What will be if...

      День икс настал и, к сожалению, выпал он на среду. Поэтому домашку на четверг пришлось сделать заранее, чтобы со спокойной совестью вдоволь погулять по сознанию. Однако одним небольшим препятствием к проведению ритуала могло стать то, что в Выручай комнате уже мог кто-то находиться. А мне была нужна моя комната, а не та комната с кучей хлама или кабинет, из которого я уже заранее перетащила все в комнату. За все эти дни, единственным, кто занимал Выручай-комнату, был Малфой, поэтому пришлось понаблюдать за ним, чтобы удостовериться, что комната будет свободна. И вселенная была ко мне благосклонна – пока я сидела вместе с друзьями в библиотеке и доделывала домашку, за соседним столиком сидели слизеринцы, вместе с Малфоем, профиль которого мне было прекрасно виден из-за книжного стеллажа. И когда я поняла, что он стал довольно часто кидать взгляды на часы, заторопилась в Выручай-комнату. До отбоя еще было пару часов. Благо к тому моменту все у меня было сделано, а ребятам я сказала, что мне нужно было доделать зелье для близнецов. Теперь я уже смело прикрывалась ими и их магазинчиком. Естественно, Гермиона бросила на меня недовольный взгляд, прежде чем я скрылась от них за стеллажом.              На этот раз комнатка была чуточку больше – за кроватью в ней появилось свободное пространство, где я могла провести ритуал. Там на небольшом столике стояли нужные мне ингредиенты, поэтому скинув вещи на диван, я прошла в ту сторону, закатывая рукава рубашки и завязывая волосы в гульку.       Расставив свечи по кругу и поставив чашу с подожженным шалфеем, я села в образовавшийся круг и с помощью магии подожгла свечи. Все восемь за раз! Блистательный успех. У зелья не было запаха, но зато оно имело слегка такой противный металлическо-горьковатый привкус, от которого я тут же скривилась. После этого я удобно улеглась на пол так, чтобы чаша оказалась в паре сантиметров над головой. А от того, что от зелья немного вязало язык, пришлось постараться, чтобы заклинание звучало правильно. Но правильно произнести его у меня получилось только с третьей попытки, и я закрыла глаза и расслабилась, стараясь очистить разум. В теле почувствовалась неописуемая легкость, и, буквально, через пару секунд пол подо мной исчез, и я рухнула в неизвестность, распахнув глаза от испуга и громко закричав, размахивая руками. Вокруг меня была кромешная всепоглощающая темнота. И я падала в нее. Все глубже и глубже. Пока не упала на пол, вскрикнув от неожиданности. Медленно встав на ноги, я поняла, что совершенно не почувствовала этого болезненного приземления, поэтому спокойно огляделась. Меня окружала все та же темнота повсюду: вокруг, сверху и снизу.       – Не так я представляла себе свое подсознание... – собственный дрожащий голос эхом разнесся по округе.       Стало страшно. И это уже не просто страх, испытываемый от встречи с боггартом. Я просто на просто лицом к лицу столкнулась со своим страхом – пустота, тьма и неизвестность в собственном подсознании. Ноги задрожали, но я не позволила себе упасть, до боли сжав руки в кулак, из-за чего ногти впились в ладони. И хоть боли я сейчас и не чувствовала, но это помогло хоть как-то держать себя в руках. Я даже хотела осветить себе пространство люмосом, но палочки в кармане не оказалось, а стихийная магия не отзывалась, как бы я ни пыталась вызвать даже капельку огня. Нужно научиться бороться со своими страхами. Ну или хотя бы научиться делать вид, что они не так сильно то и пугают. Вроде, даже получилось.       Я закрутилась на месте, боясь сделать даже малюсенький шажок, лишь бы не упасть. Поэтому пришлось собраться и сделать шаг вперед, но мне удалось сделать только два шага – на третий нога не нашла опору, поэтому я остановилась, снова оглядываясь. Громко сматерившись я села на пол по-турецки и стала ждать непонятно чего. Выбешивало то, что у меня не получалось главенствовать в собственном подсознании!! Сколько я так просидела, я не знала, но через какое-то время от того места, где я была, стали появляться маленькие голубые огоньки. Свечки парили в темноте и выстраивались в два ряда, будто образую для меня тропинку.       – Интересненько, однако... – я встала, и медленно и осторожно пошла по импровизированной тропинке.       Впереди простирался такой длинюююююющий коридор, уходивший далеко в темноту, со множеством дверей. Ну вот это уже хоть как-то походило на хранилище воспоминаний.       Я шагнула к первой двери, которая была ослепительно белой с морозными узорами. Осторожно приоткрыв дверь, я шагнула внутрь, тут же удивленно озираясь по сторонам. Это было воспоминание аж со Святочного балла! Я со стороны наблюдала, как “я” с Гермионой разговаривали у столика вместе с Томасом, Виктором и еще несколькими дурмстрангцами. Странно, конечно, что воспоминание почти двухгодичной давности было почти одним из первых в этом коридоре. Такими темпами я тут скорее загнусь, ища проклятую ночь. Мне попадались двери с разными воспоминаниями. Так я снова увидела поход к мистеру Оливандеру вместе со Стеллой за палочкой. А еще было воспоминание о первом дне в американской обычной школе. Мерлин, как же мне тогда было трудно учиться среди обычных детей, зная, что магия существует, жить среди волшебников и молчать об этом. Если честно... я так и не поняла, как так сложилось, что меня мало того, что отправили учиться по обмену, так я еще и попала в семью волшебников.       За одной из дверей было зацикленное воспоминание сна о семействе Джейн, который приснился мне недавно. Он был единственным после Хэллоуина. Тогда мне удалось застать довольно интересный семейный разговор.              Красивая и уже знакомая мне черноволосая женщина, мать Джейн Доу, которую я теперь называла Джен Доу, сидела за пианино в просторной комнате, освещенной только тусклым светом от нескольких бра. Ее пальцы ловко и плавно бегали по черным и белым клавишам, из-за чего по комнате разливалась спокойная и тихая мелодия, похожая на колыбельную. На большом диване за женщиной, напротив камина сидел симпатичный широкоплечий мужчина и что-то читал. Это был муж Джен и отец Джейн – Джон Доу. На его коленях лежала голова самой Джейн, которая, уподобляясь ему, читала книгу. Судя по названию, это был какой-то роман для молодых девушек. Иногда она вслух зачитывала мужчине несколько строчек из книги, после чего оба тихо посмеивались, обсуждая неправдоподобность описанной сцены.       Снаружи раздалось завывание зимнего ветра, который предвещал будущую метель. Ставни в одном из окон открыло от резкого порыва снаружи, однако ни одна из представительниц прекрасного пола даже не придали этому значения и продолжили заниматься тем, чем и раньше. Только мужчина слегка взмахнул рукой в сторону окна, после чего ставни сразу закрылись. Пламя в камине, которое до этого горело медленно и монотонно, вдруг само оживилось, и его алые языки резво взметнулись вверх, будто сам огонь пытался восстановить то недавнее тепло, которое было украдено бушующей вьюгой.       – Пап... – вдруг решила нарушить тишину девушка, как-то странно поглядывая на отца.       – Мммм...? – лениво протянул он, даже не отвлекая взгляд от страницы книги.       – А ты сразу влюбился в маму? Как вы с ней вообще познакомились? – как-то нервно протянула Джейн.       – С чего такие вопросы? – с подозрением поинтересовался мужчина и, сощурившись, отложил свою книгу в сторону. – У тебя кто-то появился в новой школе? – он легонько ущипнул дочь.       – Ну паааап... – с наигранным возмущением пискнула Джейн.       – Прекращай, дорогой. – вмешалась в их разговор Джен, продолжая играть. – Наша дочь уже взрослая девочка. Ей пора интересоваться такими вопросами, как дела сердечные. Тебе ли не знать, как бывает в этом возрасте?       – Вот именно, что девочка... Моя дочка еще мала, чтобы думать о делах сердечных! – фыркнул Джон на слова жены.       – Согласна. Наша дочурка самое прелестное создание. – Джен тихо рассмеялась и, получив смущенное и недовольное фырканье от дочери, взглянула на мужа. – Но повторюсь, у нее как раз тот возраст, когда за ней уже должны ухлестывать мальчики. Уж мне ли этого не знать, дорогой.       – Позволь напомнить, драгоценная моя женушка, что это ты бегала за мной. – усмехнулся мужчина с некой смешинкой в глазах, глядя на жену и замечая, что она была немного сбита с того, что не получилось поддеть мужчину.       – Что? Серьезно? Мама за тобой? – громко рассмеялась Джейн вылупившись на родителей.       Джен на их разговор только недовольно фыркнула и продолжила свое дело, иногда поглядывая на эту парочку.       – В твоей матери ведь есть кровь вейл, поэтому, естественно, она никогда не была обделена вниманием противоположного пола. – ответил мужчина на немой вопрос дочери, который так спокойно можно было прочитать в ее глазах.       Я взглянула на женщину удивленным взглядом. Теперь было понятно почему она сразу пленила мой взор, стоило только мне ее увидеть в первый раз в магазине одежды. Вейлы были необычно красивы и обладали необычной магией, с помощью которой они очаровывали мужчин. Околдованные мужчины постоянно думали о них, желали постоянно привлечь их внимание, и хотели быть вместе. А если вейла хотела покорить сердце мужчины, то он точно не мог противостоять ее магии... Даже волшебники с кровью вейл, их далекие потомки, владели такой особенностью.       – Но ты не пал под ее чары? – неожиданно внесла предложение девушка и заерзала в ожидании столь интересной истории.       – Именно, твой отец не лыком шит! И, кажется, это немного пошатнуло ее самолюбие. – прошептал отец дочери, слегка склонившись к ее лицу. – Представляешь, как были удивлены все, когда это прекрасное создание, которое отшивало всех потенциальных ухажеров, вдруг начало ходить за мной по пятам.       – Ого как... – я удивленно захлопала глазами.       Как оказалось, даже в таком магическом правиле может быть исключение.       – Что ты несешь? Я за тобой не бегала! – вскрикнула Джен и, резко встав со стула, подошла к дивану, где сидели члены ее семейства.       – А что, хочешь сказать, что это не так, дорогая моя женушка? – издевательски протянул Джон, взглянув на жену задорным взглядом.       Джейн тихо рассмеялась, глядя на все это. С моих губ сорвался аналогичный смешок. Наблюдать за их спором было довольно интересно и весело. Особенно сейчас, когда Джен, не зная, что ответить на слова мужа, открывала рот, буравя мужчину недовольным взглядом. А при этом кожа на ее щеках порозовела от смущения. И это они были взрослыми?       – Я за тобой не бегала. – с напором опять произнесла женщина, нависнув над мужем.       – Ой-ли? – усмехнулся Джон и, аккуратно схватив любимую за запястье, дернул ее на себя, из-за чего она приземлилась рядом с ними на диванчик.       – Это ты притворялся передо мной, что я тебе не интересна, чтобы набить себе цену и привлечь мое внимание. – подколола она мужа в ответ, покраснев еще сильнее. – Ходил весь такой недоступный и бесил этим просто до белого коления.       – Туше. – мужчина громко рассмеялся, поцеловав руку жены, и взглянул в сторону притихшей дочери. – Как говорится, начни игнорировать понравившуюся девушку, и ты тут же станешь объектом ее внимания.       – Хмммм... А в обратную сторону это тоже работает? – задумчивым тоном неожиданно выдала Джейн, полностью уйдя в себя.       – Что?!       Довольно громкий и нервный крик отца вырвал девушку из мыслей, а ее широко раскрытые глаза с удивлением уставились на родителей. Кажется, она только сейчас поняла, что сказала это вслух.       – Ты сколько в новой школе? Около двух месяцев?! Когда ты успела, ради Мерлина?! Кто этот бессмертный негодник?! – заистерил Джон, активно размахивая руками и не сводя с дочери недовольный взгляд.       – Прекрати кипятиться... – ласково усмехнулась Джен и чмокнула заведенного мужа в щеку.       Джон бросил на нее возмущенно-обиженный взгляд, но все же замолчал, насупившись. Однако по тому, как тяжело он дышал, было видно, что мужчина все еще был на взводе, но сдерживался ради своей красавицы жены. Улыбнувшись еще раз, довольная результатом, Джен оставила на его щеке еще один поцелуй и, с нежностью взяв его за руку, перевела взгляд на Джейн.       – Как его зовут, дорогая? – задала вопрос Джен, ласково поглаживая мужскую руку пальцами, продолжая успокаивать его такими действиями.       Джейн замялась и покраснела. Интригующий, однако, завязывался у них разговор. Я навострила ушки, от нетерпения, и подошла чуть ближе к дивану. Однако вместо имени из уст девушки услышала только какое-то невнятно бормотание, как при быстрой перемотке видео.       – Что за фигня... – я пару раз быстро моргнула в недоумении и уставилась на родителей девушки.       И... судя по их лицам, имени этого таинственного человека не услышала лишь я!       – И? Какой он человек? – не переставала расспрашивать женщина, игнорируя возмущенное сопение под боком.       – Он... Он красивый... – на этих словах дочери, Джон насупился и презрительно фыркнул.       – Не обращай внимания на своего непутевого отца. Это просто отцовская ревность. – поддержала дочь женщина и пихнула мужа в бок, бросив на него строгий взгляд. – Продолжай. – она снова обратилась к дочери.       – Ну, он довольно тихий и скрытный. И очень умный. Думаю, он не очень умеет демонстрировать свои чувства... – пока девушка описывала этого человека, к ее лицу приклеилась улыбка. – А еще он...       Дальше услышать мне не удалось. Все звуки вдруг пропали, хотя было видно, что разговор между ними продолжался. Картинка перед глазами начала постепенно растворяться, подсказывая, что сон подходит к концу. Но, прежде чем меня вернуло обратно в реальный мир, я услышала задумчивый голос Джона, который вроде как смирился с симпатией дочери, если судить по его снисходительному выражению лица:       – Не обязательно сразу влюбляться. Сначала присмотрись, а уж потом решай, что делать.              Воспоминание началось заново, поэтому я вышла за дверь, и снова пошла по коридору.        Но вскоре стало еще хуже – коридорчик разделился, превращаясь в какое-то подобие чертового лабиринта. Просто свихнуться можно... но вдруг мне повезло, и я попала во вспоминание про недавний поход в Три метлы, после которого случилась та трагедия с Кэти. И я в приподнятом настроении ломанулась в соседнюю дверь, но там было про то, как Дадли и его друзья стебали Поттера в прошлом году за пару дней до того, как на них напали дементоры. И за следующими четырьмя дверьми не было того, что я так искала. Воспоминания стали еще более разбросанными.       Я уже было отчаялась, как мое внимание вдруг привлекла двустворчатая дверь, что находилась чуть левее от меня. Я подошла ближе, словно завороженная. Дверь была сделана из темно-красного массива, который в некоторых местах имел более темный оттенок. На поверхности двери были видны потертости, царапины и небольшие трещины. Дверь была усыпана тонкими изящными коваными бронзовыми узорами и орнаментами, представляющие собой цветы, листья и вьющиеся лозы, росшие снизу вверх. Дополняли эту красоту две массивные бронзовые ручки, которые служили не только для удобства открывания двери, но и для украшения. Они также были выполнены в форме изящных листьев, которые гармонично сочетались с общим стилем двери.       И что-то мне подсказывало, что это была она. Та самая дверь, за которой скрывалось воспоминание с Хэллоуина. Я схватилась за ручку, но тут же резко одернула ладонь, тихо вскрикнув. Набалдашник был раскален, и я удивленно взглянула на ладонь. Мало того, что я ПОЧУВСТВОВАЛА боль, так и на ладони виднелся жуткий след от ожога. Больше я лезть к ручке не стала и попыталась открыть дверь по-другому: пинала, толкала и с разбега билась о деревяшку плечом. Но все было без толку – та только жалобно скрипела, но напору не поддавалась. Плюс ко всему, через пару таких моих попыток на двери появилась массивная цепь.       – ДА ВЫ, ЧЕРТ ПОДЕРИ, ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! – заверещала я и еще раз для достоверности херанула ногой по деревянному массиву.       Меня туда тянуло. Стоило только подумать о ночи Хэллоуина и будто какой-то невидимый магнит тянул меня внутрь этой двери. Та, естественно, не поддалась, и на ней только громко зазвенели железные цепи. От очередного психа я вцепилась в ручку двумя руками, превозмогая боль, и стала тараторить все заклинания, которые могли бы мне помочь открыть эту чертову дверь и пустить меня внутрь. Первая попытка провалилась, поэтому я пошла по второму кругу. И по третьему. И даже дальше. И только с попытки восьмой на двери появилась трещина, а потом треснуло и одно из звеньев, но недостаточно, чтобы цепь свалилась. Но даже так – это был успех, и он заставил не останавливаться. На двери снизу потянулась еще одна толстая трещина, только на это раз она была толще. И когда она почти добралась до середины двери, меня вдруг ослепила яркая вспышка, и я отскочила назад, путаясь в собственных ногах. Но вместо того, чтобы упасть в темноту, я резко села. Перед глазами заплясали яркие вспышки, а в ушах стоял невыносимый гул, и чтобы не свалиться на пол, пришлось опереться на руки. Когда состояние более или менее устаканилось, я оглянулась, и поняла, что меня вышвырнуло обратно в реальный мир... Вместо свечей вокруг были лишь лужицы воска. Но что, пожалуй, было наиболее странным, так это то, что часы утверждали, что с момента начала ритуала прошло от силы двадцать минут. А за такое короткое время такие толстые свечи не могли так быстро превратиться в ничто. Если только огонь не горел, как разъяренный.       Я была немного сбита с толку таким резким возвращением, в голове была какая-то каша, и меня все еще подташнивало, поэтому до сознания не сразу дошло, что ободок кольца жег палец. Еще одна странность – ожога или чего-то похожего на коже не оказалось, как бы я ни разглядывала палец. Не было, кстати, ожогов и на ладонях.       Что же, можно было смело заявить, что затея сработала на… процентов семьдесят. И что самое обидное – я почти добралась до сранных воспоминаний. Еще бы чуть-чуть! И как на зло, рецепт, как оказалось, был только на одну порцию зелья, так что… Выручай-комнату оглушил мой истеричный визг, и я снова рухнула на пол, пару раз постучав по нему руками и ногами. Когда что-то идет не по плану это неимоверно действует на нервы. Но сидеть тут в одиночестве и ломать голову над произошедшим не было совершенно никакого желания, поэтому было решено вернуться в башню Гриффиндора. Гермиона и Джинни сидели на диване перед камином, поглощая печеньки с какао. И стоило мне подойти к ним, как их взгляды тут же обратились ко мне.       – Ты что-то сегодня рано… – с насмешкой протянула Гермиона и откусила печеньку.       – Опыт не удался... – вырвалось недовольное бурчание, и я плюхнулась к ним на диван, вытянув ноги от усталости.       Гермиона зачем-то взглянула мне за спину и раздраженно повела плечами, пряча лицо за кружкой и делая глоток. Джинни тут же тихо засмеялась и взглянула на Грейнджер, проиграв бровями и по-дурацки улыбаясь. Я быстро обернулась, пытаясь выяснить причину столь резкой смены настроения Грейнджер.       – Ну, конечно. – я фыркнула и улыбнулась так же, как и Джинни.       Маклагген глаз не сводил с Гермионы, но действовать пока не решался.       – Как некто кое-кто…       – Почему бы тебе не начать с ним встречаться? – обыденным тоном вдруг произнесла Джинни.       – Не шути так. – тут же недовольно фыркнула Гермиона. – Он не в моем вкусе. Да и к тому же… – она резко замолчала и у нее с губ слетел обреченный выдох.       – Поэтому и я говорю тебе, чтобы ты начала с ним встречаться. – продолжила гнуть свое младшая Уизли с невозмутимым видом. – Рон туповат в таких вопросах. Может хоть, увидев тебя с другим, до его пустоголовой головы дойдет, что ты ему нравишься.       После упоминании рыжего друга у Гермионы покраснели не только щечки, но и кончики ушей.       – Тяжелый случай, но Джинни в чем-то права…       И у нас завязался довольно интересный, но банальный девчачий разговор по перемыванию косточек особям противоположного пола. Я даже поинтересовалась, почему бы Гермионе не попробовать признаться первой. Джинни мою идею тут же поддержала и начала уговаривать ее на более активные действия. Та сначала отнекивалась объясняя, что боится испортить нашу дружбу, если вдруг что-то не получится, но младшая Уизли все не унималась и продолжила гнуть свое. За этим было довольно интересно наблюдать особенно с печеньками и какао, поэтому я почти не вмешивалась в их диалог. Ну, конечно, пока Грейнджер не ощетинилась и не выдала что-то про то, что с Гарри Джинни не была так инициативна, и только продолжала пялиться на него со стороны. Я в этот момент подавилась какао и с изумлением уставилась на недовольно-обиженную Гермиону и совершенно спокойную Джинни. Это был просто удар под дых! Две девушки сверлили друг друга тяжелыми взглядами, а мне и встревать то не хотелось, даже чтобы хоть как-то смягчить между ними обстановку. Но тут Джинни только устало выдохнула и с сожалением заявила, что она сама дура, раз сама так не поступила. После ее слов мой взгляд автоматически нашел Дина, который сидел вместе с Симусом, Ли и каким-то пареньком с курса помладше.       – Они опять поссорились? Когда только успевают... – я отпила из кружки, снова возвращая внимание к подругам.       За эти пару секунд их разговор вдруг резко сменил тему, и теперь они обсуждали руны. Я слушала их в пол уха, пялясь в камин, и совершенно ни о чем не думая. Уйти в прострацию было даже приятно. Но, кажется, от горячего какао и стресса меня начало жутко клонить в сон, поэтому уже минуты через три я свалила в комнату. И стоило только коснуться подушки, как прям сразу же отрубилась, услышав напоследок, как на пол с громким звоном рухнуло что-то тяжелое.              Проснулась я довольно легко и быстро. Вот только открывать глаза не было ни малейшего желания, поэтому я позволила себе еще немного поваляться, повернувшись на бок. И тогда до меня дошло, что кровать была чуточку тверже...       – Ну нет... Только не снова!       Я в испуге резко распахнула глаза, боясь пошевелиться лишний раз, и взгляд наткнулся на Джинни. Девушка дремала, сидя на стуле и сложив руки на груди. Носа коснулся знакомый запах.       Я. Была. В Больничном. Крыле.       – Какого лешего... Как я тут оказалась?       Я попыталась принять сидячее положение, из-за чего кушетка тихо заскрипела. Уизли тут же проснулась и взглянула на меня сонным взглядом, пару раз медленно моргнув.       – О, Джинни, я… – начала было я, но договорить мне не дали.       Младшая Уизли с громким криком налетела на меня, сжимая в медвежьих объятиях и что-то тараторя мне на ухо.       – Какого…       – Джин, ты задушишь меня… – прокряхтела я, неуверенно положив руки ей на плечи, пытаясь отцепить ее от себя.       – Мерлин, ты очнулась! Ты в порядке? Ты нас до чертиков перепугала! Как так можно?! Что произошло?! – усевшись на кушетку, нервно затараторила Джинни.       – Ты может объяснишь мне, что произошло, и как я оказалась в больничном крыле, вместо того, чтобы сыпать на меня непонятные обвинения?       – Ты пролежала тут тринадцать дней! – огорошила меня подруга.       – Чего? – я вылупилась на нее во все глаза.       – После того нашего девчачьего разговора в гостиной ты ушла спать, и утром девочки уже не смогли тебя разбудить.       После этих слов я зависла, уже даже не слушая, что дальше говорила девушка. Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. И, думаю, мое ошарашенное состояние было отпечатано на лице, иначе как еще объяснить такой жалостливый взгляд со стороны Джинни.       – Никто не смог понять, что с тобой произошло. Даже профессора. Все решили, что у тебя снова, ну... видения начались. Это были они?       – Видения? Нет... Вроде… – растерянно буркнула я и поймала на себе недоумевающий взгляд. – Ну, обычно после них я чувствую себя немного плоховато. А тут я словно огурчик.       И это было правдой. Сейчас я чувствовала себя отдохнувшей, да и внутри ощущалась какая-то странная легкость.       Подруга рассказала мне все, что произошло. Как напуганы были девочки в комнате, когда поняли, что я не просыпалась. Какая паника поднялась в башне факультета ранним утром. Как профессора толпились рядом с моей койкой в больничном крыле, пытаясь выяснить, что же стало причиной моего состояния. Подруга не забыла вкратце рассказать, как прошел вечер Клуба Слизней, на который Слизнорт пригласил нас еще в Трех метлах. И судя по ее рассказу, хорошо, что я туда не попала. Не считая нас, компашка там была скажем так... не ахти: близняшки Кэрроу, Мелинда Боббин, Маркус Белби, Забини и Маклаген. Как и предполагалось – богатенькие детишки со связями. Из всех них только Забини, пожалуй, был более или менее нормальным, и с кем бы я там постаралась поболтать. А Кормак как обычно, весь вечер пялился на Гермиону, и та просто не знала куда себя деть. В общем, то, что я там не была, было единственным плюсом моего долгого сна. Что я и сказала Уизли, тихо усмехнувшись. Но Джинни тут же с вредной ухмылкой испортила мой настрой, заявив, что профессор все равно ждет меня на остальные приемы. И в особенности на Рождественский прием.       Она также рассказала, как наша команда на следующий день выиграла у Слизерина первый в этом году матч по квиддичу. Перед подругой я старалась этого не показать, но меня почему-то жутко забеспокоил тот факт, что ловцом в изумрудной команде был не Малфой, а Харпер! И я, конечно, не спец в квиддиче, но уж в чем была уверена, так это в том, что в своей команде Малфой был лучшим ловцом. И играть он любил. По нему это было заметно.       Но следующая новость о том, как прошла праздничная вечеринка в честь победы над змеями в нашей гостиной, повергла меня в больший шок.       – Рон… чего сделал?! Серьезно? С Лавандой? – изумленно вскрикнула я от шока, и пытаясь переварить информацию.       – Рон и Лаванда. Лаванда и Рон... Рон и Гермиона... Бооооже...       – А как... А как же Гермиона?       – Они теперь почти не разговаривают… Рон и Гермиона. – продолжила рассказывать Джинни, недовольно насупившись. – Кажется, она хотела ему признаться на вечеринке. По крайней мере она так выглядела, а оно вон как хреново произошло... Гарри мечется между ними. А еще и твой случай… Но что бы ни было, они очень волновались о тебе. Мадам Помфри даже силком выгоняла их отсюда на занятия, угрожая тем, что вообще больше не подпустит никого к тебе! Вот сегодня тоже.       – А ты, кстати, почему тут...?       – О, у меня утром окно, поэтому я осталась с тобой, но видимо чуточку задремала. – Уизли смущенно почесала нос. – Ребята планировали зайти на большой перемене.       В этот момент в больничное крыло вошла мадам Помфри в сопровождении директора. Они о чем-то тихо переговаривались, но стоило им только увидеть меня, сидящую на койке, как они замолкли. Дамблдор добродушно усмехнулся в свою густую бороду, а медсестра в этот момент подлетела к нам с Джинни и начала меня осматривать, что-то причитая. Младшая Уизли покинула больничное крыло, сообщив напоследок, что предупредит ребят о моем пробуждении, и чтобы я готовилась к их приходу. Я обреченно выдохнула, понимая, что помимо моральной подготовки к разговору с друзьями мне нужно подготовиться к разговору еще и с Дамблдором, который прямо сейчас не сводил с меня взгляд, пока Помфри крутилась вокруг меня и заваливала разнообразными вопросами, насчет моего состояния.       Разговор с директором, как ни странно, прошел довольно... спокойно. Старичок только поинтересовался моим самочувствием и тем, знаю ли я о причине моего состояния. Предположения то у меня были, но вот озвучивать их Дамблдору – увольте. Так как ребята уже могли рассказать профессорам, чем я занималась в тот вечер, пришлось перестраховаться и снова все скинуть на помощь близнецам. И по крайне мере мне хотелось верить, что он поверил моей маленькой лжи. Хотя в этом я была уверена лишь на каких-то жалких сорок процентов.       Удостоверившись, что со мной, правда, было все хорошо, Мадам Помфри, нехотя, но все же выпустила меня еще до окончания занятия. Поэтому сперва я сходила в башню за сумкой и переодеться, а потом отправилась на пару по истории магии, хотя мадам Помфри и выписала мне отгул на сегодня. Ну не хотелось мне пропускать еще больше занятий. Наверстывать почти две пропущенные недели и так будет слишком муторно.       Врываться в кабинет под окончание первого занятия я не стала, и просто устроилась на подоконнике. И пока я ждала звонка с уроков, то размышляла о том, что за хрень снова со мной произошла. И что-то мне подсказывало, что это была такая странная побочка от ритуала. О которой в книге не упоминалось!       – Сраный ритуал... – я устало вздохнула и откинула голову назад, упираясь макушкой в стену.       Может следовало бы еще раз попробовать его провести, чтобы уж точно снести ту дверь с петель. Но как-то не хотелось снова выпадать из жизни на целые недели. И ведь не было гарантий того, что в следующий раз время забвения ограничится лишь двумя неделями.       Через пару минут прозвенел звонок, и уже через секунду ученики сонными мухами стали выползать из кабинета на перемену. Пока я валялась в больничном крыле, расписание немного поменяли, и теперь вторник у нас начинался с двух убийственно скучных занятий у Бинса. Жесть полнейшая.       Ребята встретили меня с крепкими объятиями и ожидаемыми расспросами. Пришлось дать слово, что пока я ничем подобным заниматься не буду. Ну, по крайней мере в ближайшее время точно. И за время нашего разговора я поняла, о чем говорила Джинни. Гермиона была обижена на Рона и даже близко не хотела с ним стоять... Она даже принципиально встала за Гарри, когда Рон подошел к нам.       Так радостно меня встретили не только эта троица, но и остальные друзья с других факультетов. Но меня немного беспокоила Полумна – девушка как-то странно осматривала меня, постоянно задерживая взгляд над моей головой. Я сначала решила проигнорировать такое ее странное внимание. Это же Полумна, и мы почти привыкли к ее немного странному, но милому поведению. Но терпеть это стало совершенно невозможно, когда девушка продолжила делать это и во время занятия, на котором мы, кстати, сидели вместе.       – Я как-то странно выгляжу? – не выдержала я, прошептав под нос и продолжая записывать за Бинсом.       – У тебя странная аура... – также шепотом ответила Лавгуд и снова взглянула мне на голову. – Она какая-то беспокойная и поменяла цвет.       – Цвет?       – Раньше в основном у тебя она была синей с примесью оранжевого. Но теперь... в ней появилось больше черного и серого.       – А это плохо? – поинтересовалась я и внимательно взглянула на подругу, хотя прекрасно представляла ответ на свой вопрос.       – Ну, ничего радужного уж точно... – буркнула Полумна, уткнувшись в учебник. – Черная аура означает, что ты испытываешь страх, гнев или горе, или трудности с выражением этих эмоций. А серая – нейтральность, нерешительность и неуверенность. Тебя что-то сильно тревожит, поэтому даже мозгошмыги у тебя просто с ума посходили.       Как и предполагалось – ничего хорошего.