По официальным данным, да и в действительности тоже - Намимори был достаточно тихим городком. Почти таким же молча затягивающим в свои неподвижные глубины, как вязкое болото где-нибудь в недосягаемой глуши лесной чащи.
Размеренно и
совершенно застывше.
Даже якудза, владевшие этими территориями, вели свою деятельность прямо как мыши под веником, предпочитая не привлекать к себе излишнее внимание более сильных организаций, приглядывающих за этим местом.
Они боялись
А взамен на них не обращали внимания, позволяя и дальше окучиваться в этом мирном городке, куда изредка слетаются уставшие от нелегальной деятельности мафиози.
Конечно, сделать это могли не многие, так как уйти из мафии не вперёд ногами и спокойно продолжить жизнь, не каждому было даровано. Но чем чёрт не шутит, и такие случаи были
Короче говоря, Намимори — умиротворённая гавань и нейтральная территория, на которой царит негласное затишье. Город стал таким ещё с незапамятных времён, когда сюда приехал взъерошенный златовласый мужчина не японской внешности с усталыми янтарными глазами и надломленной улыбкой, неведомым образом установив здесь этакое
пристанище для нуждающихся.
Вот только с недавних пор это состояние немного изменилось — дни переставали быть такими же тихими, когда в них привносил хаос приехавший сюда странный малыш в официальном костюме, с федорой на макушке, ярко-желтой пустышкой на шее, хамелеоном на плече и прицелами в антрацитовых глазах. Слишком взрослых для его облика.
Да, можно сказать с уверенностью, что с его приездом жизнь некоторых личностей перестала напоминать существование лягушек в заброшенной тихой глуши, превратившись в безрезультатное трепыхание рыб на песчаном берегу без возможности окунуться в привычный им водоём и спрятаться в водорослях.
А это, в свою очередь, несколько затронуло окружающих их людей. Косвенно или по касательной, но задело. К счастью, большинство из них не обращали особого внимания на происходящее безумство, но были и те, кто замечал, пусть и старательно игнорировал происходящее.
Например, таким примером была я. Меня не привлекала нетипичная для этих мест активность, но порядком раздражала. В город всё прибывали и пребывали различные подозрительные иностранцы, что разбивали своим поведением негласную тишину нашей глубинки. Ненавистную мне, но привычную атмосферу.
Но я не лезла в это, так как меня это не касалось. Не хотела, да и не по уставу это было - совать свой нос куда не следует. За такое от начальства и отхватить можно было. Главное - ко мне они не приставали, поэтому я продолжала спокойно заниматься своими делами, изредка посматривая за разворачивающимися представлениями и стараясь не попадаться на их пути. Но даже когда я и не встревала в это, они меня всё равно немного раздражали, да так, что на краю сознания разрастался шторм.
Прямо как и у одного моего знакомого, с которым мы время от времени перебрасываемся дежурными фразами. Но почему-то этот молчаливый демон никак не прекращал происходящий беспредел, лишь периодически запугивая тех, из-за кого он и начинался. Но не более.
И это сбивало с толку.
Хотя плотно сжатые губы и пронзительный взгляд прямо говорили, что ему очень бы хотелось это сделать. Но что-то мешало. Поэтому он срывал свой гнев на подчинённых. Жестоко, но они парни крепкие, и не такое переживали. Уж лучше это будут они, чем если этот ненасытный до боёв манстр припрётся ко мне. У меня и так дела есть, некогда ещё и его раздражение развеивать.
Но я видела, что ещё немного, и Хибари не остановит даже та причина, по которой он не вмешивается сейчас. Огребёт, сильно огребёт, но перед этим размажет по стеночке тех, кто нарушает правила
его школы и рушит
его территорию.
Кёя вообще был личностью весьма замкнутой и территориальной. А ещё злобной и мстительной, как по мне - даже чересчур для своего возраста.
На своём опыте пережила. И бьёт он сильно, не ограничиваясь при этом руками и используя тонфа — металлические полые дубинки, размером примерно с предплечье. И, сцука, подставляться под них было чревато. Прямо как в старые добрые, когда она получала от командира. Синяки не заживают неделю минимум.
Тоже проверено.
С ним я предпочитала держать нейтралитет, не нарушая поставленные им правила, но и не подчиняясь, подобно остальным "
травоядным", стоит тем только увидеть его в поле своего зрения.
Не дорос парнишка ещё до этого, чтобы ей командовать. А он взамен слишком часто ко мне не лезет. Выгодно же? Для меня — вполне.
Я не сочувствовала тем, кто попадался ему под тонфа, не настолько уж я сопереживающая. Да и, честно говоря, почти все японцы меня откровенно бесят. Даже если просто смотрят в мою сторону. Негодование клокочет в горле, привычно подавляясь спокойствием и дыхательной гимнастикой.
Не помню, с какого возраста появилось это чувство, даже предубеждение. Просто в один момент мне надоело оправдывать их поведения и я стало тихо ненавидеть этихузкоглазых выскочек. Может быть даже с моих восьми, когда я только переехала в Намимори, куда меня привёз отец к своему старику. Если коротко, то Сергей приходился мне дедом с его стороны.
Кхм, я не представилась, да? Что же, меня зовут Евгения Шень,
ранее Александра Воронцова, мне шестнадцать
пятьдесят два и я учусь в Средней школе Намимори. Так как местные постоянно коверкают моё имя, на их манер я стала Женей. А ещё проще — Жень. Да, вместе получается Жень Шень. Как один лекарственный корень, не правда ли? Меня тоже это прикалывает. Я и представляюсь на русский манер, ради этого, сначала говоря имя, и только потом фамилию. Хотя в Японии делают наоборот. Но следовать их традициям мне не очень хотелось. Я русская. Русская и точка.
Даже если на треть теперь японка.
Не поверите, но я живу второй раз. И нет, я не сумасшедшая. Не знаю, как так вышло. Просто в мои тридцать шесть на наше подразделение упала бомба. У нас тогда война шла, я пыталась спасти девчушку лет десяти, спешно унося её на руках с поля боя, куда её каким-то образом занесло. Не успела правда - снаряд, падающий на нас подобно метеориту, был быстрее.
Поэтому вскоре всё погрузилось во тьму, в которой я и блуждала какое-то время. На моём пути не было ничего - ни преград, ни самой дороги, ни какого-то света, что обязательно должен быть в конце туннеля.
А потом, когда я со злости начала мчаться вперёд, в районе груди что-то зажглось. Яркое такое, горячее и яростное, словно звезда разгорается. Оно затмило меня полностью, и только мысль - выбраться и размазать гадов, сбросивших на нас бомбу, не давала потерять голову окончательно.
И... я проснулась. Только не там, где ожидала. Да, это была больница, но не та.
Госпиталь для рожениц, где я провела пару дней в окружении ставших слишком большими людей.
В шоке и непонимании. Но врождённые инстинкты заставляли вести себя как дети - просить есть, пить, компании, обслуживания и всего, что мне могли предложить за несколько лишних часов моего сна и молчания.
Потом, на протяжении многих лет
унижения прибывания в детском теле, я осваивалась. Воспитание военной академии, вбитое на подкорку, принялось наставлять всё ещё не верящий в происходящее мозг. Я незаметно изучала местность, сравнивала карту мира по забытым в комнатах атласам, узнавала новости по телевидению.
К счастью, "родилась" я в России. Так что язык был мне понятен. Но обстановка была... необычной. Миры были практически идентичны. Только даты различались лет так в тридцать. И стоило бы подумать о путешествии во времени, но здесь не было некоторых событий. И Третьей Мировой не было, по крайней мере пока. А ещё этом мире была какая-то странная сила, коей не было в моём прошлом. Ну или я о ней не знала. В этот раз бы тоже так и не выведала бы, судя по полученным данным, но у матери, да и у меня, был этот яркий красный огонёк, что разгорелся тогда, в темноте.
И пусть я не понимала его природу, но он был чем-то, что считалось неотъемлемым от меня самой. И я смирилась, приняв это как должное.
Поразительная понятливость и адаптация. Никто о нём не знал, огонёк кружил внутри тела, но у
матери периодически мелькали какие-то догадки в её невероятно голубых глазах. Да и мои зенки выдавали для неё меня с головой - они были тёмно-алыми, словно в них артериальной крови налили.
Но мы обе молчали.
Мама не рассказывала о нём, но я видела пару раз, как предметы в её руках буквально развеваются, поглощаясь красными язычками из её ладошек. Но я не спрашивала, уважая её решение скрываться.
А она недоумевала, почему о своём огоньке молчала я.
А в возрасте восьми лет
отец увёз меня с нашей Родины, так как мою
маму подставил заказчик и заманил в ловушку. Она… она не смогла выбраться оттуда. Всех атакующих выкосила, но один из них на последнем издыхании выстрелил ей в спину.
Её с
отцом мы нашли вместе.
Папа должен был забрать
маму после задания, а я просто в тот момент была с ним, так как меня в тот вечер нужно было забрать из школы.
Простое стечение обстоятельств, не более, деточка.
Но на указанном месте мы нашли лишь гору трупов и лужи крови.
Отец даже не успел закрыть мне глаза, как я метнулась в сторону изломанной фигуры с ярко-рыжими волосами, пропитавшимися её же собственной кровью.
Пуля прошла на вылет, когдая перевернула
маму на спину, патрон лежал прямо под телом, напротив груди, весь перепачканный в красной жидкости.
Я забрала его с собой, позже сделав из него подвеску на память. Последнюю память.
И я не смогла, не нащупав пульса или дыхания, молча разревелась, как не положено делать военной с многолетним стажем.
Чёртово детское тело. Я слишком привязалась к ним обоим. Даже не как к родителям - как к близким людям
семье, коих у меня не было раньше, так как я была приютской.
Отец, наконец отмерев, бросился ко мне, на ходу снимая свою джинсовую камуфляжную куртку, выданную ему на службе, завернул в неё меня и крепко обнял, прижимая к себе. Он был солдатом, и не такое видел, пусть от этого вида его и передёрнуло. Но по его мнению, я с таким ещё не сталкивалась, так что он постарался отвлечь меня от жестокой кровавой картины. Мне же не было дела ни до трупов, ни до крови на руках. Только до тела мамы.
Мертвого тела. В конце концов, я была
оперативником, мне и не такое приходилось лицезреть.
Но мы не могли долго придаваться печали и скорби. Через несколько дней до врагов мамы, оказавшейся замешанной в криминале, дошла информация о её скорой кончине. И они решили протянуть свои кривые копорульки к нам. Отцу и мне пришлось спешно собирать вещи первой необходимости и отправляться в Японию, к моему деду по отцовской линии.
Сергей жил в Намимори и вообще-то его звали Сейери, но по молодости женился на моей бабушке - русской девушке по имени Мария, что была проездом в Японию по каким-то делам. После свадьбы они переехали на какое-то время в Россию, где он переименовался вСергея и где позже
папа встретил мою
маму.
Но после смерти бабушки от какой-то неизлечимой болезни, дедушка вернулся обратно в Японию, а папа остался в России. А теперь вместе с ним жила и я. Так как папа хотел переждать и отмстить, но я мешалась. Потому что
ребёнок. От меня требовалось пожить у Сергея, пока он не разберётся со всем. Папа обещал вернуться и забрать меня с собой обратно.
Вот только он не добрался даже до дома. Его самолёт разбился по пути в Россию.
Так я и стала снова сиротой. Вот только теперь я к тому же оказалась на попечении дедушки, в чужой стране и без знания языка. Одна. И поговорить могла только с Сергеем, пока он не взялся учить меня японскому, заменяя начальную школу домашним обучением.
Откровенно говоря, мы с ним друг друга на дух не переносили. Он для меня был слишком грубым и холодным, я же напоминала ему невестку. Что европейской внешностью, что характером. Только цвет волос достался от отца, да цвет глаз был моим. Ну и черты лица были по-японски тонкими и изящными.
Знаете серию историй про Гарри Поттера? Вот я была этим самым осиротевшим и брошенным мальчиком из чулана, а Сергей - резким и злобным профессором зельеварения, что вытаскивал мою тушку из неприятностей. Только у меня была поправка на пол и характер. И дедушка видел во мне
Джеймса Поттера матушку, настаивая её образ на мой и лишь иногда опуская его, разглядывая отражение
своего сына.
В свои четырнадцать я от него съехала. Он поддержал меня в этом, отдав на растерзание свой старый дом, в котором раньше жил с Марией, пока они не перебрались в Россию. Дед не хотел возвращаться в него, потому что почти всё в нём напоминало о ней. Мне же до этого не было дела, я с радостью переехала в этот домик.
Но с Сергеем мы всё равно виделись часто. Я, словно по расписанию, ходила к нему в его додзё, чтобы и дальше получать уроки. Он учил меня борьбе. Я всё ещё была его подопечной, несовершеннолетней и "беззащитной".
Уже в десять, как только я закончила учить японский, он поставил мне растяжку гимнастикой, улучшая гибкость детский мышц. Потом шли танцы, в которые я вставляла элементы приёмов из военной академии, в коей училась раньше. Позже шла уличная борьба на кулаках с использованием всего тела. В неё я тоже включала свои знания из кадетки. А ещё был а работа с клинками, что достались мне от матери. Дедушка с неприязнью косился на них, вспоминая невестку, но соглашался, что такой козырь мне нужен. Особенно, если я пойду по её стопам. Поэтому он молчал и направлял. А оружие это мне было очень кстати, пусть я и предпочитала больше винтовку или двустволку. Серебряные лезвия ложились в руки как их продолжение, что было прекрасно. А ещё они пропускали мой огонёк, о котором Сергей не знал.
Я развивала его и училась с ним взаимодействовать сама. Это было долго, но за пять лет моих кривых-косых медитаций, увиденных по телевизору или прочитанных в книгах
они реально помогали, я смогла ему ответить. Он ворковал на краю сознания, с азартом и радостью струясь под кожей, а ему отвечала. Не могу объяснить, тут всё на ощущениях и чувствах происходило, но это было шикарно. Я как будто стала центром бури. К слову, так я её и назвала. Она, как верный пёс кружила за грудной клеткой, но стоило мне попросить, и она оборачивалась грозной яростной волчицей, готовой разорвать моих врагов в клочья. Но я не направляла её против людей. Не то, чтобы мне было их жалко, скорее это было конспирацией. Набивать обидчикам морды я могла и собственноручно.
Но вернёмся к японцам. Я ненавижу их Из-за того, что ко мне постоянно приставали из-за того, что я была "гайдзином" и чудажка. Не всё конечно, были и нормальные люди среди них, но большинство предпочитало либо игнорировать меня, либо вступать в драку.
Но я не падала из-за этого духом, избивая таких в ответ. Именно это стало прикрытием, из-за которого я и училась заново у деда самообороне. Так то я могла и сама, всё же я была военной, но мне нужно было как-то это легализовать эти умения.
И пусть я побеждала, это не мешало мне ходить с пластырями и бинтами на руках, разбитых о чужие морды. А в косах, за которые меня могли дёрнуть, располагались иглы и лезвия, смазанные снотворным или слабительным. Был бы и яд, но это было слишком. Это же
детки.
Дед на жалобы из школы от разгневанных родителей, чьих чадах я избила, не реагировал, лишь понимающе хмыкал. Кажется, он был горд моей самостоятельностью и самодостаточностью.
Где-то очень, очень глубоко. И вряд ли он в этом признается даже себе.
По этим причинам, друзей у меня так и не завелось. Может быть только Хибари, Сасагава и Ямамото, но там всё сложно. Да и познакомились мы не так давно, к тому же я интроверт. Поэтому и подобие дружбы у нас было интровертным.
С Ямамото мы общались, потому что я подрабатывала официанткой и уборщицей в суши-баре его отца. Дедушка меня обеспечивал, так как на полную ставку выйти я не могла из-за возраста, но и лишние деньги мне не мешали.
С Сасагавой... Потому что это Сасагава. С ним невозможно не дружить, если он поставил себе это в задачи. Его ослиная упёртость выстояла перед моими щитами и пробила их. Да и он периодически утаскивал меня на спарринги в рукопашном, так как вступить в клуб бокса я отказывалась.
Хибари же. Ну, этот пацан появился у нас только в прошлом году. И сразу же захватил нашу школу. Как у него это получилось, было понятно по тонфа в его руках и дикой холодности в стальных безразличных глазах.
Он жёстко наказывал тех, кто ему перечил, даже тех якудза, что хотели проучить наглого мальчишку. В итоге победил подросток, тут же создавая в школе свою власть и организовав из хулиганов своих подчинённых.
С Кёей мы познакомились таким же способом. Просто в тот день я как раз обучала манерам и отборным русским матам оборзевших одноклассников, закрепляя материал ударами кулаков. А этот демон вырулил из-за угла и тут же начал меня атаковать. Вот только получать по рукам металлическими палками не хотелось, поэтому пришлось ломать валяющуюся недалеко швабру
бедное моё колено и защищаться ей. Но, кажется, это только раззадоривало в нём монстра. Так что я сделала ему подсечку, от которой он отпрыгнул назад, а потом сиганула в окно. Благо, это был только второй этаж.
Но в школу всё равно приходилось ходить, а там неизменно меня ждал он. Поэтому пришлось его игнорировать и избегать, а потом припугнуть бурей, развеяв стул, что я держала в руках. Пацан проникся и принял к сведению.
В глазах его мелькнуло узнавание и понимание, но не страх, скорее опасение.
И пусть он всё ещё ходил за мной хвостиком и наблюдал моё поведение, с тонфа почти не лез. А потом я стала угощать его бенто и сладостями. Как оказалось, сладости Хибари любил. И ненавидел толпы. И так как я совмещала оба этих качества в себе, то мы начали общаться. Ну, точнее совместно молчать и обедать. Но он пустил меня на крышу, куда другим был закрыт путь.
И вот всё вроде было тихо, но не так давно наш городок начал ходить ходуном. Люди то и дело слышали взрывы, крики, громкие протестующие восклики, выстрелы и подобную хрень. Но не реагировали. Словно у нас тут такое каждый день происходит, ей Богу!
Но я не собиралась в это вмешиваться, так как выделяться из толпы было неразумно — всех таких «отличающихся» вскоре видели рядом с той сумасшедшей разношёрстной компанией, которая и баламутила пространство. И быть в этой гуще событий мне не очень хотелось, даже если в этом болоте мне не хватало адреналина. Тем более, что от них то и дело слышались крики о мафии. Возможно это просто моя паранойя разыгралась, но я предпочитала перестраховаться и не лезть.
Так было до сегодняшнего дня. Мда, не долго же я продержалась. Но у меня хотя бы было основание так поступить!
Просто пока я отдыхала на ветке дерева, прячась в пышной зелёной листве от шума школы, — от японского меня до сих пор морозит, хоть я его и выучила в первые два года моего здесь прибывания — под моим местом прибывания собралась та самая компания. И они перекидывались ребёнком! Чёрт возьми, буквально ребёнком. Малыш лет шести, с куцой косичкой на макушке, одетый в какую-то красную тунику, то и дело подлетал ввысь, молча зажмурившись. А эти идиоты паниковали и снова отправляли её в полёт, словно играли в горячую картошку.
И я не выдержала. Пусть я не любила японцев, дети везде были для меня неприкосновенны. Маленькие и беззащитные так напоминают её, одну против разозлённой публики, не способные противопоставить чего-нибудь по-настоящему стоящего этим гиенам, возвышающимся над ними.
И я, зацепившись ногой за ветку на которой сидела, сделала резкий выпад, ловя в руки замершего ребёнка и тут же прижимая к себе, начав нашёптывать что-то невразумительное, но утешающее. Тут же странные пятнышки на его голове начали пропадать, а он сам задышал ровнее и вцепился в меня с удивительной силой. Материнский инстинкт, что ли, у меня проснулся.
А я вперила гневный взгляд алых глаз в виновников происшествия. Те под его тяжестью вздрогнули, отступив на шаг. А я узнала в них учеников с младшего потока. Только в этом году перешли в Среднюю школу. И именно на них в последнее время хотел сорваться Хибари. Загрррызу
— Что вы, падаль, по вашему творите?! — мой голос, хотя скорее гортанный рык, был достаточно спокойным для моего состояния, не смотря на уровень взбешённости. Идиоты отступили ещё на шаг, а шатенистый придурок с оленьими напуганными глазами начал что-то мямлить.
— Хии, Шень-сан, мы это, то, не хот-тели. — единственное понятное из его речи. Но тут отмер его пепельноволосый дружок.
— Эй, женщина, не смей наезжать на Джудаймё! — но под моим ещё более потяжелевшим взглядом он инстинктивно заткнулся. А я продолжила тихо покачивать малыша, всё ещё вися вниз головой. Нога уже начала затекать, а длинные волосы тянуть вниз, но я держалась. Нужно было успокоиться, а то уже и воздух рядом со мной начал сгущаться. Дослушивать я их не стала, разжав колено и перевернувшись в воздухе. Тяжёлые косы хлестнули воздух и глухо ударились о спину. А потом я побрела домой. Уроки почти закончились, так что последний можно и пропустить.
Принеся всё ещё молчавшего малыша домой, не разжимая рук направилась к дивану и удобно на нём расположилась, поглаживая свою ношу по узкой спинке. Ребёнок почти пришёл в себя, немного открывая свои узкие глазёнки и видимо начиная анализировать ситуацию. А я, наконец успокоившись, заговорила медленно и спокойно, чтобы снова не вызвать паники у ребёнка
— Привет. Меня зовут Жень Шень. Всё в порядке, ты в безопасности. Кушать хочешь? Или в ванную? — нет, у меня точно материнский инстинкт проснулся. Раньше такого не было. Но почему-то начало казаться, что малыш меня не понимает. А ведь я даже говорю без акцента.
Но ребёнок что-то начал лепетать на другом языке. По звучанию напоминает японский, но не он. Корейский? Китайский? Боже, я никогда не была сильна в языках.
Накрыв рот малыша ладошкой, покачала головой и поднялась, направляясь на второй этаж в ванную. Сначала всё же следовало помыться, а поесть мы и позже сможем. Жаль, что языковой барьер мешал.
А потом, когда ванная нагрелась и я разделась до белья, тоже самое сделав и с ребёнком, я узнала что это был не мальчик, а девочка. Хах, шутки про одинаковость азиатов ещё в моде?
Но это мне не помешало. Только прибавило балл в пользу гнева на тех утырков. Надо же быть такими мудаками - шестилетнюю малышку подкидывать на высоту трёх метров. Совсем долбанулись.
Вымыв и замотав мелкую в полотенце, переоделась в домашний халат, после чего подхватила её на руки и понесла в соседнюю комнату. У меня где-то в шкафу оставалась моя детская одежда.
В итоге девчушка, назвавшаяся И-пин (это же имя?), щеголяла в моём старом красном платье. Почти новом, так как я предпочитала штаны или шорты. Почему-то она очень любила всё, связанное с этим цветом. Но о вкусах не спорят, мне он вообще-то тоже нравится. Я же была одета в шёлковую красную рубашку с пояском и золотой тесьмой по краям, а также небольшим вырезом на груди. Знаете, такие раньше на Руси носили. На ногах были простые домашние брюки чёрной расцветки и пушистые тапочки в виде грозовых тучек.
А потом мы пошли кушать. Не так давно я делала блины с разными начинками, которые тоже мастерила сама. Всё время питаться одним рисом мне не улыбалось. К счастью, дед хорошо знал русскую кухню, так как его учила жена, а также я знала некоторые рецепты с прошлой жизни.
У меня были конвертики блинов с фаршем, с творогом, с ягодным вареньем, с рисом и рыбой. Заварив на двоих барбарискового чая, от которого малышка что-то радостно прощебетала, мы отобедали. А потом И-пин, как она назвалась, заснула прямо за столом. Устала, бедняжка. Я уложила её на свою кровать, завернув её тёплый плед и объятья. Почему-то от неё шёл шлейф чего-то близкого и родного. На душе было хорошо.
А на следующий день ко мне в дом пробрался ещё один ребёнок. Малыш примерно четырёх-пяти лет, одетый в чёрный костюм-тройку и лимонную рубашку. На его тёмных волосах аккуратно расположилась фетровая шляпа с яркой рыжей лентой, а на шее висела странная жёлтая пустышка. На плече же удобно развалился миленький хамелеон с очаровательным закрученным хвостиком и янтарными округлыми глазками. И сидящий на моей голове Кеша был со мной на его счёт полностью согласен. Только в гастрономическом смысле. Я чувствовала его кровожадный настрой, но лишь мягко провела по его чёрно-белым пёрышкам кончиками пальцев, после чего протянула ему орешек, что носила в кармане на плече. Кеша — мой питомец, подобранный около трёх лет назад в парке. Как в Японию занесло сороку, не представляю, но мне он нравился. Я ему тоже, раз он до сих пор не улетел. Так и жили.
— Чаосс, меня зовут Реборн. Это ты вчера забрала И-пин? — странно конечно, что малыш пришёл за той девочкой, а не обеспокоенные родители, но если те тупорылые детки подговорили его вернуть им и «жертву»… Загрррызу. Ха, кажется, я переобщалась с Кёей... Но этот карапуз слишком дерзкий. Где манеры?
- Хэя, малыш, ты как пробрался в мой дом? - и вправду, как. У меня двери заперты были. - Если сломал замок, чинить сам будешь. И-пин сейчас спит. И я её не отдам, пока за ней не придут родители. Повторения прошлой ситуации я не хочу. Девочку как мешок картошки перекидывали. А если бы упала? Если ты от тех долбоёбов, то пусть и не надеются, обратно мелкую я им не верну. - да, это было не менее дерзко. Но кто с нам с ружьём, тот сам от него и получит. И пусть от стоящего передо мной ребёнка веяло опасностью, я тоже была не беззащитна. Хотя я сомневалась, что этот малыш не сможет взять своего силой, слишком уж был пронзительный и не по-детски старый его взгляд. Но малышку я ему всё равно так просто не отдам, сколь бы он не был страшен. С чего вообще такое отношение к незнакомке?
Мальчишка пилил меня острым взглядом...
Я внутренне бушевала от злости...
Мы молчали и размышляли каждый о своём...
В итоге, девочка осталась у меня, а Реборн, хитро улыбнувшись и прикрыв пляшущих в глазах чертей тенью от шляпы, выскользнул из комнаты, после чего исчез.
А через время ко мне в дверь постучались те самые долбоклюи, но в более полном составе. Я говорила, что встревать в их разборки было неразумно? Я подтверждаю свои слова.
***
- Реборн! Зачем нам нужно идти к Шень-сан? - Тсунаёши недоумевал. Он боялся и противился до последнего, не желая втягивать ещё кого-то в свой дурдом. Его и так в последнее время было слишком много. И-пин ему вообще не хотелось спасать, тем более, что интуиция вещала, что одноклассница Хибари-сана никак не навредит этому ребёнку. В отличии от него. А быть снова побитым Ёши не хотел.
- Никчёмный Тсуна, она забрала твоего возможного союзника. Ты, как босс, не можешь оставить члена Семьи в беде. - но ненавистный репетитор был непреклонен. И пистолет у виска не располагал к отказу. Поэтому Савада ныл, ворчал, умолял прекратить, жаловался, но шёл к дому Жень Шень.
- Хии! Я не стану боссом, Реборн! Да и тот малыш пытался меня убить! Он почти взорвался тогда! Да и Шень-сан страшна в гневе. - даже угроза тренировок не мешала ему и дальше причитать, пытаясь вразумить своих недальновидных невольных спутников. Савада надеялся, что до них дойдёт.
Не доходило.
- Джудайме, что такого может предоставить Вам простая гражданская? Вы же Джудайме! Да и она женщина - и как всегда, подрывник был оптимистом. А ещё, кажется, недооценивал девушек. Зря.
- Хаято-кун, ты не понимаешь! Говорят, что Шень-сан на равных дерётся с Хибари-саном! И делает это с помощью рук. А ведь Хибари-сан использует тонфа! Всё ещё не понимаешь опасность? - если да, то Тсунаёши ещё больше будет уверен в том, что у Гокудера-куна нет чувства самосохранения. Ведь Шень-сан и вправду была опасной. А ещё грубой и не признающей авторитетов. Даже Хибари-сана. Ками-сама, за что это ему?!
- Да ладно тебе, Тсуна-кун. Мы же просто играли. Нужно просто объяснить Шень-сан о произошедшем и попросить вернуть И-пин. Ничего сложного же? - а Ямамото всё ещё считает всё игрой. Ну хоть так, намного лучше, если бы он разочаровался в Тсуне потому, что из-за него Такеши-куна втянут в мафию.
- ЭКСТРИМально верно! Нужно просто попросить Шень-чан вернуть малыша в красном! Она не такая уж и злая, вот увидите. Шень-чан ЭКСТРИМально крутая! - и Сасагава-семпай тоже не понимал, насколько страшна эта девушка. Почему это видит только Тсуна?!
Но они почти подошли к её дому. К удивлению, он сильно отличался от стандартных зданий, в которых живут почти все в Намимори. Внешние стены дома выкрашены в нежно-голубой, а по ним плыли белоснежные облака. Под небольшим балконом расположилась маленькая клумба с алыми и белыми цветами, а вокруг самого здания росли различные кустарники и деревья.
Необычно и интересно.
- Давай, Никчёмный ученик, тебе нужно постучать. - почему-то Тсунаёши даже не сомневался, что это придётся делать ему. Кого ещё Реборн может кинуть в пасть к волку. А Шень-сан прочно ассоциировалась с волчицей.
Но делать было нечего, поэтому, передав заснувшего Ламбо Такеши, Тсуна медленно направился к двери дома и несколько раз постучал. В ответ даже спустя минуту была тишина, поэтому подросток повторил действие, но громче. И на этот раз из дома послышался звук падения чьего-то тела - почему-то именно это решил выдать его паникующий мозг - и набор неясных громких слов на чужом языке. А потом тихие сердитые шаги в сторону выхода из здания.
Резко открылась дверь, из-за чего парню пришлось отпрянула от неё, запнувшись и скатившись по ступенькам на землю. А из проёма высунулось недовольное лицо девушки с каштановыми волосами. Её алые глаза зло блестели, и Тсуна невольно сравнил из с глазами дьявола. Интуиция согласно тренькнула.
- Савада? Ты чего припёрся? Вот кого не ожидала, так это тебя.
- З-здравствуйте, Шень-сан. Мне... Я з-за И-пин. Вы вчера забрали е-его. И.. я хотел бы...
- И-пин? Зачем она тебе? Неужели вчера не наигрались? - голос, и до этого хлёсткий, стал похож на змеиное шипение, в котором периодически едва слышался тихий рык. И Тсуна пожалел, что не согласился просто застрелиться.
И, будто бы услышав его заявление, Реборн выстрелил в него. Вот только Тсуна не умер. Он, как и в прошлые разы воскрес, попутно лишившись одежды.
- Ребооорн! Я заберу Ипин, чего бы мне это не стоило! - и Тсуна, словно под гипнозом, резко вскочил по ступенькам, приближаясь к девушке и намереваясь проскочить мимо неё. Но не успел, так как по лицу ему прилетела сковородка. И рука у Шень-сан была тяжёлой, поэтому подростка откинула далеко назад, лишая сознания. Огонёк во лбу сразу погас, а наблюдавшая за ними компания всполошилась.
Гокудера тут же кинулся на ту, что посмела поднять на его Джудайме оружие, зажигая и бросая в неё динамит, но тоже получил по маковке чугунной сковородой. А динамит был отбит в сторону остальных. Ямамото, в свою очередь, отбил их с помощью биты на дорогу, но больше сделать не мог, так как до сих пор держал Ламбо. И тот только крепче в него вцепился, не отпуская левую руку. А Сасагава пытался привести в сознание Саваду. Да идти против Шень-чан, когда в её руках сковородка... Не, он уже один раз попался на это, когда пришёл к её дому, желая уговорить вступить в клуб бокса.
А Реборн с интересом смотрел на девочку. Сейчас она была одета в чёрную футболку с принтом волка, поверх которой была накинута джинсовая куртка с камуфляжной расцветкой. Было видно, что вещица была на пару размеров больше чем нужно и словно была снята с чужого плеча. А на шее блеснула цепочка, на которую был нанизан использованный патрон.
Интересно. Сейчас девушка напоминала Лар Милч. Даже глаза одинаковые, только у той они были скорее малиновыми. У Жень Шень же радужка была тёмно-алой. А волосы были не синими, а каштановыми. И длинным, заплетёнными в две толстые косы, к которых то и дело встречались более тонкие косички. Но обе особы были связаны с военными. Шень хотя бы косвенно. Потому что просто так раздобыть военную форму гражданской было бы трудно. Да и патрон... Стоило найти на неё досье.
***
Я меняла перегоревшую лампочку в гостиной, когда услышала стук. В гости я никого не ждала, поэтому я вздрогнула и упала со стула. Он и так был не очень устойчивым, а после моего резкого рывка, приказал долго жить и упал, сломав ножку.
Но так как это мог быть кто угодно, включая и Хибари, что решил поинтересоваться, почему меня вчера не было на последнем уроке... Короче я решила перестраховаться и взяла с собой сковородку. Хорошую такую, чугунную. Отлично отбивает у пришедших желание и дальше лезть. Проверено на Сасагаве - тот больше ко мне домой не приходил с просьбами вступить в свой клуб. К сожалению, в школу протащить это чудо средство не было возможности.
А за дверью оказался Савада, сразу скатившихся по ступенькам. Но возвращать им И-пин я не собиралась. Но когда послышался звук выстрела и этот мудак вдруг разделся... Каюсь, у меня сработал рефлекс. И я долбанула его по лицу не сдерживаясь. А потом добавила ринувшемуся ко мне пепельноволосому и отбила его... Динамит. Ха, дурдом какой-то. Либо они действительно связаны с мафией, о которой постоянно кричат, либо они террористы. Если бы к моему порогу ещё кто-нибудь приблизился, я бы и им врезала, но они мудро решили постоять подальше.
А скоро послышался топот и в мою ногу вцепилась проснувшаяся девочка. Она с удивлением рассматривала окружающих прищуренными заспанными глазками, но оставалась за мной. Но когда она посмотрела в сторону Ямамото... И-пин что-то громко прочирикала, а на её голове снова начали появляться пятна, странно отсчитывающие секунды.
Мне пришлось опустить своё грозное оружие и подхватить малышку на руки, начав снова утешающе шептать всякую несуразицу. Как я выяснила, ни японского, ни русского она не понимала, но тихий размеренный тон её успокаивал. Так что, как и вчера, пятна на голове пропали, тяжёлый сгусток огонька, такого же как у меня цвета утих, и девочка обмякла в моих объятьях, доверчиво вцепившись в ворот футболки.
Коротышка с жёлтой соской растянул свои пухлые губки в ухмылке, а в его чёрных провалах глаз мелькнула идея. Нет, не так. ИДЕЯ. Которой он решил поделиться с осальными.
- Жень Шень, станешь няней-опекуном для И-пин. Она будет жить с тобой, раз ты не хочешь её отдавать, но и следить за ней придётся тебе. Учти, что раньше она жила в Китае и других языков не знает. - так, почему мне кажется, что её просто решили спихнуть на меня? Я конечно не против, если они с каждым ребёнком так поступают, то вообще странно, как их им доверяют. Но...
- У неё нет родителей. - не вопрос, констатация факта - Почему в Японии вообще находятся маленькие дети, не говорящие на этом языке. -
Ха, прямо как я, да? Можно ли это считать расплатой за то, что я оказалась в таком же положении, но получила помощь?
Но на этом мы и договорились. Документов на малышку не было, но Реборн пообещал достать их.
Странный ребёнок-не ребёнок.
