Иногда все, что тебе нужно, это дорнийский принц

***

      На следующий день после встречи Рейнис улетела обратно в Дрифтмарк с приказом Рейниры. В последующие дни Рейнира общалась со своим советом и в конце концов решила, что необходимо распространить весть об измене Хайтауэров и призвать союзников. Долго сомневаясь, она согласилась послать трех своих старших детей в качестве гонцов.       Джейкейрис полетит с Вермаксом на север, в Винтерфелл, Нимерия с Песчаной Бурей — в Долину, а Люцерис — в Речные земли, чтобы встретиться с лордом Талли. Она сомневалась, стоит ли идти на этот риск, но Деймон согласился отправиться с детьми, направляя их полеты и защищая от Каннибала, если до этого дойдет. Он останется с Люцерисом на все время путешествия, так как Речные земли — наиболее вероятное место, где они могут встретить дикого дракона.       Младшие дети останутся в Солнечном Копье на время войны, и хотя Рейнира хотела, чтобы дети были рядом, она знала, что нигде им не будет безопаснее, чем на родине их отца — в месте, которому удавалось защищаться от ее собственной семьи более ста лет. Алиандра присмотрит за детьми, пока идет война, и драконы их детей будут охранять Солнечное Копье. Ни один из ее братьев не осмелится лететь в город, если захочет сохранить свою жизнь. В то время как скорпионы будут перевозиться армиями на ее кораблях, их также установят вокруг города.       Она делала все возможное, чтобы обезопасить своих детей, в том числе и создавала эти машины для убийства драконов. По крайней мере в ее руках они не могли быть обращены против ее собственных драконов, тем более что драконы ее детей оставались в городе.       Герион был опытным драконьим наездником, а девочки уже начали обучение и умели летать. Если понадобится, Герион сможет поднять Визериса на Тираксе и отвести драконов девочек в безопасное место. Дракон Визериса Аэгаракс будет следовать за своим всадником. Может, мальчик еще слишком мал, чтобы ездить на нем, но дракон предан ее сыну.       Она дала понять своим детям, что при первом же появлении Каннибала они должны сесть на него и укрыться в Пекле или Звездопаде, где две ее главные леди проведут войну со своими семьями.       Герион хотел присоединиться к своим родным братьям, умоляя сделать его оруженосцем Деймона, но она не позволила. Ее третьему сыну было двенадцать, и хотя многие сочли бы его готовым к бою, она отказалась: трое старших уже рисковали жизнью в качестве гонцов, и она не хотела, чтобы младшие дети присоединились к ним. Герион был в ярости, пока она не напомнила ему, что он должен будет обеспечивать безопасность своих братьев и кузенов в Солнечном Копье. Ее дорогой мальчик нехотя согласился так принять участие в войне, хотя он и не был рад этому.

***

      С тех пор как она родила Эймонда, Алисента не поддавалась этой дурной привычке: это было неподобающе для королевы. Но теперь она была не королевой, а просто королевой-матерью.       Эйгон был великодушен и позволил ей сохранить место в Совете: ее сын должен был иметь хорошую помощь в эти времена, а в его маленьком Совете было так мало людей. Ее сын отрекся от пьянства, но он все еще был вспыльчив — он был в ярости после побега сторонников Рейниры. Он слышал, как несколько слуг кричали о некомпетентности Золотых Плащей и язычнице-дорнийке Амаре Мартелл. Эйгон приказал Золотым Плащам обыскать все дома в городе, пока не будут найдены заложники. Ее брат Гвейн уже изгнал из Золотых плащей всех, кто был предан Рейнире, так что они по крайней мере были уверены в их верности, в отличие от стражников в замке.       Эйгон наставал на том, что заложникам помогли, и Алисент согласилась: в одиночку им было не справиться. Нескольких стражников не хватало, но не настолько, чтобы объяснить, как такой большой группе удалось уйти незамеченной. К тому же из-за хаоса сир Эррик Крагилл сбежал с короной Визериса — скорее всего чтобы присягнуть Рейнире.       Сир Эррик был послан с группой Золотых плащей на поиски сира Харвина и не вернулся. Некоторые из золотых плащей были найдены другими поисковыми отрядами убитыми, и после тщательного подсчета в Совете поняли, что корона Примерителя пропала. Ее отец уже ушел, чтобы передать условия Рейнире, когда стало известно о предательстве гвардейца, и возможно только ее отец смог бы успокоить гнев Эйгона. Алисента была совершенно бесполезна в управлении настроением сына, хотя ей удалось успокоить его настолько, что он не стал казнить сира Аррика за преступление его брата. Эйгону потребовалась неделя, чтобы успокоиться настолько, чтобы принять лояльность королевского гвардейца и позволить ему сохранить свой белый плащ.       Эймонд помог ей успокоить брата, ведь он знал, что верность сира Аррика гарантирована, и он не виновен в грехах брата. Нельзя было допустить, чтобы их и без того ослабленная гвардия стала меньше. После предательства сира Эррика в древнем ордене осталось три члена, а должно было быть семь. Она уже предлагала сыну выбрать больше людей, но он был не в духе и не принял ее предложения.

***

      Рейнира зажгла свечу у алтаря Балериона, прочитав молитву за отца и мертворожденную дочь. Была глубокая ночь, и она призвала к себе детей, как когда-то сделал ее отец, когда она присягала на верность как наследница. Доран был с Деймоном; он думал, что она уже спит, но Рейнира не могла успокоиться: через несколько дней их дети улетят из гнезда, и как наследники они должны были знать:       — Мама? Ты в порядке? — спросил Люцерис, когда шаги остановились за ее спиной, и она повернулась, чтобы увидеть разную степень беспокойства на лицах всех троих.       Она улыбнулась своим детям:       — Со мной все в порядке, я хотела поговорить с вами, прежде чем вы отправитесь на задание. Я знаю, вы все рады, что на вас возложена такая ответственность, но если вы пойдете, то пойдете как посланники, а не как воины, и кровь проливаться не будет. — сказала она, сузив глаза. Люцерис, ее нежный мальчик, быстро кивнул, а Нимерия и Джейкейрис нахмурились. Джейс, ее послушный наследник, кивнул следующим:       — Да, матушка, мы бы никогда не желали стать причиной начала войны. — сказал он, бросив на сестру пристальный взгляд.       Нимерия закатила глаза:       — Хорошо, только в качестве посланников. — сказала она, бросив на брата страдальческий взгляд.       Рейнира ласково улыбнулась им:       — Вы не могли вызвать войну, это сделали Хайтауэры, совершив измену, но не будет сказано, что мы пролили первую кровь раньше, чем был заключен мир. — сказала она, положив нежную руку на щеку своего первенца. Джейкейрис кивнул, а Рейнира повернулась к своей огненной дочери — истинной дочери Дорна, как любил говорить ее муж: — В этой миссии ты должна руководствоваться головой, а не сердцем; ты будешь действовать вместо меня, и все, что ты сделаешь, отразится на мне и всей нашей семье. Я верю, что ты справишься, но ты должна использовать чувство, которое унаследовала от меня, а не нрав своего отца. — сказала она с нежностью в сузившихся глазах.       Девочка вздохнула и кивнула, положив руку на щеку матери:       — Мы заставим тебя гордиться, Муна, не волнуйся. — сказала она, решительно поведя плечами с упрямым блеском в глазах.       Рейнира хмыкнула:       — Вы трое уже заставляете меня гордиться вами, никогда не сомневайтесь в этом. То, как охотно вы заняли свои места рядом со мной, вызывает у меня чувство гордости. Вы трое — мои наследники. — сказала она, сделав шаг назад и посмотрев на трех своих старших детей, поочередно встретившись взглядом с каждым из них. — Когда мне было четырнадцать, отец привел меня к черепу Балериона и поведал секрет, передававшийся от короля к наследнику с тех пор, как правил Завоеватель. — в ее голосе прозвучали тревожные нотки.       Люцерис посмотрел на своих брата и сестру:       — Но, мама, ведь я и Ним не твои наследники? — спросил он в замешательстве.       Рейнира кивнула:       — Нет, но вы — мое наследие, и я считаю, что было бы ошибкой держать этот секрет от вас, ведь в случае трагедии он был бы утерян навсегда, поэтому я расскажу его всем вам, даже вашим младшим братьям и сестрам, когда они достигнут совершеннолетия. Вы должны понять, что поставлено на карту. — сказала она, приняв решение и наметив свой путь. — Наши истории рассказывают, что Эйгон увидел за Черноводной богатые земли, созревшие для захвата, но не одно лишь честолюбие сподвигло его на Завоевание: это была мечта. Так же как Дейнис предвидела конец Валирии, Эйгон предвидел конец мира людей. — сказала она низким и предчувствующим голосом, наблюдая, как дети впитывают ее слова. Рейнира видела, как расширились их глаза от удивления, неверия и растерянности. — Начнется все с того, что с далекого Севера придет ужасная Зима, и Эйгон увидел, что на этих ветрах будет мчаться абсолютная Тьма, и все, что обитает в ней, обрушится на мир живых. Когда наступит эта Великая зима, весь Вестерос должен будет выступить против нее. Если мир людей хочет выжить, то на Железном троне должен сидеть Таргариен — король или королева, достаточно сильные, чтобы объединить королевство против Холода и Тьмы. — сказала она, наблюдая, как в их глазах нарастал трепет, когда она повторяла то, что отец когда-то сказал ей. — Эйгон назвал свою мечту Песнью Льда и Огня, выгравировал ее в металле своего клинка и передавал от короля к наследнику. Я хранила эту тайну, как велел мне отец, двадцать два года, и теперь вы должны хранить эту тайну, это бремя нашего рода, вы должны держать его всем сердцем. — сказала она, глядя между своими детьми. На лице Джейса появилось тревожное выражение, но он стоял, смирившись: ее наследник знал свой долг. Нимерия смотрела на нее широко раскрытыми глазами, ее ум был расчетлив и остер. Люцерис смотрел на нее широко раскрытыми глазами, не зная, что сказать:       — Отец знает? — спросил он, пытаясь осмыслить, что ему сказали.       Рейнира покачала головой:       — Нет, я никому не говорила об этом с тех пор, как мне рассказали. Но после смерти отца я обязана хранить эту информацию и заботиться о том, чтобы она жила и после меня. — мягко сказала она, зная, что ее дети наверняка испытывают те же чувства, что и она сама, услышав этот секрет. — Вот почему ошибки моего отца никогда не повторятся, мы всегда должны быть едины как семья, ибо единственное, что может убить Дом Дракона, — это он сам. В отличие от моего отца и Старого короля я расскажу об этом всем своим детям, чтобы они помнили, почему амбиции не могут быть выше королевства. — сказала она, устремив взгляд на старшую дочь.       Нимерия однажды станет принцессой Дорна, ее дети будут править после нее и так далее, и скорее всего они будут иметь собственных драконов.       — Я сохраню верность нашей семье, и Дорн никогда не выступит против короны! Я обещаю, Муна! — горячо сказала девочка.       Рейнира грустно улыбнулась дочери, ее глаза были полны боли:       — Не давай обещаний, которые ты не сможешь выполнить, мое дорогое солнце, просто хорошо воспитай своих детей, когда они у тебя появятся. Научи их, что драконы должны летать вместе, а не сражаться. — мягко произнесла Рейнира.       Нимерия покачала головой:       — Нет, я не буду такой, как дед. Я не дам своим потомкам способ уничтожения! Моим детям не будут класть яйца в колыбели. Мне придется выйти замуж за дорнийского лорда, а это значит, что в моих детях будет лишь четверть валирийской крови, а в следующем поколении — и того меньше; рискованно будет, если они попытаются сесть на драконов — и для них, и для Короны. — сказала она, демонстрируя всю мудрость для своих лет.       Рейнира поджала губы: она не хотела уподобляться старым королю и королеве и отказывать своим родичам в драконах, но дочь была права — в конце концов именно она станет их матерью, и выбор будет за ней.