Храбрые сердца

      Каждый верит, что у него есть выбор. Но его нет.       Как бы он не верил..       Мир жесток. И глупец тот, кто считает иначе.       Сигансия.       Защищенный район. Эталон спокойствия и добропорядочности.       Ха!       Здесь, на самой окраине Стен, в большей степени осознаешь всю жестокость и беспощадность человека.       И всю ничтожность человеческой жизни.       Есть поверье, что у кошек девять жизней.       У человека она всего лишь одна.       У человека в трущобах нет ни одной. Это как игра в «кости». Выиграл — живешь. Проиграл — тебе конец.       Беги!       Единственный стимул к жизни.       Беги!       Единственная вера во спасение.       Как она умудрилась забыть эту прописную истину? Этот закон выживания. Покуда в тебе есть силы — беги!       Будь ты сильный.       Будь ты смелый.       Будь ты справедливый.       Итог один.       Беги!!!       Легким не хватает воздуха. Вместо спасительного вдоха одни хрипы, раздирающие грудную клетку.       Не. Хватает. Сука. Воздуха.       Блять! Встань и беги!       – Айк!!!       Рэя рухнула на колени. Влажный спертый воздух. Надрывный всхлип. Руки бессильно упали на стертые камни.       Не тело, а единый сплав металла. Нет сил...       Беги!       Судорожный глоток воздуха. Легкие раздирают невидимые когтистые лапы. Превозмогая, поднялась на дрожащих ногах. Рэя бежала. Инстинкт самосохранения. Как у дикого зверя. За ворота.       Ноги еле слушаются, подошвы громко шаркают по стесанным камням. Громко. Слишком громко. Может это кажется? Может. Но слишком громко.       Упав в очередной раз, судорожно вдохнув терпкий прелый запах плесени, Рэя, сама от себя не ожидая, разрыдалась. Злыми, полными ярости слезами.       Тихий всхлип в стертые тысячами ног плоские неровные камни, как над головой раздался раскат грома, заставляя содрогнуться все ее тело. Сначала ленивые, робкие капли оставили свой отпечаток. Спустя буквально несколько секунд, небо лопнуло, и на Сигансию обрушился ливень. Слезы, бежавшие по бледным грязным щекам, смешались с внезапно начавшимся дождем. Словно дождь пытался смыть соленые слезы вовсе.       Ты беспомощная?       Рэя зарычала сквозь слезы, давясь соленой водой.       – Иди нахуй, Айк!       Проклятие заглушили шероховатые камни.       Дрожащая изрезанная рука отделила сухие губы от мостовой.       Ты согласна сдохнуть тут?       Вдох.       Ты готова к тому, что они сделают, когда найдут тебя?       Всхлип.       Ты знаешь, ЧТО они сделают.       Вновь перехватило дыхание. Дрожь пробежала по телу.       – Ты то, блять, откуда знаешь? – зло процедила Рэя, скрипя зубами.       Поднимайся! Ты – добыча!       Каждая мышца в теле дрожала, как осенний забытый природой лист. Содранные в кровь ноги путались в намокшей ткани юбки, мешая встать. Отбитое бедро пульсировало, готовое лопнуть от напряжения. Во рту металлический привкус вызывал приступы тошноты.       До ворот оставалась сотня метров. Непосильная сотня.       Шатаясь, как пресловутый пьяница и завсегдатай питейных заведений, опираясь и хватаясь за стены бытовых построек, Рэя торопилась скрыться, насколько это было возможно. Забившись между деревянными ящиками, под каким-то навесом, где дождь не так сильно попадал на нее, Рэя попыталась восстановить хронологию произошедших за долгий день событий. Яркие моменты, как заблудившиеся где-то под свинцовыми тучами звезды, оглушающим пульсом отдавались в распухшей части виска, отказываясь выстраиваться в логический законченный ряд.       Она помассировала глаза израненными руками, устроилась поудобней. Если, конечно, это слово было приемлемо относительно ее местонахождения.       Трущобы они везде трущобы.       Пока ее никто не нашел, и на этом спасибо.       А ведь у нее в течении нескольких дней был отвратный настрой духа. Рваные непонятные сны, врывающиеся в сознание незнакомые лица, голоса, люди, местность, – все это сливалось в хаос образов и звуков, заставляя просыпаться совсем не отдохнувшей. Сны всегда оставляли незримый едва ощутимый отпечаток, осадок печали, давно забытой горечи. Но то были сны о прошлом. Этот же бессвязный набор символов вызывал необъяснимый трепет и разочарование. На утро она ничего не могла вспомнить. Абсолютно. Лица превращались в мутные пятна, голоса – в скрежет и ветер, такая знакомая местность — рассыпалась прахом.       – Айк... – тихо, едва шевеля губами, прошептала Рэя. – Ты тут?       Ответ последовал незамедлительно.       Тут.       Рэя трясущейся израненной рукой убрала с лица слипшиеся от крови и дождя волосы, прислонилась лбом к ящику, закрывая глаза. Запах плесени и сырости стал еще сильней.       – Хорошо.       Все звуки постепенно утихали. Монотонный ритм дождя, возня поворотных крыс. Все плавно отходило на второй план.       Вжавшись в деревянный ящик она пыталась найти точку невозврата, с которой ее привычный и обыденный мир покатился ко всем чертям...       Пожалуй, все началось с птицы...       С той самой блядской птицы, накричавшей на нее на крыше, в момент, когда Разведотряд сгинул в каменном тоннеле.       С той самой блядской птицы, повторно прилетевшей к ней на следующий день в подворотню, напугавшей и оставившей в полном недоумении и ужасе.

***

      Перемыв гору посуды, которая непременно понадобится для вечернего потока посетителей, Рэя так и не смогла успокоится. В обычный день монотонная работа приводила ее в равновесие, абстрагировала от переживаний и усердных дум. В этот день все было иначе.       Рэя выпрямила спину, поведя лопатками. Разряды потянулись вдоль позвоночника к пояснице. Сделав несколько наклонов головой в стороны, девушка глубоко вдохнула привычный зловонный воздух. Он прерывисто вырвался из легких.       Смит. Что с тобой?       Рэя ни на миг не переставала думать о нем. Но насколько она желала вновь увидеть его в добром здравии, настолько ей хотелось рассказать о том человеке, страх встречи с которым, будоражил все ее существо.       Она прыснула, нервно мотнув головой. Рыжие взмокшие волосы, облепили лицо. Рассказать? Кого она обманывает. Рэя ни за что не рассказала бы Смиту о той встрече. Лишь об одном воспоминании, плечо снова засаднило, а дыхание участилось. Что это? Паническая атака?       Крепко зажмурившись, она глубоко задышала. Прогоняя первобытный страх, Рэя отвернулась от корыта с грязной мыльной водой. Ладони и пальцы покрылись морщинками. Ее взгляд уперся в бочку с помоями. Она снова прыснула. Ведь именно у этой бочки она и встретила Смита. И врезала ему по яйцам. И разбила ему нос.       В ту ночь он пытался залить элем неудачную вылазку за Стену. В прочем, это у него получилось. Вот только далеко от паба он уйти так и не смог. Усевшись около мусорного ящика, он спиной подпер хозяйственное строение, словно боясь, что то рухнет. И в этот момент появилась она. Рэя. На тот момент он еще не знал ее имени. Но как рассказывали подобные случаи его сослуживцы, девушка неизменно в таких ситуациях напоминала ангела во плоти. Небольшого роста, худенькая, огненные волосы торчком. Эрвин должен был ее запомнить, ведь именно она приносила ему эль.       Он нахмурил брови, хлопая себя по груди. Вот только эта девушка оказалась воплощением дьявола. Он ее запомнил, ведь именно она стащила у него сигареты.       Смит чуть наклонил голову, затуманенным взглядом, следя за ней.       А она, казалось, его и не заметила. В проулке за пабом не было ни осветительных масляных ламп, ни первобытных факелов. Происходящее внизу холодным серебристым светом поливала луна.       Девушка тяжело поставила ящик с пустой тарой на каменистую дорожку, от чего бутылки залились переливом. Оглушительным, на тот момент, для Смита.       Он беззвучно скривил лицо, ибо каждая нота извергнутая стеклом отдалась уничтожительным гонгом в его воспаленной голове. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза.       Рэя же, не заметив, что она не одна, достала украденные сигареты и чиркнула спичкой. Глубоко втянув пряный табачный дым, она на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь. Тишина и спокойствие. Мгновение. Отдохнуть от этих пьяных свиней.       Эрвин держался как мог, но предательски икнул. Мгновение, и в сантиметрах от его головы, в той самой зловонной бочке, оказался кинжал, вибрируя до самой рукоятки.       – Какого хрена ты тут делаешь? – злобно рыкнула девушка. От безмятежности не осталось и следа. Эрвин видел лишь два огненно-зеленых факела, гневно испепеляющих его.       Очень милое создание. Эрвин глубоко вдохнул, откинув голову на стену строения.       – Мне тут нравится, – заплетающимся языком пробормотал он, хотя в голове эта реплика звучала вполне себе нормально и убедительно. В голове шумом отдавалась вибрация стали. – Пару минут и все будет хорошо. – Смит попытался положить ладонь на согнутое колено, но оно, почему-то, выпрямилось, а его рука безвольно шмякнулась о камни.       Он не видел что делает девушка, однако, она больше не швыряла в него ножи.       А Рэя злобно поджала губы, наблюдала за молодым человеком. Она приметила его еще внутри. Он кружкой за кружкой вливал в себя эль. Словно пытался утопить что-то страшное и мучительное. Эмблема с перекрещенными крыльями на его плече не оставляла сомнений — он разведчик. У которого выдался весьма хреновая вылазка. Она наблюдала за ним, меняя кружки. Вот только головы он ни разу не поднял, находясь в своем собственном мире, куда пускать обычных смертных, он явно не имел желания.       Рэя тяжело вздохнула.       Парень не был похож на пьяницу, или на «розы», которые частенько отоваривались в пабе Дирка дешевой выпивкой.       Рэя – нет.       Она моргнула, губы едва дернулись в улыбке.       Я знаю что ты задумала. Не смей.       – Айк, – прошептала Рэя, закатывая рукава на рубашке, – его могут поймать. И отдать военной полиции.       И черт с ним! Рэя! Нет!       – Я думаю, он не опасен.       Рэя резво осмотрелась по-сторонам. Никого не было. Тут же очутившись рядом с солдатом, она присела на одно колено. Вблизи он оказался еще симпатичней. Рэя нахмурилась, отругав себя за такую внимательность. Она поднырнула ему под руку, закидывая на плечи, попыталась встать. Это оказалось намного сложнее, чем она предполагала.       Парень явно не намеревался вставать.       – Ну давай же! – зашипела Рэя, тщетно пытаясь тянуть его вверх. – Поднимайся!       Голос вызвалил Эрвина из пьяного дурмана. Под правой рукой внезапно оказалось что-то теплое и живое, к тому же, это «что-то» тянуло его вверх! Нос почуял слабый аромат каких-то цветов. Летних. Сладковато-лекарственный, и почему-то так ему знакомый с самого детства.       Акация.       Этот запах невольно предал ему сил. Эрвин встал, со второй попытки все-таки смог поставить ноги в нужном положении. Пошатнувшись, он оперся правой рукой на стену, левой невольно прижал к груди небольшое худое рыжеволосое существо.       – Детка, я в норме! – заверил Смит, опуская голову вниз. Из хаотичного рыжего облака волос показались два зеленых уголька. И тут Смит забыл. Забыл где находится, забыл что пьян в стельку. Забыл, что он разведчик, солдат. Забыл, что несколько часов назад вернулся из-за Стены. Забыл Титанов и тот ужас. Смерть товарищей, предсмертные, полные ужаса крики. Забыл как дышать. Все что только было в его жизни утонуло и растворилось в зеленом пламени глаз. Они были огненными. Может алкоголь сыграл свою роль, но до конца своей жизни он будет помнить это зеленое всепоглощающее пламя, силу, исходящую изнутри. Он не моргая смотрел в эту бездну, и боялся лишь одного – моргнуть.       Со стороны они смотрелись весьма прозаично, словно парочка влюбленных: она обнимала его за талию, его рука обвивала ее худые плечи.       – Если тебя найдет в таком виде военная полиция – тебя отправят под трибунал. – медленно, по словам, произнесла Рэя, гневно сверля взглядом бледное лицо солдата. От него пахло потом и элем, но в отличие от других завсегдатаев паба, ее не раздражал этот запах, от него не хотелось блевануть по-быстрому и отмыться с куском хозяйственного мыла. Она удивленно моргнула, нахмурив брови и всматриваясь в затуманенные голубые глаза.       А Смит лишь следил за ее губами, не вникая в смысл сказанных слов. Полиция? Трибунал? Гори оно все! Он сам сдастся полиции если сию минуту, сейчас же не поцелует эту ведьму!       Он слегка отстранился, давая девушке пространство. И она подняла голову еще выше, приоткрыв рот и намереваясь сказать что-то явно злобное. Отпустив стену, он крепко схватил ее за плечи и припал к губам.       Ответ последовал молниеносно.       Рука соскользнула с его талии, и удар локтя пришелся в левый бок.       Смит охнул от неожиданности.       Секунда, и развернувшись, девушка впечатала правый локоть ему в пах, где уже зарождалась надежда на прекрасную ночь.       Парень заскулил и припал на колени.       Он поднял заслезившиеся глаза на свою мучительницу.       Рэя тяжело дышала. Она брезгливо вытерла тыльной стороной ладони губы, с ненавистью взирая на Смита. Глаза пылали зеленющим огнем.       – Ахх... ооо..       Немедля, она врезала ему в нос.       Разведчик распластался в подворотне.       Перед тем как пропасть во тьме, он увидел небо. Оно отливало зеленым.       Нагрузив поднос чистыми мисками и кружками, Рэя вернулась в паб. У нее еще оставалось немного свободного времени до вечернего наплыва посетителей, так что она решила отправиться на площадь. Гера должна была быть там. Может удастся заполучить немного чернобыльника, чтоб хоть как-то успокоить шаткую психику и провести несколько часов в спасительном сне без сновидений. Ей был нужен отдых. Иначе голова готова была лопнуть как переспевший арбуз.       Уже вечерело. Однако воздух не спешил делиться прохладой, оставаясь тяжелым и спертым. Идея отправиться на поиски старухи явно была не весьма удачной. Уставшие работяги спешили вернуться домой, некоторые еле волочили ноги, низко опустив головы. То тут то там сновали люди, Рея недружелюбно зыркала на них, опасаясь встретить того незнакомца.       Пройдя мимо места, где должна была быть Гера, Рэя с разочарованием покрутила головой. Старуха никогда не пропадала, всегда оказывалась в указанном месте в указанное время. Если что-то шло не так, либо предвещало это, то всегда оставались мальчишки – ее внуки, которые служили своего рода связными. Передавали информацию от Геры и от Рэи, соответственно. Вот только беда была в том, что мальчики тоже пропали.       Она крепко сжала голову дрожащими руками, почувствовав, как пульсируют виски. Не скрывая раздражения и разочарования, Рэя поспешила прочь с людских глаз. Мало ли какие дела могли возникнуть у кормилицы троих детей? Однако, тревога, которую посеял ворон, вновь зашевелилась в груди.       Она бездумно подавала заказы, убирала остывшую грязную посуду со столов. Напряженная, как никогда. Каждая мышца в теле схватилась металлом, Рэя была как никогда неповоротлива и скована. Малейшее движение или нагрузка, в виде подноса с пустой посудой или полными глиняными кружками, отзывалась ноющей болью в спине и руках.       Она остановилась на миг, у стойки, подперев руками поясницу. Прогнув назад спину, она бесшумно охнула. Бессонница и перенапряжение делают из нее бесполезный кусок дерьма. Да, отвар из чернобыльника ей несказанно помог бы.       Подхватив поднос с кроличьей похлебкой, она направилась в дальний угол к посетителю.       И тут в ее отстраненное сознание вихрем ворвались слова, заставляя оцепенеть от леденящего страха.       – … подохли как мухи. Только четверти удалось уцелеть.       – Брось. От них ни слова, ни духу.       – Уж теперь от них слов точно не добиться. – кашляющий злорадный смех, от которого кровь останавливается в жилах. – Многие на Стене видели залп ракет. И вряд ли это был фейерверк.       Рэя медленно повернулась в сторону говорившего. Пальцы, вцепившиеся в поднос, побелели.       – Хочешь сказать, что нас опять ждет возвращение трупов?       Лысый мужчина, отпил из глиняной кружки, эль струйками потек по подбородку. Он явно выдерживал интригу, в то время как Дирк откинулся на стуле напротив.       – Они не вернутся. – лысый растянул губы в омерзительной ухмылке, вытирая рот тыльной стороной ладони.       БДЫЩ!       Поднос с посудой рухнул на пол.       Все присутствующие в пабе разом обернулись на источник шума, и притихли, с извращенным любопытством ожидая развития событий.       Рэя в оцепенении смотрела на мужчину, который секунды назад что-то сломал внутри нее.       Глаза Дирка недобро сверкнули.       – Уж теперь ты в жизни не расплатишься! – гаркнул он.       Рэя машинально принялась собирать черепки посуды обратно на поднос, даже не оглянувшись на злобного хозяина.       Лысый подобрался на стуле, пьяно рассматривая округлый зад, обтянутый грубой коричневой тканью юбки.       – Это и есть та солдатская подстилка? – он причмокнул губами. – Теперь ты и меня можешь обслужить, милая. Навряд ли твой ебырь залезет на тебя.       Рука обвила Рэю за талию, отрывая от пола и усаживая на широкие колени.       Все произошло настолько стремительно, девушка лишь успела охнуть и цапнуть узкий осколок миски, как почувствовала задом возбужденный член, упирающийся в нее сквозь ткань штанов и ее собственной юбки.       Лысый сжал пятерней ее левую грудь под одобряющий гогот Дирка.       – Я поиграю с ней немного, ты не против? Научу, так сказать, благодарности.       От отвращения у Рэи потемнело в глазах. Решение пришло мгновенно.       – Пошел нахуй, чертов ублюдок! – рявкнула ему прямо в лицо, и что было сил опустила осколок миски в руку, пригвоздив ладонь к деревянной столешнице. – Дрочить теперь придется левой!       Лысый заорал от боли, кровь хлынула на стол. Он инстинктивно дернул ногами, от чего Рэя слетела на пол, но тут же подскочила на ноги, готовая умчаться прочь.       Тяжелая рука схватила за волосы, наматывая на кулак. Рэя начала брыкаться и рычать.       – Ах ты, полоумная тварь! – Дирк приблизил свое изуродованное лицо.       Он и раньше не был особо привлекательным. Но после «крысиного поцелуя» лишился половины верхней и нижней губы. Нос с правой стороны был тоже обглодан. Ярость в его поросячьих глазах выдавала с головой: он знал, что крысу подкинула именно Рэя. Замахнувшись, он отвесил ей настолько мощную оплеуху, что ее отбросило в сторону на стол с грязной посудой. Под жуткий треск, она смела все со стола и рухнула мешком.       Паб замер в ожидании развязки.       Превозмогая боль, гул в ушах и струящуюся кровь, Рэя кое-как встала. В ладони впились острые осколки посуды. Ее шатало из стороны в сторону. Правая сторона лица онемела.       Лысый уже вытащил осколок из руки, замотал рану грязной тряпкой, баюкал свою руку, плюясь и осыпая девушку весьма откровенными пожеланиями и угрозами.       – Маленькая злобная шлюха!       Дирк стоял скалой. Ему ничего не стоило сделать несколько шагов и сломать ей шею. Но гавнюк трусил. На самом деле он всегда в глубине души побаивался рыжеволосую ведьму. Она казалась ему взбесившейся кошкой, только и выжидающей момент, чтобы выцарапать ему глаза и перегрызть горло.       – Я убью тебя, – она сплюнула кровью, голос дрожал от гнева и боли. — Тебя и всю твою ублюдочную шайку. – и не дожидаясь, Рэя ломанулась к выходу, в свою каморку.       Бежать! Прочь отсюда!       Ноги заплетались, бедро горело огнем, голова гудела от удара.       Вслед доносились проклятия и угрозы, смешанные с улюлюканьем пьяных мужланов, обещавших ей незабываемые плотские утехи. Дирк громогласно объявлял сколько золотых он отвалит тому, кто вернет «эту охуевшую шлюху».       Хватаясь за стены, Рэя оказалась в своей комнатушке. Немного замешкалась на пороге, от чего комната закружилась, перед глазами заплясали черные пятна. Дьявол! Только не сейчас! Она сжала поврежденные ладони, оставшиеся осколки посуды глубже впились в кожу. Рэя зарычала, втянула воздух сквозь сжатые зубы. Аттракцион кончился. Не раздумывая она бросилась к раскрытому окну, оставляя кровавые отпечатки ладоней на прогнившей раме. Перевалившись через подоконник, она рухнула вниз, даже не стараясь смягчить приземление.

***

      Эй, просыпайся!       Голос Айка разрезал тишину в голове.       Рэя с усилием разлепила тяжелые веки. Облизнув сухие губы, пыталась понять что происходит и сколько она была в отключке. Голова трещала, словно пересушенное полено под топором, ладони пульсировали, ноги дрожали от перенапряжения.       – Какого хера? – едва слышимые, полные яда слова разнеслись в укрытии.       Через минуту тишины последовал размеренный голос, объясняющий словно ребенку.       Позволь заметить..       – Айк, отьебись... – устало произнесла Рэя, поудобней устраиваясь, аккуратно поглаживая израненные руки, вновь погружаясь в воспоминания.       В какой момент мир треснул? Раньше?       Может в тот момент, когда Дирк в очередной раз устроил свою извращенную охоту? Выживешь – молодец. Не выживешь – да и хрен с тобой, – все равно заплаченное останется при нем.       А может никогда и не было спокойной обыденной жизни? Что вдруг, если она сама выдумала этот бредовый мнимый мир, ненастоящий, с присутствием крупиц добра и понимания? И вот сейчас иллюзорный мир трещит по швам, освобождая гранитную реальность. Насквозь пропитанное болью, расползающееся от собственного гниения и смердящее до невыносимости. Настолько реальное настоящее, что перехватывает дух.       И все же.       Рэя громко втянула носом воздух.       Не смотря на твою тараканью живучесть и необычную ускоренную регенерацию ран – от инфекции ты сдохнешь как вполне себе обычный человек.       Презрительно фыркнув в мокрый ящик, Рэя откинула голову, прислонившись к Стене.       Порезы на руках были не особо серьезными, но глубокими. При отсутствии дезинфицирующей заживляющей мази, шанс подхватить заразу был весьма высок. В таких удаленных от основных главных дорог уголках антисанитария процветала как клевер на лугу.       Сцепив зубы, Рэя подтянула ноги, устраиваясь повыше. Промокшая юбка сопротивлялась, не давая ей оголить поврежденное бедро для осмотра. Затея была бесполезной, ибо в темноте подворотни не было даже малейшего намека на освещение. Сюда не доставал свет факелов с главной дороги, даже мутноватый желтый свет жилых зданий терялся в голодном мраке.       Рэя отбросила мокрую прядь со лба. Может оно и к лучшему. Пальцы аккуратно прощупали внешнюю поверхность бедра. Кожа натянулась, но, к счастью, кость осталась целой. Просто сильный ушиб.       Спустя некоторое время дождь прекратился так же резко, как и начался.       Было жутко холодно. Зубы стучали друг об друга. Хотелось провалиться в долгий спасительный сон, восстановить силы. Но Айк был прав. Ей нужна помощь. Вот только обратиться ей не к кому.       Собравшись с силами, Рэя поднялась.       Приступ головокружения и подкатившей к горлу тошноты, заставил ее ухватиться за шаткую конструкцию из деревянных ящиков. Качнувшись взад-вперед, ящики с шумом рассыпались по каменным плитам. Рэя чудом не полетела следом, в последний миг справившись с головокружением.       Оу, у тебя никак сотрясение.       Рэя стиснула зубы, прогоняя гул в ушах.       – Плевать.       Белые пятна перед глазами понемногу пропадали. Пора линять. И как можно скорее. Не может быть, чтобы шум не привлек внимания стражи. И насколько позволяла ушибленная нога, девушка заспешила к воротам.       Свернув на главную дорогу, Рэю обдало волной леденящего осознания. Предчувствие никогда не подводит, и даже, бывшие сомнения и надежды на благоприятный исход, улетучились в один миг. Замедлив шаг, легко и неприметно, но все же прихрамывая на ногу, прошла вдоль старых ворот. Зеленые прищуренные глаза критически исследовали окружающую обстановку.       Будь это ловушкой, она непременно заметила бы. Рэя обратилась в слух. Слишком тихо. Подозрительно спокойно.       В том, что преследователи идут по следу, Рэя даже не сомневалась. Выигранное ранее время неумолимо заканчивалось, а она до сих пор не придумала план дальнейших действий.       Можно сбежать. В другой округ. Даже за другую Стену, обосноваться в деревне и начать новую жизнь. Если Смит действительно пал за Периметром, то в Сигансии оставаться не имеет смысла. Конечно, оставались Гера и мальчики, но подставляться ради них и подставлять, Рэя не желала. Она простится с ними и навсегда покинет это прогнившее место.       Опять бежишь?       Она пропустила слова брата мимо ушей.       Но сначала она убьет Дирка. Гавнюк и так задержался на этом свете.       Ее никто не остановил, никто не поинтересовался, куда в такой час девушка, тем более одна, держит путь.       Рэя медленно брела по траве, подволакивая раненую ногу. По дороге идти не безопасно. Ищейки Дирка, да и охотные за легкой наживой, сразу прочистят всю Сигансию, и потом выйдут на дороги.       Такая уж легкая нажива.       – Заткнись, – устало бросила Рэя. Бедро отдавало болью при каждом шаге. А ходьба по пересеченной местности явно не спопобствовала его заживлению.       Ничего. Рэя остановилась. Подняв лицо к небу, она глубоко вдохнула ночной мокрый воздух. Глаза опасно сверкнули, едва девушка возобновила ход. Пара километров, и можно будет отдохнуть и залечить раны. Она освободила свой разум, не давая никаким мыслям завладеть им.       Спустя несколько часов, она наконец-то дошла до своего убежища.       Небо над головой из чернично-синего стало превращаться в нечто более мягкое, с голубоватыми оттенками.       Одноэтажное вытянутое строение с прогнившей в некоторых местах крышей, мрачно взирало на незваную гостью пустыми глазницами выбитых окон. Некогда деревянные стены были захвачены вьющимся плющем, что добавляло строению как минимум небольшую толику скрытности.       Рэя обхватила себя за плечи. Порыв ветра заставил ее вспомнить, насколько сильно она замерзла. Промокшая до нитки, так и не отогревшись, она ринулась в путь до спасительного убежища. Правая сторона лица потеряла чувствительность, пульсирующая боль отдавала дробью, казалось, в самый мозг. Глаза болели, заставляя ее часто моргать и щуриться, всматриваясь в темноту.       Рэя, медленно и осторожно ступая по высокой траве, обходя засохшие коряги и кусты терновника, обошла здание. Там она с усилием подтянулась на израненных руках и забралась в разбитое окно.       Едва оказавшись внутри она с шумом выдохнула. Строение было не большим, но достаточно просторным, чтобы в свои лучшие времена содержать десяток коров и лошадей. Тут даже еще остались снопы сена, так умело приготовленные для зимы. Было сухо и пахло соломой. Рэя аккуратно, стараясь не оставлять следов, прошла в дальний, противоположный от входа, угол.       Там, почти вплотную к деревянной стене, был небольшой проход. Но увидеть, не подойдя к нему, было просто не реально. Рэя вплотную подошла к деревянной обивке. Достав свой кинжал, она подцепила лезвием нужную дощечку. Та с тихим треском, отскочила от своего места.       Подобие улыбки тронуло потресканные бледные губы. Рэя сунула руку в образовавшуюся щель и достала холщовый мешок из водонепроницаемой ткани, как плащи разведчиков.       Так вот где Смит потерял плащ! Он знает?       – З-заткнись.       Рэя стянула с себя мокрую рубашку, юбку, скомкав в бесформенное нечто.       Облачившись в сухие штаны и теплую рубашку, она почти заплакала. Она уселась прям там, облокотившись спиной о сено, закинув ноги на деревянную стену. Как не крути — это было стратегически удобное место. Любой, вошедший в здание никогда бы не нашел следы ее присутствия. Рэя всегда готовила пути к отступлению. И этот барак в нескольких километрах от Сигансии не был единственным.       Опустив руку под настил, нащупав нужную дощечку, Рэя извлекла склянку с бурой жижей. Она даже всхлипнула, откручивая крышку.       Осторожно зачерпнув мазь, ведь неизвестно, когда ей получится пополнить запасы, нанесла на израненные ладони, немного на разбитую губу и пульсирующий висок. Глубокие порезы защипало.       Ничего. Скоро подействует антисептик.       Закрутив плотно крышку, она спрятала склянку обратно, для успокоения присыпав сеном.       Удовлетворенно выдохнув, она подтянула здоровую ногу к груди, положив руки ладонями вверх. Эти раны быстро затянутся и заживут. Чего не скажешь о ране, которая кровоточила внутри.       Смита больше нет.       Рэя зажмурилась, отказываясь верить. Отказываясь понимать то, что услышала в пабе.       Малышка Рэй...       Она дернулась, засыпая.       Тебе нельзя тут быть.       Рэя устала кивнула. На виске расплывался синяк.       – Разбуди через час. М-мне нужен отдх.. – вяло пробормотала она. Голова упала на грудь, и девушка отключилась.

***

      Кар!       Рэя подскочила на месте, мгновенно проснувшись. От стога сена, на котором она отрубилась взмылось облако пыли.       Она закрутила головой, но тут же схватилась за лицо. Перед глазами поплыли черные пятна. Пульсирующая боль ввилась в висок. Она застонала, упав ничком на колени.       Кар, малышка Рэй.       Рэя стиснула зубы. Ненавидя в этот момент все на свете: себя, мертвого брата, даже общение с ним. Ну раз умер, зачем ее мучить?       – Ты долбанный мудак, Айк... – злобно прошипела она, но ее слова были едва слышны.       Нам пора.       Словно не слыша ее ругательств, отозвался брат.       Рэя приподнялась. В рыжих волосах, вместе с запекшейся кровью запуталась сухая трава.       Она выпрямила ноги. Боль в бедре спала, отек также уменьшился. Она поднесла ладони к лицу – раны зарубцевались, и движения пальцами не причиняли боли. Облокотившись на деревянную стену, она встала на дрожащие ноги. Однако, час отдыха пошел на пользу. Пусть тело по-прежнему напоминало сплав металла, но по крайней мере она могла ходить, не волоча за собой поврежденную ногу.       Ну что? Надерем зад Дирку?       Рэя прикрыла глаза, вспоминая. Дирк, охота, удар, Смит... Такие разные моменты ее жизни сплелись в единый клубок боли, страданий и ненависти. Она оскалилась, думая о том, как отомстит хозяину паба. Уж тут одной крысой этот ублюдок не отделается. Но попутно и другое осознание ворвалось в мозг.       Рэя пошатнулась. Осознание, что Смит погиб, снова пришибло ее, словно рыбу, оглушенную палкой. Она медленно прошла по заброшенному бараку, смотря на носки своих старых сапог. Его больше нет. И она не увидит его лица, улыбку, небесно-голубые глаза, не почувствует его запах: древесный, буквально дышащий теплотой. Рэя сглотнула комок, предательски подобравшийся к горлу.       Было что-то важное, какая-то деталь, которая невесомой дымкой кружила вокруг ее разбитого печалью сознания, о которой она забыла, сосредоточившись на услышанном от лысого. Такое очевидное, но все же закрытое от нее. Рэя физически ощущала собственное бессилие перед этой навязчивостью. Она о чем-то забыла. Что-то не учла. И Айк молчал, явно не намереваясь помочь разобраться.       Рэя глубоко вдохнула, с шумом выдохнула. Получилось намного громче, звук оттолкнулся от деревянных стен и поднялся к остаткам крыши. Горящие зеленым огнем глаза посмотрели сначала на стены, потом на свод амбара, словно звук был видимым.       Рэя сдвинула брови, нащупав ускользающую мысль.       Звук. Громко.       Невольно подпрыгнув на месте, она все поняла.       Колокол! Не было оповещения о возвращении экспедиции!       Волна облегчения ссутулила спину и опустила плечи, заставив глаза заслезиться.       – Айк! Они еще не вернулись. – прошептала она, глядя в пустоту перед собой.       Верно.       – Он может быть жив.       Верно.       – Мне необходимо найти Геру.       Рэя убрала непослушные волосы назад, еще до конца не высохшие после дождя. Заправила хлопчатую рубаху в брюки. У Геры есть все необходимые травы и ингредиенты. Если Смит ранен, ей понадобится весь арсенал лечебных настоек и зелий. В том, что он жив, Рэя теперь не сомневалась. Он всегда возвращался. Вернется и сейчас. Она была уверена в этом, как и в том, что солнце восходит на востоке.       А как же Дирк?       Рэя присела на одно колено, проверяя серебряный кинжал, заботливо спрятанный в ножнах в сапоге.       – Я убью его. – спокойно, с легкой, едва различимой в полумраке нового дня, улыбкой, отозвалась она.       Покинув свое убежище через центральный проход, Рэя поспешила обратно в Сигансию. Скрываться уже не имело смысла. Она зла. Она ранена. И она чертовски опасна.       Она торопилась. Дыхание облачками вырывалось из легких. Луна уже готовилась уйти на покой, передав господство над небом солнцу. Но оно пока не спешило просыпаться, пряталось за горизонтом, словно ребенок, которого рано пытаются разбудить родители. Проселочная дорога скрывалась легким туманом. Он доходил ей до колен, и завивался при каждом шаге. Рэя старалась ступать как можно бесшумней, и вся обратилась в слух: туман был отличным проводником звуков, и будь впереди кто-то живой, она непременно бы услышала его первой.       Беспрепятственно проникнув в деревню, она поспешила в сторону лачуги Геры. Дома встречали ее сонными темными глазницами окон, провожая наглухо закрытыми ставнями. Ни единого звука. Ни единого намека на хоть какой-то источник света. Близился рассвет. Факелы, которые должны освещать главную дорогу, уже давно потухли, погрузив застеночный мирок в предрассветные сумерки.       Чем ближе Рэя подходила к нужному дому, тем медленней и напряженней становились шаги. Она чувствовала сильные эмоции. Боль, страх, страдание. Но только вот принадлежали они не ей. Она почти физически ощущала, как эти эмоции подползают к ней, тянут свои мерзкие скользкие щупальца, нежно оглаживая руки, плечи, стремясь заключить в объятия обреченности.       Ты готова к тому, что увидишь?       Рея невольно сглотнула ком в горле.       Нет! К такому невозможно быть заранее готовым.       Но вслух просипела лишь короткое:       – Да...       Что-то лопнуло внутри, высвободив волну липкого страха и безысходности. Боль, нежелание верить, весь этот невообразимый коктейль отчаяния и скорби разлился по венам, отравляя тело и душу. Голова закружилась, секунда, и не стало ничего. Совсем. Одна пустота. Все исчезло. Эмоции, переживания и мысли. Даже Айк заткнулся. Нет ничего. И никого нет. Она все потеряла. И умерла в очередной раз.       Рэя привалилась плечом к покосившейся двери. Нет. Пожалуйста, нет! Гера, мальчики... То, что огрубело и заросло, вот уже несколько лет, то, к чему она не возвращалась, снова обрушилось на нее. Закровоточили старые рубцы, будто невидимая рука с костлявыми пальцами содрала коросты острыми когтями.       Но то были совершенно другие раны. И восприятие совершенно иное. Вот только реальность прибила ее к соломенному окровавленному полу. Если бы Рэя могла, она бы закричала. Но ей оставалось лишь тихо скулить, громко дышать и проклинать саму себя.       Все четверо были дома. Мальчики лежали на своих грубых перинах, Гера лежала на столе.       Рэя, собравшись с силами, осторожно ступила на окровавленную солому, даже воздух в лачуге был металлическим на вкус. Внутри было темно и влажно. И мертвецки тихо. Единственным источником звука было ее собственное дыхание, шелестом просачивающееся через плотно стиснутые зубы. Сделав пару шагов, она обнаружила огарок свечи и пару спичек. Из-за дрожи в руках ей не сразу удалось зажечь свечу. Пламя робко заплясало по стенам. Рэя осмотрелась. Она никогда не была здесь раньше. Но готова была поклясться, что до произошедшей трагедии это место выглядело иначе. Ее взору открылась небольшая комната. Вдоль дальней стены, криво обитой толстыми досками, стояла двухэтажная самодельная кровать. Чуть дальше из деревянных ящиков было сооружено еще одно спальное место. Из мебели присутствовал только стол и пара стульев. Зато, казалось, все свободное пространство было увешено гирляндами из сушеных трав, цветов и ягод. Но даже такое обилие лекарственных растение не смогло перебить запах крови.       Рэя обернулась к столу, шумно выдохнув сквозь сжатые зубы. Пламя задергалось, испугавшись открытой им картины.       Гера лежала на спине, раскинув руки. С пальцев медленными каплями скатывалась кровь.       Сердце схватила когтистая лапа жалости и горя, едва она оказалась около сухого старческого тела друга.       – Гера... – еле слышно простонала она. Не веря глазам.       Испещренная морщинами кожа лица была вся в ссадинах и кровоподтеках. Ранее седые длинные волосы сейчас были почти черными от крови. Рэя судорожно сглотнула, посмотрев в пустые окровавленные глазницы старухи.       Ее... Пытали?       Даже голос брата был тихим и полным ужаса.       Рэя коротко закивала, в линию сжав сухие губы, не подумав, что мертвый брат не может видеть ее движений.       Внезапно старуха дернулась, Рэя отпрыгнула в сторону, но тут же бросилась обратно. Гера еще дышала и была жива.       – Дитя... Ты пришла... – прошелестел голос.       Рэя поставила огарок, и легла локтями на стол, сжав тонкую ладонь старухи, пачкая рубашку в ее крови. Слезы туманили взгляд.       – Конечно пришла, Гера, – она сглотнула ком в горле, не узнавая собственный голос. – Прости, что опоздала. Мне так жаль... – голос предательски сорвался и остаток фразы она просто прохрипела, едва шевеля губами.       Гера закашлялась. На белых обезвоженных губах вздулся красный пузырек воздуха, лопнул, добавив капли крови на лицо.       – Мало... времени... Осталось мало... времени... – она застонала от волны боли, сотрясшей ее сухое поломанное тело.       Рэя дрожащими ладонями сжала голову Геры, запечатывая боль. Отгораживая ее сознание от агонии. Она не знала, откуда и почему умеет облегчать страдания, буквально изгонять боль из тела. Но заметила за собой этот талант еще в детстве, когда умирал Айк. Ему она не помогла. Зато сейчас, Гера отрывисто впустила воздух в легкие, что придало ей немного сил.       – Беги, дитя. Спасайся. Они найдут тебя. Ты в огромной опасности, – на одном дыхании выпалила старуха.       Рэя всхлипнула. Даже на пороге смерти Гера заботилась о ней. О совершенно чужом человеке.       – Пусть найдут. Я убью их, – спокойно ответила Рэя. Этих ублюдков, подосланных Дирком, уже ничто и никто не спасет. Она их приговор.       Но услышав ее слова, Гера замотала головой из стороны в сторону.       – Ты не сможешь... Одна... – она сглотнула и закашлялась кровью. – Некто, кто знал твоих настоящих родителей выдал тебя... Полиции... Они шныряют по городу... Ищут... И убьют каждого, кто хоть как-то связан с тобой...       Зеленые глаза распахнулись в шоке. Она не ослышалась? Гера только что обмолвилась о ее настоящих родителях? Но кто их знал? Она сама не имела ни малейшего представления кто ее родители, настоящие родители, а не те приемные чужие люди, изводящие ее день ото дня. Кто ее выдал? Неужто этот слюнявый кусок дерьма — Дирк?! Нет, конечно не он. Он слишком туп для этого.       – Гера, я не понимаю. При чем тут полиция? На что им я?! – пробормотала Рэя, не веря собственным ушам.       – Военная полиция в течении ста лет охраняла... мир внутри Стен.       Рэя вздрогнула при этих словах.       – Любой поток информации о внешнем мире... пресекался... выжигался с корнем... Уничтожались целые фамильные семьи, ибо для них тайна семьи дороже собственной жизни... жизни близких... Начинающих что-то подозревать безжалостно казнили, расстреливали, стирали с земли... не забывая выяснить все, что они знали или могли знать... пытки... на глазах собственных детей или родителей... – старуха говорила сбивчиво и быстро, стараясь поведать как можно больше. Но даже с притупленной болью ее силы были на исходе. И Рэя не могла ей помочь.       Поток слов врывался в голову, заставляя волосы на затылке шевелиться, но то, что она услышала далее сковало все тело в цепенящем ужасе.       – Тебе ведь знакомы железные крюки на толстых цепях?.. – Гера замолчала, устремив на нее пустые глазницы, словно все еще могла видеть.       Лицо Рэи побледнело. Лопатки пронзила фантомная боль.       – Откуда?.. – обескровленными губами прошептала она, не веря в услышанное. Или не желая верить. Ни одна ныне живущая душа не могла знать об этом. Никто. Никому она не рассказывала о тех многочасовых пытках, которые устраивал ей отец Саресто.       – Я знаю кто ты, милое дитя. У тебя есть знания... иные... за пределами... – старухе становилось все труднее выдавать слова. – Они среди нас... Забыли... себя... Угроза... ты угроза... спасайся...       Едва последние слова сорвались со старческих губ, она затихла. Лишь грудные хрипы, казавшиеся оглушающими в мертвой тишине, обозначали бесполезную и давно проигранную борьбу за жизнь.       Когда времени осталось так мало, она желала сказать все, что не смогла за месяцы знакомства с Рэей. Слезы побежали по щекам.       – Спасибо, Гера. За все. – прошептала она.       Но старуха уже не смогла услышать слов благодарности. Прожив тяжелую наполненную страданиями и болью жизнь, даже перед смертью сгорая в агонии, Гера обрела покой.       Слезы медленно стекали из глаз к переносице, падая крупными солеными каплями. Не разучилась сострадать. Пальцы продолжали нежно поглаживать тонкую, но уже расслабленную старческую ладонь.       Рэя потеряла счет времени. Зеленые мокрые глаза смотрели в пустоту, не видя ничего. Обрывки речи Геры раздельными витками кружили в голове, путая мысли.       К горлу подкатила тошнота. Какой зверь способен так издеваться над детьми? Над старухой? Какой монстр все это сотворил?!       Осознание пришло молниеносно.       – Простите меня. Я так виновата перед вами...       Это она.       Она этот беспощадный зверь. Она этот свирепый монстр, который уничтожил семью Геры и саму старуху. Это она несет разрушение, сеет хаос и страдания.       Рэя отпустила ладонь, сложила их друг на друге на груди Геры. Наклонившись к лицу, она запечатлела мокрыми от слез губами поцелуй на старческом лбу. Шмыгнув носом, Рэя подняла голову и попятилась от стола. Надо убираться отсюда. И поскорее. Она нашла старую холщовую сумку и принялась скидывать в нее засушенные травы. Набив ее доверху, Рэя закинула ношу на плечо. Остатки трав она сгрузила под деревянный стол, на котором покоилась Гера, и принесла еще соломы, соорудив внушительную кучу. Утерев нос рукавом рубашки, Рэя наклонилась и взяла огарок свечи. Быстро дошла до кровати мальчиков, прикрывая свечу ладонью. Пламя быстро перекинулось на матрац, набитый соломой. Повалил черный дым. Рэя мигом оказалась у стола, присев на одно колено, позволяя пламени поджечь гору сухих трав. Оно моментально занялось, поднимаясь выше.       Рэя выпрямилась, обвела потухшим взглядом начинающийся пожар и, развернувшись, бегом бросилась прочь из этой огненной могилы.       Позже она наблюдала с крыши напротив, как рыжие языки пламени облизывают некогда дом Геры. Вот и все, милый друг. Покойся с миром.       Огонь отражался в зеленых глазах, от чего они сами казались ярко-желтыми. Рэя была опустошена. Измотана. Но ярость поднимала из глубин свою острую клыкастую морду. Запускала когтистые лапы во внутренности, садня, царапая легкие; сжимая, разрывая сердце. Поднималась выше, слепо пытаясь завладеть холодным разумом. Обреченная на провал, ярость тепло угнездилась в груди, шевелясь и толкаясь, желая вырваться наружу.       Издалека послышались крики о пожаре.       Рэя поднялась на ноги и спрыгнула с крыши. Бедро немедленно напомнило о себе. Она отмахнулась от той боли как от мухи. Осмотревшись по сторонам, заспешила в сторону паба. Несколько метров она сильно припадала на поврежденную ногу, но со временем боль притупилась и девушка смогла перейти на бесшумный бег. Подошвы мягко касались камней, заглушая шаги.       Позади слышались крики и призывы к тушению пожара. Народ просыпался и стягивался к месту трагедии.       Это и было ей нужно. Отвлечь как можно больше жителей от другой стороны деревни.       С каждым шагом ярость внутри клокотала, утробно порыкивая. Выжидала. Чувствовала близость момента, когда сможет обрушить свою сокрушительную силу.       Заметив впереди знакомые очертания, Рэя перешла на шаг. Нырнув в проулок, она быстро заглянула в грязные окна. Дирк сидел за столом ближнем к черному выходу. Тут же был тот лысый тип, и мужик, попытавшийся изнасиловать ее в подворотне. Вид у него был мягко говоря не здоровый. Пригнувшись, чтоб остаться незамеченной, она прошла под окнами, и остановилась около двери. Стараясь не шуметь, водрузила деревянную перекладину в выступы замка, и прошмыгнула в сторону окна своей каморки.       Как и предполагалось, ставни были распахнуты. Подтянувшись на руках, перекинула ногу через подоконник. Комната обняла ароматом акации, словно подбадривая. Рэя виртуозно быстрым отработанным движением пальцев откупорила тайник под кушеткой, извлекая склянку с заживляющим зельем. Аккуратно положила его в мешок, присыпав сверху сушеными ягодами. Треснувшее зеркало скопировало ее движения. Она подошла к зеркалу, но даже не взглянула на собственное отражение, с силой обрушив его на пол. Звон бьющегося стекла разорвал тишину. Перепрыгнув через осколки своей жизни, она забралась на кушетку и замерла у закрытой двери с кинжалом наизготове. Собранная, точно пружина. Готовая к броску в любую секунду.       Первые минуты ничего не нарушало тишину, но вот послышались тяжелые шаги. Ловушка захлопнулась. Добро пожаловать на тот свет. Рэя оскалилась, обнажив слегка выпирающие клыки.       Дирк пинком распахнул разбухшую дверь, отчего та едва не слетела с проржавевших петель.       – Я знал, что ты вернешься, сука! – гаркнул толстяк и сделал шаг в комнату. Поросячьи глаза не привыкшие к темноте слепо сощурились.       Рэя оттолкнулась от кушетки и виртуозно запрыгнула на спину Дирку. Рукой обвила его шею, обхватив ногами туловище. Блеснуло лезвие. Рэя воткнула в толстую шею кинжал, погрузив в плоть по самую рукоятку. Вытащила и снова нанесла удар. И снова. Кровь хлынула на нее, заливая руки и лицо. Горячая. Липкая. Ненавистная ей кровь. Фонтан крови брызнул на открытую дверь, залил пол вокруг.       Дирк не успел сообразить что произошло. Он в тщетных попытках сбросить с себя убийцу, размахивал огромными руками, сжимая и разжимая пальцы. Мгновение, он что-то крякнул, в горле мерзко булькнуло, и тело рухнуло ничком, сотрясая всю комнату.       Рэя невесомо спрыгнула с противника, и отскочила в сторону. Вытерла рукавом нос и рот, презрительно сплюнув на Дирка.       Под телом хозяина паба быстро расплывалось черное пятно.       Не желая ни секунды более оставаться в этом месте, Рэя обтерла кинжал о тело и вернула обратно в ножны сапога. Стащила с себя окровавленную рубашку, сменив на чистую, бросила комок ткани на пол.       Чиркнула спичка, огонек от свечи робко заплясал по стенам. Она подожгла кушетку, огонь моментально стал пожирать простыни, дерево затрещало от тепла, в комнате стало светлее. В зеленых горящих яростью глазах вновь заплясало пламя. Тонкая фигурка исчезла в дверном проеме, чтоб через секунду вернуться с бочонком эля. Не без труда вытащив пробку она расплескала бурую отвратительно пахнущую жидкость перед дверью в маленьком коридорчике, ведущем в зал с посетителями. Остатки она вылила на тело Дирка. Отшвырнув пустой бочонок в сторону, она мигом вылезла в окно, прикрыв за собой ставни. Последнее что мелькнуло перед ее взором, была объятая огнем комната. И пламя возмездия, жрущее все на своем пути.       В себя она пришла, как только погрузила ладони в реку. Рэя часто заморгала, сбрасывая яростное оцепенение, завертела головой по сторонам. Она оказалась у той самой ивы, которую они со Смитом так облюбовали. Как она добралась до реки незамеченной было сложно представить, однако, это было так. Она остервенело смывала кровь с ладоней, предплечий, плескала ледяную воду себе в лицо, пока в реке не отразились огромные глаза на бледном чистом лице. Ее вновь затрясло, рыдания без слез рвались наружу.       Потеряв равновесие, она пошатнулась и плюхнулась на задницу, устало подтягивая ноги к груди. Руки с силой вцепились в коленки, ногти царапали кожу сквозь ткань штанов. Геры нет. Из-за нее убили мальчиков. Она закусила ребро ладони, чтоб не закричать и не завыть от боли. Во рту появился привкус крови. Опять кровь. Рэя одернула руку, схватившись за живот. Ее затошнило. Слишком много крови для одной ночи.       Что же ей теперь делать?       Первые лучи солнца ласково поцеловали ее лицо, окрашивая спутанные волосы в пламя. Рэя блаженно прикрыла глаза, купаясь в теплоте, и глубоко задышала, чуть приоткрыв губы. Утренний ветерок приятно холодил кожу. Возвращая мысли, эмоции и потрясение от пережитого накануне.       Ее разыскивает Военная Полиция. Для чего? Якобы она является членом какой-то редкой семьи, имеет познания о внешнем мире, тем самым представляя угрозу существования Стен.       Рэя обескураженно подняла брови.       Отлично. Вот только она понятия не имеет, кто была ее настоящая семья. И какие знания она должна нести в себе. Но тот, кто сдал ее, все это прекрасно знает. Он знает Рэю и ее семью. И сдал ее не просто так. Видимо в целях сохранения какой-то тайны. Может чтобы спасти свою семью?       Внезапно она замерла. Обхватила себя за плечи, понимая. Это он. Тот самый мужчина, который заставил придти в ужас все ее существо. Погребенные глубоко в памяти, забытые и стертые болью и страхом, самые жуткие и леденящие кожу воспоминания, стали просачиваться в сознание тонкими струйками. Медленно и неизбежно, как просачивалась вонь смердящих помоев из старой прогнившей бочки у нее под окном. Он не обознался. Он узнал ее. Вот только на не помнила его, сомневаясь, а знала ли когда-то вообще. Это он сдал ее полиции. И это из-за него убили Геру и мальчиков. Рэя вспомнила, что почувствовала, когда этот мужчина коснулся ее. Если он и есть тот самый, то ей придется быть в тысячу раз осмотрительней и осторожней. С таким врагом ей не доводилось сражаться.       И ей нужен план. Оставаться здесь не имеет смысла, это смертельно опасно. Но она должна дождаться колокола, узнать, что Смит жив и здоров. И избавиться от него.       Это ее путь, где нет места сентиментальности и эмоциям.       Рэя горько улыбнулась, смежив веки.       И внезапно, словно услышав ее желание, воздух пронзил звон колокола Внешних ворот, свидетельствующий о возвращении экспедиции Разведкорпуса.       Наверное это самое скудное умозаключение, когда понимаешь, что у тебя нет выбора. Вроде он есть, по всем законам мироздания он есть, его не может не быть. Ведь всегда можно найти выход из любой ситуации, какой бы плачевной и убогой она не была. Ты ищешь, придумываешь оправдание, строишь гипотетический мост между ситуациями, но... это сволочное «но»... Оно есть всегда. В любом раскладе. И оценивая свои мосты и теории, замыслы и стремления, всяко приходишь к пониманию, что «но» перечеркивает все это. Более слаженный расклад, более сильная позиция и все это летит ко всем чертям. В пекло. И нет выбора. Вроде он есть, ментальный, мнимый. Но его нет. Это выбор без выбора. И тебе приходиться делать этот шаг. Вот тут и объявляется старый и забытый друг, как сомнение. А стоит ли? А может сделать по иному? Но... Круг замыкается.       Рэя смотрела как остатки Разведкорпуса устало плетутся по главной дороге Сигансии. Тронуло ли ее это шествие? Нет. Рада ли она была разглядев среди раненых и покалеченных людей Смита: да. Сочувствовала ли она тем, кто стонал и заходился в агонии в телегах? Нет.       Это так просто. Сочувствовать тем кого знаешь, радоваться тому, кто остался жив. А семьи, погибшие, ведь это расходный материал, зачем проливать слезы и молитвы за падших? Им это не поможет. Причем ни тем, ни другим.       Значит ли это «бесчеловечность»?       Возможно.       Но...