Об изъянах и любви

Этот день был довольно… Хорош. Прохладный ветерок проникал в квартиру благодаря окну с открытыми на всю створкам. Утро выдалось прекрасным. Наруто проснулся вместе с девушкой и вместо того, чтобы плакать и как-то капризничать, улыбался и что-то лепетал себе под нос. Ему явно нравилось спать вместе с ней в одной кровати. — Мама, ам-ам, — Говорит Наруто, когда его на руках выносят из ванны после водных процедур. — Наруто, я не мама, — Вздыхает она и усаживает того за стол, — Я – онии-чан, — Она берет его ладошку и в игровой форме пытается донести её статус по отношению к Наруто. Малыш хмурится, морщит нос и дёргает руками в знак протеста. — Мама! Она лишь обречённо вздыхает и наигранно плачет. Днём, во время уборки квартиры, Наруто помогал протирать пыль. На свой манер и по принципу «тут протру тщательно, а тут можно не протирать», но помогал. — Наруто не ешь пену! — Кричит, но ребёнка её крик не пугает. Мелкий сорванец, увидев в ведре что-то белое, интересное, так ещё и приятно пахнущее, решил проверить, что же это такое. Понюхал запах лаванды, потрогал что-то мягкое, лопающееся в руке и потащил в рот. Конечно же, это оказалось невкусным и горьким. От сморщенного лица мальчишки и того, как он плюется, дома и даже на улице, был слышен женский смех. Также они сходили в магазин за продуктами. Недовольные лица горожан, оскорбления в спину и тихий шёпот стал для неё привычным и даже приятным. Выкусите, что сами бы так никогда не справились! — Да-да, нормально. Ещё во-о-он тех яблок… Нет, которые красные. Красные, а не розовые! Наруто капризно пытался вырвать руку из цепкой хватки сестры, немного хныкал и недовольно осматривал все вокруг, где бы побегать. — Сколько?! — Восклицает она, — Да вы с ума сошли! Эти яблоки никогда столько не стоили! Наруто, а ну прекрати! — Она слегка дергает мальчишку на себя, пытаясь успокоить. — Мама-а, — Он извивается по разному, пытаясь донести, что ему скучно и он хочет выпустить энергию. Все, что ей остаётся, это прикрыть глаза и сделать глубокий вдох-выдох. — Держите, — Слышится знакомы голос и несколько монет падают в руку старику-продавцу. Она поворачивает голову и устало улыбается. — Генма, спасибо, — Она в спешке кидает яблоки в авоську к другим продуктам, но не успевает взять пакет, как Ширануи делает это первым. — И как ты собиралась дотащить такой пакет до дома? — Он улыбается, смотря на неё. Она отводит взгляд в сторону и обращает вновь внимание на ребёнка, который тянет её за юбку. — Да идём мы уже, идём, — Она устало вздыхает и поднимает Наруто на руки. Генма смотрит на мальчишку нахмурив брови. Она прижимает Наруто ближе к себе, как-бы защищая от подобных взглядов. Этого ещё не хватало! Малыш что-то лепечет на своём детском языке, тыкая пальчиком в мимо пробегающих «ав-ав» или «мяу-мяу». Она же отвечает, что «да, там ав-ав». Шёпот, с появлением Генмы, лишь усилился. — На тебя все смотрят, — Говорит она, продолжая идти и смотреть прямо. — На тебя смотрят ещё чаще, но тебя же это не беспокоит, — Парень беззаботно пожимает плечами и как ни в чем не бывало продолжает идти рядом и нести сумки. — Кстати, — Как-то неожиданно прерывает тишину чунин, — Сколько… Ему. Она замечает эту пауза, замечает как ниндзя пытается подобрать слова и закусывает себе язык, чтобы не сказать лишнего. — Наруто? — Спрашивает вопросительно и делает глупое выражение лица, — Ему полтора года, — Слегка подкидывает его на руках, а малыш смеётся, — Уже большой мальчик, да? — Она слегка щекочет его, утыкается носом в мягкие пухлые детские щёчки и улыбается. — Бу-бу! — Повторяет Наруто и тянет руки вверх, показывая, как он вырос. — Тч, понятно, — Генма поворачивает голову в другую сторону, дабы не выдать своего раздражения. Ей приходится подавить в себе всю неприязнь к парню за подобное отношение к её ребёнку. Она не даст его в обиду! — Я все хотел у тебя спросить, — Чунин неловко чешет затылок и мнется около её открытой входной двери. — Ась? — Она открывает дверь в дом и впускает туда Наруто, который радостно заходит и пытается снять ботинки. — Если у тебя будет время, как ты смотришь на то, чтобы вечером сходить куда-то? — Ширануи краснеет, вызывая у неё удивление и улыбку. — Ох, Генма, я обязательно подумаю над твоим предложением, но хочу тебе напомнить, что моё сердце нагло украл другой мужчина, — Она смеётся и прикрывает ротик ладошкой, — Наруто, не кидайся ботинками! Ниндзя выглядит растерянно и опечаленно. — Прости, главный мужчина моего сердца требует к себе внимание. Спасибо большое, что помог. Генма секунду стоит в ступоре, а после раскатисто смеётся. — А, ты об этом мальчишке, я та уж подумал… — Всё, пока-пока, — Она улыбается на прощание и заходит в квартиру. Вечером, накормив и искупав дите, она рассказала ему сказку, под которую Наруто благополучно заснул. И, о Ками-сама, теперь у неё есть немного времени для себя. Сидя на диване, после горячей и пенной ванны с солью, опять же, с запахом лаванды, после нанесения всевозможных масочек на лицо и волосы, она попивает травяной мятно-ромашковый чай и красит ногти в бежевый оттенок. Раздаётся стук в дверь и первое на ум приходит, что это мог быть Генма. Она ставит кружку на подлокотник дивана и вскакивает, открыв дверь. — Какаши…? — Сердце пропускает удар, а тело парализует. — Прости меня, — Хатаке падает на колени перед ней, обвивая руками её ноги и прислоняясь головой к животу, — Прости меня, прости меня, прости меня, — Твердит он шёпотом много-много раз. — К… Какаши… ты… ты чего… — Голос подводит, надрывается и заикается. По инерции кладёт свои ладони ему на волосы, аккуратно поглаживает. — Прости, прости, прости… — Так, — Делает глубокий вдох, — Встань, — Она пытается в вечерней темноте рассмотреть, есть ли люди вокруг или нет. Знает, как сильно подобный поступок ударит по самооценки юноши, — Какаши, встань. Он поднимается и безвольной куклой падает к ней в объятья. Она чувствует запах спиртного и тяжесть его тела. — Вот так, все хорошо, аккуратненько заходи, — Твердит больше себе, чем ему. А уха все ещё касаются его слова о прощении. Она чувствует, как Какаши сжимает её тело, то, как его нос жадно втягивает запах влажных после ванны волос, то, как он невесомо, сквозь маску, целует её лоб. Она ведёт его в сторону дивана, предварительно поставив кружку с чаем на пол и укладывает Хатаке на декоративные подушки. Снимает с него ботинки и радуется, что сегодня он в обычной чёрной водолазке и ей не надо возиться с жилетом. Приспускает маску, давая больше кислорода для организма. Встает, чтобы принести одеяло, но за руку её тянут обратно и притягивают к подтянутой мужской груди. — Прости меня, прости меня, я очень прошу, — Шепчет он, поглаживая своей грубой ладонью нежную девичью щеку. Её сердце гулко бьётся о грудную клетку, а в животе, кажется, проснулись спустя долгое время, те самые бабочки, о которых часто пишут в романах. И злиться на него совсем не хочется, и гневаться тоже. Что же с тобой, мужчина моего сердца, произошло, что ты пришёл в таком состоянии извиняться за что-то? Эти мысли так и остались её мыслями, ибо поддавшись чувствам, она потянулась к его губам, так и не сказав ни слова. То, как он целует её, то, как жадно втягивает воздух через нос, чтобы лишний раз не отрываться от любимых губ и то, как он сжимает её плечи, чтобы не сбежала… У неё кружится голова от этого всего и слёзы сами застилают глаза. — Прости меня, — Поцелуй, — Прости, — Поцелуй, — Прости идиота… полного дурака… — Целует. — Дурака, а ещё придурка, — Она смеётся и слезы сами льются из глаз. Он обнимает её и готов просить ещё три тысячи раз это долбанное прощение. — Надо принести тебе одеяло, — Я пытается подняться, но её вновь тянут на себя, переплётая пальцы. — Нет, не надо… Не покидай меня, я очень прошу… Не уходи, — Его голос выражает полное отчаяние. — Ну куда же я уйду, дурак, — Она шмыгает носом и улыбается ему самой счастливой улыбкой, — Главное, чтобы ты утром не ушёл. — Не уйду, нет, не уйду, — Он притягивает её поближе к себе и утыкается во влажные волосы, — Прости меня… прости. Так он и засыпает, говоря постепенно утихающим голосом слова о прощении и сжимая девичью ладонь.