В блеклом сиянии нового дня

- Что-то ты притихла. Все в порядке? Джейс и Вай шли по подготовительной площадке космических кораблей, на которой сейчас не было слышно никаких звуков, кроме шелеста сухого летнего ветра, обнимающего металлические обшивки транспорта. Помимо кораблей здесь стояли джипы военных формирований, грузовики и транспортные треноги, что в особо активные для астронавтов дни сновали туда-сюда по лентам стыковок между зданиями и кораблями, шурша хекстековыми гусеницами. Треножные устройства анализировали состояние кораблей, специальными хектековыми штыками высвечивая в их обшивке и внутреннем устройстве требующие замены или ремонта детали и механизмы. Сейчас все треноги молчали, ожидая работы - в ближайшие дни к отбытию готовился только «Искатель», что уже был проверен сверху донизу и полностью готов к вылету. Вай, хоть и не могла замерзнуть поздним августовским вечером, передернула плечами, словно вдруг озябнув. - Не знаю, Джейс. Странно все как-то… И Кираманн мне не нравится. Джейс, хоть и догадывался, в чем истинная причина мрачного настроения Вай, покачал головой и улыбнулся. - Да, Кейтлин может создавать впечатление зануды и недотроги, я знаю. Но она, на самом деле, лучше, чем ты - и не только ты - о ней думаешь. Джейс знал Кейтлин много лет, с тех самых пор, как он попал в кадетский корпус академии миротворцев еще мальчишкой. Корпус находился в ведении семьи Кираманн, как и многие другие учебные заведения, находящиеся в Пилтовере, и поэтому, как выдающийся кадет, наследник знатного рода и просто красивый парень, он приглянулся главе семьи Кираманн, советнице Пилтовера Кассандре. По её благосклонности он, Джейс, и его семья стали вхожи в богатейший дом Верхнего города. - Мы дружили… Одно время. Пока Кейтлин не похоронила себя в науке. Ученые, знаешь, часто противопоставляют себя военным. Мы, видите ли, разрушаем, а они - созидают. Хотя, бывает и совсем наоборот… Вай косо посмотрела на товарища, который, произнеся это, потерялся в воспоминаниях былых дней. Она тоже предполагала, о чем тот на самом деле говорит, но, как и он, предпочла не теребить старые раны. - Да, я понимаю. Что ж… Какие у тебя планы на вечер? - спросила она, поспешив перевести тему. - Зайду домой, проведаю маму перед вылетом. Мы все загрузили, а оружие оставили на станции, так что остается только ждать прощальных фейерверков. Вай хмыкнула. Только шумных проводов ей не хватало - как, наверное, и Джейсу. - Как тебе вообще состав экспедиции, помимо главаря? - поинтересовалась она, делая вид, что вместе с сестрой не заметила заинтересованного взгляда, с которым Джейс изучал одного из ученых. - Да так, ребята, как ребята. Конечно, кроме Паудер - сама знаешь, твоя сестра у меня вне конкуренции, - ответил он, рассматривая дремлющих вокруг них космических гигантов. - Кроме Паудер там остается один Виктор - тот странный парень, ассистент Кираманн. И, кажется, Мел, навигатор, но её я ещё не видела. - Ну да, кажется, умный и упорный, надеюсь, что не подведет. А Мел я давно знаю, в ней у меня сомнений нет, - Джейс помедлил, задумываясь. - Но знаешь, есть кое-что поинтереснее - чем же, кроме занудства, тебе так не нравится Кейтлин? Он знает, что она знает. Он заметил, что она заметила. Она парирует, как на тренировочной площадке, отбиваясь от удара, который еще даже не успели нанести. - Не нравится и все, - буркнула Вай, отводя взгляд от друга. - Ну конечно. Это потому, что она всегда смотрела сквозь кадетов так, словно нас нет? Вай делано непонимающе посмотрела на Виктора, а затем отвернулась и замолчала. Все она понимала. И все помнила. Вай - четырнадцать лет, и, наконец, она зачислена на первый курс академии миротворцев, девочка горда собой, как никогда в жизни - она будет служить и защищать, как некогда это делали многие великие герои, что служили на этих землях ещё до давнего раскола Пилтовера и Зауна, вновь объединившихся буквально год назад. О них ей рассказывал приемный отец, Вандер, который не застал те славные дни, но помнил рассказы своих ушедших родителей. Вай, хоть до сих пор и не до конца доверяя жителям Пилтовера, тоже хотела стать героем, о которых слагают легенды. Хотела защитить и спасти. На принесение кадетской присяги приехала советница Кассандра Кираманн, покровительница и спонсор всех учебных заведений Пилтовера - от научно-исследовательского института микроорганизмов, в котором некогда училась мама Вай, а теперь учится её сестра Паудер, до академии миротворцев, куда теперь готова заступить сама Вай. Она гордится, она пыжится и поглаживает громадную для её возраста и роста хекстековую перчатку - оружие ближнего боя, которое отныне будет сопровождать её на службе. Она смотрит на толпу, выискивает глазами приемного отца, Вандера, и сестру. Но, так и не дойдя до родных и любимых лиц, её взгляд остановился на советнице Кираманн. И её дочери, сопровождавшей мать, советницу, в такой важный день. Высокая, худая девушка показалась Вай кем-то неземным, слишком утонченным и красивым, чтобы топтать ногами ту же землю, на которой сейчас стояли юные кадеты. Она водила пустым взглядом по рядам одинаковой сине-белой с позолотой формы, никого особо не замечая. Не замечая даже Вай, с жадностью ловившей взгляд этого высшего существа. С той самой отчаянной жадностью человека, который, утопая, хватает рукой воздух в последней, жалкой попытке найти помощь. Но помощь не приходит. Взгляд Кейтлин Кираманн не задержался на ней ни на секунду. - Да, знаю, ты не любишь аристократов. Считаешь, они тебя не замечают. Но смотри, мы же с тобой подружились, - сказал Джейс, не осознавая, насколько не в то русло уходят его рассуждения. - Ты не чувствуешь этого, Талис, потому что ты не из низов, - ответила Вай, втайне радуясь, что Джейс не до конца осознает масштаб её чувств. Они дошли до ворот, служивших входом на площадку. Охрана, стоявшая здесь, отсалютовала им и задействовала раздвижной механизм. - До завтра, Вай. И смотри, не проспи! - попрощался Джейс, уходя в сторону домов высшего ряда Пилтовера. - Бывай, Джейс. Не заблудись, - бросила Вай, направляясь в противоположную сторону. В некогда забытый всеми богами и людьми Заун. Заун, Нижний город, что сейчас так силятся вспомнить - не боги, конечно, но люди. Вай спускается не на лифте, ведущем вниз, а ловко прыгая по металлическим стойкам и крышам близлежащих домов, отдавая дань подростковой привычке. Пятнадцать лет назад, будучи совсем ещё ребенком, она часто сбегала из дома, чтобы побывать в Пилтовере - краю небожителей, которым она так завидовала. Небожители спустились и сейчас стараются разогнать зеленую мглу, вечно грозящую застелить Заун до самых его крыш и шпилей, давно уже не сияющих на солнце. «Но где же вы, черт возьми, были раньше?» Этот вопрос преследовал девушку всю сознательную жизнь. Даже после объединения Верхнего и Нижнего городов, так долго собиравшегося состояться и наконец наступившего к её тринадцатилетию, ситуация во многих частях Зауна все ещё оставляла желать лучшего. И поступление в академию миротворцев, которое поначалу так радовало и восхищало, не могло вымыть из её головы этот дурацкий вопрос. Даже то, что её родители, как ученые, по специальному разрешению работали в Пилтовере, примерно со времени её рождения начавшем делать шаги к объединению двух городов, не могло избавить её от этой скрежещущей мысли. Скорее, оно подпитывало эту тяжкую мысль. Мысль о том, что они, жители Зауна, на самом деле нужны верхним только в качестве дешевой рабочей силы. В Пилтовере было пыльно. Было слишком ярко, слишком правильно и радостно, сладко до отвращения, до скрежета сахарного песка на зубах. Глаза слепило от солнечного света, отраженного роскошными куполами; мостовые были слишком чистыми, а переулки - уютными и тихими. Гроздья цветов, тут и там свисающие с балконов пряничных домиков, раздражали уставшее от обилия цвета зрение. В Зауне же на зубах скрипел не сахар, а пепел. Глаза не слепило, нет, они слезились от смога, который, несмотря на старания семьи Кираманн, то и дело прорывался сквозь бреши, не защищенные вентиляцией. Разбитые дороги, усеянные мусором самого разного происхождения, вели в проулки, где незадачливый путник мог найти бесславную смерть. Вай шла по улице, спящей в дымке ядовито-зеленых неоновых огней, и смотрела себе под ноги, бездумно пиная какой-то камешек. Пнув его к трещине, раздирающей двухэтажный дом со стрельчатыми окнами, она свернула в проулок, ведущий к бару «Последняя капля». Встав перед баром, она заглянула в открытые двери. Здесь было шумно и грязно, а у самого входа панибратски перекрикивались рабочие химического завода и низшие чины миротворческого корпуса, выбравшие карьеру в полиции - отличие от Вай, которая перешла в военное космическое отделение. После объединения Верхнего и Нижнего городов миротворцы-полицейские стали завсегдатаями «нижних» баров. Здесь можно было напиться и забыться, не боясь потерять лицо: даже если тебе его набьют, все равно не запомнят. Она зашла внутрь, протискиваясь мимо салютующих кружек, которые возносили к потолку приветствующие эту дрянную ночь посетители, и пошла к барной стойке. Там стоял высокий бородатый мужчина, немного грузный, но все ещё создающий впечатление страшной силы. Его огромные руки, покрытые жестким черным волосом, сейчас мешали коктейли всем желающим; но, если на то пойдет, они могли раскрошить крепкую барную стойку в один удар. - Вай! Бармен приметил девушку и махнул ей рукой, подзывая к себе. Высокий рыжий миротворец с рябым лицом, стоявший у бара, как раз уносил гору пивных кружек, которые предназначались смешанной группе заунитов и пилтоверцев в глубине бара. Девушка подошла к стойке и тепло улыбнулась. - Привет, Вандер, - поприветствовала она бармена, дотронувшись до его плеча. - Здравствуй, маленькая. Ты готова? - Я не маленькая. Но готова. Вандер, приемный отец Вай и Паудер, открыл «Последнюю каплю» еще во времена холодной войны между Пилтовером и Зауном. Этот бар пережил множество пьяных столкновений, междоусобиц и смертей - и, как говорил Вандер, переживет ещё и его. - Да, вы у меня уже совсем большие. А где же… А, вон она! - воскликнул Вандер, махнув рукой куда-то за спину Вай. Сквозь толпу к ним продиралась юркая Паудер, то и дело уворачиваясь от пьяных тел, заполонивших пространство бара. Подлетев к стойке, она запрыгнула на высокий стул, лучезарно улыбнулась и подперла подбородок ладонями. - Привет, Вандер. Как здоровье? - прощебетала она, принимая от него стакан сока, в котором болталась извечная оранжевая трубочка. - Потихоньку. За вас переживаю, так сердце болит, а в остальном - порядок, - усмехнулся мужчина, протирая стаканы. - Ой, да брось ты. Сам знаешь, я Вай не дам в обиду. О, дядя Силко! Вечно неугомонная девушка подскочила со стула, который бы грохнулся на пол, не ухвати его Вай, и побежала к вошедшему в бар мужчине. Он был худ, один глаз ему заменял светящийся красным протез. Он заходил в весьма мрачном расположении духа, судя по выражению лица, но, увидев Паудер, просиял и крепко обнял подскочившую девчонку. - Да, наша девочка всегда больше тяготела к моему брату. Даже удивительно, что она не стала инженером, как и он, - рассмеялся Вандер, обращаясь к оставшейся у барной стойки Вай. Вай коротко кивнула Силко, улыбнувшись, и повернулась обратно к Вандеру. - Сам знаешь, тебя она любит больше. И не могла она стать инженером… Они замолчали. Вай неловко залезла на стул, а Вандер пальцем начал оттирать невидимое пятно с деревянной поверхности стойки. - Да, я знал, что ты будешь думать об этом каждую секунду перед полетом, - протянул он, не отвлекаясь от своего занятия. - Мне больше интересно, почему об этом не думает она, - пробормотала Вай, оборачиваясь на сестру. Вандер вздохнул и наконец решился поднять взгляд на Вай, не отрывающуюся от созерцания весело болтающих Силко и Паудер. Девочки попали к нему в возрасте семи и четырех лет, оставшись сиротами после аварии космического корабля «Протей», на котором их мать была микробиологом, а отец - навигатором. С тех самых пор они росли, теряясь в догадках относительно судьбы своих родителей - выжили ли они при крушении и остались на неизведанной планете, так и не найдя способа вернуться домой? Или их тела остались нетронутыми, погребенными под холодными сводами превратившегося в бесполезную груду металла корабля? - Она думает, милая. Просто… Она не может произнести это вслух. Я знаю, что вы выросли, так или иначе пытаясь найти способ связи с ними. Паудер - микробиолог, как ваша мать, ты - космический военный отряд. Но, что если… Вандер осекся, когда девушка с розовыми волосами повернулась к нему лицом. - Что, если мы так никогда не найдем даже их следов? Я не знаю. Придется искать другие ответы. Они снова замолчали. Вай улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. - Я уже не маленькая, как я говорила, и завтра улетаю. Может, бармен нальет мне чего-нибудь… Взрослого? Вандер рассмеялся, принимая желание Вай на время забыть о кишащих в её голове вопросах. - Только одно, и сразу домой! Не хватало тебе ещё проспать утренний вылет, - ответил он, отвернувшись к ряду бутылок у него за спиной. Вай слабо улыбнулась и начала протирать рукавом куртки то же несуществующее пятно, которым ранее был занят Вандер. - Ну, сестренка, выпросила-таки у старика что-то кроме чая? Паудер подбежала к ней так же внезапно, как и убежала. Обнимая её за плечи, она что-то сказала Вандеру, на что тот назвал её маленькой язвой. На предплечье опустилась худая рука Силко, преисполненного гордости за племянниц. Вай выдохнула. Не сегодня.