Об изъянах и любви

Они вдвоём любили вот так просто взять и выйти на природу. В основном, конечно же, это её идеи. А он, влюблённый, отказать не может. Она не наглая, всегда интересуется, свободен ли он, есть ли у него силы — как моральные, так и физические — на все это, как в принципе чувствует себя. Заботится. Волнуется. Какаши улыбается этим мыслям, обнимая её сильнее, будто сейчас, такую прекрасную, украдут и утыкается носом в мягкий животик, который медленно и плавно опускается-поднимается из-за дыхания. Они вдвоём лежат на её клетчатом черно-белом покрывале в тени деревьев и просто отдыхают. Так легко и… просто. Да. Она читает какую-то книгу и периодически Какаши слышит, как шуршит обёртка от шоколадного батончика. Сладкоежка. Она была жуткой сладкоежкой. Без сладкого не могла вообще. В день одну плитку шоколада, но ей надо было есть, иначе она становилась злой и раздражительной. Наверно, поэтому Хатаке постоянно видит её такой спокойной и весёлой. Шоколад ей покупает. Ну или шоколадных конфет как альтернативу. Он лежит и ему было слишком хорошо. Его одна рука покоится на полных бёдрах, периодически сжимая. А другая рука обнимает поясницу, притягивая ее себе. Ему было с ней хорошо. С ней забывает, что такое — быть шиноби. С ней в принципе о мире шиноби забываешь. О миссиях и смертях. Да и находясь рядом с ней язык как-то не поворачивается начать говорить на подобную тему. Будто она из другого мира. Мира, где нет всех этих войн, убийств и насилия. Хотя, если признаться, она пыталась его разговорить. Не из любопытства, а чтобы легче стало ему. Но он профессионально увиливал от темы или же отвлекал её более интересными делами. Больше она не пыталась заводить диалог про его мир. Надо будет — сам расскажет. Дует прохладный ветер и Какаши чувствует, как тело под ним слегка ёрзает. — Тебе холодно? — он приподнимается и смотрит ей в глаза. — Нет-нет, все в порядке, — твердит она, закрывая книгу, — просто пыталась лечь поудобнее. — Если тебе станет холодно, то скажи, — он кладёт свою голову обратно ей на животик и ощущает, как её пальцы проходят по его волосам. Мурашки по коже. — Какаши, — Зовёт она его и ему кажется, что мурашки никогда не прекратятся. — Да? — Она долго молчит, кусает губы, поглаживая пальцами кожу его головы. — Я сейчас поняла, что уже несколько лет не ела рамен. Пошли в Ичираку? — Какаши смеётся и у неё, от груди, расходится тепло, оседая где-то улыбкой на губах и жаром между ног. Какаши нравится, что она нормально ест и не морит себя диетами, как многие девушки. Какаши, конечно же, соглашается.