Термодинамика

cw: немного боди хоррора и упоминание суицида

Виктора бросало между странными образами снов, словно затерявшуюся в шторме хлипкую лодку. Волны совершенно незнакомых ему, но слишком реалистичных для простой фантазии видений никак не давали погрузится в глубокий восстанавливающий сон, гоняя по поверхности полудрёмы. Джейс рядом ничуть не помогал: беспрерывно ворочался, дышал неровно, брыкался и иногда даже вскрикивал. Виктор, никогда не просыпаясь полностью, только хмурился и лениво отмахивался от мешающих звуков и толчков. В конце концов он шикнул на особо резко вскинувшегося соседа и швырнул в него подушкой, так полностью и не проснувшись. После этого звуки и движения рядом перестали беспокоить, и стало холодно. Живой источник тепла, покинувший его в реальной жизни, пришёл к нему во сне. Он снова был ребёнком. Углы его несуразного худощавого тела были ещё более неправильными и изломанными без коррекции железной хватки сковывающих конструкций, но усталые тени и мешки под глазами ещё не успели вытянуть лицо, а острые скулы скрывались под мягкими щеками. Особенно сейчас, когда сытость уже который день приятно грела и оттягивала живот. Странный ученый, взявший его в помощники, всегда уделял внимание тому, чтобы он не покидал лабораторию голодным. Его странный проект — огромное нежное создание по кличке Рио, — сейчас лежал, свернувшись вокруг мальчика, хрипло сопя и с трудом моргая двойными веками. Существо не должно было быть теплым, но лекарство, которое они испытывали сегодня, очень сильно поднимало температуру. Виктор остался дольше обычного, чтобы составить Рио компанию. Он потянулся погладить горячий, приятно гладкий, переливающийся чешуйками бок. Стоило его пальцам коснуться розоватой кожи, всё вокруг вмиг изменилось. Мягкий рассеянный солнечный свет заменили высокие всполохи огня, резко вырывая из темноты его теперь окровавленные руки: огромные, смуглые, слабо подрагивающие, обмотанные грязными рваными полосками ткани. Его рот разом заполнил тошнотворный привкус гнилостной сладости, стоялой воды и кислого металла. Чешуя, слабо ощутимая под загрубевшими от мозолей пальцами, теперь не блестела на солнце, а отшелушивалась с изодранной кожи, холодной и липкой, лохмотьями свисающей с выдранного (зубами?) куска мяса. Оно было сероватым, будто уже тухлым, хотя свежая кровь всё ещё стекала с разорванных мышечных волокон. Между ними были переплетены множество неестественно ярких прожилок. Он откинул кусок в сторону, когда показалось, что эти прожилки переливаются слабым светом и тянутся с разодранной плоти к его пальцам. Нога болела нещадной распирающей, пульсирующей болью. Но когда он потянулся по привычке к правому бедру, то вдруг осознал, что источник боли был напротив, в нижней части левой ноги. Он закатал чужими пальцами загрубевшую под коркой грязи штанину, но не смог провернуть ткань выше колена. Опухшая конечность заболела ещё сильнее от его движений. Теперь открытая воздуху красная кожа горела жаром так сильно, что, казалось, сейчас разорвется от скопившегося внутри энергетического потенциала. От давления рук и ткани из открытых ран на голени начала сочиться желтоватая мутная сукровица, почерневшая густая кровь и большое количество непонятной склизкой жидкости, расслаивающейся на переливавшиеся перламутром цветные нити. Всё это омерзительное месиво стекало вниз по опоясывающим его ногу воспалённым узорам. Они напоминали странный ожог, сложившийся в паутину с округлыми выемками. Цветные прожилки в них, точно такие же, как на куске мяса, но вживлённые в его собственную плоть, пульсировали слабым светом в своём ритме, отличающемся от загнанных ударов его сердца. Безуспешно борясь с подступающей к горлу от паники тошнотой, он рассматривал захватывающую всё тело субстанцию. Вдруг отверстия между переплетениями неестественного узора на ноге стали складываться в формы болезненно растянутых глазниц. Проявившиеся в них расширенные в ужасе зрачки уставились ровно на него. Он хотел закричать, но со следующей ослепительной вспышкой пламени мир изменился снова. В холодном искусственном освещении лаборатории он смотрел со стороны на свое собственное тело, распластанное по рабочему столу. Всё те же широкие ладони, теперь безупречно чистые, с аккуратно скрытыми под пластырями многочисленными ссадинами, держали аккуратно сложенную вчетверо белоснежную марлевую тряпку и миску с пахнущим антисептиком раствором. Миска с глухим звоном опустилась на край столешницы, а марля — на его собственные запавшие щеки, серые от сажи и каменной пыли, бледные и ледяные от отсутствия нормальной циркуляции крови. Сильная, аккуратно стирающая грязь с его кожи рука вдруг слабо дрогнула, когда из-под корочки запекшейся крови показалась родинка над губой. Из глубоких царапин на висках и скулах сочилась, прилипая к марле, такая же странная субстанция. Светящиеся нити, не оставляя следов на коже, тянулись ниже, к его груди, где, сливаясь с металлом корсета, словно новые вены, гудел едва узнаваемый хекскор. Сложная конструкция многоуровневой железной рамы, подключённой к нескольким источникам питания, тяжело возвышалась рядом со столом. Его — чужие, — руки отложили почерневшую марлю в сторону и с лёгкостью подхватили истощённое тело, отрывая его от столешницы. Искрящиеся нити, отходящие от хекскора, уже сами тянулись к выгравированным по всему внутреннему периметру конструкции рунам. Спиральная паутина расцветала в углах, готовясь принять к себе едва живое подношение. Ее пульсирующий свет вспыхнул ослепляюще ярко, когда они подошли вплотную, вновь меняя все вокруг. Солнечные лучи, на это раз проливающиеся в окна огромного зала совета, блестели на запаянных золотом трещинах стола-шестерёнки. На его руках теперь была марионетка, ощущающаяся намного тяжелее умирающего тела того, кто её создал. Капли склизкой жидкости сочились из нескольких похожих на глазницы разрезов в белоснежной глянцевой маске. Он сгрузил жалобно звякнувшую металлическими соединениями куклу на стол, накрыл полотном и сам уселся на столешницу, вытягивая остро кричащую болью ногу перед собой. Фиксации импровизированного ортеза впивались в мышцы по ощущениям до синяков, до воспалившихся мозолей. Он лишь затянул их туже, одну за одной, проверяя целостность скоб, и принялся подкручивать слетевшее крепление на щиколотке. Инструмент выпал из его рук, когда осколок кристалла, вживленный в запястье, вдруг кольнуло, словно электрическим зарядом. «Виктор?» — позвал он себя чужим голосом. Виктор окончательно проснулся от того, как матрас прогнулся под тяжестью чужого тела, а на плечи опустилось ещё одно покрывало. Он поёжился, кутаясь плотнее. Остатки разрозненных образов уже ускользали из его памяти. В реальности же было холодно и пахло кофе. Это странное сочетание показалось уютным. В него тоже захотелось завернуться, словно в одеяло. Виктор знал, что только один человек мог принести сюда кофе, пока сам он ещё спал. — Джейс? — промычал он сонно и, развернувшись, безошибочно уткнулся носом в пахнущую знакомыми травами грудь. — Ты что, снова бегал в душ? — Куда я только не бегал, Вик, — выдохнул Джейс устало, но удовлетворённо и притянул его к себе, обернув поверх одеяла и покрывала ещё и полами своей шинели. Меховая подкладка щекотно задела щеку, и Виктор, отвернувшись, уткнулся прямо в горячую, ничем не прикрытую кожу под ней. Он завозился, устраиваясь удобнее. Потянулся к животу Джейса и прижал ледяные руки к напрягшемуся рельефному прессу, согревая замёрзшие пальцы. Тот негромко фыркнул, вздрогнув от холода, и зарылся носом в его макушку, втягивая аромат волос и щекоча долгим выдохом. Виктор снова мотнул головой, улыбнулся и, открыв глаза, с трудом сфокусировал взгляд на довольном лице партнёра. Что-то в его мягкой улыбке, частично скрытой за бородой, и лучистых морщинках в уголках сощурившихся глаз заставило его сердце болезненно сжаться. — Расскажешь? — спросил Виктор и прижался щекой к тёплому плечу под колючим мехом ворота шинели, снова прячась от слишком яркого света и кусачего холода. — Если вкратце — мне приснилась одна идея насчёт твоего ортеза, и я пошёл ее воплощать, — Джейс выдержал небольшую паузу, но не встретил ни ответа, ни признаков понимания от вдруг напряженно застывшего в его руках Виктора. — Ну, то есть, на самом деле я всё никак не мог заснуть, и, кажется, мешал тебе, так что пошёл доделывать чертежи в лабораторию. О, я оставил записку на случай, если ты проснешься и меня потеряешь, но не пригодилось. Виктор сощурился на протянутый ему квадратик бумаги, с трудом обрабатывая информацию. — Представляешь, наконец умудрился заснуть за столом, не знаю, наверное, какая-то нездоровая привычка. И вот тогда мне приснился ты. Эм…голый. Но в ортезе! Короче после этого я точно понял, что больше не засну, и пошёл снимать напряжение, — наткнувшись на красноречивый взгляд напротив, он примирительно замахал руками и поспешил объясниться. — Не в этом смысле! Я пошел работать. Правда. Обычно я так и выпускаю пар. Решил доделать скобы по нашим вчерашним чертежам и проверить, как ляжет напыление, а потом вспомнил пару деталей из сна и понял, что можно сделать лучше. Мобильнее в коленном суставе за счёт поддержки у бедра и более качественной подкладки. Кстати, по поводу раствора для первичной обработки металла и формы боковых регуляторов ты был абсолютно прав, получилось отлично. В общем, ковал полночи, но оно того стоило. — Ты…выковал мне ортез? — с трудом пробираясь через сбивчивый монолог, неверяще подытожил Виктор. — Сам? За ночь? — Ну, пока только прототип. Зато уже даже собранный! С ремнями пришлось повозиться, — протянул Джейс смущенно и по-странному мечтательно. — Потом пошёл перекусить и за кофе, ну и решил, может ты тоже захочешь. Так что вот, сообразил тебе завтрак. Хотя, скорее ланч, учитывая время. Судя по яркому солнцу, время действительно уже близилось к обеду. Виктор не помнил, когда в последний раз так долго спал. Голова тяжело гудела, и голод ощутимо царапал за грудиной. Перспектива никуда не идти и получить горячий кофе с чем-нибудь вкусным прямо сейчас казалась ужасно привлекательной. Конечно, случись этот неожиданный акт заботы до всего произошедшего с ними за последнее время, Виктор непременно бы возмутился и грозно поинтересовался, к чему всё это, несомненно подозревая самые худшие мотивы вроде жалости, а после, нахмурившись, беспощадно отчитал. Он ненавидел, когда кто-то без спросу делал его работу, или подобные непрошеные одолжения, за которые ему нечем было отплатить. Как будто его компетенцию или способности ставили под сомнение. Но вместо того, чтобы действовать, как обычно, он только вздохнул, не прекращая разглядывать замершее в волнительном ожидании лицо напарника, и придвинулся ещё немного ближе. — Джейс Талис работал полночи вместо того, чтобы спать в моих объятьях? — протянул он наконец вкрадчиво и постарался изобразить наигранную ревнивость на лице, не сумев, однако, скрыть искренней улыбки. Ему не хотелось выпытывать причины поступка Джейса или читать нотации по поводу его своевольства. Более того, хотелось глупо улыбнуться шире, шепнуть ласковое «спасибо» и, поцеловав в шею у линии роста волос, зарыться носом в жёсткие пряди. — Джейс Талис работал полночи, чтобы тебе стало лучше. А вот твои объятья мне обошлись парой синяков от локтей и прилетевшей в голову посреди ночи подушкой, — полные губы тронула счастливая полуулыбка, и Виктор вдруг испытал острую необходимость смять их поцелуем. — Я люблю тебя. И хочу, чтобы тебе было хорошо. В это так сложно поверить? — Я стараюсь, — честно ответил Виктор, с трудом отрывая взгляд от его рта. Джейс смотрел на него так, что стараться стало намного проще. Виктор никогда особо не верил в любовь. Точнее, не придавал высокопарным описаниям этого чувства особого внимания, искренне считая, что отношения между людьми диктует взаимная выгода, сложные понятия авторитета или статуса и базовая необходимость в безопасности. Но он как минимум с научной точки зрения не мог отрицать того, что было прямо перед его глазами. Джейс был полон любви, слишком искренней, преданной и, может, чуточку безумной для этого мира. Джейс сам являлся доказательством существования чувства столь сильного, что законы природы и времени подчинились ему. Поглощённый вихрем собственных мыслей и вопросов на тему новых граней человеческих отношений, Виктор слегка отстранился, не замечая, как напрягся от его реакции Джейс, который, кажется, до сих пор готовился быть отчитанным. Интересно, как часто Джейс сбегал из лаборатории, чтобы «снять напряжение» из-за него? Могло ли это что-то изменить, если бы Виктор позволил себе заметить чувства партнёра раньше? И сможет ли он сделать ответный шаг навстречу сейчас? Безмерно важные слова уже сложились в признание, готовое сорваться с его губ, но оно застряло на полпути. Несмотря на кажущуюся очевидность правдивости своих собственных чувств, придание им словесной, физической формы пугало. Хоть он и пробыл в Зауне относительно малую часть своей жизни, культура держать все самое ценное как можно дальше от чужих глаз и ушей, в тишине и темноте, за воротом у самого сердца, ровно как и правило никому не выдавать свои слабые места сильно укоренились в нём. Заявлять о своих чувствах так просто и открыто, как уже который раз это делал Джейс, Виктор просто не мог себе позволить. По крайней мере, не сейчас. Однако, это не останавливало его от того, чтобы действовать. Усмехнувшись, Виктор откинулся на спину и с силой потянул мужчину на себя. Тот громко охнул, неловко взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но, неудачно оперевшись на повреждённую ногу, всё-таки рухнул сверху. Виктор засмеялся, шепнул короткое «прости» и исполнил, наконец, желаемое, втянув его в долгий поцелуй. Завозившись под мощным телом, чтобы вытянуть больную ногу, он уже без особого удивления почувствовал красноречиво упирающееся в живот возбуждение, и, мысленно коварно ухмыльнувшись, вклинился левым коленом между бёдер партнёра, мягко надавливая на промежность. Джейс сдавленно замычал, отрываясь от его губ. — Уже хочешь меня? — поинтересовался Виктор, приподняв бровь. — Хочу, — короткий поцелуй у краешка рта. — Всегда, — ещё один, ниже, под подбородком. — А я хочу свой завтрак, — сообщил Виктор не без злорадства, внимательно следя за реакцией партнёра. — Это тебе месть за то, что оставил меня одного. — Но я же вернулся. Я никогда тебя не оставлю, — ответил Джейс неожиданно серьёзно. — Знаю, — шепнул Виктор, уворачиваясь от очередного поцелуя. — Завтрак, Джейс. Не хочу, чтобы твои старания пропадали зря. Джейс выглядел обрадованным и раздосадованным одновременно, когда Виктор, на удивление прытко перегнувшись через его бок, принялся изучать всё, что он притащил. Завтрак-ланч ютился на внушительном деревянном подносе, собранный, очевидно, в спешке, но с заботой. — Что же, с кофе ты не прогадал, — протянул Виктор задумчиво, вдыхая глубже горький бодрящий запах с нотками карамели. — Но вот всё остальное…выглядит внушительно даже по твоим меркам. — Ты всегда приходил в лабораторию раньше меня, так что я просто не знал, что тебе может захотеться с утра. Вот и принес всего, что нашёл, понемногу. Виктор лишь кивнул, решив мудро промолчать о том факте, что понятие «завтрак» как таковое в его жизни отсутствовало, и скептически оглядел поднос. Омлет и яичница с беконом красовались на внушительном блюде рядом со здоровыми кусками сыра и колбасы, криво, но щедро нарезанными впопыхах. Пара сомнительного вида леденцов, завалявшихся ещё, судя по виду, со времён трагедии на реке Пилт, покоилась у тарелки с подгоревшими тостами с джемом. Хотя правильнее было бы назвать это недоразумение джемом с тостами, ведь последнего было в разы больше, чем самого хлеба, и добрая половина уже стекла с него, образуя вокруг клубничного оттенка лужу. Рядом с большой кружкой кофе стояло две не менее внушительные чашки и пузатый чайник. Всю эту трогательную картину венчала оранжевая роза на длинной ножке в граненом стакане, подозрительно похожая на те, что пышными кустами украшали некоторые балконы и внутренние дворы академии. — И не забыл об оформлении, я смотрю, — пробормотал Виктор, не зная, засмеяться ему или прослезиться от всего этого изобилия джейсовых знаков внимания. Нежный бутон удивительно хорошо сохранился и казался каким-то по-особенному живым, несмотря на остатки наледи. Он легко пробежался пальцами по раскрывшимися в тепле хрупкими лепестками и печально улыбнулся. — Да ты романтик, Джейс. — Не нравится? — спросил тот с плохо скрываемым волнением. — Наверное, это все для тебя слишком, да? — Нет. Мне нравится. Это всё очень…по-твоему, — заверил Виктор, продолжая растерянно перебирать в руках цветок. — До сих пор еду в постель мне приносили только в больнице. И единственным желанием, которая она вызывала, было поскорее оттуда сбежать. Если честно, — он поднял взгляд на партнёра, стараясь говорить как можно мягче, опасаясь обидеть, — я нахожу постель не особо удачным местом для приёма пищи. Мне нравится менять обстановку для разных занятий. Хотя бы между противоположными углами комнаты, а то начинаю чувствовать себя запертым в одном месте. Но это не делает твой сюрприз менее приятным. Спасибо. — Я рад, — просиял улыбкой Джейс. — Если захочешь, на ужин куда-нибудь прогуляемся. Да хоть в банкетный зал. — Я подумаю. Ты сам-то поел? — поинтересовался Виктор, жадно протягивая руки к горячей чашке кофе. — Да, — кивнул Джейс. И, искоса глянув на поджаристый кусок бекона, добавил, — но буду не против помочь, если ты вдруг не осилишь. — Отлично, будет весьма кстати, — Виктор опёрся спиной на пару подушек, усевшись удобнее. Кивнул на освободившееся место рядом. — Приступим? — Конечно. Только дай найду, во что переодеться. Виктор замотал головой. — Залезай так. В чём смысл завтрака в постель, если перед ним наряжаться? Джейс, подумав, согласно кивнул, скинул шинель на подлокотник заваленного книгами дивана и забрался на тахту, перекинув ногу прямо через его бедра. Виктор удивлённо вскинул брови и выставил перед собой зажатую в руках розу на манер штыка так, словно она могла спасти его от полуголого Талиса на его коленях. Вчерашний вечер, когда он и не собирался спасаться, а аромат розы стекал с его пальцев с излишками смазки, сразу же во всех сочных красках возник перед глазами. Джейс, кажется, прекрасно считывал ход его мыслей по одному выражению лица: хитро улыбнувшись, он склонился, но лишь аккуратно чмокнул в середину лба, и, с трудом перекинув вторую — травмированную, — ногу, устроился рядом, подтягивая к ним увесистый поднос. Виктор потянулся к вилке, бормоча что-то невразумительное на незнакомом Джейсу наречии. Тот продолжил улыбаться, подцепляя пальцами кусок колбасы. По уже сложившейся привычке Виктор с любопытством надкусывал всё, до чего дотягивался: умудрился даже добраться до древних леденцов, напомнивших ему ужасные каменные яблоки в карамели, которые он однажды пробовал на ярмарке в детстве. Весь аппетит вдруг резко отступил, сменившись тошнотой и ощущением липкого пота на замершем в страхе теле, когда он заметил, как Джейс, случайно выронив кусок перемазанного в джеме тоста, резко перехватил его другой рукой и в спешке отправил в рот, размазав красное по губам и тыльной стороне ладони. Картина вызвала не ожидаемое злорадство по поводу уместности еды в постели, а острое чувство дежавю, настойчивое чувство, будто он что-то упускает, и очень характерный, но вовсе не присущий омлету, который он сейчас накалывал на вилку, металлический привкус. Виктор даже поднёс руку к носу, чтобы проверить, не пошла ли у него кровь, и вдумчиво провел языком во рту, убеждаясь, что ничего случайно не прикусил. Запах свежей крови, стухшей воды и сладкой гнили ощущался так чётко, что ледяная дрожь пробежала по всему его телу. Все позабытые с пробуждением образы беспокойных снов один за одним заполнили его гудящую голову. — Всё в порядке? — спросил Джейс, заметив его странное поведение. — Да, я просто… — Виктор замер, вдруг уставившись на него. Красный джем давно уже был аккуратно стёрт салфеткой, но вот синяки под глазами партнёра были слишком нехарактерны для его открытого лица. Губы были покрыты сухой коркой, шероховатость которой он заметил ещё в поцелуе, но не придал этому должного значения. Она была тёмной, в месте, где верхние острые зубы с очаровательной прощелинкой нервно впивались в мягкую нижнюю губу до крови. Пальцы левой руки подрагивали больше обычного, о чём свидетельствовали и кривая нарезка продуктов, и выпавший из рук кусок тоста. Джейс умел контролировать тремор, иногда проявлявшийся в моменты усталости или сильного стресса, пока работал. С инструментом его руки всегда были предельно аккуратны и точны. Другое дело — бумаги с речью и кружки с кофе, не раз падавшие и бьющиеся в такие моменты об пол за кулисами. Его нога также, кажется, с каждым днём, чувствовала себя всё хуже и хуже. — Когда ты в последний раз нормально спал? — вдруг строго спросил Виктор. — Забавно. Когда-то это была моя фраза. — Джейс! — Да не помню я. Может, полчаса вчера и примерно час в нашу первую ночь здесь? Я же говорил, мне не спится. С чего ты вдруг так этим обеспокоился? Мы спали и меньше в старые добрые деньки перед дедлайнами. — Мне кажется, я вижу твои кошмары. Джейс чуть не выронил чашку из рук, громыхнув содержимым подноса, пока пытался удержать её. — И судя по твоей реакции, рискну предположить, что ты видишь мои, — продолжил Виктор. Его рука сама потянулась к розе, опасно накренившейся в своём стакане. Он вновь стал водить пальцами по её лепесткам, находя это действие успокаивающим и до странного знакомым. — Тебе вроде раньше не нравились цветы, — невпопад заметил Джейс. — Когда я отдал тебе свой букет на конкурсе инноваторов, ты его чуть не выбросил. — Запах лилий раздражает, — автоматически ответил Виктор, но осёкся. — Ты серьезно сейчас хочешь цветы обсуждать? — Нет. Не знаю. Может быть. Лучше, чем думать о том, что ты мог увидеть в этих снах. Виктор тяжело вздохнул и прислонился к поникшему плечу. Несколько раз приоткрыл рот, чтобы начать что-то говорить, но, нахмурившись, спросил только: — Где ты вообще взял живой цветок среди снега? Джейс тихо засмеялся. — Откопал на балконе внутреннего двора самый приличный. Понадеялся, что оживёт, если постоит в тепле и в чистой воде. На удивление сработало. — Действительно, удивительно. Они долгое время молчали, прежде чем Виктор аккуратно, даже испуганно, поднёс руку к лицу Джейса. Убрал мешающие пряди в стороны и приложил пальцы — все, кроме большого, — ко лбу. — Наверное, всё из-за этого. Не знаю, что и сказать. Прости, что чуть не поглотил твое сознание, и теперь мои дурацкие кошмары не дают тебе спать? — предположил он, печально улыбнувшись. — Боги. Ты был прав. Любые извинения звучат довольно глупо после такого. Джейс молча перехватил его руку, приложил ладонь к губам и щекотно выдохнул несколько раз на чувствительную кожу, прежде чем вибрация его голоса коснулась пальцев. — Может, всё не так плохо. Не хочу ничего от тебя скрывать, хоть мне и страшно, что некоторые вещи, которые я совершил, не заслуживают твоего прощения. И я знаю — ты бы никогда сам не рассказал, что я увидел, и мне жаль, что я опять полез, куда не просили. Но я всё ещё очень хочу узнать тебя лучше. Всего тебя. — Ты и так давно знаешь больше, чем кто-либо. Иногда мне кажется, — Виктор усмехнулся, — ты знаешь меня даже лучше, чем я сам. Какие-то тривиальные подробности о моей жизни не поменяют этого факта, Джейс. — Тривиальные? Виктор, в нашу первую ночь здесь я видел, как ты делаешь инъекцию шиммером и вырезаешь руны прямо на коже, — в его голосе было столько боли, что Виктору стоило больших усилий не прекратить этот разговор сразу же и не схватить его в крепкие объятия. Но он даже не дрогнул. Сейчас услышать и быть услышанным было необходимо больше, чем комфорт и заверение в безопасности. Для них обоих. — Это было так реалистично, что, когда я проснулся, опёрся не на ту ногу и упал. Не могу перестать думать, что это всё моя вина. Что если бы я не был таким ослом тогда, на мосту, ты бы рассказал мне про свой план, и мы могли бы придумать что-нибудь вместе. Что тебе хотя бы не пришлось проходить через это всё в одиночку. Прости. Я был таким придурком. — Может быть, — вдумчиво ответил Виктор, и Джейс невесело усмехнулся, — но ты изменился. Когда ты заставил всех проголосовать за независимый Заун, я был так впечатлен, если честно. Хотя, едва ли уже был в состоянии оценить, что это всё действительно значит. И только ты смог остановить моё спасение мира от несовершенства человеческого существования. Я видел лишь малую часть того, через что ты прошёл, — он аккуратно коснулся его ноги. Страшный шрам, к счастью свободный от неестественных магических примесей, был скрыт под тканью штанов, но он всё равно мог чувствовать его неровный рельеф под чуткими пальцами. — Если бы это случилось со мной, если бы я вернул тебя к жизни, только чтобы ты меня покинул, одного, в проклятом тобой мире, не уверен, что мог бы вернуться и бороться за тебя снова. Джейс перехватил его руку и отвёл взгляд, отстранённо прослеживая движение медленно падающего за окном снега. — Возможно, если бы ты явился ко мне тогда, я бы сам умолял стать первым твоим последователем. Даже зная все последствия. Мне было совершенно плевать на весь мир в особо паршивые дни. Я просто хотел ещё раз тебя увидеть, прежде чем его покину. Виктор замолчал, не в силах его остановить. Джейс продолжил, переходя на загнанный шепот: — Я пытался покончить с собой, когда понял, что странная жидкость проникла даже в мои слёзы. Думал, если она добралась до мозга, нет никакой разницы, смогу ли я когда-либо выбраться на поверхность. Но магия или мутация, не знаю, что это было, излечивала мои раны до того, как я успевал истечь кровью. С инфекцией от перелома оно справлялось хуже. Когда от жара я начал видеть галлюцинации — более реалистичные, чем обычно, — я каждый раз надеялся, что это будешь ты. И если мне везло, и ты не пытался убить меня сразу, я дрочил на твой силуэт, который видел в огне. Мне казалось, иногда это были единственные моменты, когда я чувствовал что-то кроме голода и боли. Я думал, ты меня ненавидишь, но ты всё равно меня спас, даже через моё больное воображение. Виктор закрыл себе рот свободной рукой. Его глаза были широко распахнуты. Но он не двинулся с места и ничего не сказал. — Иногда всё происходящее кажется мне таким идеальным, что я начинаю бояться, будто это всё лишь такой же плод моего воображения. Будто я окончательно свихнулся на дне того мертвого мира, так и не сумев до тебя дотянуться, просто моё сознание стало лучше скрывать это от меня. — Я тоже иногда ловлю себе на подобной мысли. Что это всё какая-то иллюзия, — наконец сумел вклиниться в его сбивчивый монолог Виктор, сам переходя на тревожный шепот. — Знаешь, Джейс, я так и не смог тебя возненавидеть. Даже когда ты в меня выстрелил, всё, чего я хотел — это сделать тебя частью своего идеального мира. Стоило мне получить тело, которое двигалось, как я пожелаю и с той силой, которую я ему позволю, я сразу же на тебя накинулся. Эта схватка была совершенно необоснованной. Откровенно невыгодной для моих целей, если начистоту. Может, я тоже просто хотел увидеть тебя снова перед тем, как навсегда избавится от своей человечности. Но даже потом, после трансформации, я специально явился сам, чтобы забрать твои эмоции. Даже изменил привычное положение руки при обращении. Думаю, подсознательно я хотел, чтобы ты был особенным. Только моим в мире, отданным в жертву великой эволюции. Джейс с силой втянул воздух. — Виктор… — теперь пришла его очередь беспомощно выдыхать его имя. — Подожди, — перебил его Виктор. — Хочу кое о чём тебя попросить. Я видел последствия твоей травмы. Я не мастер делать сюрпризы, и не смогу ничего выковать сам, поэтому, пожалуйста, пообещай мне, что позволишь сделать чертёж к твоему ортезу после того, как я испробую твой прототип, хорошо? Тоже хочу, чтобы тебе было лучше. И, возможно, когда мы оба будем на ногах, так сказать, то сможем отправиться куда-нибудь вместе. Исследовать данный нам мир вместо того, чтобы опять пытаться его изменить. Джейс тут же прижал его к себе, обнимая, целуя макушку и поглаживая по спине. — Да. Пожалуйста. Я последую за тобой, куда бы ты ни пошёл, Виктор. Пока ты сам меня не прогонишь. Они оставались в объятиях друг друга ещё долгое время, согреваясь робкой, но уже осязаемой надеждой на лучшее будущее, пока остатки кошмаров, что последовали за ними в этот мир, не покинули их мысли. Когда они уже были готовы наконец выбраться из постели и начать продуктивную деятельность, Джейс вдруг остановил его, попросив не вставать ещё немного. — Знаю, ты не празднуешь и всё такое, но… — он ненадолго скрылся из поля зрения, громыхнул чем-то по пути и вернулся, держа на вытянутых руках маленький кексик с сахарной шапкой. Сверху была воткнута кажущаяся на его фоне огромной свечка, — Это тебе. С днём рождения. Тёплая улыбка заиграла на губах сама собой. Здравым умом и холодным рассудком Виктор понимал, что этот сентиментальный жест имел мало смысла, но иррациональная радость всё равно переполнила его. Рука сама потянулась потрепать безмерно довольного его положительной реакцией Джейса по волосам. — Ты…кхм, сделал это сам? — Ага. Это второй на самом деле. Первый сгорел. Виктор, не выдержав, рассмеялся. — То есть, свечка — в память о его сгинувшем собрате? — он потянулся затушить фитиль между пальцев, но Джейс тут же отпрянул. — Нет, стой! Что ты делаешь? Надо задуть, — бегло пояснил он, столкнувшись с растерянным взглядом. — Джейс… — И загадать желание. — Хм-м, ладно. Желаю, чтобы… — Да постой же! — воскликнул мужчина. — Ты чего? Надо про себя, а то не сбудется. — А так, значит, сбудется? — переспросил Виктор скептически. — Смотря, как сильно верить, — улыбнулся Джейс немного печально. — Ты правда никогда так не делал? Даже в детстве? Виктор лишь мотнул головой, справедливо решив не вдаваться в подробности своей жизни в Зауне. На сегодня было достаточно шокирующих откровений. В неровных бликах свечки глаза Джейса опасно блеснули влагой. — Поможешь мне? — попросил Виктор, решив во что бы то ни стало подыграть партнёру и сделать всё правильно. Даже если его самого подобные традиции трогали мало. — На первый раз. Мы же не хотим, чтобы я зря потратил желание? Джейс аккуратно сел рядом с ним, прикрывая рукой уже догорающую свечку, и аккуратно зашептал прямо в ухо Виктору, как будто пламя могло потухнуть не только от выдоха его слов, но и от их громкости: — Хорошо. Давай вместе. Загадывай. Раз, два… На счет три они задули слабый огонек, доверяя ему свои общие желания. — И по окончании какого периода должно сбыться? — поинтересовался Виктор, методично выковыривая капли воска с глазури. Джейс усмехнулся, пожимая плечами: — Будем надеяться, до следующего дня рождения успеет. Расправившись с воском, Виктор разрезал кексик на две части и протянул ему половину. Нахмурился, когда её не приняли. — Вообще-то это было только для тебя, — услышал он в оправдание. — Кто знает, что ты там намешал. Бери, пока не заставил кусать первым для проверки на отравление. Джейс фыркнул и, пытаясь не раскрошить пористое тесто, забрал свою половинку из протянутой руки. — На самом деле я нашёл готовую смесь с инструкцией. Не знаю, как умудрился спалить всё в первый раз. Может, с показателем температуры в печи что-то неладно. Откусив от своей части, Виктор довольно зажмурился от яркой сладости десерта. — Спасибо, Джейс. Пойдем уже смотреть ортез. Жду не дождусь возможности поспорить с тобой из-за правок. — А я — завалить тебя новыми идеями. У меня их уже целая куча, но сначала нужна примерка, — он уже протягивал партнёру трость, стоя у дверей в лабораторию. Накинув рубашку и завернувшись в плед, Виктор последовал за ним, справедливо полагая, что для примерки внутренней части конструкции брюки ему не понадобятся. — Это, конечно, пока прототип, — начал Джейс, демонстрируя покоящийся на столе ортез, — ничего особенного, но более лёгкий материал действительно даёт больше манёвра в количестве секций. Не став тратить больше времени на теоретические объяснения, он помог закрепить прототип парой ловких щелчков, позволяя партнёру самому оценить все выполненные модификации на практике. Виктор удивлённо хмыкнул, на пробу пошевелив ногой. Подкладка на скобах и под пяткой была сделана из мягкого прохладного материала вместо изношенной кожи, которой были обиты пластины старой версии. Какой-то органический силикон, наверняка сам по себе стоящий больше, чем весь его предыдущий ортез вместе взятый. Непривычный материал был не только приятным на ощупь, но и отлично поглощал движение, эффективно амортизируя. Ремни, искусно сделанные вручную, позволяли регулировать чуть ли не каждую деталь, подстраивая под разные нужды носителя. Подтянув крепление под коленом туже и с лёгкостью расслабив среднее бедренное, Виктор осторожно сделал первый шаг, опираясь на трость. Нога чуть ли не прыгнула вперед, поддерживаемая незамысловатой, но грамотно продуманной конструкцией. Виктор не сдержал любопытной улыбки. К подобной мобильности придётся привыкать, а голеностоп, возможно, и вовсе зафиксировать жёстче, используя внешнюю часть механизма, но потенциал уже немного начал кружить ему голову. Перехватив трость выше, он попробовал сделать пару шагов без опоры. И справился на удивление неплохо, прежде чем боль остановила его от дальнейших экспериментов. Он дотянулся до боковых регуляторов, удивляясь интуитивности дизайна, расслабил и опустился на стул, вытягивая ногу перед собой, чтобы теперь разглядеть все детали со стороны. Их количество удивляло, учитывая, как легко они ощущались. — Ну как? Удобно? — спросил Джейс, помогая ему вновь стать на ноги. — Настолько, насколько ортез может быть удобен в принципе, — наткнувшись на вопрошающий взгляд, он подхватил трость и уже более уверенно сделал пару демонстративных шагов по направлению к столу. Джейс внимательно слушал все его замечания, пока они вместе делали правки. Всё это время Виктор стоял, но боль от статичности положения так и не пришла. — Трость теперь точно никуда не годится, — продолжал рассуждать Виктор, взвешивая в уме новые перспективы. — Сможешь что-нибудь с этим сделать? Не уверен, что мне нужна такая же большая площадь опоры, как раньше, хотя, с другой стороны, наверное, лучше перестраховаться. — Без проблем, — тут же подорвался с места Джейс, схватив карандаш и зарисовывая что-то на отдельном листе. — Смотри, может сделать раскладывающуюся? Если использовать для внутренней части тот же материал, по весу должно быть в самый раз. Сможешь разложить, когда потребуется опора под плечо, и сложить, когда почувствуешь, что будет достаточно только трости. О, и защиту от скольжения, конечно, тоже надо будет встроить, чтобы была разная для помещений и, скажем, для льда на улице, — просияв победной улыбкой, он приблизился и накрыл побелевшие пальцы своими. — Можем сделать завтра, надо только найти подходящую форму для отлива. Одним молотком тут не обойтись. Хотя, согласись, я оказался в этом чертовски хорош, — возмутительно довольным взглядом он указал на удерживающую ногу конструкцию. — Уж точно не хуже твоего скупердяйского заунитского мастера, правда? — О, да, Джейс — протянул Виктор лукаво, едва удерживаясь от того, чтобы закатить глаза. А после внезапно для себя самого улыбнулся пришедшей на ум идее. Подхватив трость поудобнее, он сделал шаг к партнёру, нагнулся к его плечу так, будто просто разглядывал заметки, и, решив проверить одну свою недавнюю теорию по поводу особенностей поведения Джейса, низко зашептал: — Ты просто лучший. Так стараешься для меня, такой чуткий, внимательный и заботливый, — он обошёл Джейса с другой стороны, примеряясь к сидевшему действительно невероятно комфортно ортезу, и как ни в чём не бывало продолжил. — Отличная работа. Ты определённо хороший мальчик. Ответа не последовало, а сбоку раздался шумный вздох. Подняв глаза, Виктор не без удовольствия проследил проносящуюся на стремительно краснеющем лице партнёра смешанную гамму чувств. — Что такое? — спросил он негромко, внимательно отмечая грань каждой эмоции, мелькающей в ореховых глазах, — Я задел тебя за живое? Или, — хитро сощурившись, Виктор подцепил его подбородок, — обнаружил ещё одно твоё маленькое пристрастие? Джейс отвёл взгляд, зардевшись пунцовым румянцем, хотя, казалось, покраснеть сильнее было уже просто невозможно. Его смущение опьяняло не хуже подтверждённой теории. А всё вместе это создавало совершенно дурманящий коктейль. — Смотри на меня, — велел Виктор и с нажимом провел под челюстью, вынуждая мужчину поднять глаза. Пришла его очередь победно улыбаться. — Хм-м, ты и правда хорошо постарался, чтобы мне угодить, но вот над послушанием нам ещё придется поработать. Так и не научился слушаться приказов, да, Талис? Джейс запнулся на следующем вдохе, приоткрыв рот и потерянно захлопав своими обворожительно длинными тёмными ресницами. — Смотря…смотря кто мне их отдаёт, — зашептал он, поддаваясь усилившейся хватке на челюсти. — Чёрт, Виктор, это подло с твоей стороны, — выдавил Джейс с таким восхищением, что почувствовать вину было просто невозможно. — Неужели? — протянул Виктор преувеличенно участливо. Пробежавшись вниз по шее, он несильно, но ощутимо надавил. Кадык дёрнулся под его пальцами. Хватило и пары секунд на размышления, насколько подлым с его стороны будет воспользоваться обнаруженной слабостью партнера прямо сейчас, ведь Джейс сам вжал горло в его ладонь и застонал. Вибрации его голоса отдались прямо в пальцы. — Тише, — успокоил Виктор, хотя не знал, кого именно из них пытался остудить. — Ты ведь постараешься впредь быть послушным мальчиком, правда? — спросил он негромко, низко. Прощупывать границы прямо так, на ходу, было волнительно. Он с трудом различал, адреналин или возбуждение заставили сейчас его пульс колотиться где-то в ушах. Прикрыв глаза, Джейс сглотнул вставший поперёк глотки тяжёлый ком, не в силах ответить. Его брови вновь были сведены вместе, губы расслаблены, и лицо застыло в безумно привлекательном выражении где-то на грани между страданием, экстазом и поклонением. Кончики ушей горели красным, а по щекам даже пошли пятна от интенсивности его смущения. Виктор удовлетворённо выдохнул: не воспользоваться подвернувшейся возможностью было бы упущением. Его побелевшие фаланги смотрелись контрастно на фоне смуглой кожи. Он сжал пальцы чуть сильнее, поддавшись странному порыву. Джейс запрокинул голову, открывая больше доступа. Адреналин или нет, но происходящее несомненно возбуждало. Не так, как обычно, когда Джейс распалял его теми или иными действиями, да хоть своим обнажённым телом. Происходящее возбуждало иначе, медленно распаляя тёмное безотчётное стремление подчинить этого мягкого, подрагивающего, так и норовящего стать жертвой его проснувшихся желаний Джейса. Было в этом что-то дикое, даже безумное, но в то же время безусловно соблазнительное, совсем на другом уровне: низменно-инстинктивном и возвышенно-эстетичном одновременно. — Отвечай, — потребовал Виктор хрипловато. — Да, — шепнул Джейс, не открывая глаз. — Да — что? — Да — всё, — Джейс наконец распахнул веки. Его глаза были почти неестественно тёмными. — Всё, что ты говоришь: велишь или предлагаешь. Я весь твой. Он расслабился как будто впервые за всё это время. Можно было почувствовать тот осязаемый миг, в который он отпустил контроль, отдавая его вместе со всем стыдом, усталостью, болью, виной и потерями в руки партнёра. Виктор шагнул ближе почти ровно с помощью нового ортеза. Его ладонь, тесно прижатую там, где рождался голос, казалось, покалывало физически от ощущения всей силы такого доверия. На губах заиграла предвкушающая полуулыбка. Не сводя заинтересованного взгляда с лица партнёра, Виктор перехватил покоящуюся в ладони трость поудобнее, опёрся спиной о столешницу, поигрывая пальцами по резной рукоятке, и поймал жадный взгляд, цепляющийся за это движение. — Надо же, какие смелые заявления. Что ж, тогда, — он почти невесомо погладил вздрогнувшего Джейса по щеке и одним движением скинул с плеч плед. Тот упал у его ног пушистым ворохом, — на колени. Только осторожно, — он удержал рванувшего исполнять мужчину за колкий подбородок. — Не хочу, чтобы ты испытывал дискомфорт. Джейс тяжело сглотнул, шумно втянул воздух сквозь зубы, но подчинился — медленно опустился перед Виктором на пол, аккуратно устраивая больное колено на скомканном пледе. — Умничка, — шепнул Виктор и потянул руку к волосам, сжимая отросшие пряди. — Тогда, после суда пошло столько слухов о твоей бунтарской натуре. Знали бы они, что Джейс Талис на самом деле окажется таким…безотказным. Тот глянул исподлобья и что-то противоречивое действительно промелькнуло в его взгляде, заставив Виктора немного напрячься. Возможно, некоторые вопросы всё же стоило прояснить прямым обсуждением. — Тебе нравится подчиняться потому, что за этим следует похвала, или тебя просто заводит и то, и другое? — подумав, Виктор добавил. — Или вовсе хочешь быть наказан? Отвечай. — Не знаю. Улыбка неволей стала шире, когда в голову вдруг пришла будоражащая идея. Взгляд Джейса частенько возвращался к тому, как его пальцы обхватывали трость: сжимались и расслаблялись, обводили резные посеребренные узоры на рукоятке. Сам он никогда не считал необходимость быть привязанным к стороннему предмету для передвижения чем-то, что могло быть привлекательным. Но, бесспорно, за столько лет трость, как бы сильно она не видоизменялась, стала неотъемлемой его частью. А Джейса, кажется, и правда привлекали все его части без исключения. Так что теперь уже осознанно, медленно, один за одним обернув пальцы вокруг рукоятки, Виктор опустил руку ниже. Перехватил крепче. Подбросив трость знакомым и позабытым одновременно с давних времён жестом, он взялся за середину ствола, проворачивая, и резной рукояткой подцепил мужчину за подбородок, вынуждая поднять голову. — Я задал конкретный вопрос, Джейс. И жду от тебя вразумительного ответа. «Не знаю» меня не устраивает, — процедил он нарочито жёстко и, вдавив резной узор рукояти чуть сильнее, добавил, -– но я разрешаю тебе попробовать ещё раз. — И то, и другое, — коротко облизнув пересохшие губы, Джейс нервно продолжил. — Меня возбуждает, когда ты ведёшь. И когда ты…хвалишь, да. Мне нравится выполнять твои приказы. Если, выдержав наказание, я заслужу твоё одобрение, я согласен на всё. Наверное, это связанные вещи? — Хм-м, — Виктор отстранённо перебирал его волосы, взвешивая сказанное. Он был бесконечно далёк от психологии, но умение схватывать на лету было жизненно необходимым навыком. — Джейс, — он начал мягким тоном, сигнализируя, что ненадолго отпускает свою роль в этой игре, — ты же знаешь, что тебе не нужно заслуживать мою…привязанность, — он осёкся, сморщился, как будто использовал неверный термин в описании опыта. Но продолжил, убеждая себя, что сейчас не лучшее время для поиска более подходящей замены. — Как и своё удовольствие. Я не хочу, чтобы ты делал это из чувства вины. Джейс усмехнулся, смотря на него снизу вверх с нескрываемым восхищением, притянул его руку к себе, щекотно поцеловал внутреннюю сторону запястья, а после совершенно бесстыдно облизал ладонь, остро прикусив самые кончики дрогнувших пальцев — среднего и указательного. — Уверяю тебя, мною движут исключительно корыстные и эгоистичные мотивы, Виктор, — произнёс он, удерживая чувствительные подушечки пальцев у своих губ. Низкий тембр голоса прошёлся зарядом вверх по всей руке, прямиком в центральную нервную систему, напомнив Виктору колкие искры магии. Он отстранил руку, ласково проведя по небритой щеке напоследок, но Джейс прислонился к ладони сильнее, не желая отпускать. Виктор хитро улыбнулся, зарываясь ногтями в бороду: над послушанием им ещё действительно работать и работать. Остатки сомнений и неуверенности перестали сковывать его собственные желания. — Хорошо, — слегка склонив голову на бок, протянул он, очертил большим пальцем мягкую нижнюю губу и с нескрываемым удовольствием проследил, как взгляд Джейса заплывает дымкой возбуждения, полностью фокусируясь на его руке. — Твой ответ меня удовлетворил. А теперь, — резко отпустив подбородок партнёра, Виктор с громким стуком упёрся тростью в пол, расстегнул верхние пуговицы рубашки, будто свободно висящий ворот мог быть виноват в его участившимся дыхании, — будь добр, помоги мне снять своё творение, — он кивком указал на поддерживающий ногу ортез. — Уж прости, но твои фантазии сегодня мы исполнять не будем, — не без язвительности напомнил про сон, который послужил вдохновением для новых соединений голеностопных креплений. Оттянув ворот рубашки сильнее, Виктор практически оголил острое плечо, но дальше расстегивать не стал и опёрся крепче о столешницу позади себя, перенося вес на здоровую ногу. К сожалению, даже такой искусно выкованный ортез с непривычки носить долго было проблематично. Джейс потянулся к креплениям, как завороженный, и, не отрывая глаз от лица Виктора, принялся споро расправляться с ремнями и фиксаторами. Его пальцы были ловкими, осторожными и удивительно нежными — так же, как и всегда. Когда Джейс коснулся открытого в новом дизайне колена, Виктор отчётливо ощутил, как начинает возбуждаться от одних только мыслей о том, что эти ласковые пальцы смогут — и наверняка будут, стоит только приказать, — делать с ним дальше. — Вик, — прохрипел Джейс, возвращая его в реальность, и, тяжело сглотнув, провёл пальцами по самому краю ткани нижнего белья. Виктор невольно повторил за партнёром — сглотнул не менее тяжело, порывисто, когда тот, не прерывая зрительного контакта широко прошёлся языком по светлой ткани, проследив очертания неполной, но уже очевидно намечающейся эрекции. — Можно снять остальное? — обдавая горячим дыханием нежную кожу на внутренней стороне бедра. — Нужно, — выдохнул Виктор, что есть мочи сжимая рукоять трости. Стоило отпустить — и он непременно потеряет шаткое равновесие или, ещё хуже, позорно завалится вбок. — Ты знаешь, что делать. Виктор недовольно цокнул, опустив глаза: вид собственного вставшего не более, чем наполовину, члена, в который раз показался нелепым. Особенно по сравнению с возбуждением Джейса, которое уже заметно оттягивало ткань его брюк и было прекрасно заметно во всех своих очертаниях невооружённым взглядом. Кажется, у головки уже начинало расползаться небольшое влажное пятнышко, пачкая брюки. — Ты идеален, Виктор, — руки Джейса с нажимом провели от выпирающих коленных чашечек выше, обхватывая худые бёдра. — Ты каждый раз так недоволен, когда себя видишь. Но ты не представляешь, насколько прекрасен. Его большие пальцы гладили по внутренней стороне бедра против линии роста волос, более густых и тёмных у нежного чувствительного соединения ног и паха. Огрубевшие мозолистые подушечки посылали электрические заряды с каждым потревоженным волоском. Широкие ладони сжались сильнее, берясь прямо под ягодицами так, словно Джейс примерялся, сможет ли удержать его вес прямо так, оторвав от земли. Словно он не доверял гравитации и полу под ногами удерживать что-то столь ценное, предпочитая надежность своих рук. Кажется, он нашел удовлетворительный ответ, потому что нетерпеливо, но совершенно бесполезно подался бедрами вперед. Виктор уже собрался было отвесить один из вертящиеся на языке комментариев на тему откровенности желания партнёра, но оказался в восхитительно горячем влажном плене джейсового рта, прежде чем успел произнести хоть слово, так что из глотки вырвался только рычащий стон. Джейс взял полностью, до основания, мягко посасывая и играясь языком. Сразу стало мокро, жарко и тесно. И хорошо до одури. Голова закружилась, а колени подкосились, и Виктор вцепился свободной рукой в шевелюру партнёра, удерживая равновесие. Он сжал так сильно, что выдернул несколько тёмных волосков, но Джейс лишь благодарно замычал, и по набухающему члену прошла лёгкая вибрирующая волна. Виктор не смог сдержать более громкого длинного стона, одобрительно перебирая между пальцами отросшие пряди. По мере того, как член партнёра во рту начинал увеличиваться, твердея, Джейсу становилось всё тяжелее удерживать его полностью. Когда давление на заднюю стенку глотки стало доставлять дискомфорт, он выпустил эрекцию изо рта, подул на оголившуюся головку, медленно прошёлся языком по всей длине и пьяно глянул из-под полуопущенных век. — Долго мне ждать? — постарался поинтересоваться Виктор как можно более спокойным тоном. Вышло, как назло, хрипловато, с акцентом. Джейс послушался сразу: пару раз прошёлся ртом вверх-вниз по его члену так, что слюна начала небрежно стекать. Сочтя степень влажности достаточной, он начал посасывать чувствительную головку, пальцами плотно обхватил ствол, помогая себе ладонью, и всё слилось в одну сладкую острую муку. Будто сквозь слой плотной ваты, хмельную туманную дымку Виктор наблюдал, как покрасневшие губы партнёра движутся назад и вперёд вокруг его члена. Назад и снова вперёд. И ещё раз, по кругу. Каждый раз, когда Джейс выпускал его изо рта, чтобы подразнить уздечку или пройтись языком по всей длине, по губам и небритому подбородку тянулись тонкие струйки слюны, делая всю эту безумно притягательную картину ещё более дурманящей, ещё более магнетической. Словно сама органическая структура их тел отказывалась отрываться друг от друга даже на секунду. В какой-то момент Виктор заметил, как свободная рука, до этого придерживавшая его за бедро, вдруг скользнула вниз. Проследив взглядом путь загорелой ладони, он без особого удивления отметил, как Джейс сжимает свой член сквозь ткань брюк. Очередная соблазнительная идея заставила его руку стиснуть рукоять трости плотнее, прежде чем он успел её толком обдумать. Что же, в конце концов, если он и впрямь завалится, его обязательно поймают. — Вик! — вспыхнул Джейс, с похабным звуком выпустив его член изо рта, и глянул почти обиженно, с ядерной смесью стыда, вожделения и изумления, когда Виктор несильно, но ощутимо ударил его тростью по руке и упёрся наконечником в пах у основания члена, натягивая ткань брюк ещё туже. — Пожалуйста, — кажется, Джейс сам не понимал, о чём просит. Виктор коварно улыбнулся и вдавил трость сильнее, вынуждая Джейса беззащитно заёрзать коленями по полу и приоткрыть рот в немом вскрике. — Не припомню, чтобы я разрешал тебе к себе прикасаться, — протянул он преувеличенно участливо и надавил жёстче, на грани боли, вырывая из партнёра жалобный ноющий звук. — Убери руку, Джейс. Тот издал тихий всхлип, но послушался, медленно, с неохотой отпуская себя. Удовлетворённо хмыкнув, Виктор ослабил нажим и, пройдясь наконечником вверх-вниз по промежности под сдавленное мычание, проникновенно зашептал: — А теперь будь умничкой, верни ладонь мне на бедро и займись делом. Да-а, вот так, — он одобрительно застонал, намеренно громче обычного, и погладил тёмные волосы. — Наконец-то твой умный рот используется по назначению, — сжав пряди сильнее, он надавил на макушку, вынуждая Джейса взять немного глубже — не до той степени, чтобы упереться в глотку, но чтобы выдавить пару слезинок из повлажневших ореховых глаз. — Джейс Талис, лицо прогресса и первый мужчина Пилтовера весь течёт, жадно заглатывая по самые яйца. Мой послушный, старательный мальчик, — протянул он вкрадчиво, почти ласково и, усилив нажим, обвёл наконечником трости очертания члена партнёра. Джейс звонко застонал на последних словах, и его горло сладко завибрировало от так и не нашедшего выход звука. Зажмурив слезящиеся глаза, он и правда попытался насадиться горлом на его ствол до основания, но, кажется, переоценил свои возможности: глухо закашлялся, выпустив член из глотки, и жадно хватанул ртом воздух. Виктор утёр слюну с его подбородка. — Молодец. Попробуй ещё раз. Ты же хочешь заслужить от меня награду? — он провел тростью по скользящей ткани брюк снова, на этот раз слишком легко, едва ощутимо, не давая такого необходимого давления. Джейс сглотнул, не видя, кажется, ничего, кроме его члена у своего рта, и, концентрируясь на данном указании, обещании, попробовал снова. А затем ещё раз, и ещё, пока наконец… Виктора шибануло жгучим желанием, когда Джейс, сумев-таки расслабить горло, взял его на всю длину, соприкоснувшись кончиком носа с его лобком. Низкий сдавленный стон сорвался с губ. Трость покатилась по полу, с глухим звуком выпав из пальцев, и Виктор, теряясь в ощущениях, обеими руками схватился за тёмные волосы в попытке удержаться от полёта в бездну вязкого, обжигающего, бесконечно желанного и долгожданного. — Достаточно, — велел он хрипловато. Дыхание стало тяжёлым, прерывистым, ладони вспотели и слегка подрагивали — он был уже чертовски близко, но всеми силами старался не подавать вида. Джейс отстранился сразу же, но как будто с неохотой, и растерянно глянул из-под своих длинных блядских ресниц. Жалобно заломил по-очаровательному выразительные брови. Осел ниже, словно потерял силу в напряженных мышцах ног, чуть ли не прижимаясь пахом к валявшемуся на полу пледу. А затем прикусил припухшую нижнюю губу, блестящую от слоя вязкой слюны, и Виктора полоснуло нестерпимым вожделением снова, сильнее, а в голове настойчиво забилось желание кончить на это выразительное лицо сейчас же, немедленно, пачкая белёсыми каплями щёки, рот и скрытый бородой подбородок. Лишившись трости, но решительно отказываясь быть единственным, кто теряет рассудок от подступающего оргазма, он мстительно провёл по оттягивающему штаны возбуждению Джейса прямо стопой, оголённой с примерки ортеза. Пальцы на ней сжались сами собой от больше ничем не приглушённого откровенного стона Джейса, всё ещё послушно держащего руки на его бёдрах. Его план состоял в том, чтобы остыть, но он провалился с треском. Желание стало просто невыносимым. Виктор отстранился, поторопившись зарубить его на корню: вопреки пылающему вожделению, завершать так скоро совершенно не хотелось, — и, сделав глубокий вдох, процедил, едва вспоминая правильные слова на нужном языке: — Помоги мне добраться до постели. Виктор рассчитывал, что его сейчас просто доведут до тахты, но Джейс был в своем репертуаре — утерев губы, поднялся с колен, ловко подхватил под бёдрами и, оторвав от пола, мигом донёс до горизонтальной поверхности. Впрочем, если подумать, не его вина, что приказ был таким неточным. — Хочу тебя, — выдохнул Виктор в жилистую шею, пока его устраивали на подушках полусидя. — Добудешь нам смазку? Джейс хитро улыбнулся, шепнул быстрое «сейчас» и, порывшись в карманах брюк, с гордым видом что-то извлёк, а затем вложил Виктору в ладонь. — Ты как всегда предусмотрителен, — протянул он, вертя в пальцах знакомый со вчерашней ночи флакон. — По крайней мере во всём, что касается секса. — Ага, — кивнут Джейс, всем своим видом излучая странное довольство, — решил-таки носить с собой на всякий случай — мало ли, где пригодится. Всё лучше, чем подручные смазывающие материалы из лаборатории. — То есть ты правда был настолько уверен в том, что трахнешь меня этим утром? — попытался надменно протянуть Виктор, но из-за несдержанной улыбки получилось скорее самодовольно — в конце концов, ему действительно льстило это неколебимое внимание к собственной персоне. — Да. Ну, или наоборот, — пожал Джейс плечами. — Знаешь, всё-таки работа — не всегда лучшее средство для «снятия напряжения». К тому же, тебе нравится, когда я раздет, — добавил он, озорно подмигнув. Виктор фыркнул, качая головой. — Неудивительно, что ты такой огромный. Брови Джейса решительно поползли вверх от такого заявления. — Я имел в виду твой рост, Джейс. Не понимаю, как твоё эго умещается в двух метрах? — выдохнул Виктор с напускным раздражением, хотя где-то в глубине души на самом деле грелся мыслью о том, что Джейс остаётся верен себе во всём, несмотря на пережитые испытания. Как будто всё действительно могло быть, как раньше, или, может, даже намного лучше. Он дразняще огладил смуглую грудь, царапнув ногтем левый сосок. Джейс издал задушенный вздох, и собственная улыбка невольно стала шире. — Может, мне надо тебя ругать, а не хвалить, м-м? Что скажешь, плохой мальчик Джейс Талис? — протянул он, намеренно выделив слово «плохой» интонацией и чуть более выраженным акцентом, к которому — он был уверен, — Джейс в тайне питал некую слабость. — Хм-м, — протянул тот, задумавшись, кажется, всерьёз, а затем улыбнулся тепло и обезоруживающе, — из твоих уст что угодно будет звучать возбуждающе, но мне больше нравится быть хорошим. — Да что ты? — поинтересовался Виктор, мысленно поражаясь бесхитростности ответа. — В таком случае будь умничкой и больше не отвлекайся. Я сказал, что хочу тебя. Джейс вытряхнул их обоих из остатков одежды быстрее, чем казалось возможным. Он уже почти вклинился между раскинутыми худыми коленями, почти коснулся обнажённой промежности ребром горячей ладони. Где-то сбоку звякнула крышка бутылька со смазкой. Осознание того, куда всё идёт, настигло неожиданно, застало врасплох, и Виктор, коротко охнув, попытался отстраниться. — Я сделал что-то не так? — спросил Джейс и посмотрел так виновато, что Виктору тут же захотелось похвалить его снова. — Нет, — он нежно прикоснулся к небритой щеке, — ты делаешь всё правильно, но я хочу, чтобы было по-моему. Так что, — выхватив флакон из рук партнёра, Виктор щедро плеснул на пальцы холодной смазки. Маслянистая субстанция растекалась по фалангам, быстро согреваясь, — я сам. А ты, — он раздвинул бёдра чуть шире и, не отрывая пытливого взгляда от лица партнёра, пробежался скользкими пальцами по промежности, чтобы остановиться прямо над анусом, — ты будешь смотреть. И только смотреть. Это понятно? Джейс тяжело сглотнул, проследив ошарашенным взглядом путь бледных пальцев. — Постой. Ты…хочешь, чтобы я смотрел, пока ты будешь себя растягивать? — спросил Джейс немного растерянно, совершил неосознанную попытку податься ближе, но замер над ним на полпути в неудобной позе. — Именно. Смотрел, но не касался. В том числе себя, — Виктор красноречиво глянул вниз, на давно жаждущий ласки напряжённый член партнёра. — Вообще, убери руки за спину. — Джейс послушался, хотя в его глазах все еще читалось непонимание. — Как думаешь, у тебя получится удержать их там самостоятельно? Не хочу прерываться на то, чтобы снова тебя связывать. — Д-да. Да. Как скажешь. — кивнул Джейс. Его щёки окрасились очаровательным румянцем. — Хороший мальчик. Его слегка тряхнуло от похвалы. Мышцы рук, схватившихся за предплечья друг друга, заметно напряглись. Виктор поднял взгляд, ловя тёмные от желания глаза партнёра. Тот сдавленно застонал, желая податься к нему явно и откровенно, но лишь заломил выразительно брови под строгим взглядом, оставаясь на месте, и Виктор не сумел сдержать собственного нетерпеливого полустона. Отчего-то сейчас, когда Джейс нависал над ним так близко, но не имел возможности прикоснуться, не смел ослушаться отданного приказа, самоконтроль давался особенно непросто. Облизнув пересохшие губы, Виктор приподнял бровь, не отрываясь от просительного взгляда партнёра: — Будь так любезен, дай мне чуть больше места. Джейс нахмурился, с трудом цепляясь за его слова, но поняв их смысл, быстро кивнул и, отстранившись, уселся напротив на расстоянии вытянутой руки, не больше. Его ногти впились в кожу, удерживая руки на месте, стоило Виктору, намеренно чуть прогнувшись в пояснице, с тихим вздохом ввести в себя один скользкий палец на пару фаланг. Он почти сразу добавил второй, преодолевая сопротивление отвыкших от чувства наполненности мышц. Впрочем, всякий дискомфорт сошёл на нет, когда он снова встретился взглядом с пожирающим его глазами Джейсом: он смотрел жадно, не моргая, готовый, кажется, поглотить каждый его вздох, каждый стон, любое мельчайшее движение, всё его дрожащее тело до последней родинки, до последнего волоска. По позвоночнику вниз тут же побежали сладкие мурашки, член заинтересованно дёрнулся, твердея, а напряжённые внутренние мышцы как-то разом расслабились, давая возможность беспрепятственно развести пальцы внутри на манер ножниц. — Виктор, — едва ли не прорычал Джейс, — ты — самое возбуждающее, самое прекрасное из всего, что я видел в своей жизни. — Правда? — поинтересовался он, продолжая лениво скользить внутри. — Конечно, — кивнув для пущей убедительности. — Я начал влюбляться в тебя ещё тогда, до нашего первого эксперимента, ведь ты был единственным, кто поверил в меня. И захотел тогда же, только не знал, как подступиться. — Как ты стал красноречив, — произнёс Виктор на выдохе. Слушать пылкие признания было, безусловно, хорошо, но сейчас это немного сбивало настрой. — И всё ради того, чтобы заменить мои пальцы своим членом? — Вик! — тут же вспыхнул Джейс. Виктор победно ухмыльнулся — его гипотезы практически всегда были верны. Джейс слабо усмехнулся чему-то в ответ и вкрадчиво зашептал: — Член, пальцы, язык — я в твоём распоряжении, — настала очередь Виктора заливаться предательским слабым румянцем — уж больно живыми красками заиграли в его воображении слова партнёра. Тот лишь улыбнулся шире и добавил. — И исполню всё, что ты пожелаешь. Только позволь. Виктор это знал и без подтверждения, но откровенное признание заставило всё внутри свернуться в раскалённую искрящуюся спираль, готовую вот-вот взорваться. — Ты можешь использовать меня так, как захочешь, — мягко продолжил Джейс, наконец вспоминая, как добиваться желаемого лишь хорошо подобранными и вовремя сказанными словами. — В любом месте, в любое время, любым способом. Я весь твой. Всегда. Виктор хотел было велеть партнёру заткнуться, закрыть свой чёртов желанный рот — тот послушался бы безоговорочно, — но этот низкий гортанный шёпот, ласковый и проникновенный, заставлял всё внутри трепетать от странного сочетания собственной власти, безрассудной любви и вседозволенности. Так что он лишь закусил губу и продолжил молча растягивать легко поддающиеся мышцы, жадно вслушиваясь во вкрадчивый шёпот и представляя, как принимает внутрь не собственные пальцы, а что-нибудь из предложенного Джейсом. Он умышленно старался избегать давления на простату — хотя иногда очень хотелось проехаться пальцами по чувствительному месту хотя бы на выходе, — чтобы не оказаться у грани раньше времени, ведь он и без того распалялся гораздо стремительнее, чем планировал, а всё виной чёртов Джейс Талис, сидящий напротив. В своём стойком страдальческом напряжении похожий скорее на отлитое из бронзы изваяние, чем на живого человека — весь мускулистый, рельефный, сильный и наверняка горячий, как горнило, просто идеальный и только для него. Смотрящий жадно, пылко нашептывающий все эти порочные признания и желающий его так откровенно, но сидящий на месте, не смеющий ослушаться его, Виктора, приказа. С припухшими покрасневшими губами, тяжело вздымающейся мощной грудью и уже прижимающимся к животу твёрдым членом. Не скрывая своей недвусмысленной заинтересованности, Виктор облизал взглядом поджавшиеся яйца, каждую венку на внушительном налитом стволе, и, наконец, покрасневшую крупную головку, с которой уже сочились капельки смазки, пачкая смуглую кожу вязкими подтёками. Виктор всё же поддался соблазну и, не отрывая взгляда от члена партнёра, надавил на простату, а второй рукой размашисто прошёлся по собственному возбуждению, размазывая выступивший предэякулят. Бёдра подкинулись вверх сами собой, а из глотки вырвался ноющий звук. Виктор закатил глаза. Это было хорошо. Очень, очень хорошо. Ещё немного таких вот движений, и он кончит бурно и сладко, позабыв обо всём на свете. Виктор очнулся, лишь когда почувствовал прикосновение к лодыжке. Приподняв тяжёлые веки, он встретился с пронзительно яркими глазами напротив, которые теперь казались практически золотыми. Виктор пару раз моргнул, пытаясь отогнать наваждение, но у него не вышло. Нет, от ореховых оттенков не осталось и следа — радужки отливали белым золотом и даже как будто сверкали, казались какой-то нереальной, фантастической иллюзией на контрасте с расширившимися чёрными зрачками. — Джейс, ты… — начал было Виктор, не в силах оторваться от нечеловеческих глаз напротив, но тут горячая ладонь стремительно поползла вверх по его голени к бедру. — Нет! — шикнул он и дёрнул ногой, скидывая чужие пальцы. Джейс прикрыл веки и, сделав глубокий вдох, послушно убрал руку. А затем глянул немного обиженно, и Виктор вдруг заметил, что Джейс всё ещё сидел на том же месте, а он сам, кажется, придвинулся немного ближе. Вот только Виктор был уверен, что совершенно точно не совершал никаких таких движений, даже когда забылся в удовольствии. Он внимательно посмотрел на Джейса и растерянно засопел — его глаза снова были совершенно нормальными: светлее, чем обычно, слегка расфокусированными и диковатыми, да, но всё такими же зеленовато-карими, вполне обычными. Ему же просто не могло привидеться снова… — Виктор, — позвали ласково. — Тебе разрешено только смотреть, — велел он резковато, всматриваясь в глаза партнёра в попытках уловить нечто, что он мог упускать. — Не больше и не меньше. Ты понял? — Да, — голос Джейса хрипел, — да, конечно. Прости. Виктор не ответил, лишь шумно сглотнул, убрал руку со своего члена и, схватившись за угол попавшегося под пальцы одеяло, плавно ввел в себя третий палец, ловя кожей практически каждый звук, исходящий от сидящего непозволительно близко партнёра. Глаза он решил предусмотрительно закрыть, не желая в очередной раз стать жертвой ловушки магических джейсовых взглядов и собственных игр воображения. Когда все три пальца начали беспрепятственно скользить внутрь и наружу, Виктор развел их внутри и тихонько замычал, посмотрев на Джейса из-под полуопущенных век. Тот слабо вздрогнул всем телом, но остался на месте, не поддавшись на очевидную провокацию. — Какой славный мальчик. Такой послушный, — Виктор повторил движение внутри и низко, хрипло застонал, уже не понимая, действительно ли он пытается произвести впечатление или просто плавится от пристального внимания. — Ты можешь. Можешь прикоснуться ко мне. Понимающе хмыкнув на последовавший за разрешением благодарный стон партнёра, он с нескрываемым удовольствием выгнулся навстречу ласковым мозолистым рукам, подхвативших его под бёдрами. Сам Джейс вдруг склонился к его стопам и, не прекращая шептать о том, как он, Виктор, прекрасен, принялся выцеловывать неизвестные узоры на щиколотке здоровой ноги, постепенно скользя губами выше по голени к сгибу под коленом. Проведя языком пару дорожек по чувствительному местечку под тихие вздохи партнёра, он поднялся колкими поцелуями ко внутренней стороне бедра и принялся неспешно дразнить, чередуя мягкие покусывания с ласками языком и губами у самого паха. Наконец, прижавшись щекой ко впалому бледному животу, он коснулся уже смазанными пальцами всё ещё находящихся внутри фаланг Виктора, мозолистыми подушечками задевая края растянутого ануса. — Можно я?.. — спросил он хриплым шёпотом, выцеловывая сплетение родинок под пупком. — Да, давай, три сразу, — потребовал Виктор, спешно вытягивая собственные пальцы. — Я смогу принять, можешь не да-а… — он застонал снова, ниже и громче, когда Джейс сделал так, как он просил, и безошибочно упёрся в простату. — Ох, Джейс, да! Ты такой молодец… Тот издал тихий задушенный звук и, уткнувшись лбом в выпирающую грудину, тихонько заскулил, не прекращая массировать изнутри. — Тш-ш, иди ко мне, — позвал Виктор глухо и, зарывшись в тёмные волосы, потянул к себе, наверх, — Чуть выше, вот так. Когда горячее тело мужчины накрыло его почти полностью, он скользнул рукой вниз, дотягиваясь до текущего члена партнёра. Под высокий ноющий звук прижал ладонь ко влажной от смазки головке и принялся дразнить круговыми поглаживаниями. Когда стоны Джейса стали особенно отчаянными, Виктор удовлетворённо хмыкнул, под умоляющий всхлип мягко надавил на отверстие уретры и оставил перевозбуждённую головку в покое, переключаясь на яйца и ствол. — Такой ласковый, покорный, отзывчивый, — шептал Виктор, почти касаясь зубами ушной раковины. — Вик, пожалуйста, — застонал Джейс в ответ, вбиваясь в его кулак. Его пальцы внутри давно сбились с заданного темпа. — Да? — влажно целуя под ухом. — Я так тебя хочу. Можно? — спросил Джейс на грани всхлипа. — Можно, — пальцы вышли быстрее, чем Виктор рассчитывал, уступая место щедро смазанному члену. — Медленно, — велел он, ощущая каждой клеточкой своего тела, как его неумолимо растягивают ещё сильнее, чем прежде. Крупная головка проскользнула внутрь легче, чем он предполагал, неспешно преодолевая сопротивление внутренних мышц. Знакомое чувство наполненности скрутило всё внизу живота в тугой сладкий узел, тяжёлой истомой отдалось в яйца, и Виктор сдавленно застонал. Кажется, он уже забыл, насколько это было возбуждающим — оказаться беззащитно нанизанным на этот огромный горячий член. Лёгкий дискомфорт от предельной растянутости мешался с грозящим свести с ума вожделением, нестерпимой жаждой продолжить как можно скорее, растечься под этим идеальным мужчиной бессильной похотливой лужицей. И их с Джейсом положение — смешение ведомой и пассивной ролей в этой неожиданной игре, — лишь подливало масла в огонь. — Виктор, тебе…хорошо? — спросили хрипловатым шёпотом, медленно заполняя аккуратными движениями. — Может, добавить смазки? — Нет, — смазки после долгой прелюдии уже было столько, что у него стекало между ягодиц, а каждый короткий мягкий толчок сопровождался влажным хлюпаньем. — Не останавливайся, Джейс. Тот застонал над ухом громко, надрывно и качнул бёдрами, проникая сразу почти целиком. — Медленно, — повторил Виктор на выдохе. — Ты же не хочешь сделать мне больно, правда? Он знал, что Джейс не причинит ему боли. По крайней мере, намеренно. И сейчас не испытывал даже признаков дискомфорта, скорее, наоборот, истово желал, чтобы стало быстрее и сильнее, но всё же спросил. Специально, преднамеренно, с диковатым интересом ожидая реакции. Она не заставила себя ждать: ореховые глаза полыхнули неподдельным испугом, близким к панике, и Джейс вмиг остановился, намереваясь вовсе покинуть его тело. — Виктор, я бы никогда… — начал он виновато и сбивчиво, кажется, даже всхлипнув от переполнивших разом эмоций, но Виктор не позволил ему договорить, нетерпеливо шикнув. — Двигайся, — командную интонацию пробили предательские умоляющие нотки. — Я просил тебя не останавливаться. — Нет, подожди, я не… — Всё хорошо. Ты не причиняешь мне боли. Только удовольствие, — заверил он, оглаживая по колючей щеке, и умудрился выдавить ласковую полуулыбку: так вот где находился предел Джейса — там, где начинался его, Виктора, дискомфорт. Отметив это на будущее, он поцеловал мужчину под челюстью. — Я хочу тебя. Пожалуйста. — Пожалуйста? — переспросил Джейс с хитринкой во взгляде и совершил плавный глубокий толчок. — Да-а, Джейс,пожалуйста, — заныл Виктор, покрывая жилистую шею россыпью нетерпеливых поцелуев. Джейс со свистом втянул воздух сквозь зубы. Пригнулся ближе, удерживая вес на дрожащих от желания и напряжения руках. И, практически касаясь губ Виктора своими, вкрадчиво зашептал: — Так бы тебе хотелось? Не веря происходящему, Виктор широко распахнул глаза и благодарно застонал на одной низкой протяжной ноте, цепляясь за изгибы литых плеч, ведь Джейс вдруг принялся вбиваться в него глубоко и ритмично — именно так, как ему хотелось. Только чтобы почти сразу замедлиться так же внезапно и жестоко, как начал наращивать напор до этого. Виктор раздосадовано захныкал, ёрзая бёдрами по сбитым простыням. Ему так сильно, нестерпимо хотелось, чтобы Джейс оттрахал его уже так, как (Виктор знал, помнил по их первой ночи) определённо и точно умел — быстро, сильно, жёстко, — только вот по какой-то непостижимой причине тянул. — Если хочешь, можем временно поменяться ролями, — предложил вдруг Джейс севшим голосом. — О чём ты? — спросил Виктор на одном дыхании, бессильно сжимаясь на члене партнёра, пока тот до беспощадного медленно погружался внутрь. — Меня до чёртиков возбуждает, когда ты ведёшь, но тебе ведь тоже нравится, когда веду я, правда? — протянул Джейс под ухом и легонько прикусил мочку, с той же издевательской скоростью скользя наружу. Ещё один тихий ноющий звук сам собой вырвался из глотки. Виктору нравилось, ещё как. И «нравилось» — это было даже мягко сказано. Его до дрожи, до чёрных точек перед зажмуренными глазами вело от тех редких моментов, когда Джейс в той или иной степени доминировал. Когда с легкостью брал контроль над его телом, с таким трудом подчиняющимся ему самому. Конечно, доминировать над Джейсом было ничуть не хуже, и всё же это было совершенно другое. Джейс — сильный, настойчивый, несдержанный, сам бравший от него своё удовольствие, — был невероятно привлекательным, и Виктор ничего не мог с собой поделать: ладони потели, колени предательски подкашивались, и даже пальцы на ногах начинали подгибаться, когда партнёр начинал вести в поцелуе, прижимал его к себе тесно-тесно, не давая пошевелиться, да хоть произносил что-то невзначай командным тоном (чаще всего в сторону заевшего механизма или не сходящихся формул, конечно, но иногда доставалось и упрямившемуся Виктору). Временами это даже казалось пугающим, но Виктор знал — предложенное Джейсом сейчас тоже было игрой, которая могла прекратиться по одному намёку. И не было никакого смысла скрывать — эта игра его чертовски возбуждала. — Сам знаешь, что нравится, — глухо озвучил он очевидное. — Ты хочешь? — ещё один мягкий толчок. Виктор чуть было не возмутился — и этот человек ещё смел ему что-то предъявлять ранее за так называемую подлость. Это было уже просто нечестно! Сам он ни разу до такой степени не испытывал терпение партнёра, когда тот был беззащитно растянут на его члене, хотя иногда очень хотелось. Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Виктор собрался было двинуться так, как ему было нужно, но лишь обиженно зашипел, когда Джейс удержал его бёдра на месте играючи. А после — несдержанно застонал, ведь его продолжили держать, не позволяя и шевельнуться навстречу очередной ленивой фрикции. — Ответь мне, Вик, прошу. И я сделаю так, как тебе хочется, — мурлыкнул Джейс просто возмутительно томно. — Это вовсе не сложно, ты сам говорил. — Да! Да, я хочу. Доволен? — Хочешь попробовать на животе? — гортанно, с придыханием. Виктор был уверен, что спросить что-то настолько интимно было просто невозможно, но Джейс в последнее время продолжал успешно ломать все существующие рамки возможного. Виктор искренне хотел высказать ему всё, что думает по поводу таких интонацией, но сумел лишь выдавить приглушённое «хочу». Джейс устроил его задницей кверху за пару секунд и, подложив несколько жёстких подушек под бёдра, накрыл его тело своим. Виктор собрался было возмутиться тому количеству смазки, которое вылилось на приоткрытый анус и потекло вниз по бёдрам, пачкая всё вокруг, но сумел только нетерпеливо застонать, когда крупная головка заскользила между его ягодиц, слегка надавила на растянутый сфинктер, но, так и не проникнув внутрь, лишь вскользь мазанула вверх, растирая маслянистые капли по промежности. — Блять, Джейс, ты что, издеваешься? — запыхтел Виктор и вздёрнул бёдра, пробуя насадиться сам, но безуспешно. Ему не ответили, но как будто назло сделали так ещё раз. И ещё. Виктор тихонько заскулил и, вжавшись тазом в подушки, заёрзал в попытках урвать удовольствие хотя бы так — отираясь текущим членом о наволочку. — Пожалуйста, Джейс, — зашептал он, с каждой новой просьбой испытывая всё больше смущения, и скомкал простыню в побледневших пальцах. — Я больше не могу, я так хочу… — Потерпи ещё секунду, мой хороший, — снова то самое дразнящее давление, но не больше. — Ох, видел бы ты, как мой член смотрится между твоих ягодиц. — Дже-ейс, — позвал он хрипло, срываясь на всхлип, потому что клятый член клятого Джейса заскользил, наконец, внутрь, с лёгкостью преодолевая сопротивление подготовленных мышц. Тяжёлое горячее тело прижалось сверху восхитительно тесно, широкая рука протиснулась под грудью, перехватывая сильнее обычного, а мускулистые бедра встретились с его ягодицами с тихим шлепком. — Мм-м, пожалуйста, — хрипло, надломлено, совершая бесплотные попытки начать двигаться навстречу. — Можешь не пытаться, милый, не выйдет. Теперь ты в моих руках, — вкрадчиво шепнули в загривок и влажно поцеловали под линией роста волос. Виктор несдержанно застонал, уткнулся лицом в подушку, открывая губам партнёра больше доступа, и задёргался под ним сильнее специально, зная наверняка, что ни чужой вес, ни жилистые руки не дадут сдвинуться с места. Джейс ожидаемо не пустил. А затем вдруг с силой прикусил беззащитно открытую шею, вышел почти полностью, оставив внутри только головку, и погрузился внутрь одним сильным плавным толчком. У Виктора перед глазами, кажется, родилась новая вселенная. Он что есть мочи сжал в пальцах несчастную наволочку и коротко вскрикнул. — Больно? — тут же спросили взволнованно, обдав шею жарким дыханием. Виктор не ответил, лишь сдавленно замычал и яростно помотал головой. Ему было очень, очень хорошо, но недостаточно, о чём он сразу же и сообщил почти угрожающе. Хоть и не был уверен, что все слова были произнесены на правильном языке и вразумительны от усилившегося акцента. — Какой ты сегодня требовательный, — ещё одна мощная фрикция и его, Виктора, надрывный стон. — И громкий, — ещё, до основания, на всю длину. — Мне нравится, — и ещё, с оттяжкой. — Может, попросишь снова, м-м? Уверен, я не смогу устоять. — Пожалуйста, Джейс, прошу, быстрее, — зашептал Виктор взахлёб сразу, не задумываясь, елозя дрожащими коленями по простыням в поисках большей опоры и сбивая запутавшееся в ногах одеяло. — Ох, Боги, — выдохнул тот в шею и, откинув мешающие волосы, всосал чувствительную кожу почти у самой кромки волос, слегка покусывая. Виктор умоляюще заскулил. — Я готов слушать тебя вечно, — более ощутимый укус, ниже. И ещё, над основанием шеи. — Расслабься. Виктор уже собрался было выкрикнуть, что он и так максимально расслаблен, и что расслабиться в такой ситуации просто невозможно, ведь это было каким-то жестоким издевательством, самой настоящей пыткой, но тут Джейс задвигался, и все слова куда-то испарились, а из глотки вырвался только блаженный скулёж. Джейс трахал его уже не так безжалостно медленно, как делал, пока Виктор был на спине, но все ещё недостаточно быстро. Сильно, ритмично, даже методично, но всё равно недостаточно. — Я хочу, — и без того севший голос сорвался на хрип, когда из него обманчиво-мягко заскользили наружу, чтобы тут же с силой ворваться внутрь, — жёстче. — Правда? — у самого уха, гортанно. — А я хочу именно так. Думаешь, сможешь меня переубедить, м-м? Виктор повёл бёдрами, тщетно пытаясь вдавиться истекающим предэякулятом членом в подушки ещё плотнее, сжал влажную от слюны, пота и слёз ткань под пальцами до боли, нетерпеливо поскуливая. Ему показалось, или во вкрадчивом тоне партнёра послышались нехарактерно-коварные нотки? — Ну же, Виктор. Я хочу услышать. — Я прошу тебя. Трахни меня жёстче, Джейс. Пожалуйста, — казалось, это были последние слова, которые он сегодня произнесет. Хотя бы потому, что голос отказал ему окончательно. Вытянув руку из-под его груди, Джейс провёл ладонью по спине, намотал на кулак отросшие пряди — длины как раз впритык хватило на один тугой оборот, — и вжал его голову в подушку. Несильно, так, что Виктор мог с лёгкостью вырваться, если бы захотел, но ему не хотелось. Хотелось, наоборот, чтобы вдавили сильнее, грубее, сжали череп до звона в ушах, чтобы в нем не осталось ни единой мысли, ни одной функции, управляющей организмом, кроме тех, что заставляли рот молить о продолжении, а мышцы — содрогаться в удовольствии. Но краем плывущего на предоргазменных волнах сознания Виктор понимал — он не сможет попросить об этом напрямую. Возможно, через пару недель или месяц, после того, как сначала сам доведёт Джейса до безумия, но не сейчас. Сейчас это было бы за границами комфорта его партнёра. И всё равно это было хорошо. Безумно, дьявольски горячо, тесно и — наконец-то, — просто идеально по сочетанию частоты, скорости и амплитуды толчков. Мозолистая ладонь сжимала затылок и шею, крупный член таранил, как поршень, не останавливаясь ни на секунду, не давая толком хлебнуть воздуха для нового стона или очередного вскрика. — Ты так прекрасен, Вик. Такой красивый, отзывчивый, идеальный. Ты — мои звёзды, мой мир, моя вселенная, — нашёптывал Джейс в его ухо, сцеловывая млечный путь из родинок между его лопаток, продолжая ритмично двигаться, с громкими шлепками выбивая из Виктора остатки здравого рассудка и связи с реальностью. Слёзы Викторы, стекающие на бесстыдно мокрую подушку, сейчас были не только от переизбытка физических ощущений: безумные слова этого безнадёжного романтика жгли сердце, как сильнейшая кислота, агрессивно лишая его защитного ржавого налета, заставляя сиять невиданными ранее гранями. В какой-то момент Джейс шепнул короткое «люблю тебя» так нежно и ласково на контрасте со всем остальным, а затем двинул бёдрами под каким-то восхитительным новым углом, и в комнате словно выжгли весь воздух. — Я хочу, чтобы ты кончил. Внутрь. Сейчас же, — велел Виктор срывающимся, но не терпящим возражений тоном, и попытался прогнуться сильнее, приподнимая бедра навстречу. Джейс коротко зарычал. Оторвав ладонь от его волос, он перехватил партнёра поперёк туловища двумя руками и, навалившись всем своим тяжёлым, невозможно горячим телом, принялся вколачиваться ещё более остервенело, с такой силой и яростью, что Виктор даже испугался на мгновение — но только на мгновение. А после, зажмурившись, застонал отчаянно, надрывно, чувствуя, как внутри всё пульсирует, наполняя горячим и липким. Джейс скатился с него сразу, как только пришёл в себя, окинул диковатым взглядом так и раскинувшегося на животе партнёра и, обняв, помог перевернуться на спину. Виктор был всё ещё предельно, болезненно возбуждён, но сил не оставалось даже на то, чтобы свести дрожащие колени. Проведя мелко трясущейся ладонью по лицу, он опустил взгляд — на внутренней стороне бедра уже виднелся белёсый подтёк. — Как ты? На подкорке соображающего с трудом мозга завертелась пара едких комментариев на тему их жаркого марафона, но Виктор сумел лишь хрипло, но требовательно выдохнуть: — Хочу кончить. Джейс кивнул, потянулся к нему, но остановился на полпути. Чему-то шально улыбнувшись, он вновь упал рядом, подложил под плечи широкую подушку и раскинул руки приглашающим жестом: — Конечно, иди сюда. Едва соображая, чего именно от него хотят, Виктор встал на плохо слушающиеся колени и тут же оказался притянут сомкнувшимися на бёдрах руками к партнёру вплотную. — Джейс, что ты… — начал он взвинченно, уже не понимая абсолютно ничего. Виктор был уверен, что Джейс просто поможет ему достичь кульминации парой быстрых движений ладони — ему бы хватило. Возможно, он подключил бы и вторую руку — пальцы в частности, — заполняя возникшую по окончании мокрую пустоту. Он бы не стал возражать. Нисколько. Но то, что происходило сейчас, было за рамками его чётко настроенного на конкретные вещи — и оргазм в частности, — понимания. — Присаживайся, — позвал Джейс, озорно улыбаясь. А затем, приподняв за бёдра, потянул на себя, чтобы усадить прямо на… — Блять, Талис! — воскликнул Виктор, мигом возвращая себе звонкость охрипшего голоса, когда вник наконец в суть происходящего. — Ругаешься вдвое больше обычного, — буднично отметил мужчина, помогая одеревеневшему партнёру устроиться коленями на взмокших простынях по обе стороны от своей головы. — Может хочешь побыть плохим мальчиком сам, м-м? — Ох, чёрт. Нормальные люди должны предупреждать, прежде чем…прежде, — он сбился, подбирая слова, когда мозолистые ладони широко огладили по сжавшимся ягодицам. — Прежде чем сажать себе на лицо? — помог завершить фразу Джейс и наглейшим образом подмигнул. А затем улыбнулся ласково, тепло и преданно, как умел лишь он один, и, подхватив под бёдрами, подтянул чуть выше — так, что член Виктора теперь практически лежал у него на щеке. Головка совершенно преступно задела тонкий шрам на скуле, и один этот вид вызвал головокружение. — Просто расслабься, Вик. — Ты же в меня кончил! — высказал последний аргумент находящийся на грани помешательства Виктор и сжал бёдра ещё сильнее, эмоционально зависнув между ледяной паникой и жгучим непрошенным желанием от мысли, что остатки джейсовой спермы вот-вот потекут из растраханной задницы ему же на лицо. — Я заметил. Расслабься, — Джейс погладил его по бедру одной рукой будто в попытке успокоить, а другой — вдруг обхватил призывно дрогнувший член. Ну а после, — Виктор едва не задохнулся, — широко прошёлся языком от яиц до ануса, слизывая успевшую вытечь дорожку собственного семени, — Пожалуйста? Его тело подчинилось этой мягкой, ласковой просьбе само собой: колени перестали трястись и безвольно расползлись в стороны, вынуждая практически распластаться промежностью на лице партнёра, а внутренние мышцы, до этого плотно сжатые, наконец расслабились, и Виктор пугающе отчетливо почувствовал, как из него потекло. Припухшего раскрытого ануса почти сразу коснулся кончик языка, медленно проникая внутрь, и он чуть не завалился вперёд, но чудом успел упёреться ладонями в низкую спинку тахты. — Джейс, — начал Виктор сипло, опустив глаза, но тут же запнулся и успел сотню раз пожалеть о содеянном: несмотря на особенности позы, ему были прекрасно видны глаза партнёра, и тот смотрел внимательно, не отрываясь, жадно ловя каждую реакцию. И этот взгляд, весь этот восхитительно-порочный вид действовал на Виктора хлеще мозолистых пальцев на члене, убийственнее джейсового языка в заднице. — Бля-я… Виктор как-то запоздало понял, что, кажется, сейчас кончит. От одной только представшей у его паха картины. Но не успел он издать сладкого стона, знаменующего финал, как его истекающий предэякулятом ствол перехватили у основания и несильно, но ощутимо сжали, а после — слегка оттянули мошонку, не позволяя кончить. — Да ты, сука, издеваешься, — выдавил Виктор вместе с ругательствами на всех доступных ему языках, включая пару новоизобретенных прямо сейчас матерных гибридов. Лихорадочно всхлипнув, он рвано задёргал бёдрами, стремясь урвать хоть какую-то ласку в волнах так и не наступившего оргазма. — Самую малость, — шепнули в ответ и слегка прикусили за ягодицу. — Но тебе нравится. Не успел Виктор определиться, чем хочется ответить больше — судорожно кивнуть или отрицательно помотать головой, в любом из случаев низвергая на партнёра засевшие в глотке матюги, — как кончик языка вновь оказался внутри, не позволяя высказать ничего, кроме сбивчивых стонов на грани плача. Он начал зажиматься непроизвольно, инстинктивно, но обжигающая ладонь легонько шлёпнула по бедру, вновь заставляя раскрыться. Джейс придерживал его за ягодицы, охватывая бледные половинки целиком, раскрывая и не позволяя уйти от невыносимых ласк одновременно. Левая нога начала ныть от поддержания согнутого положения, и Виктор вытянул голень, сильнее опираясь на партнёра. Болезненные судороги в икре затекшей конечности соединились с дрожью от поступающего оргазма, сливаясь в какую-то совершенно безумную смесь ненормального удовольствия. Джейс ничуть не помогал его неадекватному восприятию, то дразнил легко, едва касаясь, то ввинчивался языком внутрь, вынуждая неволей мечтать о большем. Он широко вылизывал всю его промежность и основание члена, выводил узоры на мошонке, поглаживая шов языком, и поочерёдно нежно посасывал яички, но так ни разу и не прикоснулся к перевозбуждённому члену, вынуждая истекать смазкой в мучительном ожидании. Когда Виктор уже готов был начать умолять снова, срывая голос до хрипов, его приспустили за бёдра чуть ниже, усаживая измазанной слюной и спермой промежностью на грудь так, что теперь головка члена почти упиралась в губы, пачкая смазкой бороду. У Виктора резко потемнело перед глазами, а кончить захотелось ещё более нестерпимо, ведь джейсов рот, горячий и влажный, был так соблазнительно близко — стоит толкнуться лишь раз, и окажешься в жарком плену. Но, несмотря на застилающую разум пелену болезненного желания, он знал, что ему просто не позволят этого сделать — несмотря на двусмысленность положения, в этой игре вёл не он. — Ты хочешь? — спросил Джейс, задрав голову. Покрасневшая головка проехалась по небритому подбородку, оставляя на волосах пару вязких капель. Виктор не понял, о чём его спрашивают, и просто кивнул, сглатывая на сухую — во рту давно было словно в пустыне, — ведь сейчас хотелось чего угодно, чтобы кончить. Он понял после, когда его правую ягодицу оттянули чуть сильнее, и уже смазанная подушечка указательного пальца плавно толкнулась внутрь измученного ануса. Виктор застонал низко, надломлено и чуть не завалился вбок, дёрнувшись всем телом от переизбытка эмоций. — Держись, — велел Джейс, оторвал руку от его бедра и обхватил ладонь, давая опору. Задушено всхлипнув, Виктор сжал предложенную руку со всей мочи. — Да, вот так. Смотри на меня, Вик. Осталось совсем немного. Виктор издал хнычущий стон и качнулся назад, на сей раз осознанно, аккуратно насаживаясь на длинные фаланги. Джейс под ним умудрился озорно улыбнуться и, не вынимая пальцев, начал прицельно массировать простату. А затем устроился так, что головка готового вот-вот взорваться члена влажно мазанула по припухшим губам. Не отрывая от партнёра внимательного взгляда, Джейс приоткрыл рот, тронул кончиком языка отверстие уретры и, приподняв бровь на умоляющий взгляд Виктора, взял наконец в рот, принимаясь посасывать. Глядеть на Джейса было невыносимо. Он, конечно, смотрелся с его членом за щекой просто восхитительно — порочно и по-иррациональному невинно одновременно, — но это до ужаса прекрасное зрелище раскаляло желание добела. Зрительный контакт выбивал остатки осмысленности с особенной беспощадностью: Джейс смотрел пронзительно, ловя каждый вздох, каждый стон, лишь изредка смаргивая поступающую к глазам влагу. Виктор ощущал себя в его ласковых безжалостных руках куском необработанного металла, который медленно, но верно накалялся, плавился и растекался, принимая нужную форму. Он находился на грани уже слишком долго, так что не выдержал и минуты: оргазм начал захлёстывать сильно, внезапно, накрывая полностью и без остатка. Виктор мелко задрожал, откинулся назад, сжимая бёдрами лицо партнёра, а свободной рукой упираясь в широкую горячую грудь позади. В какой-то момент он начал-таки падать, но Джейс вовремя перехватил его под поясницей, удерживая на себе. Виктор слабо дёрнулся от того, что его предельно чувствительный после оргазма опадающий член снова мягко всосали, образуя влажный вакуум. В плену джейсового рта было как всегда горячо и непривычно мокро, и Виктор как-то отстранённо, с опозданием понял, что это его заслуга. И сейчас Джейс продолжал отсасывать с полным ртом его же спермы. — Глотай, — велел Виктор севшим голосом и вцепился обеими руками в тёмные волосы, с силой оттягивая. Последовавший низкий стон он почувствовал больше, чем услышал. Джейс послушно сглотнул, не выпуская изо рта его члена. — Джейс, ты…охуеть, — изрёк он на выдохе и попытался привстать. Дрожащие ноги ожидаемо не послушались и, вместо того, чтобы удержать, предательски разъехались в стороны. Вновь распластавшись на рельефной груди, Виктор витиевато выругался, упёрся ладонями в подушку по обе стороны от головы партнёра и, опустив взгляд к его лицу, выдавил обвинительно, но довольно до крайности: — Кажется, я с тобой скоро даже сидеть разучусь. О том, чтобы стоять, и говорить нечего. — А мне кажется, сидеть у тебя получается довольно успешно, — протянул Джейс хитро, приподняв брови. А после, не позволив Виктору ответить, вдруг опрокинул его на простыни и, привалившись сбоку, сгрёб в охапку. — Как ты? — Нет слов, — встретившись с выжидательным взглядом, добавил. — В лучшем из смыслов, — и, указав на оставшийся с завтрака поднос на полу, попросил. — Там осталось что-нибудь выпить? Джейс коротко поцеловал его в макушку и, перевесившись через край тахты, поднял здоровенную кружку с остывшим чаем. Благодарно кивнув, Виктор сделал несколько быстрых жадных глотков и протянул кружку Джейсу, но только слабо засмеялся — тот уже жадно пил прямо из чайника. — А ты как? Всё хорошо? — Ты сводишь меня с ума так же, как и всегда. Хотя нет, постой, — отставив опустевший чайник, он потянулся к млеющему партнёру. — Ещё больше, чем раньше. — Это взаимно, — усмехнулся Виктор, провёл ладонью по взмокшим растрепавшимся волосам, зачёсывая их назад, и с нескрываемым довольством позволил утянуть себя в объятия. — Я не был поначалу слишком…слишком? — Нет, мне понравилось! — Джейс вдруг осёкся, а его щёки окрасил очаровательный лёгкий румянец, — В смысле, эм-м, у тебя хорошо получается…командовать. А я? — Что ты? — Не был слишком? — Нет, — выдохнул Виктор абсолютно искренне и, прижавшись плотнее, поцеловал под ухом. — У тебя интересные наклонности, Джейс, — протянул он лукаво, почти касаясь губами чувствительной мочки. — Довольно противоречивые. — По мне так они корреляционно зависимы. И вообще, — Джейс приподнялся на локте, — это у меня-то? — Ладно, признаю, в части наклонностей мы сошлись гармонично, — хохотнул Виктор, играя бровями. Джейс звонко рассмеялся в ответ, упал обратно на подушки и спросил: — Ты не против полежать так немного? — Я буду против всего, кроме «полежать», — заявил Виктор и повернулся на бок лицом к стене, прижимаясь немного ноющей от нагрузок спиной к горячей широкой груди. Над ухом негромко усмехнулись, а вокруг талии обвилась тяжёлая рука, притягивая ближе к пышущему жаром телу. Виктор довольно фыркнул и прикрыл глаза, прислушиваясь к мерному биению сердца партнёра. — Джейс, — позвал он спустя какое-то время и завозился, пытаясь повернуться к мужчине лицом. — М-м? — протянул тот сонно, помог ему перевернуться и одарил родной ласковой улыбкой. Виктор до глупого счастливо улыбнулся в ответ. — Знаешь, я тоже, — понизив голос, сообщил он заговорщически. Джейс лишь приподнял бровь вопросительно и улыбнулся чуть шире. — Тоже люблю тебя, — выдавил наконец Виктор уже давно крутящееся на языке и замер в ожидании ответа. Джейс вздрогнул всем телом. Остатки сонливости покинули до этого чуть расфокусированные глаза за считанные секунды, а ореховые радужки начали наливаться золотом. «Не показалось», — пронеслось в голове, прежде чем Джейс обхватил ладонями его лицо, порывисто поцеловал в лоб и, поймав его взгляд своим, неверяще зашептал: — Виктор, ты… Он не позволил Джейсу закончить, прижался своим лбом к его и накрыл пальцами губы. — Я люблю тебя, — повторил он громче, краем сознания отмечая, как всё окружающее их пространство вдруг стало ярче, насыщеннее. — Люблю каждую твою черту, каждую идею и улыбку, каждый шрам уже очень давно. Даже не смей сомневаться. Джейс издал тихий сдавленный звук, что-то среднее между судорожным вздохом и всхлипом, улыбнулся ласково, ослепительно. Виктор улыбнулся в ответ и мягко погладил по щеке. Под пальцами было мокро. Он попытался отстраниться, чтобы заглянуть в сверкающие чем-то волшебным глаза, но так и застыл на полпути. Реальность вдруг заиграла новыми буйными красками, заискрила ярче звёзд, будто раскалываясь на части, и всё вокруг засияло многоцветными огнями. Виктор зажмурился, боясь ослепнуть, и что есть сил вцепился в широкие плечи под пальцами, чувствуя, что он не то падает, не то, наоборот, взлетает и не может поделать абсолютно ничего, чтобы это контролировать. Когда мир вокруг перестал вертеться и полыхать режущими даже сквозь плотно сомкнутые веки огнями, Виктор с опаской приоткрыл глаза. Хватая воздух ртом, в изумлении уставился на свечение, исходившее, казалось, от него самого. Судорожно перевёл взгляд на собственные руки, цепляющиеся за пустоту: выше кистей они состояли только из знакомых переливов яркого света, как и всё остальное его тело. Обнаружив в себе силу вращать зрачками и головой, он в смятении принялся оглядываться по сторонам, лихорадочно анализируя происходящее. Нет, он не вернулся в момент взрыва, как сначала с ужасом подумал. Мириады звёзд вокруг не закручивались в бешеном водовороте, как тогда, а незримая сила не швыряла их с Джейсом, пытаясь оттолкнуть друг от друга. Напротив, галактики вокруг замерли, затаив дыхание и притупив ярчайший огонь звёздного пламени, словно ожидали, что кто-то раздует меха, зажигая их вновь. Всё это место действительно напоминало странное измерение, где обитал его разум, поглощённый Аркейном. Но в то же время неуловимо и необъяснимо, но неоспоримо больше ему не принадлежало. Что-то изменило саму суть, саму материю из которого было соткано это пространство. Мог ли так подействовать взрыв руны? Могли ли они с Джейсом вовсе никуда не перемещаться, а просто застрять в одном моменте, доживая последнюю счастливую фантазию, прежде чем раствориться в космосе окончательно? А может он вовсе был здесь совсем один, и эта прекрасная иллюзия существовала лишь для него? Мысли забегали ещё быстрее, забились яростно, панически, но вечное движение звёзд оставалось всё тем же, никак не реагируя на его эмоции: их холодный перламутровый свет слабо освещал необъятную пустоту вокруг. Виктор обхватил голову руками и свернулся в трясущийся комок света, прижимая колени к груди. Нет, нет-нет-нет, он отчаянно не хотел, боялся до дрожи, что всё произошедшее между ним и Джейсом вдруг окажется чем-то ненастоящим, выдуманным, фальшивым, жалкой подачкой остатков магии за провалившуюся попытку захватить мир. Он был готов к вечному забвению, к самому жестокому наказанию за содеянное, к смерти, но только не к этому. Из спиральной бездны страшных догадок его вырвал тихий надорванный вдох. Виктор повернулся к источнику звука. Джейс. Он сидел на невидимой плоскости звездных просторов, чуть подрагивая, и смотрел потерянно, непонимающе, так, как никогда раньше. Вдруг он обхватил себя за переливающиеся бледным золотом плечи и…постойте-ка… Разом вспомнив, как ориентировался раньше в этом пространстве, Виктор одной силой мысли оказался рядом, обхватил ладонями голову партнёра и приподнял. Джейс мелко дрожал, и особенно яркие на фоне статичного тусклого окружения всполохи кружились вокруг, словно искры распалённого уголька, дрожа прерывистыми энергетическими волнами. Неподвижным оставался только взгляд золотистых глаз, которым Джейс цеплялся за Виктора, как за крошечную частичку единственного, что удерживало его от падения во тьму. Виктор едва не стукнул себя по лбу: «Как можно было снова позволить себе забыть о партнёре? Стоило хотя бы убедиться, что его действительно нет рядом, прежде чем тешиться собственными страданиями». Он крепко ухватился за едва сохраняющее свою форму запястье возлюбленного, в страхе потерять его. Снова. Тот коротко вскрикнул, и эхо этого звука отразилось ото всех видимых звёзд. Силуэт Джейса немного сжался и засиял…ярче? Он дёрнул руку на себя, испуганно выдохнув. Виктор опустил взгляд и коротко выругался: на внутренней стороне запястья партнёра ярко-синим пламенем полыхал узор той самой руны акселерации. — Джейс, чёрт, прости! — воскликнул он виновато, убирая руки к себе. — Я не хотел сделать тебе больно. — Мне не больно, мне… — Джейс запнулся и задрожал сильнее, а космическое пространство вокруг внезапно начало темнеть. — Виктор, я не понимаю! Что…что это такое? Что всё это значит? Его глаза переливались чистым золотом, которое то становилось светлее, то, наоборот, темнело и ежесекундно шло разной интенсивности колебаниями. Виктор ласково, почти невесомо погладил плечо партнёра, проходясь пальцами до локтевого сгиба, и зрачки Джейса вновь засияли платиной. Отдёрнул пальцы — и золото тронулось медной дымкой. Кажется, Виктор начал вычислять закономерности, но едва ли сам Джейс отдавал отчёт этим изменениям. От очередного касания Джейс почему-то задрожал сильнее, глянул как-то по-особенному несчастно, и все мысли, кроме направленных на то, чтобы немедленно вернуть ему улыбку, вышибло из головы. — Всё в порядке, Джейс, успокойся. Я с тобой. Всё хорошо, — он слабо верил собственным словам, но старался говорить уверенно. Прикосновение к щеке показалось чуть менее колким, чем всегда, но таким же приятным, и Виктор позволил себе ласково погладить бороду партнёра. Тот дёрнулся, как от удара. — Тебе больно? Неприятно? — Нет, — шепнул Джейс, глядя куда-то сквозь. — Я не понимаю. Я могу чувствовать покрывало под ногами. И холод воздуха в комнате. Я чувствовал, как твои руки падали с моих плеч. Но меня там…нет, — он двинул рукой, пошевелив пальцами. Обхватил левую кисть — давно забытый жест, ещё со времён, когда он носил на ней браслет. — Я не ощущаю сопротивления воздуха при движениях и границ собственного тела. Но я чувствую твоё прикосновение. Как это возможно? Как мне понять, что из этого взаправду? Виктор прислушался к собственным ощущением. Совершенно ничего не привязывало его к комнате, в которой только что разорвалась их реальность. Но то, что описывал Джейс, было похоже на его собственное восприятие, когда он погружался в это пространство, будучи предвестником. Факты кувыркались в его голове, пытаясь собраться в логичную картинку, но ему недоставало слишком мних деталей головоломки. — Могу я попробовать коснуться тебя снова? Джейс, с трудом фокусируя на нем взгляд — словно он был ускользающей оптической иллюзией, — кивнул и сделал очевидную попытку приблизиться, дёрнувшись навстречу, но так и не сдвинулся с места. Виктор аккуратно положил руку на его плечо. — Хорошо, — он прижал ладонь чуть сильнее, ещё раз доказывая, что он здесь, рядом. — Посмотри на меня? Посмотри! Джейс послушался, кажется, на чистых инстинктах. — Да, вот так, молодец. Всё в порядке, слышишь? Просто дыши. — Но здесь не может быть воздуха. — А у нас нет лёгких. И тем не менее. Верь мне. Дыши со мной. Они вместе сделали первый глубокий вдох, и Виктор заметил, как свет в туманностях вздохнул вместе с ними, обретая новые теплые оттенки. Он постарался выдавить как можно более уверенную улыбку. Виктор всё ещё не понимал, что творилось вокруг, почему их вернуло в то самое место, где они решили со всем покончить, и, тем более, что могло ожидать дальше, но они были вместе, и от этой мысли становилось спокойнее. — Я с тобой, — повторил он Джейсу то единственное, что удерживало от паники и возвращало голосу твёрдость. — Виктор, — его имя звучало отовсюду вокруг и прямо внутри его головы одновременно. — Да? — Вик, я, — Джейс запнулся, подбирая слова. Он, видимо, пытался привыкнуть к разбивающемуся на эхо звучанию голоса. Пытался понять, как контролировать не ощущающееся физически тело. Наконец, робко коснувшись руки на своём плече, Джейс сделал несколько глубоких вдохов, посмотрел с невыносимой тоской и осторожно спросил: — Я хочу тебя обнять. Можно? — Тебе не нужно спрашивать о таком, — встретившись с испуганным взглядом нечеловечески-ярких глаз, Виктор ласково улыбнулся. — Конечно, можно, — и, протянув руки приглашающим жестом, — иди сюда. Джейс рванулся к нему так, будто не видел целую вечность, и порывисто сжал в своих руках. Улыбка невольно стала шире — в объятиях Джейса, широких, крепких и надёжных, сразу стало легко, хорошо. Они словно оторвались от невидимой плоскости, взлетая выше, к более ярким и живым узорам космических тел. Виктор прикрыл глаза, наслаждаясь чувством спокойствия и защищенности, устроил руки на подрагивающей спине партнёра и несколько раз провёл ладонями, замечая, как за его пальцами следуют золотые всполохи. Он гладил по спине, бокам и предплечьям, пока весь свет под его руками не начал ласково лучиться золотом и теплом, а Джейс наконец не перестал мелко трястись. — Всё в порядке, Джейс, — он вновь огладил широкие плечи. — Всё хорошо, — вывел круги на локтях и предплечьях. — Я с тобой. Джейс пару раз кивнул, не выпуская из объятий, и устроил подбородок на его макушке. Виктор тихонько назвал его умничкой, поцеловал в плечо, с нажимом прошёлся по кистям и…замер, широко распахнув глаза. Его пальцы вдруг просто утонули в левом запястье Джейса. На половину фаланг, не больше. В том самом месте, где когда-то вплавленный в кожу осколок кристалла с руной переливался цветным калейдоскопом. От него сейчас остался только сам начертанный узор, светящийся неизменным синим более тускло, чем вся остальная рука. Джейс издал хриплый надтрестнутый звук, а всё его тело вдруг пошло неровной дрожью световых переливов. Виктор сглотнул по инерции, по привычке, хотя ни слюны во рту, ни тяжёлого кома в горле он не чувствовал — просто обычно они появлялись, когда Джейс реагировал на что-то не совсем стандартное таким образом. — Джейс, ты…что ты чувствуешь? — Как бы сказать…я, ну… — Скажи, как есть, — вышло резковато. Ответив виноватым изломом бровей на испуганный взгляд, Виктор погладил свободной рукой плечо Джейса. Золотое пламя его силуэта, распалённое под ласковыми прикосновениями было таким же тёплым, как и смуглая кожа. — Прости. Просто намекни хотя бы — мне прекратить? Я переживаю. — Нет, не надо прекращать! — неожиданно эмоционально отозвался тот и пошевелил пальцами, словно ожидая, что сухожилия и связки отзовутся на проникновение внутрь кисти. — Хорошо, — Виктор кивнул, уложил ладонь на небритую щёку и пропустил между пальцев короткие тёмные волоски. Они стали невероятно мягкими и слегка колыхалась от его движений, как тогда, в ванне, под водой. Он улыбнулся воспоминанию. — Я делаю тебе больно? — Джейс помотал головой. — Приятно? Широкие брови сложились привычным трогательным домиком, и Виктор позволил себе выдохнуть спокойно — Джейс думал, но думал о чём-то хорошем. В ином случае он бы нахмурился. — Знаешь, это… Джейс снова запнулся и покраснел. Весь свет его тела подкрасился розовым, переливаясь быстрее. Где-то за его спиной вспыхнула новая звезда. — Да? — он сжал плечо чуть плотнее — так, как иногда это делал сам Джейс, когда Виктор пропадал в свои мыслях, не обращая внимания ни на что вокруг. — Кхм, ладно, — сдаваясь, выдавил Джейс. Румянец, окрасивший его щёки, стал ещё гуще, пополз вниз по шее и вверх, к кончикам ушей, видимая дрожь рябью прошлась по его рукам, а парящие пряди волос шевельнулись у затылка. Виктор не смог сдержать сытой улыбки, на время позабыв о неоднозначности их положения — всё-таки Джейс выглядел очаровательно каждый раз, когда смущался. — По ощущениям это похоже на то, как ты касался, — он приложил ладонь к своему лбу, где красивыми переливами проявились четыре отпечатка пальцев, — вот здесь. Мне кажется, я тогда почувствовал, как ты входишь прямо в мозг. Ты вообще это помнишь? — Помню, — кивнул Виктор, мгновенно прокручивая в голове события прошлого и перекладывая их на то, что происходило сейчас. Он правда помнил. Гораздо лучше, чем хотелось бы. Только вот и представить не мог, что для Джейса могло не являться чудовищным хоть что-то из произошедшего в той битве. — Не думаю, что сейчас подходящее время для обсуждения подобного. — А по мне так вполне подходящее, — перебил Виктор и, проверяя теорию, едва уловимо шевельнул пальцами, которые до сих пор находились внутри светящейся кисти Джейса. Тот тихонько замычал, глянул страдальчески и попытался отвернуться. Виктор не позволил, мягко ухватив за подбородок. Вот, значит, как… — Это возбуждает тебя? — Очень странно, совсем по-другому. И ужасно дезориентирует, — кивнул он и вскинул голову, поднимая перепуганный взгляд. Виктор непременно бы засмеялся, находись они в других обстоятельствах. Джейс умилительно заозирался по сторонам, будто кто-то во вселенной его подсознания мог услышать его грязный секрет. — В чём дело? — хохотнул-таки Виктор, не сдержавшись. — Я сейчас почти прямым текстом признался в том, что меня возбуждали твои пальцы в своей голове. В моём мозгу. Буквально! А ты спрашиваешь, в чём дело? Серьёзно? — Вчера тебя не смущали необычные наклонности. И сегодня тоже. Если мы, конечно, можем использовать такие понятия, как «вчера» и «сегодня», учитывая, что сейчас происходит, — пожал плечами Виктор, задумавшись. — Необычные наклонности — это одно, но если нравится, когда трогают под черепушкой — всё же немного другое, согласись. — Соглашусь, — кивнул Виктор и удержал так и рвущегося жестикулировать Джейса на месте, не сдержав улыбки при виде удивлённо ползущих вверх бровей мужчины. — Это определённо другое — прикоснуться к самой сексуальной части своего партнера. И узнать, что ему понравилось. — Ох, Вик, — выдохнул он хрипловато и очаровательно улыбнулся в ответ. А после — задушено всхлипнул, стоило Виктору шевельнуть пальцами снова, продвигаясь чуть глубже. В месте их погружения свет немного отступал, являя полупрозрачные очертания кисти и фаланг в ней: едва уловимые, как будто прозрачную стеклянную деталь опустили под воду. Тёплая, заряженная потенциалом материя, одновременно расходящаяся для него и, наоборот, погружавшаяся в ответ в его пальцы, совсем не была похожа на воду. Не была похожа ни на что из физического мира. Он действительно был внутри. Управлял движением пальцев, но чувствовал, что они стали частью другого организма, и двигаются с чужеродными тканями вместе, сливаясь, словно на молекулярном уровне. И, да, его это тоже возбуждало. — Я хочу трогать где угодно, Джейс, пока это доставляет тебе удовольствие. — Но тебе не кажется, — Джейс мягко перехватил его за предплечье, совершая слабую и — Виктор довольно сощурился, — очевидно неохотную попытку отстранить его пальцы от своей кисти. Вот только физическая сила здесь не имела значения, и Виктор гораздо лучше него управлял телом, сотканным из света, ведь провёл в нём столько времени. Так что он без труда удержал руку партнёра на месте, — тебе не кажется, что мы сейчас должны быть заняты более важными вопросами, чем, ну, вот это, — Джейс указал взглядом на собственное запястье. — Как отсюда выбраться, например. Или хотя бы где это «отсюда» находится. Нет?.. — Джейс совершил ещё одну слабую попытку вырваться. Виктор с лёгкостью удержал его, едва ощущая сопротивление. — Да, Джейс, ты прав, — протянул он лукаво. — Все эти вопросы, безусловно, требуют нашего внимания. Но осмотрись. Пока что ты — единственное, с чем я могу интерактировать. Так что и изучение придется начать с тебя. Тем более, лично меня в данный момент куда больше волнует, на что ещё способна твоя невероятная сенсорика. Так что давай мы сделаем вот так, — свободной рукой он взялся за ладонь Джейса и, переплетя его пальцы со своими, отвёл в сторону, освобождая пространство для манёвров. — А теперь будь умничкой, и дай мне немного поэкспериментировать, хорошо? Промычав что-то нечленораздельное, но вполне согласное, Джейс позволил партнёру перехватить себя за запястье плотнее. Виктор внимательно осмотрел кисть со всех сторон, слегка подул на внутреннюю сторону и, следя за реакцией, аккуратно прикоснулся к чувствительному месту у руны губами. Стон Джейса был шумным, несдержанным, более громким, чем все звуки до этого. И пронёсся вспышками по окружающему их космосу. — Так, — Виктор повторил ласку, — приятнее, чем пальцами? — Не знаю, — Джейс нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. — Нет, хотя… — он прикусил нижнюю губу. — Возможно? Меньше давления, но, чёрт, как же это выглядит. И текстура совсем другая. Кажется, я чувствую мельчающие детали. — Полагаю, нам просто нужно больше эмпирических данных, — шепнул Виктор в идущую неровными световыми волнами и покалывающую его губы энергией кожу. — Чем больше опытов мы проведём, тем выше будет достоверность результатов, правда? Джейс не ответил, лишь согласно кивнул и прикрыл глаза, давая молчаливое разрешение на всё, что партнёр запланировал. Виктор искренне наслаждался доверенной ему вседозволенностью, безграничностью обуреваемых фантазий и предвкушением грядущих открытий. Интересно, как отреагирует Джейс, если слегка сжать крошечный участок зубами? Если повторить очертания руны языком, всё его тело продолжит светиться так же ровно и ярко или пойдёт новыми световыми импульсами? А если толкнуться языком чуть глубже, так, как он недавно делал кончиками пальцев, Джейс начнёт всхлипывать ещё чаще, просительнее? Изменяться ли эти звуки, отдаваясь эхом прямо в его голове? Виктор успешно находил ответы на все эти и многие другие вопросы, отмечая, что помимо горячечного исследовательского любопытства и стремления доставить удовольствие постепенно начинает испытывать что-то новое, яркое и сильное, что-то очень похожее на возбуждение, но им как таковым не являющееся. Будто кровью наполнялось, увеличиваясь в размерах, само его сердце, занимая все больше места в грудной клетке. Будто сам его мозг нетерпеливо пульсировал, посылая волны сладких мурашек, зажигая всю нервную систему предвкушающими сияющими импульсами. Наверно, это было бы ужасающе в обычном теле, но сейчас органы были лишь удобными метафорами, а свет его тела колыхался переливами, тугой спиралью закручивающимися на груди. Когда Джейс, вероятно, испытывая нечто схожее, начал бессвязно стонать в его руках, пылая золотыми отсветами от малейшего касания к чувствительному месту, Виктор решил немного сменить тактику: не выпуская мерцающего запястья из пальцев, он крепко прижался к партнёру всем телом, обнимая свободной рукой поперёк спины и переплетаясь ногами. Новый всплеск янтарного сияния вокруг заметил даже находящийся на грани помешательства Джейс — распахнул глаза и заозирался вокруг. — Что со мной происходит…что ты делаешь со мной, Вик? — Нет, Джейс. Не я, — он ласково улыбнулся, целуя в середину ладони. — Сдается мне, это ты. Твои глаза — я знал, что мне не показалось. Они светились и меняли цвет. И сейчас всё это пространство реагирует только на тебя. Полагаю, ты становишься чувствительным к магии в моменты эмоционального напряжения. — К магии? Я? — Джейс покачал головой. — Но ведь это ты был магом. — В других вселенных, в других реальностях — да, но не в этой. Остаётся только понять, как управлять твоей новой силой. — Я всё еще не уверен… — Я люблю тебя, Джейс. Всё его тело вспыхнуло ярче кометы, засияло светлее всех окружающих звёзд. И они вспыхнули следом, словно пытаясь соответствовать. — Виктор… — Всегда любил, — перебил Виктор, обхватывая его руки, — просто не осознавал, что это за чувство, пока ты мне его не назвал. И, если бы я только мог увидеть, как моё признание будет тебя вдохновлять, шептал его каждый день. Твой светлый мозг способен покорить мир, а умный язык иногда выдает такие заключения, что у меня ноги становятся ватными и сердце замирает. Он перехватил запястье Джейса, поглаживая вспыхивающий вместе со всем его телом узор, и вдруг те же самые линии проявились на его ладони. И Виктор вспомнил, что именно в ней зажимал тот самый разрывающийся осколок, пока резонанс их отчаянно цепляющихся друг за друга душ не стабилизировал хаос, рвущийся наружу. Джейс прижал его к себе, запирая их соединенные руки между светящимися силуэтами тел там, где должно было биться сердце. Вместе того, чтобы вжаться в грудь, они прошли насквозь, погружаясь этим неописуемым ощущением соединяющихся материй друг в друга. Удивлённый стон, один на двоих, заполнил весь мир, возвращаясь и схлопываясь в единой точке их неразделённых тел. Теперь всё тёмное бесстрастное пространство начинало сиять сверкающим пламенем, не то поглощая, не то сливаясь с тем раскалённым золотом, что источал Джейс. — Я буду любить тебя всегда, — продолжил Виктор, вместе с шокированным Джейсом наблюдая за невероятными изменениями вокруг. Он говорил всё, силящееся вырваться из его груди с отчаянной надеждой, что сможет потом повторять это снова и снова. — Что бы ты ни делал, какие бы решения ни принимал, кого бы мы еще не повстречали на своём пути и что бы нам не пришлось в дальнейшем пережить, моя любовь к тебе неизменна. Давление в его груди стало невыносимым, и Виктор, оттолкнувшись, выдернул свою руку из расплавившегося света их соединенных тел, всё ещё крепко хватая запястье Джейса. В его ладони лежала сфера сконцентрированного хаоса. Всё пространство и время, сжатое в бесконечно меняющийся портал. Безграничный заряд потенциала рекурсивного импульса. Мир вокруг снова начал ломаться тысячами разноцветных всполохов, сиять мириадами огней. Виктор зажмурился, чувствуя не существующие в этом теле слёзы. И открыл глаза навстречу яркому солнечному свету. Его отбросило в сторону, голую спину защекотала трава, свежий, наполненный ароматом весенних цветов ветер мурашками осел на коже. Джейс перед ним стоял, полностью окруженный увеличившейся в разы сферой, протягивая перед собой ладонь, на которой она родилась. Его глаза заменил яркий свет, а выражение лица было пугающе отстранённым. Виктор рванулся вперёд, прежде чем смог сформулировать какую-либо мысль. Обхватив своего партнёра поперек туловища, он завалился с ним вместе, с противоположной стороны от дикой руны Аркейна. Они с грохотом упали на широкий стол, тут же скатились с него и упали снова, на холодный пол лаборатории. Всё той же, куда их занесло изначально, судя по разметавшимся вокруг свежим чертежам и распластавшемуся сбоку новому ортезу. Виктор не успел это толком обдумать, тут же в панике осматривая Джейса, который смягчил его падение: лицо мужчины было бледным, как никогда, из носа текла кровь, а на шее и некоторых частях рук сияло нечто, напоминающее прорези звёздного неба. — Джейс! — Виктор в панике затряс его за плечи, сам пугаясь того, как громко и надорвано зазвенел этот отчаянный зов, разбиваясь в пустом пространстве. На его ладони всё ещё горел отпечаток руны, посылая в руку знакомые искры магии, что сверкали щекотным зарядом на кончиках пальцев. На лбу Джейса переливались отпечатки, оставленные такой же магией. Действуя инстинктивно, Виктор приложил к ним дрожащую руку и почувствовал, как покрытая липким потом кожа уступает место другой материи в местах этих призрачных отпечатков: более холодной, переливающейся, неоспоримо живой и податливой. Он аккуратно увеличил нажим, проваливаясь совсем немного внутрь лишь на мгновение. Джейс с резким судорожным вдохом вскочил, садясь и ошалело оглядываясь по сторонам. Звёздные узоры и светящиеся отпечатки пальцев на лбу исчезали с его тела, ровно как и покалывание магии с ладони самого Виктора. Они оба уставились друг на друга неверяще, хватаясь трясущими руками за всё, до чего могли дотянуться. А потом, замерев, одновременно начали смеяться — звонко и безумно, надорвано, задыхаясь и игнорируя щиплющие глаза слёзы. — Мне нужно записать просто непостижимое количество наблюдений, — выдавил наконец Джейс, принимая из рук Виктора измятую, но относительно чистую тряпку для доски, и утирая ей кровь под носом. — Только начинаю думать о количестве вычислений, и голова идет кругом. — Осторожно. Возможно, это сотрясение, — сквозь кривоватую нервную улыбку ответил Виктор и придирчиво провёл руками по его затылку, пытаясь обнаружить намеки на травмы. — Я разорву твою розу на опыты по лепесточкам, Джейс, — заявил он, придвинулся ближе и отнял тряпку, чтобы самостоятельно стереть красные подтеки над губой партнёра. Джейс удивленно распахнул глаза. — Звучит, конечно, романтично, но я не понимаю, при чём тут роза. Виктор раздражённо выдохнул через нос, качая головой. — Я знал, чувствовал от неё что-то знакомое. Чистая вода и тепло, как же. На такой холодине ни один цветок бы не продержался! Ты оживил ту розу с помощью магии! Понимаешь? — Ого, — красноречиво протянул Джейс. — Ты прав, пожалуй. Невероятно! Жаль, будет сложно добыть больше растений из-за… Он осёкся, оглянувшись по сторонам. Даже через узкую раму единственного окна в лаборатории пробирался тёплый, совершенно не зимний солнечный свет. От снега, облеплявшего узорную решетку, не осталось и следа. Они оба подскочили и, не сговариваясь, на удивление быстро доковыляли до окна, мало заботясь о том, как нелепо всё это выглядело. А затем открыли его нараспашку и высунулись наружу. Жаркий воздух ударил в лицо. Внутренний двор зарос травой и дикими цветами. Холода и снега там как будто и не было. — Что ж, думаю, безопаснее всего будет передохнуть несколько дней, собрать данные, систематизировать наблюдения, — начал Виктор бегло. — Сравнить заметки. К опытам с растениями лучше перейти, когда сможем создать хотя бы подобие контролируемой среды. — Ну да, безопаснее… — повторил Джейс. Виктор нахмурился, наблюдая за расплывающейся на бледноватом лице партнёра совершенно неуместной дикой улыбкой. — Джейс, — предупредительно зашипел он в ответ, чувствуя, как вопреки его тону, быстро, взволнованно и предвкушающе понёсся пульс, забившись где-то в горле. Джейс лишь низко рассмеялся, всё прекрасно считывая по загоревшимся глазам и бледному румянцу на щеках Виктора. Перехватив его руку, он прижал прохладную ладонь к своей обнажённой груди — туда, откуда он недавно вытащил магическую сферу. Под тихий вздох партнёра положил ладонь ему на щёку, зарываясь пальцами в волосы, и Виктор будто невзначай слегка повернул голову навстречу так, чтобы губами задевать сетку припухлых шрамов на загорелом запястье. — Ладно, — сообщил Виктор, жарко выдыхая на пошедшую мурашками бронзовую кожу, — перед тем, как начинать новые эксперименты, стоит для начала завершить текущие опыты. Джейс наклонился поцеловать его, и мир вокруг растворился мягко, на этот раз куда более приветливо обволакивая их в звёздный свет. Ничто не пыталось их разлучить. Глаза Джейса вновь сияли золотом, но оно не захватывало всё доступное место, лишь добавляло волшебных искринок и без того волшебно-прекрасному влюблённому взгляду. Они осмотрелись вокруг, завороженные ярким сиянием множества солнц и переплетениями фигур оборачивающихся вокруг планетных систем. Джейс потянулся показать особенно интересную, распластавшуюся, словно крылья бабочки, сложную структуру полярной туманности, как вдруг неосознанно перенёс их прямо в её центр. — Что же я всё-таки такое? — немного испуганно спросил он, оглядывая свои светящиеся руки. Виктор улыбнулся под светом невероятного, раскинувшегося вокруг раскалённой умирающей звезды сплетения планет и облаков вечной пыли, взял лицо любимого человека в ладони, поцеловал лучистые морщинки вокруг светящихся, переливающихся фантастическими оттенками глаз и приложил ладонь к его сердцу. Ласково улыбнувшись, он прижался своим лбом к его и выдохнул в мягкие губы: — Ты мой маг, Джейс. И я тебя люблю.