Твой огонь - сжёг меня дотла.

я не могу тебя забыть, пусть от меня ты далеко Я ненавижу тот день и тот час, когда я встретился с тобой...

***

Олег не знал, когда именно это началось. В какой момент, миг, день, неделю, год. Просто не имел ни малейшего понятия. Он всегда любил проводить время с Соней. Это же Соня! Но в какой-то определённый момент он понял, что каждый раз, возвращаясь с задания, его буквально разрывает на части два состояния: он хочет увидеть её. Безумно сильно хочет. Но в то же время словно чувствует, что когда они на расстоянии, так лучше. Но и изменить факт, что он скучает по ней, Олег тоже не мог. Очень сильно скучает. И каждый раз, когда она обнимала его, всё уходило на второй план. Была только она. По сути, Олег всегда любил Сонину тактильность. Он слишком хорошо к ней привык, поэтому то, что Соне были важны даже самые незначительные прикосновения, он знал и принимал. Но с каждым годом её прикосновения казались... Он словно испытывал душевную боль, стоило девушке прикоснуться к нему. Взять за руку, обнять, и ещё эти её поцелуи в щёку... Но без этого он страдал ещё больше. Соня была наркотиком. Самым настоящим наркотиком для него. Он знал, что с каждым днём слабеет перед ней, но без неё становилось в разы хуже. Олег отстранялся от всех этих мыслей, стараясь просто сосредоточиться на том, что он скучал по Соне, и то, что он рад вновь её видеть. Как это было и всегда. Но он понимал, что вряд ли сможет всю жизнь избегать этих мыслей и чувств, которые он игнорировал на протяжении уже долгого времени.

Может, это началось в тот вечер на тусовке, после которой они с Соней вернулись вдвоём домой, а Серый остался там?..

      ...Олег помнил, как стоял перед Соней, облокотившись о стену позади девушки, и смотрел на её губы. Он был пьян. Но не настолько, чтобы не понимать, что не стоит этого делать. Не стоит делать всего того, что ему в тот момент так сильно хотелось с ней сделать. Он был пьян. Просто был пьян. А Соня внезапно стала слишком привлекательной девушкой. Дело в том, что он не видел её два года? Или в чём-то ином? Но Олег понимал, что Соня всё ещё малышка. Ей только исполнилось восемнадцать! Так было лишь с ней. Только с ней их глупейшая разница в возрасте имела такую весомость. Волков знал, что в каком бы состоянии он ни был, всё то, что было в его голове, останется лишь там. Дальше фантазий это не зайдёт. Это же Соня! Вот чёрт... Вот чёрт! Вот чёрт! Вот чёрт!!! Он опустил руку и медленно намотал рыжую прядь себе на палец. В последнее время Соня часто собирала волосы в высокий хвост, но как же сильно Олегу нравилось, когда они были распущены! И вместо одной пряди ему крайне сильно хотелось намотать их все на кулак... Ох, Боже... Какого хрена... Есть ли какой-то фетиш на волосы? Олег не имел ни малейшего понятия, но чувствовал, что эти огненные локоны сводят его с ума. А вот лицо Сони... Олег сделал судорожный вдох, чувствуя, что буквально на пределе. Он даже не знал, что способен так долго держаться. Что кто-либо вообще способен вынести это так долго! Широко раскрытые синие глаза, пухлые, приоткрытые губы, яркий румянец на светлых щеках... И этот взгляд снизу вверх... Олегу показалось, что по всему телу прошёл разряд электричества. Ох ты ж, блять! Казалось, это выше его сил. Соня выглядела как из чёртовых фильмов 18+. Ей не стоило пить. Теперь Олег был в этом уверен. Может, и ему не стоило, но это не так важно. У него нет такой сильной восприимчивости к алкоголю, как у Разумовских. Олег искоса оглядел комнату и еле заметно ухмыльнулся. Соне было достаточно 0,5 пива, а её брата унесло с двух баночек. И теперь тот сидел в кресле с девушкой на своих коленях и крайне жарко целовался с ней. А девушка эта, насколько Олег успел заметить, была как раз именинницей, в честь которой и была эта вечеринка. Неожиданно, но забавно. А ещё забавно то, что минут двадцать назад Серый подошёл к Олегу и сказал примерно следующее:

— Я, вообще-то, думаю, что тебе не нужно об этом говорить, но я чувствую, что надо всё же напомнить, — нервно прикусив губу, произнёс Серёжа. — Так, на всякий случай.

— И о чём же?

Разумовский бросил взгляд туда, где стояла Соня. Олег, заметив это, ухмыльнулся и посмотрел на друга.

— Ты же прикалываешься, Серый? Она мне как сестра, и ты это знаешь!

Но в итоге, спустя двадцать минут, Соня уже и не «как сестра». Да, хорошо, что Серый тоже занят. Олег прикрывает глаза, судорожно сглотнув, а затем, вновь открыв, смотрит с лёгкой улыбкой на Соню,. Потом резко притягивает к себе, обнимая, и оставляет долгий поцелуй на её макушке, крепко держа в своих объятиях. Чёрт. Олег боролся с сильным желанием ударить кулаком в стену несколько раз (будем откровенны, это желание было лишь последствием абсолютно другого рода желания, которое испытывал в данный момент Олег), но ни черта подобного! Он не сделает этого при Соне. Нет. Держать себя в руках. Только не тогда, когда она рядом. Но до ужаса смешно то, что держать себя в руках рядом с ней вообще никак не получалось. Затем Олег чувствует прикосновение прохладных рук Сони у себя под футболкой, когда девушка обнимает его в ответ. Волков вновь прикрывает глаза. О Боги... Интересно, она вообще имеет представление о том, что делает?! Она сотни раз так его обнимала. В этом, по сути, не было чего-то необычного, но... Сейчас эти прикосновения казались чуть иначе. Соня забирается руками ему под футболку и медленно сначала касается живота, а затем также медленно ведёт ладошками к спине и лишь потом сцепляет руки в замок. И что-то подсказывало Олегу, что она прекрасно понимает, что делает. Пару минут назад он был готов поклясться, что видел еле заметную хитрую ухмылку на её потрясающих губах. Она прекрасно осознаёт в данный момент, что делает с ним. И ей это нравилось. Ну... Может, ему и показалось. Олег сейчас не был уверен уже ни в чём. Он чувствовал её дыхание на своей шее, ощущал сладкий аромат от её волос. Она была в его руках. В его объятиях. А вокруг было слишком шумно, слишком темно, и они были лишь вдвоём. Соня... Спустя полчаса Олег стоял с бутылкой пива рядом с парнем, с которым они несколько минут обсуждали какую-то чушь. Затем подошла Соня и сказала, что, вероятно, они потеряли Серёжу, Олег ответил, что её брат в полном порядке, и Соня, удовлетворившись тем, что с братом всё хорошо (раз Олег так сказал), ушла к ребятам, с которыми до этого болтала. Олег перевёл взгляд с Сони на паренька, стоявшего рядом. Тот тоже не сводил взгляда с девушки. - Нравится? - ухмыльнулся Волков. - Шутишь? Братан, да она огонь! - бросив быстрый взгляд на Олега, парень вновь с пьяной и хищной улыбкой посмотрел на Соню. Волков же раздражённо прикрыл глаза. Ну конечно! - Не, братан, - парировал он, смотря также в ту сторону, где стояла Разумовская. - Она не огонь. Она пожар. Холодный взгляд тёмных глаз Олега и серые глаза парня на мгновение встретились. - Не потянешь. - серьёзно произнёс Волков. - Даже не пытайся. Олег понимал, что не позволит остаться Соне тут на ночь. Да и к тому же, он пообещал Серому, что присмотрит за ней, и чтобы тот не переживал и развлекался — Олег прекрасно видел, как у друга поблескивали глаза. Непонятно, конечно, то ли от чрезмерно выпитой алкашки, то ли от девчонки, с которой Разумовский обжимался последние двадцать минут. Пусть развлекается. А Олег же взял на себя обязанность позаботиться о мелкой. Хотя сам уже понял, что забота его, кхм, сомнительная, в общем, услуга. И было очевидно, что Серого они оставляют тут, а вот им с Соней нужно вернуться домой. А это значит, как минимум, полчаса в такси наедине с пьяной Соней. Олег быстро зашёл на кухню, где людей стало гораздо меньше, поскольку некоторые уже вырубились, кто где упал, а некоторые, которые те самые кухонные философы, переместились на балкон с бутылками и сигаретами. Олег схватил первую попавшуюся бутылку, а затем пошёл искать Соню. Уже в такси он обнаружил, что та самая первая попавшаяся бутылка оказалась водкой. Что ж, пойдёт. Ему нужно было накидаться так, чтоб пальцем пошевелить не смог. Вот настолько он сомневался в том, что не совершит какую-то редчайшую глупость, когда с ним рядом Соня. И пока Олег глушил водку с бутылки, Соня хихикала и утверждала, что он обязан поделиться с ней. Волков же даже не думал. Её так унесло с баночки пива, а что будет, если она глоток водки сделает? Нет уж, такой риск сегодня не нужен им обоим. Хотя, с тем учётом, что Олег крайне любил риск… Ох, нет, этот был бы слишком. Но забавно, что мысли его, очевидно, приняли другой оборот, когда стадия его опьянения достигла того, что Волков внезапно осознал, что не понимает, какого это, вообще, хрена, он чё-то строит из себя и пытается быть таким хорошим парнем? Ну, типа, с хера ли им с Сонькой не сделать то, чего, очевидно, оба хотят? Типа, есть же выражение: «Хороший секс дружбу не испортит», так что они теряют? Но стоило ему обратить внимание на Соню, которая опустила голову ему на плечо, то ли спала, то ли делала вид, а затем самому прислониться лбом к холодному окну, пыл его на «укрепление дружеской связи» поугас. Что они теряют? Да слишком многое! Вот поэтому-то он и держится. - Постарайся не отключиться, пока мы не дойдём, ладно? – сказала Соня, как только они оказались около своего подъезда. – Просто... я вряд ли в таком состоянии смогу дотащить тебя до пятого этажа… Девушка глядела на дом и, чуть пошатываясь, старалась прикинуть, как им добраться до квартиры. Без лифта. - Я…бо…больше те…скажу, - Волкову приходилось говорить с паузами, чтобы его речь хоть как-то можно было понять, потому что сам он уже мало что понимал, но этого он и хотел – напиться до такой степени, чтобы посторонние мысли и желания не путались в голове. – Я в таком состоянии даже тебя вряд ли дотащил бы до… - глубокий вздох, Олег пьяно щурится, затем моргает. - До дома, короче… Бля, Соф… мы ж на пятом живёт… И так они вдвоём, поддерживая друг друга и держась за что придётся, кое-как дошли до пятого этажа. Но первая отключилась Соня, в ту самую минуту, когда они уже подошли к квартире. - Бля, ну Соф, - пьяно ворчит Олег, опираясь одной рукой о стену около их двери, второй пытается удержать Соню, практически повисшую на нём.Глаза девушки полузакрыты. То самое состояние, когда человек практически в отключке, но ещё не до конца. Олег шарит по карманам в поисках ключей. Затем находит их в Сониной куртке и, достав, чуть не потеряв равновесие, но всё же удержавшись, открывает дверь и затаскивает Соню внутрь. Оказавшись в квартире, парень скидывает кроссовки, усаживает Соню на пуфик и кое-как стаскивает кеды с неё, затем, чуть повозившись с замком на её куртке, всё же расстёгивает его, а потом, избавившись и от своей, пытается сообразить, как им добраться до кроватей. Спать в коридоре очень не хотелось. Никогда ещё жалкие пятьдесят килограмм, которые были в Соне, не казались Олегу такими нереальными. Он всеми силами пытался прикинуть, сможет ли взять мелкую на руки и дойти так до комнаты? Потому что тащить её за ногу по полу не казалось слишком подходящим... Затем всё-таки кое-как закинув её на плечо, пока перед глазами всё плыло, он дошёл до самой ближайшей комнаты – Сониной, держась за всё, за что только можно ухватиться в коридоре. И потом он с крайней бережностью, с какой только можно опустить на кровать девушку, когда ты вусмерть пьян, кладёт Соню и падает сразу же следом, чуть ли не на неё. Нет, сил идти к себе нет. И как же хорошо лежать... Голова кружится, комната кружится. Но, по крайней мере, падать уже некуда. Соня ворочается, и Олег притягивает её ближе к себе. Девушка что-то бормочет. Олег ни черта не понимает. Спать. Просто ужасно охота спать. Утром Олег проснулся раньше и понял, что буквально не чувствует руку, которая онемела, поскольку последние пару часов Соня спала на ней. И Олег терпеливо держится, стараясь не шевелиться лишний раз, чтобы не разбудить девушку. Но спустя некоторое время Соня сама сползает ему на грудь, и Волков с облегчением прикрывает глаза и, чуть приподняв онемевшую руку, разминает её. Соня вновь ворочается, устраиваясь поудобнее на его груди и обнимая Олега за талию. Дико хочется пить. Но ладно. Он потерпит. А ещё парень плохо помнит, как оказался без футболки, а Соня без штанов… Ладно. Допустим. Олег вроде бы засыпает ещё на несколько минут, но затем снова просыпается. События прошлого вечера очень медленно и нечётко мелькают в памяти. А ещё он чисто тактильно помнит, как помогал Соне расстегивать лифчик... Окей. Ладно. Главное, что между ними ничего не было. Остальное не так и важно. Олег вспоминает, что на какую-то минуту он предполагал, что ничего плохого не произойдет, если они переспят... Парень прикрывает глаза и недовольно поджимает губы. Затем поворачивает голову и, смотря на спящую Соню, одними губами шепчет: «Прости». Ему правда было очень стыдно, и он чётко понял, что пить вместе им больше никогда нельзя. Затем он ухмыляется, чуть склонив голову. Соня была ужасно милой даже сейчас, когда под глазами была тушь, а из приоткрытого рта текла слюна. Волков с силой прикусил нижнюю губу, стараясь не рассмеяться. Да, она обслюнявливала его во сне, но всё ещё выглядела милой. Возможно, у него имелись какие-то проблемы, но она правда была милой! А затем Соня закинула на него не только руку, но и ногу, буквально наполовину лёжа на Олеге, вплотную прижавшись к нему. Тяжёлый вздох Олега. - Забудь, что я только что извинялся, - практически неслышно произнёс он, скептически смотря на спящую девушку. - Может, полностью залезешь на меня, а? Почему нет... Он вновь прикрывает глаза, а Соня зевает во сне, и ёрзает на нём. - Разумовская! - практически шипит Олег. Так, поправочка. Им не только нельзя пить вместе, но и спать в одной кровати. Никогда. Вообще никогда! Олег одновременно хотел чуть отодвинуть Соню от себя и в то же время не хотел этого делать. Как же сложно!.. Возможно, всё началось тогда. А может и нет... Сейчас он уже не мог разобраться. Но Олег знал, он прекрасно понимал то, что не смог бы держать себя в руках, если бы она сама сделала что-то. Единственное, что его сдерживало, это то, что Соня сама не переходила черту, ведь если бы... Нет, никаких вариантов, он не смог бы. Не смог бы устоять перед ней. Как это произошло на её выпускном.       Соня всегда была тем, что возвращало его к той, другой жизни, о которой легко забыть, когда ты солдат. И эти возвращения к нормальной, обычной жизни были прекрасны, потому что это было именно благодаря Соне. С ней, вообще-то, всё казалось гораздо прекраснее, чем было на самом деле. Каждый раз, возвращаясь с задания и встречаясь с ней... это было слишком хорошо. А возвращался он обычно в абсолютно разных состояниях и настроениях. Но всё оставалось позади, стоило увидеть её. Обнять... Не важно, насколько хорошо или насколько паршиво прошло очередное задание. Что он делал, что он видел... Опустошенность и хладнокровный расчёт — всё, что было в нём в те моменты. Но она... Она возвращала его в нормальный мир. В нормальную жизнь. Возвращала к чувствам и эмоциям. Она просто возвращала его оттуда. Даже если он уже вернулся. Он всё ещё мог оставаться там. А она возвращала его. ...Соня, рассказывающая Олегу по телефону об искусстве древних римлян, затем резко переходящая на Шекспира, рассказывая факты из его жизни и периодически цитируя его произведения в оригинале, а затем переключалась на то, что преподаватель по истории моды слишком сноб и явно её не любит. А затем вновь Шекспир... лекции о Сенеке и ещё много всего, о чём Олег не имел ни малейшего представления. Но готов был слушать всё это часами. Потому что это Она... Он знал практически наизусть всю жизнь Шекспира, со всякими мелкими деталями и подробностями. Ему эта информация была не точно бы жизненно необходима... Но он её знал. И ещё очень и очень много всего. Начиная от сюжетов различных книг, заканчивая какими-нибудь главными чертами постмодернизма в живописи или чего-то похожего... Он очень любил её слушать. Не важно, о чём она говорила. Не важно, что он может в этой теме не смыслить вообще ничего. Просто главное — слушать её голос... Ему следовало сказать ей гораздо больше того, что он сказал, перед отъездом. Да к чёрту! Ему следовала сказать ей всё! Она должна была знать. Должна знать о том, насколько сильно она важна и дорога ему. И дело уже не в том, что они близкие друзья. Дело было в том, что Олег ничего не мог поделать с тем, что единственная, кого он так сильно желал и боготворил, та, что стала самым важным... что ей не стоит быть с кем-то вроде него. Он сам этого не допустит. Но так хотелось бы... Соня была чем-то координально выбивающимся из его привычной жизни, среды его обитания. Она была чем-то другим. Особенным. Более ярким. В ней словно было куда больше красок, чем во всей его жизни. И это было до ужаса притягательно. Соня никогда не расспрашивала о его работе. Олег знал, что Соня понимает, что он не ответил бы так, ей хотелось бы. Поэтому они не касались напрямую тему того, чем занимался Волков. Лишь единожды, Олег помнил, как Соня в первый и последний раз повернулась к нему и спросила: - Убивать - это страшно? После этого вопроса Олег долго смотрел на неё. Долго и молча. Глаза в глаза. Неподвижно. Затем ответил лишь коротким: «нет». Он ответил честно, но знал, что должен был солгать ей. Но не солгал. Соня кивнула, отводя взгляд. Больше они не касались этой темы. И теперь... Что ж, это был его выбор. Олег прикрыл глаза. Он надеялся, она поймёт. Надеялся, но знал, что нет. Она не поймёт и не простит его. Но надежда умирает последней... А через пару часов будет официальный документ, что умер он, Олег Волков. Через полчаса они вступят в бой, но он, по документам, из него не выйдет живым. Он будет мёртв. Для всех. Абсолютно для всех. И для неё. Олег знал, или больше надеялся, что с Серёжей будет проще. Не намного, но всё же проще. Друг не сразу, но поймёт. А вот Соня... Прости, малышка. А ещё, почему-то именно сейчас, он вспомнил один момент, несколько лет назад, Соне тогда было, может 20-21... И она с полной серьёзностью сказала фразу:

- Олег, меня абсолютно не волнует тот факт, что ты убиваешь людей.

Долгая пауза.

- Это твоя работа. Я о том, что я не глупая, так, на всякий случай, напоминаю.

И я знаю, что твои задания — это каждый раз что-то разное. Но очень часто это война в чужих странах. Настоящая, реальная война. Я никогда тебя не спрашиваю, потому что знаю, что-то ты не можешь мне рассказать, а большую часть просто элементарно не хочешь. Но там, где ты воюешь, тоже такие же люди, чья работа — убивать других людей. И единственное, о чём я переживаю, что с тобой может что-то произойти. Вот и всё.

«...меня абсолютно не волнует тот факт, что ты убиваешь людей». Эта фраза до сих пор звучала в голове Волкова. Она казалась какой-то неестественной, когда её произносила именно Соня. Он помнил, что не мог понять, его напрягает то, с какой обыденностью она это произнесла, или... Да, слышать, что Соня спокойна касательно смертей от его рук, это... Очень паршивое чувство. Но она была права. Это его работа. «...единственное, о чём я переживаю, что с тобой может что-то произойти». Да, может. И произойдёт. А ещё однажды они лежали вдвоём и смотрели какую-то из частей «Хищника». Соня болела, а когда она болела, очень любила смотреть фильмы ужасов. Олег понятия не имел, как это вообще работает! Они лежали, и в моменте, когда мальчик, сын главного персонажа, спрашивает у него, убийца ли он, а тот отвечает, что он солдат. Мальчик спрашивает, а в чём разница? А тот отвечает, что убийце нравится убивать, вот в чём разница. Соня тогда поставила на паузу и медленно повернулась к Олегу. Он знал, что будет что-то такое. Вообще, она очень часто задавала какие-то вопросы касательно чего-то, что связано с его работой. Но эти вопросы всегда были какими-то незначительными. Соня прекрасно чувствовала границу. И знала, чего не стоит спрашивать, потому что на что-то Олег не захочет отвечать, а на что-то она сама не захочет получить честный ответ. И в тот раз они некоторое время смотрели друг на друга, а затем Волков молча снял фильм с паузы, а Соня кивнула и, положив голову обратно к нему на плечо, они продолжили смотреть фильм. Сейчас у него был чёткий план, а с остальным он сможет разобраться позже. Он искренне хотел верить, что сможет. Соня для Олега - это... «Если меня спросят, что такое в мире красота, я покажу им тебя»; Тепло; Аромат сладкого капучино; Прикосновения; Звонкий смех; Объятия со спины; Поцелуи в щёку; Самые синие глаза на свете; Его маленькая слабость; Пламя; Огонь, в котором он готов сгореть заживо.

я уже никогда не узнаю о том, где ты сейчас о том , с кем ты сейчас провожаешь луну на покой я уже никогда не увижу тот пленительный цвет твоих глаз, не забуду всех сказанные фраз извини, но я болен тобой...