи, наслаждаясь колючестью. Глажу пальцами влажные распахнутые губы и схожу с ума, когда он высовывает язык и слегка касается им подушечек. Мои щеки заливаются краской, когда из-за этого действия внезапно представляю его голову между своих ног. А затем он добивает: поворачивает голову, укладывая подбородок в мою ладонь, и заботливо целует ее. - Как тебе нравится, генерал? – Шепчу ему в ухо, проводя руками по груде мышц под плечами. Они такие твердые, выпуклые и не поддаются нажиму. А ощущения старых порезов рождают фантазии. Его боевой опыт, мощь, что-то первобытное мужское. Я ошибалась в том, что мне не нравятся военные. Может, мне нравится один – конкретный. А осознание, что в обычной жизни мы бы даже не встретились или не обратили внимания друг на друга, заставляет оставить на его коже красные лунки от ногтей. Он мой…мой…не отдам. Могла ли я так обнимать другого? Шумный вдох. Он не может ответить на вопрос, упираясь носом в косточку ключицы. Закрывает глаза и сглатывает, когда добирается до груди. Так невесомо, будто я сейчас разобьюсь словно хрусталь. - Дмитрий! Боже… - Давлюсь очередным всхлипом, когда он собственнически сжимает одно полушарие и набрасывается на сосок всасывающим поцелуем. Хотя на мне свитер и лифчик, но это все равно больно. Так сладко больно, что я сама сжимаю второй. И до меня доходит: он слишком силен и просто боится меня придавить или оставить синяки. Грудь колет, она требует его полного внимания, и он догадывается. Смахивает мою руку и накрывает своей свободной. - Аах… - Запрокидываю голову, и ему открывается доступ к шее. Кофта без горловины, поэтому мужчине не составляет труда немного сдавить мое горло. Издаю секундный хрип, и он отрывается, направляя мое лицо к своему. Думаю, что он хочет снова поцеловать, но генерал фиксирует мой подбородок. Видимо, хочет рассмотреть мое лицо в темноте. Думаю об этом недолго. Он резко тянет меня за бедра вниз на свои брюки. Жалею, что надела джинсы, а не юбку. Трусь об его внушительную выпуклость внутренней стороной бедра и злюсь, что грубая ткань так царапает кожу. Даже через колготки. Поэтому смещаю таз, чтобы он несколько раз скользнул по ложбинке и клитору. Хочу чувствовать его голой кожей. Он слегка пульсирует и дергается под моим бедром. Ткань моих трусиков липнет к половым губам, и я еще яростней пытаюсь удовлетворить уже себя. Дмитрий размашисто ведет языком по шее, подбородку, щеке и добирается до мочки уха. Играет с ней кончиком, всасывает, а потом выпускает с шумным причмокиванием. Черт бы побрал мое воображение… Я думала, так дразнятся только женщины. Он творит языком такие невероятные вещи, что хочется заскулить. - Погладь меня… - Шепчу в его губы. - Не думаю, что это хорошая идея сейчас… - Хрипит брюнет. Все это время мы не видим лиц друг друга. Движимые лишь ощущениями и инстинктами. Он, очевидно, чертовски возбужден. Но все еще в здравом уме, чтобы поддаться. А он нужен мне сейчас: ласки, стоны, жаркое учащенное дыхание, умелые пальцы и язык, заглушающий ото всех пошлые звуки из моего рта. - Почему? – Продолжаю просяще соблазнять, огибая губами хрящик на его ушной раковине. Приподнимаю таз и медленно крадусь по прессу к ширинке. Он не сопротивляется. Скользнув ладонью по молнии, несильно сжимаю член и начинаю гладить по всей длине. Генерал подается бедрами навстречу и помогает трению размеренными движениями. Снова сталкивается с моим языком. В этом мокром поцелуе я не единожды прикасаюсь зубами к его шраму над губой: вот он, мой Дмитрий, такой свободный, живой и настоящий. Совершенный в своих несовершенствах. Мужчина, а не командир. - Ты хочешь свести меня с ума, маленькая госпожа? – Чувствую касание шершавых пальцев, что начали играть с пуговицей на джинсах. - Я хочу большего… - Дьявол… - Мужчина ведет бедрами назад, ускользая от моей ласки. Быстро и резко, словно от удара током. Не успеваю ничего понять, как уже лежу на спине на матрасе. Его талия все еще зажата между моих ног, и непонятно, кто кого опутал. Он больше не дает мне шанса гладить себя там. Еще немного, и я выпущу наружу свою дьявольскую сторону, чтобы надрать ему задницу. Шлепая меня по пятой точке, он спускается с укусами вниз. Тиская в ладонях мою грудь, оттягивает зубами кофту на плече, ключице, ведет языком по ложбинке, по соскам, ребрам и ниже. Раздвигает мои ноги шире, чтобы выпутаться. Однако придерживает за колени. Дмитрий чуть задирает мой свитер вверх и касается бинта, о существовании которого я вовсе забыла. - Помнишь? - Да к черту его! - Блять… Шуршание ширинки – самый сладкий звук. Он аккуратно крадется пальцами в джинсы, однако не в колготки. Его рука холодная, и я предполагаю: не хочет, чтобы замёрзла. Но мне настолько плевать, что я качаю бедрами навстречу, намекая зайти дальше. Меня усмиряет лишь генеральский шлепок между ног. Стараясь обойтись малым, отмечаю, что колготки гораздо мягче. А от влажности ластовица трусиков создает неприятный холодок, поэтому я смиряюсь. Все ощущения скапливаются на клиторе. Мужчина нежно гладит и периодически надавливает. Выгибаю спину дугой и издаю слишком уж развратный стон. - Тшш… - Его губы у моего уха. Зажимаю рот своей ладонью, вспоминая, что судно не такое уж и большое, чтобы нас не услышали другие. Дмитрий ложится сверху, опираясь на свободное предплечье рядом с моей головой и колени, чтобы не придавить и не сковывать свои движения. - Ты наверняка сейчас такая красивая… - Шепчет он. – Кусаешь губу и краснеешь как помидор. - Ммм… - Подтверждаю его догадку. Он нажимает еще раз и кружит пальцами по заветной точке. Гладит половые губы и ныряет между ними так умело, что я думаю, он не оставит без ласк ни одного сантиметра желанной женщины. Когда мы снова целуемся, то стонем в унисон, и он прибавляет темп. Терпеть уже едва могу. Поджимаю пальцы на ногах, поднимаю корпус, закидываю руки ему на шею. В низу живота горит и разрастается тяжелый ком, который вот-вот лопнет. - Пойдем до конца? - А ты хочешь увидеть это сейчас? Дмитрий не отвечает. Нащупывает через ткань трусики и сдвигает их в сторону. Колготки вмиг мокнут, и я жду удовлетворенной усмешки, но ее нет. Вместо нее он стискивает мои тонкие запястья в свою сильную огромную ладонь и тянет их вверх над нашими головами. Шумно втягивает носом воздух и зарывается лицом в мои волосы. Мне становится до боли щекотно между ног… Слишком приятно… И еще приятнее. И еще. Никогда не думала, что удовольствие может отдаваться болью. Напрягаю мышцы бедер и сжимаю край матраса в кулаках, когда он отпускает. Он все еще рвано дышит и кладет пальцы на мои губы, готовый заглушить звук. Распахиваю рот, ловлю один языком и посасываю. Это не намеренно, это скорее инстинкт. - Черт возьми, прекрати… - Не понимаю, о чем он, ведь сам же толкает его глубже, мажет подушечкой по языку и держит остальными за основание челюсти. - А-ах! – Тяжелое возбуждение в животе схлопывается, словно шарик, пуская горячую волну облегчения по ногам. Дмитрий чудом вытаскивает палец, пока я его не откусила. Ведет им по нижней губе, собирая немного слюны. Меня не смущает чертовская липкость на бедрах, я будто в тумане. ХИС. Мужчина поднимает его, бьёт им по ножке койки и направляет на нас. Он противно заморгал и снова заработал, освещая наши лица. - Теперь мне будет это сниться… - Хрипит мужчина, явно восхищаясь моим одичалым взглядом и пунцовыми щеками. – Теперь меня ждет комплекс отжиманий. - Сп-пасибо. – Ляпнула я, не сообразив ничего умнее, чем все же вынудила его ласково рассмеяться. Упираясь лбом в мой лоб, пока мы успокаиваемся, генерал добавляет: «Нам нельзя терять голову… Пока мы на судне». И как нам теперь вести себя при ребятах?