Т. Л.

*** «Беги, как никогда не бегал», – что-то из этой оперы. Ярик несётся сломя голову и до дрожи боится, что не успеет. Успел. Он курит, в окружение техников и небольшой группки фанатов. Слава всем богам. – Константин Ев.. – у Ярика не хватает дыхания. Он сгибается пополам, сдавленно кашляя. На улице стало только холодней, а отказать себе в сигарете, после концерта «Алисы» он никогда не мог. – О, – Кинчев направляется к нему. – Какие люди. А я уже и не ждал. Господь, Ярик, ты что за цветами бегал?! У Ярика еле хватает сил разогнуться из состояние креветки, достигнутого километровым забегом в ближайший цветочный, с сигаретой в зубах. – Да, – хрипит он. – Вот, спасибо вам за концерт... Баярунас с гордостью протягивает добытый букет. – Не совсем крутой и уж тем более ни как у вас был, но.. Знали бы вы, как я его достал..ох, боже! – Ярик хватается за бок. Тот конкретно болит, после не запланированной пробежки. – Сравнимо с дракой на свадьбе, за букет невесты. – Тебе цветов мало? Даже у бедных невест воруешь? – хмыкает Константин Евгеньевич, но предложенный подарок с довольным видом принимает. – Ага, – Баярунас расплывается в слабой улыбке. – Мало. Мне ж ни каждое выступление миллион, миллион, миллион алых роз дарят, – на распев заканчивает он. – А надо? Яр поднимает на него глаза, слабо кивая. – Обязательно. Смеяться они начинают одновременно. И только тут до Ярика доходит, что всë это время за сей мизансценой наблюдают столпившиеся возле них люди. Твою мать. Глаза машинально опускаются обратно в пол, а смех быстро сходит на нет. – Извините, – стыд и смущение подкатывают постепенно. Он как-то слишком расслабился из-за концерта, а благодаря бегу ещë и устал... Так нельзя. С ним нельзя общаться, как с Сашей или Женей. Хотя нет, Ярик и с Егоровым пытался на «вы» и с лелейным обожанием, но тот долго и упорно отучивал. Константин Евгеньевич вроде этого не делал. – Извините, что я так. Баярунас сглатывает, из под ресниц косясь на собравшихся зрителей. Ладно хоть все классические фанаты Кинчева – взрослые, явно поддатые мужики с пивных брюшком и в футболках с логотипом «Алисы». «Как на подбор», – думает Ярик, осторожно отступая назад. – Константин Евгеньевич... Ещë раз спасибо за концерт.. – Тебе бежать на поезд надо? – мягко улыбается Кинчев. Яр кусает губы. – Да, рад был.. Быть на концерте, – ни в попад тихо отвечает Баярунас. – В Питере приходи, актёр. График не сбивай себе, – Константин Евгеньевич, кажется запинается на секунду. – ну давай, беги, а то опоздаешь ещë. На вокзале, знаешь ли, ночевать не очень, я пробовал. Он прижимает к себе букет. – Спасибо, пойду.. – Мне цветы не так уж и часто дарят, – глядя на розы говорит Кинчев. Баярунас кивает. – Ладно, давай, мелочь, пока. Яр не успевает попрощаться своим уважительным «до свидания», его притягивают свободный рукой. Быстро обнимают, отечески похлопывая по плечу. Баярунас замирает, испуганным мышонком, разве что не пискает. – До свидания, Константин Евгеньевич, – выдавить из себя получается не сразу. Яр медленно разворачивается, начиная брести в сторону плохо освещённой улицы. Безумно хочется курить. Желательно оставшуюся половину пачки. Но тогда Герасименко точно завтра убьет, –голос же не казённый. «Иметь вас всех в технические отверстия», – вспоминается школьная присказка, основанная на фразе дотошного учителя труда. Ярик последний раз оборачивается через плечо. Вслед ему смотрят мужики в футболках «Алисы». *** Костя откидывается в кресле. Автобус, гостиница и долгожданный сон. Наконец-то. – Товарищ Панфилов, не хотите поделиться, а с каких это пор мы с товарищами фанатами общаемся Так? Ну настолько близко? – сделав акцент на последнее слово, устраивает на соседнем сиденье Петя. – Только сейчас мне этого разговора и не хватало. Что ты хочешь услышать? – Костя склоняет голову в его сторону. – Да нет, ничего. – Самойлов крутит в руках телефон, кажется, узнавая прогноз погоды в следующем городе тура. – Просто интересно. Что это за пацан был? Ты в гримёрку то «СМИ» всю жизнь не пускал, рычал на них, как ненормальный, а тут проводишь кого-то. Странно, товарищ Панфилов. – пожимает плечами Пётя, переводя взгляд с экрана телефона на Костю. – И чего же странного? – Костя одергивает себя: вот уж на Самойлова то рычать он не планировал. Вроде и не «СМИ», и ситуация не та. – Он знакомый – ему можно, Петь. – М, – многозначительно тянут в ответ. – и где вы познакомились? – После концерта.. Одного. Ты к чему клонишь? – Ни к чему. – Петя кряхтит, удобнее устраиваясь на узком сидение. – Но либо у тебя, Кость, материнский инстинкт в одном постаревшем месте взыграл, либо диагноз не утешительный. Кинчев хочет возразить, но Самойлов не дает, продолжая: – Ты вообще видел, как он на тебя смотрит? – А взгляд то тебе что сделал, Петь? *** С корабля на бал. Ну да, а что не так то? – Ярослав, мать твою налево, какого ж черта ты опаздываешь? – с порога слышит Ярик приветственную речь Руслана, успевшего обматерить, похоже, весь балет, на пару с ни в чем неповинными техниками. – И тебе доброе утро, Господин режиссёр, – потягиваясь Баярунас проходит на сцену. – И незачем так орать, а то больно кролика из «Винни Пуха» напоминаешь. Настроение ни к черту, спасибо одному товарищу с его объятиями и ночи в поезде с храпящим соседом. Но объятиям поболе. Ярик трет виски, выслушивая тираду от Герасименко. Это ж надо было..! – Ярик! быстро на сцену. Микрофон организуйте оболтусу этому. Я надеюсь ты... – но Руслан вовремя замолкает, махнул рукой. Вот и правильно, успеется ещë. – Ребят, звук, – уже в свой микрофон гаркает режиссёр. – где Колпаков!? Водички попить пошел? Гребанная богадельня! А мне казалось серьёзные люди и театр. Перехватывая страдальческий взгляд Миши, – местного спеца по звуку – Ярик лишь пожимает плечами. Характер и нервы у Господина режиссера, что тут поделаешь? – Ростислав, тут твой брат объявился. Начинаем. Быстро уже, давайте. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. На репетиции Баярунас отключается. Ни то что теряет сознание, нет. Просто не особо включаясь играет и поëт, что надо. Мысленно он всё ещё там: на концерте, искренне радуясь и крича песни во все голо. У служебки, усталый, но довольный, с запахом роз. В поезде, сжимаясь под простыней и слушая мерный стук колёс. Тихое опустошение. Эмоции ушли на концерт, а ведь впереди выступление. Надо будет жить, надо будет играть. Отдаться сцене, порадовать пришедших людей. Забыть на два часа о реальности и Кинчеве. Ярик медленно отстраняется от Лены, осторожно сжимая её ладони в своих. Минина выводит очередную высокую ноту в песне посвященной её чистой и непорочной любви к Рейстлингу. Баярунас слабо улыбается в ответ. Реальность и Константин Евеньевич. Как давно слова встали рядом? Ведь второй относится, как раз к бегству от неë, как и мюзиклы с концертами. Всё это есть у Ярика, лишь из-за нелюбви к реальности, из-за её неприятия. Ладно, не только, но это одна из причин, а теперь что? Мысли, что из-за одного бегства он должен с грустью оторваться от другого, которое уже приравнял к реальности? Просто великолепно, Ярослав Игоревич. Вы заповедь про «не сотвори себе кумира» не просто проигнорировали, вы её нахер послали, крикнув вдогонку «имел я ваши устои». Яр тихо юркает со сцены, подходя к Ростику. – Лютует наш Господин режиссер, – озвучивает свои мысли подошедшему Колпаков. – Жесть просто. И какая только муха его укусила опять? «Имя той мухе – Сережа» – хмыкает про себя Баярунас, но молчит. – Ты то, чего опоздал? – переводит взгляд с Герасименко Ростик. – С дамами гулял всю ночь? Говорит несерьезно и даже без подкола в сторону Ярика, – чисто ленивая шутка. Конечно, в театре то все знает, что женат и спит Баярунас исключительно с работает. А та еб… Ну в общем, да, – работы ему хватает за глаза. Какие там отношения и любови? – Да я на концерт в другой город мотнулся. Ну выходные там, все дела, вот и решил, – сразу отвечая на незаданный вопрос, считывающийся по одной лишь изогнутой брови Колпакова. – Кхм, а поближе концертов не нашлось? – Я хотел именно на этот, – Ярик уже готовится к следующему вопросу. – И чей концерт? – Можно записываться на битву экстрасенсов или ещё рано? – «Алиса». – Кто-то мог ожидать другого ответа? – фыркает за их спинами наглый Даламар, – уже одетый в концертное, Смолин. – Падаван! не слишком ли много себе позволяете? – цикает на него Баярунас. – Ну-ка, за моим посохом. Быстро! – Ага, уже бегу, – отзывается Сережа, не продвинувшийся в сторону реквизита ни на сантиметр. – Ну так и как концерт? Понравилось? «Господи, Рость, ещё б мне не понравилось», – думает Ярик. – Ещё б ему не понравилось! – восклицает, так и не ушедший, куда отсылали Смолин. ***