Алое Древо

      На улице стояла приятная погода. Солнце светило ярко, а лёгкий ветер, дующий со стороны ручья, приносил свежесть и прохладу. И несмотря на то, что Чхоль Хан с определённого момента был не особо восприимчив к жаре или холоду, подобное его всё же радовало. Это было просто приятно. И он научился наслаждаться маленькими радостями. — Братец, Хан. — Чхоль Хан-хён! — Смотри, смотри!       Обернувшись на звонкие голоса, юноша, с виду которому было лет семнадцать, улыбнулся. Деревенская ребятня бежала к нему, спотыкаясь и чуть ли не падая, таща в руках что-то живое. Подобный их вид, счастливый и задорный, грел сердце и самому мечнику.       Стоило детям приблизиться, как поднялся гомон. Маня его к себе, они пытались перекричать друг друга, демонстрируя свою находку, вызвавшую среди них такой ажиотаж. Спрыгнув с крыши, которую он до этого ремонтировал, Хан приблизился к ним и увидел лягушку. Эти амфибии не являлись редкостью, но эта попалась на редкость яркой и шустрой. Уличив момент, древесный сородич обычных лягушек выскользнул из детских рук и потерялся в траве.       Поднялся гомон. Кто-то кинулся искать пропажу, кто-то просто печально повесил нос, сообщая Чхоль Хану, что они её ловили около получаса. И не то чтобы поймать её было трудно, просто ребята активно друг другу мешались, желая схватить интересную находку быстрее товарища.       Мечник не выдержал и рассмеялся, потрепав ближайшего к себе мальчишку по голове, убирая молот. На сегодня с крышей он закончил, с удовлетворением поглядывая на новую кровлю сарая. Позже он собирался кое-чем её улучшить, но это точно не сейчас. Сначала стоило уточнить детали у дяди Фелана, чтобы ненароком ничего не испортить, да и время близилось к обеду. — Бабушка Келли собиралась печь пироги. Пойдёмте посмотрим, может успеем помочь, и нас угостят?       Посмотрев на притихших детей, что переглянулись и рванули в сторону нужного дома, Чхоль Хан рассмеялся. Юноша, не торопясь, следовал за ними, точно зная — Келли только приготовила начинку, и помочь с тестом ей будет кстати. Она бы их всех в любом случае угостила, а так они могли сделать это все вместе, под смех и весёлые разговоры.       Пройдя примерно половину пути, мечник замер, ощутив что-то странное. Это чувство, хорошо ему знакомое, зудящее и выбрасывающее адреналин в тело подсказывало ему, что что-то было не так. Чхоль Хан не сразу смог понять, что именно. Он не был в опасности, вокруг было спокойно, тихо. Обыденно.       И от этого мечник начал нервничать сильнее, быстрым шагом направляясь к источнику своего волнения, сжимая меч. С ним он не расставался никогда, заставляя некоторых взрослых иногда тепло подшучивать над ним. Но даже так, Чхоль Хан никогда не мог расслабиться полностью и сейчас был за это благодарен.       Впереди раздался крик, и черноволосый юноша ускорился, переходя на бег, только для того, чтобы столкнуться с людьми в чёрных костюмах и лежащим у их ног дядюшкой Россом. Мужчина к тому моменту уже не дышал, а на его одежде алела кровь.       От этого зрелища, Чхоль Хан побледнел, сжал рукоять меча и вынул его из ножен. Те звякнули, и люди в чёрном обратили на него внимание. Не дожидаясь реакции, парень сорвался вперёд, намереваясь откинуть их в сторону и убедиться. Убедиться, что он не прав и мужчина жив. Что он не умер. Не лежал сейчас бездыханный и ещё тёплый у его ног, со страхом и непониманием на застывшем лице.       Пульса не было. Дыхания тоже.       Откуда-то из другой части деревни донёсся ещё один крик, и ещё. Детский визг. И это наконец-то заставило Чхоль Хана очнуться. Понять, что всё это правда, и перейти в неистовство.       В его чёрных глазах погасла жизнь. Любые эмоции в них умерли, пока он одним чётким, выверенным ударом лишил жизнь сразу двух человек. Но этого было мало. Напавших было больше. Юноша это знал, ощущал и желал действовать как можно быстрее. Срочность и спешка были в каждом его движении.       Пока ярость и боль копились в его душе, делая Чхоль Хана более хаотичным, он не думал, действовал, давя крик и неверие. В деревне была кровь. Где-то завязался огонь, пока черноволосый мечник свои телом и оружием пробивал себе путь вперёд, не останавливаясь и просто желая, чтобы это всё закончилось.       Людей в чёрном было много, но они не были сильны. Не сильнее юноши, что, снося очередную голову с плеч, указывал испуганным и паниковавшим жителям деревни в сторону, откуда он пришёл. Там было безопасно. Наверное. Он на это так сильно надеялся, точно зная — он не может остановиться. Если он это сделает, то никогда себя не простит.       Он должен спасти как можно больше. Просто обязан.       Именно с этими мыслями юноша, с виду которому было лет семнадцать, носился по деревне. Он поднимал с земли женщин и детей, которых от страха просто не держали ноги и врывался в горящие здания, из которых слышались крики. Во время всего этого он успевал лишать жизни убийц, что, кажется, не ожидали такого сопротивления от кого-то из деревенских.       Для Чхоль Хана всё было смазано. Он действовал будто под наваждением, слыша в ушах только крики и грохот собственного сердца. И когда он очнулся, вся деревня уже пылала. Нападавших не осталось, а на земле, не так далеко от него, плакали дети. Женщины, пытающиеся их утешить и успокоить, тоже плакали, пока несколько мужчин с опустошённым видом смотрели на яркое пламя.       Их было немного. И Чхоль Хан ощущал, как сжалось его сердце, как затряслись руки, до этого твёрдо сжимающие меч. А потом его обняли. Тепло и мягко, прижимая к себе и поглаживая по спине. Слова женщины было не разобрать, да и не мог юноша тогда соображать, но когда он, наконец, понял смысл, то не сдержал слёз.       Она благодарила его. Плача и сотрясаясь всем телом от пережитого ужаса и облегчения, она благодарила его, пока Чхоль Хан просто обвис в её руках. Всего на мгновение, давая себе право побыть слабым и сломленным. Человеком, чья жизнь во второй раз была разрушена.       Но сейчас, в отличие от прошлого раза, он был не один. И в данный момент он знал, что должен был делать.