Маяк

Murphy's Law doesn't mean that something bad will happen. What it means is whatever can happen will happen.

«Interstellar»

      К покрытому редкими, неровными пятнами леса предгорью, что окружало Хогвартс, они аппарировали с закатом. Четко следуя наставлениям Снейпа, Гермиона еще в лагере наложила на себя Дезиллюминационные, а лучшего друга спрятала под мантией. И сейчас, разжав пальцы, внимательно проследила за тем, как исчезла, скрываясь за зачарованной тканью, его ладонь.       После чего оглядела его со всех сторон, проверяя, не задрался ли нигде подол, открывая ногу или ботинок.       Гарри укрылся надежно, а у нее в голове вдруг промелькнуло, что вместе с Роном они под плащом уже вряд ли поместились бы. А ведь вроде бы совсем еще недавно бродили в нем ночами по школьным коридорам втроем.       Ее мальчики так быстро выросли.       Вот только одному из них навсегда останется лишь семнадцать.       — Гарри? — она позвала его, пытаясь заглушить болезненно кольнувший внутренний голос своим собственным. Не вышло. По словам Северуса, здесь было безопасно, но выдавить из себя что-то хоть немного громче шепота не получалось. Судя по всему, его вчерашняя обеспокоенность передалась и ей. — Дорогу помнишь? Я пойду первой, а ты за мной. Но не торопись, а то столкнемся.       — Может, ты лучше ко мне, а? — ответ прозвучал откуда-то справа. Привычно громко. В отличие от нее, Гарри явно считал, что так далеко от замка им ничто не угрожает. — Не видеть друг друга как-то глупо. Что, если ты запнешься и упадешь? Или я отстану?       — Ну… — на самом деле ей идея Снейпа оставить мантию Гарри пусть и была вполне понятна, но практичной тоже не казалась. — Думаешь, длины хватит? Ты большой.       — Я, может, и да, но ты-то нет. Вот с Роном было бы сложнее, он меня на полголовы выше. А ты маленькая и худая. Просто возьмемся под руки.       То, что они буквально одновременно вспомнили о Роне, ее почему-то согрело.       И, как ни странно, успокоило.       Они были лучшими друзьями вот уже почти семь лет. Не раз попадали в неприятности. Но всегда справлялись.       Справятся и сегодня. Главное, делать все как сказал Северус.       Гермиона кивнула, соглашаясь, но кстати вспомнила, что для Гарри она до сих пор оставалась невидимой.       — Ладно.       Он тут же отвел полу плаща чуть в сторону, и она, не снимая с себя чар, нырнула ему под бок. Так действительно было намного удобнее. Прижавшись друг к другу вплотную, они, стараясь идти в ногу и не шуметь, побрели в сторону школы.       Описанный Снейпом путь оказался едва заметной, неисхоженной тропинкой, так отличавшейся от широкой, ровной дороги, что вела в Хогсмид. Теплого послезакатного света пока хватало, чтобы разглядеть все кочки с ямами, а вот возвращаться обратно без Люмоса им наверняка будет непросто. И надеясь на безоблачную, звездную ночь да предельно внимательно смотря себе под ноги, Гермиона совершенно отчетливо поняла, что если бы не Северус, то спорить с Гарри насчет того, как добираться к Хогвартсу, она вряд ли бы стала.       Они и правда аппарировали бы прямиком в деревню, где мгновенно попались бы в лапы Пожирателям.       От понимания, сколько всего могло случиться с ними за ушедшие месяцы, не появись в их жизни Снейп, ее невольно передернуло. И следующие полчаса она, решив занять голову делом, раз за разом мысленно прогоняла обговоренное с ним вчера и позавчера. А когда вдалеке показались высокие кованые ворота, слегка сжала предплечье Гарри, заставляя его остановиться.       — Подожди здесь, — шепнула она ему на ухо, привстав на цыпочках. — Я разберусь.       — Но…       Он попытался было удержать ее за руку, однако Гермиона вывернулась из хватки с несвойственной себе ловкостью.       — Жди здесь, Гарри. Мы ведь договаривались. Я быстро.       Выскользнув из-под охраны одного из Даров Смерти, она, обновив Дезиллюминационные, неспешно и совсем неслышно подобралась близко ровно настолько, чтобы отчетливо различить силуэты охранников. После захода солнца неуклонно темнело, и лиц их было уже не разобрать.       Да и зачем.       Медленно выдохнув и так же спокойно втянув в легкие прохладный вечерний воздух, Гермиона, по очереди сфокусировавшись на высоких мужских фигурах, послала один за одним два Конфундуса. И быстро, не теряя времени, вернулась к Гарри под мантию.       — Идем! Только тихо.       Миновав растерянно потряхивающих головой Пожирателей, она открыла ворота. Невербально, как и велел ей Снейп. Пропустив лучшего друга вперед, проскользнула в узкую щель следом и, ухватив рукой прохладный металл, закрыла калитку.       Мягкий щелчок замка, и ладонь приятно кольнуло хлынувшей под кожей магией. Легко, даже ласково, она метнулась от кончиков пальцев к запястьям и локтям, а затем через плечи прямо к сердцу, обволакивая его незримым коконом. Пусть и нежно, невесомо, но одновременно до того неожиданно, что оно, будто бы растерявшись, сбилось с ритма.       На секунду или две Гермиона застыла, неотрывно следя за тем, как хорошо заметные в темноте огненные искорки пробежали по черным завиткам узорчатой ограды.       А стоило им раствориться в зыбкой темноте летней ночи, и ее едва не сшибло с ног не просто четким ощущением чего-то волшебного, магического, а настоящей, мощной штормовой волной. Если до этой секунды она чувствовала себя и лишь себя, то теперь словно стала частью чего-то огромного. Большого и поистине древнего.       Живого.       Ни с того ни с сего она вдруг явственно поняла, что через три четверти часа хлынет ливень. Недолгий, всего в десять, возможно, пятнадцать минут. Но начнется он не как всякий дождь с пары капель, что, предупреждая, тяжело ударят по крыше. А разом. Стеной. И за короткое, казалось бы, время он размоет илистый берег Черного Озера настолько, что подходить слишком близко к кромке воды станет опасно. Не для жизни, но для мантии.       Будет скользко. Очень.       А еще Гермиона знала наверняка, что Пивз им сегодня не помешает. Помня, что даже Дамблдора полтергейст не слушался, Северус велел постоянно следить за ним на карте. Но в данный момент тот с мстительным удовольствием громил кладовку Филча, который в свою очередь спокойно спал в обнимку с миссис Норрис в своих покоях. От туалета Плаксы Миртл они были далеко.       Всю ночь, как, впрочем, и начало утра, все трое проведут играя в догонялки.       Вредный полтергейст, в свое время подпортивший немало крови каждому, наверное, студенту Хогвартса, сам того не осознавая, помог им сегодня в двойном объеме. Избавив не только от своей компании, но и от внимания старого завхоза и его не менее старой кошки.       Гермиона нырнула бы во внезапно захватившую ее воронку ощущений, осознаний и знаний всецело, не будь рядом Гарри. Мягко дернув за локоть, он вытянул ее из вязкого, подобно болоту, ступора.       — Как ты это сделала?       — Что? — тряхнув головой, она вцепилась в него ответом. Пытаясь удержаться на ставших разом ватными ногах. Вроде бы понимая, что сейчас произошло, но не веря, что это по-настоящему. — Сделала что?       — Ворота открыла, — его горячий шепот обжигал ухо. — Так быстро. В прошлом году я…       — Ну уж точно не Алохоморой, как ты тогда. Зря я, что ли, две ночи за книгами просидела?       Собственный голос слышался будто издалека. И вновь промелькнула отрезвляющая мысль, что без уроков Северуса она ни за что не справилась бы. Интуитивная окклюменция буквально разделила ее надвое. На Гермиону-разумную, которая продолжала мыслить и делать, и Гермиону-чувствительную, что все еще стояла у ворот, растерянно запрокинув назад голову.       — Хотел бы я посмотреть на лицо Снейпа, когда он узнает, что ты взломала его защиту за каких-то пару секунд. Всегда знал, что он больше воображает, чем действительно может.       Во взволнованном голосе не было слышно ничего, кроме искреннего восхищения ею и той капельки яда, что неизменно добавляла горечи, стоило Гарри лишь заикнуться об их бывшем школьном учителе. И если отсутствие недоверия откровенно радовало, то вот второе привычно покоробило.       Тихо вздохнув, Гермиона не впервые подумала, как же нелегко им будет, когда, скорее всего, уже после войны, ее лучший друг узнает, кто именно тайно поддерживал их эти месяцы. Как и то, что просто помощью директора своим бывшим студентам дело не ограничилось.       А учитывая, что Северус, как и Гарри, не забывает регулярно и метко плеваться ядом, она наверняка окажется меж двух огней.       И прижавшись к теплому боку, только понадеялась, что, когда момент настанет, никто из двоих действительно важных для нее людей не поставит ее перед выбором.       — Тихо! — Гермиона шикнула, одним махом прогоняя и его болтливость и собственные невеселые размышления. — Дальше молча.       Гарри послушно захлопнул рот, а она, оглянувшись на замороченных ее чарами охранников, добавила:       — Не хватало, чтобы они нас все-таки заметили. Да и в замке могут быть патрули. Или Филч.       Сказала она это скорее для острастки, потому как сейчас они могли спокойно пройти по гулким коридорам, вытанцовывая джигу да напевая себе для ритма школьный гимн. Никто бы ничего не услышал, ведь Северус оказался прав.       Ночами Хогвартс пустовал.       Это Гермиона знала теперь не хуже него.       Однако посвящать лучшего друга в ее откровенно подозрительную осведомленность все же не стоило, так что следующие несколько минут они шли в почти абсолютной тишине. Только Гарри иногда едва слышно вздыхал. А она больше его не одергивала, потому что отлично понимала. Несмотря на не покидавшую мысли настороженность и новое, неизведанное пока чувство принадлежности к чему-то необъятному, неизмеримому, ее саму окутало нечто странное, незнакомое, но одновременно и родное.       Будто она, уже совсем взрослая, столкнулась с собой же, но еще ребенком. Маленьким. Наивным. Неопытным.       Чистым.       Нечто, напомнившее ощущения от взгляда на старые детские фотографии. Только более сильное и несколько грустное.       Тоска.       Да, это определенно была тоска.       Тоска по тому, чему не суждено было сбыться.       Ее годы здесь, в замке, безбедными назвать было нельзя никак, но теплого в них все-таки было больше. Даже в двух последних, вопреки сгустившимся в небе грозовым тучам войны.       В них был Рон. И Гарри. Была их дружба. А вместе с ними отчасти глупая, но в то же время непоколебимая уверенность, что рано или поздно все будет хорошо.       Что мрак не может длиться вечно.       Что рано или поздно наступит рассвет.       Так можно думать, наверное, только пока не столкнешься лицом к лицу с чем-то поистине темным, злым. Пока не поймешь, что сюрпризы, что преподносит жизнь, порою могут быть действительно жестоки. Что плохое происходит зачастую с самыми светлыми людьми. И что даже у добрых сказок может быть вовсе не добрый конец.       За минувший год от нее, повзрослевшей слишком быстро, ушло многое. Уверенность в завтрашнем дне ушла тоже. Она покидала ее неспешно, по крупице. Тихо и незаметно. Пока, в какой-то момент, не оставила после себя ничего, кроме пустоты. Наверное, Гермиона впервые ощутила это той дождливой ночью на маяке. Когда, продавливая размокшие от грозы и волн доски носком ботинка, понадеялась не на что-то хорошее, а на то, что ее личная пристань рухнет в морскую пучину сама.       Но тогда ее вытащил Снейп. Не просто из ледяной хватки разбушевавшейся стихии, а из своей собственной, не менее опасной.       И глядя на медленно приближающиеся огни замка, Гермиона вдруг поняла, что знает наверняка не только чем занят сейчас Пивз и что до окрасившего облака свинцом ливня оставалось не больше двадцати минут.       Северуса она чувствовала тоже.       Он занял один из свободных кабинетов в крайнем ответвлении коридора, что вел к Тайной Комнате. Весьма близко, чтобы помочь, если понадобится, но все же достаточно далеко. Так, что Гарри, увидев точку с его именем на карте, ничего не заподозрит.       Как и обещал.       Холодная тоска внутри сменилась чем-то теплым, уютным. Еще не былой уверенностью, но ее слабой искоркой. Едва промелькнувшим, готовым в любой момент погаснуть огнем. И Гермиона мгновенно оградила ее со всех сторон ладонями, не давая ледяному зимнему ветру уже случившегося задуть слабое пламя. Но и распалять его она не торопилась.       Боялась.       Боялась, что, стоит поверить вновь, как все в один миг рухнет подобно карточному домику. Одна секунда, и вместо усердно выстроенной башни останется лишь ворох разноцветных прямоугольников из плотного картона.       Беззвучно выдохнув, она опустила глаза и невербально замела палочкой следы ног на клочке влажной, нескошенной травы.       До Хогвартса оставалось меньше пары дюжин шагов.       Соберись, Грейнджер.       Поразмышлять о вечном и преходящем сможешь и потом.       На первую ступень лестницы они с Гарри шагнули в унисон, и дубовые двери тут же распахнулись сами. Радушно впуская пусть и незваных, но вовсе не нежеланных гостей.       Гермиона еще сильнее сжала древко, убеждаясь окончательно, что ее первая безумная догадка, вспыхнувшая при виде магии ворот, оказалась, похоже, верна.       Задний карман джинс обожгло теплом.       Она не могла проверить, что написал ей Северус, но догадаться было не сложно.       Он был связан с замком. Он почувствовал.       Гарри, даже не подозревая, что творилось в голове у лучшей подруги, лишь наклонился к ней и коротко шепнул:       — Это ты сделала? Как?       Гермионе понадобилось не меньше пяти секунд, чтобы сообразить, о чем вообще шла речь. Все мысли вертелись сейчас вокруг ее с Хогвартсом единения.       — На входе не было защиты, — пробормотала она отрешенно. — Полагаю, профессор Снейп решил, что главных ворот достаточно.       — Говорю же, одна пустая болтовня, — ехидный смешок. — Вот ведь идиот.       — Гарри, прекрати, — тяжелые двери мягко захлопнулись у них за спиной, и Гермиона обернулась, чтобы стереть отпечатки сырых ботинок на каменном полу. А затем парой взмахов палочки высушила и подчистила подошвы. — Порадуешься, когда в лагерь вернемся, а пока мы здесь, Мерлина ради, молчи, ладно? Тут хоть и ни души, но портреты все равно могут нас услышать.       В ответ он послушно кивнул и поудобнее перехватил ее руку.       До обители Плаксы Миртл они добрались значительно быстрее, чем планировали.       Да и как иначе?       Лестницы выстраивались в необходимом порядке еще до того, как Гермиона вплотную подходила к первой ступеньке. Словно знали наверняка, куда направляются двое скрытых от посторонних глаз волшебников.       Словно хотели помочь.       То ли следуя ее просьбе не шуметь, то ли просто не замечая очевидного, Гарри вопросов больше не задавал, и за это она была искренне ему благодарна. Отговорку насчет ворот Гермиона придумала заранее, а вот у входа в замок пришлось импровизировать. Вроде бы вышло, но придумать достоверное объяснение странному и слишком уж приветливому поведению обычно довольно вредных по отношению к ученикам лестниц вряд ли получилось бы.       В пустынных, лишенных окон коридорах горели факелы. Не все, через один-два и совсем слабо, не мешая отдыхать портретам. Но огня их хватало ровно настолько, чтобы найти нужную дорогу. Это тоже было удивительно, ведь обычно по ночам школа погружалась в густую, непроглядную темноту. Снова помощь и снова неожиданная, впрочем, теперь Гермиона не была уверена, стоит ли благодарить за нее гостеприимство замка или все-таки Снейпа, который далеко не впервые мог продумать наперед то, о чем она даже и не вспоминала.       Остановившись у закрытого туалета для девочек, Гарри по-прежнему молча потянулся к потемневшей от времени латунной ручке, но Гермиона в последний момент его одернула.       — Подожди, — ухватившись за рукав свитера, она привстала на цыпочках. — Помни, если Миртл там, очаруй ее как-нибудь. Заболтай. Ты всегда ей нравился. Но не переусердствуй и не гони ее. Главное, чтобы она никому о нас не разболтала.       — Да помню, помню, — буркнул Гарри немного неохотно. Симпатия надоедливого призрака явно была безответна. — Идем уже.       Старые петли скрипнули, а их везение, может, и не закончилось, но взяло заслуженную передышку.       Хотелось бы верить, короткую.       Прозрачный девичий силуэт, бездумно покачивая хвостиками, кружил вокруг умывальников. Однако, услышав сухой щелчок дверного замка, мгновенно застыл.       — Кто здесь? — сузив глаза, Миртл уставилась ровно на то место, где замерли пока невидимые друзья. — Я знаю, что кто-то только что сюда зашел, — а не получив ответа, резко подалась вверх. — Покажись, иначе закричу. Раз, два…       Гермиона сдернула с них мантию, но Дезиллюминационные на себе пока оставила.       — Гарри! — Миртл очутилась рядом в один миг. Уже не щурясь, а игриво, как ей наверняка казалось, улыбаясь. — Ты пришел меня навестить? Тебя так давно не было… — замолкнув на пару секунд, она делано обиженно надула губы. — Мне ужасно одиноко… Драко из школы ушел, ты тоже. А еще я слышала, что ты с этой рыжей спутался. Как ее там…       — Джинни.       — Точно. Джинни, — теперь призрак брезгливо скривился. — Одна из Уизли. Это ведь все враки, да?       — Нууу… — острый кулак между лопаток быстро вернул Гарри способность складывать звуки в слова. — Да, да. Враки. Да.       — Я так и знала!       Взмыв в воздух, Миртл крутанула достойное восхищения обратное сальто и победно взвизгнула. Громко. Слишком громко.       — Мерлин, тише! — шагнув ей навстречу, Гарри вскинул руки. — Никто не должен знать, что мы здесь.       — Мы?       Она непонимающе огляделась по сторонам, и Гермиона, выругавшись сквозь зубы, сняла с себя чары. Поправив на носу очки, привидение подслеповато сощурилось и собралось уже было вновь приблизиться, как вдруг замерло.       — Ты…       Не зная, чего ожидать от истеричной даже после смерти девчонки, Гермиона вслед за лучшим другом успокаивающе подняла ладони на уровень груди.       — Здравствуй, Миртл. Я… Прости, что потревожили тебя посреди ночи, но, пожалуйста, не могла бы ты не кричать? Прошу. Пожалуйста.       — Ладно, — отмерев, она поморщилась и отплыла к дальней стене. А затем, не оборачиваясь, бросила через плечо: — Так и быть, сегодня я тебя послушаюсь. Но не думай, что буду и дальше. Тоже мне, нашлась хозяйка.       И прежде чем хоть кто-то успел сказать и слово, рыбкой нырнула в один из унитазов.       — Что за… — несколько раз тряхнув головой, Гарри во все глаза уставился на Гермиону. — Ты поняла, о чем она?       — Да кто ее разберет, — в ответ она старательно безразлично пожала плечами. — Наверное, не понравилось, что мы тут командуем. Давай, показывай дорогу, меня ведь с вами на втором курсе не было.       — А… Да, точно. Нам сюда.       Он махнул рукой в сторону одного из умывальников. И пока, наклонившись, рассматривал старый, покрытый пятнами ржавчины кран, Гермиона торопливо выудила из кармана монету.       «Замок тебя слушается. Не говори Поттеру. Остальное потом.»       Что и требовалось доказать.       Быстро спрятав галлеон обратно, Гермиона прикрыла веки и медленно выдохнула. После чего, так же неспешно втянув в легкие свежую порцию кислорода, подошла к Гарри, который, прикусив от напряжения кончик языка, судорожно пытался разглядеть что-то в раковине.       — Что ты ищешь?       — Змейку. Здесь раньше была выцарапана змейка… — натянув рукав кофты на кулак, он потер основание крана. — А теперь не вижу. Неужели он ее убрал… Твою мать! — резко выпрямившись, Гарри ударил по фаянсовому краю с такой силой, что Гермиона, подскочив, испуганно ойкнула. — Дьявол!       — Успокойся, — слегка удивленная резкими переменами в его настроении, она мягко погладила непривычно напряженное плечо. — Просто представь себе что-нибудь… Такое. Какого-нибудь, не знаю, питона. Или удава.       — Боа констриктор, — он тихо хмыкнул, а заметив, как Гермиона непонимающе вскинула брови, отмахнулся. — Неважно. Я лучше василиска вспомню. Наверняка сработает.       Идея вспомнить монстра Слизерина именно сейчас ей откровенно не понравилась, но спорить она не стала. Только нахмурилась, чего Гарри, впрочем, даже не заметил. Не мигая, он уставился в сторону черных прямоугольников окон, а затем тихо, свистяще зашипел.       Умывальник послушно подался вниз, открывая широкую, футов десяти в диаметре, склизкую трубу.       — Ну что, я первый?       — Гарри, ты дурак? — она едва успела схватить его, готового сигануть головой вниз, за подол свитера. — Метла нам на что?       — Думаешь, надо? Мы с Роном…       — Вас с Роном ловушки Темного Лорда не ждали.       — Тоже верно… — он нехотя отступил от края обратно к Гермионе. — По очереди или вместе?       — Вместе, — выудив из сумочки Молнию, она протянула ее лучшему другу. — Ты прекрасно знаешь, одна я и пары минут не продержусь. Но остановись, пожалуйста, заранее. А то мало ли там чары уже у выхода.       Устраиваясь за Гарри и чувствуя, что колени начинают привычно подрагивать, она изо всех сил обхватила его руками. И внезапно вспомнила, как два месяца назад точно так же летала с Северусом.       Но не вниз, к мрачным проклятым подземельям, а наверх, навстречу солнцу.       Прижавшись вплотную к крепкой спине, Гермиона зажмурилась, а стоило ногам оторваться от пола, сдавленно ойкнула. Гарри, наверняка заметив, как она стиснула его, чуть ли не ломая ребра, крикнул что-то неразборчивое, но она не расслышала. Только слепо уткнулась лбом ему в плечо и открыла глаза лишь понимая, что они значительно замедлились. Впрочем, что с опущенными веками, что с поднятыми, не было видно ни зги.       Их окружала плотная, непроницаемая темнота.       Она неловко слезла с метлы, и под подошвами кроссовок противно хлюпнуло.       — Люмос, — свет с кончика палочки выхватил поблескивающие влагой, илистые стены уходящего в никуда тоннеля. — Я иду первая, ты за мной.       — Хорошо, — вернув ей Молнию, Гарри вытянул свое древко из заднего кармана джинс.       Помня расположение каждой расставленной Снейпом ловушки с точностью до шага, Гермиона убирала одну за другой делано медленно, неспешно. Мелкая грязная лужица, неприметный вроде бы камень, извилистая трещина на скользком полу. Раз за разом ее чары загорались, находя неладное, а сама она периодически демонстративно ругалась сквозь зубы, надеясь, что Гарри подвоха не почувствует. Но в то же время мысленно готовясь к шквалу вопросов. В подземельях портретов не было, а значит не было и причин идти молча. Однако, как ни странно, но он совсем притих и брел следом удивительно послушно. Ничего не спрашивая, не вмешиваясь и делая все в точности, как она просила.       Только в конце прохода, приблизившись к на первый взгляд глухой стене, сам ступил вперед, собираясь открыть следующую дверь. На этот раз перейти с родного языка на Парселтанг удалось без проблем.       Хотелось бы верить, что дело было в двух поразительно реалистичных змеях с глазами-изумрудами, что оказались вырезаны на сером камне, а не в том, где именно они сейчас находились.       Впрочем, в отличие от умывальника наверху, здесь, в подземельях, свистящее шипение эффекта не возымело. Вход в Тайную Комнату остался закрыт.       Не произошло ровным счетом ничего. Лишь у Гермионы между лопаток тягучей волной пробежали мурашки.       — Странно, — Гарри задумчиво уставился в блеснувшие холодной зеленью грани самоцветов. — Ничего не понимаю… Или я по-английски говорил?       — Нет, не по-английски, — она подхватила его за локоть и настойчиво потянула назад. — Отойди, дай мне посмотреть.       Он не послушался. Если вообще услышал ее просьбу. Только окинул взглядом высеченное много веков назад змеиное кольцо, а затем приложил ладонь ровно к центру.       Там, где, по словам Северуса, им предстояло пожертвовать кровь.       — Полагаю, это защита, идентичная чарам в той пещере, где был спрятан медальон.       — Ч-что?       — Магия крови, — как ни в чем не бывало, он засунул руки в карманы. — Здесь магия крови. Волдеморт не особо оригинален. Идет проторенным путем.       Кончик ее палочки покачнулся, и волшебный свет, дрогнув следом, на один миг исказил две длинные тени, превращая их в нечто непонятное. Непонятное и одновременно жуткое. Крепко сжав ставшую разом противно скользкой рукоятку, Гермиона шагнула ближе и уставилась на Гарри во все глаза, в ответ на что он лишь вопросительно вздернул брови:       — Проверять будешь? Или мне?       — Н-нет. Я сама.       Видимо, этой ночью они оба обзавелись новыми привычками. Гарри — исключительной проницательностью, а она — хроническим заиканием.       — Тогда приступай, — он отступил в сторону, освобождая ей место. — Нам стоит поторопиться.       Стараясь не обращать внимания на то, как, откликаясь звуку его странных, незнакомо взвешенных, осмысленных слов где-то под солнечным сплетением воронкой скручивается животный почти страх, Гермиона коротко качнула головой. После чего повела запястьем, накладывая чары обнаружения.       Мгновение спустя они вспыхнули красным.       — Как ты догадался? — ее голос прошелестел едва слышно.       — Не знаю, — не свойственным ему, безразличным каким-то жестом он пожал плечами. — Но это ведь абсолютно логично, не находишь? Максимально ослабить того, кто вознамерится похитить самое ценное.       Гермиона шумно вздохнула.       Логично.       Когда Гарри научился размышлять логично? Ее Гарри, который всего пару дней назад чуть не ринулся в замок сломя голову. Не думая и не готовясь.       Она растерялась совершенно, а он, наоборот, оставался необычайно собран.       — Ты в порядке? — тряхнув ее за плечо, Гарри внимательно рассматривал бледный овал веснушчатого лица. А получив в ответ отрывистый кивок, указал на стену. — Давай я, ладно? Не женское это дело, кровь отдавать.       — И когда это ты успел стать таким джентельменом? — нервно хихикнув, она, сжав и разжав онемевшие пальцы в кулак, призвала из сумки нож. — Очень мило с твоей стороны, но нет. Профессор Дамблдор сказал тебе тогда, что ты ценнее, и я с ним согласна.       — Но…       Гарри потянулся было к рукоятке, однако Гермиона вовремя шагнула в сторону.       — Давай без но. Лучше перестрахуемся. Если это тебя успокоит, я сразу выпью Кроветворного. И Укрепляющего. Хорошо?       Сведя к переносице брови, он глянул на гладкую, подернутую влагой стену, а потом обратно на Гермиону. Она его не торопила, и, помедлив несколько секунд, он, ссутулившись, нехотя сдался.       — Ладно. Но мы вылечим все прямо здесь. У тебя ведь отвар Бадьяна с собой?       — С собой, — она невольно поморщилась, понимая, что теперь придется объяснять еще и почему зелье не справляется с пустяковой, казалось бы, царапиной. Но спорить все же не стала. — Договорились.       Всучив Гарри коробку с лекарствами, Гермиона закатала рукав по локоть и провела острием ровно там, где велел ей Северус. После чего, дождавшись проступивших красными бусинками капель, мазнула предплечьем по камню, оставляя на холодной поверхности темный след.       На одно короткое мгновение сделалось тихо, а затем вертикальная щель разрезала каменную гладь надвое, открывая просторное, залитое рассеянным зеленоватым сиянием помещение.       Ни плесени, ни луж, ни погибшего пять лет назад василиска.       Идеально чисто. Идеально тихо.       И до дрожи жутко.       Пока она осторожно осматривалась, Гарри не мигая уставился в одну точку. Туда, где в окружении высоких, обвитых рельефными змеями колонн лежала на полу диадема. Поблескивая в полумраке, она мягко отражала свет палочки Гермионы. Белый, не алый, подумалось как нельзя кстати.       Гарри издалека разницы вроде бы не заметил.       — Нашли, — шепнул он неожиданно сдавленно.       Она тут же вцепилась в подол его кофты, решив, что лучший друг наверняка инстинктивно ринется вперед за крестражем, но он вновь ее удивил. Не сдвинувшись с места, Гарри лишь бросил через плечо:       — Иди лучше ты. У тебя так ловко вышло убрать всю защиту, здесь наверняка тоже что-то есть. Мне не справиться.       Про ее порез, про зажатую в руках шкатулку с зельями, да и про все остальное он, казалось, забыл совершенно. Только пристально следил за бликами, что лениво переливались на немного мутном серебре.       — Хорошо.       Гермиона шумно сглотнула. После чего, бросив на него обеспокоенный взгляд, принялась за дело.       Пока она тщательно и неспешно избавлялась от заклинаний, Гарри у нее за спиной прекратил наконец изучать диадему и принялся внимательно осматривать сам зал. Запрокинув назад голову, он с минуту вглядывался в темноту потолка, а затем опустил подбородок, встречаясь глазами с огромной каменной статуей, что возвышалась у противоположной стены.       — Какой же мощью необходимо обладать, чтобы создать подобное.       — Что? — застыв с поднятыми на уровень груди руками, Гермиона обернулась на его голос. — Прости, я не расслышала.       — Говорю, что это место поражает.       — Что? — она хоть и услышала все, но зачем-то переспросила еще раз. Глупо и несколько растерянно. Не веря, что между странных самих по себе слов промелькнуло, кажется, восхищение.       — Представь, каково это, сотворить нечто, даже отчасти схожее, — он продолжал неотрывно рассматривать высокую фигуру одного из основателей. — Тайное. Открытое лишь избранным и недоступное для других. На века.       — Гарри? — в горле совсем пересохло, и, надсадно прокашлявшись, она закричала что есть сил: — Гарри? Гарри!       — Да? — встрепенувшись, он посмотрел на нее абсолютно ошалело. Словно впервые увидел. — Ты чего орешь? Вдруг кто услышит. Эхо ведь.       И демонстративно потер правое ухо.       — Я ору? — голос вновь сел до свистящего шепота. — С каких пор ты восторгаешься этой мерзкой сырой дырой?       — Восторгаюсь? — он нервно усмехнулся. — Да я минуты считаю до момента, когда мы сможем отсюда свалить. Задумался, Джинни вспомнил. Она, кстати, прямо там лежала, где ты сейчас стоишь. Так странно. Столько лет прошло, а комната эта давит как тогда. Хорошо, василиска здесь больше нет.       Взъерошив непослушные волосы, он неуверенно переступил с ноги на ногу.       Один жест, и перед ней снова стоял ее Гарри.       А вот кто был здесь до него, знать не хотелось совершенно.       — Гермиона? — теперь пришла его очередь приводить ее в чувство. — Ты еще долго? А то лично я не прочь выбраться наверх. И побыстрее.       — Да, да, конечно. Почти все, — деревянными, будто бы онемевшими руками она, надеясь, что последние минуты ей попросту примерещились, опять взялась за чары. Но уже не медля, а наоборот, торопясь, и спустя пару секунд ухватилась за гладкий металл диадемы. — Готово. Можем лететь обратно.       Опустившись на колени, Гермиона собралась было спрятать псевдо-крестраж в сумку, но Гарри понял ее неверно.       — Не уничтожай.       — Ч-что?       Она застыла, а в голове промелькнула не к месту веселая мысль, что несколько часов в школе умудрились превратить ее в настоящую заику.       — Ты ведь меч хочешь достать? — Гарри указал на расшитую бисером сумочку. — Не надо. Лучше прибережем ее для подходящего момента.       — Подходящего? Для чего?       — Например, чтобы выбить Темного Лорда из колеи. Иметь туза в рукаве никогда не помешает.       Едва привстав, она осела на пол подобно безвольной тряпичной кукле.       Не примерещилось.       Нужно было уходить из этих проклятых подземелий. Бежать без оглядки. Как можно скорее выводить отсюда Гарри. Подальше от обители короля змей, подальше от замка и от места, что будило в ее лучшем друге кого-то иного.       Ясно, кого.       А убедившись, что он в безопасности, рассказать о случившемся Северусу. Во всех подробностях, ничего не утаивая.       Снейп придумает, как помочь. Обязательно придумает.       Пока она судорожно пыталась взять себя в руки, Гарри, обождав пару секунд, одернул ее снова:       — Гермиона? Все в порядке?       А не получив ответа, шагнул было ближе, но она, наконец собравшись, вскинула ладонь, останавливая.       — Да. Извини. Что-то я… устала, наверное.       И спешно затолкала диадему в сумку. Подпускать его ближе к ней было никак нельзя. Особенно сейчас.       Поднявшись на ноги, она подхватила ничего не понимающего Гарри под локоть и выскочила в темноту туннеля, не оглядываясь на зыбкую зелень Тайной Комнаты.       Дорога обратно прошла без приключений. Однако, то ли в придачу к заиканию прилагалась излишняя мнительность, то ли ее внимание попросту полностью сосредоточилось на Гарри, но чем дальше они продвигались по узкому, склизкому коридору, тем расслабленнее он становился. Едва уловимые перемены сквозили, казалось, во всем. В обмякшей до дуги линии плеч, в том, как беспечно он опустил палочку. Даже походка его будто бы преобразилась, став более шумной и размашистой.       Впрочем, возможно, дело было в ее разыгравшемся воображении. Очень хотелось в это верить.       Очень.       Поскольку, если нет…       По спине пробежал холодок, заставляя сильнее сжать гладкое древко. Серебряный свет, рассеивающий плотный мрак подземелий, дрогнул следом за ее рукой.       Соберись, Грейнджер!       Медленно выдохнув, она глубоко втянула в легкие воздух, успокаиваясь. Решив, что станет решать проблемы по мере их поступления. Для начала им необходимо вернуться в лагерь целыми и невредимыми. Остальное потом.       Полет наверх прошел в полном молчании, а когда умывальник за их спинами бесшумно встал на место, скрывая черную дыру трубы, Гарри своей какой-то отчасти беспечной радости уже не прятал. А Гермиона на этот раз одергивать его не стала.       Не хотелось.       Увиденное и услышанное сегодня ночью не давало ей покоя, тревожило, но в остальном их вылазка и правда прошла как нельзя лучше. Гарри, вроде бы, ничего не заподозрил, а управились они даже быстрее, чем планировалось.       То, что коридоры, ведущие к выходу, пустовали, Гермиона знала и так. Оставалось лишь проверить карту да убедиться наверняка.       И можно отправляться домой.       Пока она прятала метлу в сумку, Гарри, которому, очевидно, тоже не терпелось вернуться в лагерь, взмахом палочки призвал заколдованный Мародерами пергамент. Перехватить его Гермиона не успела и теперь, закусив губу, следила за тем, как он раскладывает на плиточном полу желтоватую бумагу.       Северус был достаточно далеко, обговоренный вчера путь к отступлению был чист, но на душе почему-то скребли кошки.       Уже пройдясь по холлам и лестницам вплоть до главных дверей, Гарри собирался было сложить карту, как вдруг, вздрогнув, снова резко расправил ее ладонями и низко склонился к переплетению чернильных линий.       — Какого…       Ее сердце ухнуло в пятки.       Не зная, да и не уверенная, хочет ли знать, что именно привлекло его внимание, Гермиона пробежалась глазами по безлюдным извилистым ходам, пока не уткнулась в один из углов пергамента. Цепочка незанятых никем кабинетов, четвертый этаж, совсем недалеко от библиотеки.       Скользнув от первого ко второму, а потом и к третьему, она нашла то, что заметил он.       И в тот же момент поняла, что послушаться Дамблдора и отправляться в школу вместо того, чтобы рассказать наконец все Гарри, было ошибкой.       Фатальной, глупой, непростительной ошибкой.       Им слишком долго везло. В Гринготтсе, в Албании и после. Но ничто не длится вечно.       Обведенный черным квадрат. Четвертый этаж, четыре линии, четыре имени. До тошноты невероятное, нелепое совпадение.       Северус рассчитал и предусмотрел многое. Но даже ему не под силу было предугадать все.       — Надо помочь, — не отрываясь, Гарри следил за тем, как точки, будто танцуя, то сближаются, почти что сливаясь воедино, то вновь отдаляются.       — Нет.       Ухватив за край карты, Гермиона потянула ее к себе, но он хлопнул ладонью посередине, останавливая.       — Да.       — Чем ты собираешься помочь, Гарри? С Джинни профессор МакГонагалл! Неужели…       Она вглядывалась в его лицо, судорожно надеясь различить хоть капельку сомнения, неуверенности, смятения. Того, что поможет достучаться до его разума. Однако встретила лишь горящий ярким огнем запал. Так похожий на тот, что едва не заставил его сломя голову нестись в Хогвартс два дня назад.       — Да, а заодно и оба Кэрроу! Ты ведь слышала по радио, что эти якобы учителя здесь творят, — его пальцы, побелев, сжали, сминая, старую бумагу. — Сейчас еще урод Снейп к ним присоединится, и они устроят ей настоящий ад.       — Но проф…       — Брось! МакГонагалл сколько лет? Девяносто? Помнишь, на пятом она пыталась защитить Хагрида, но даже палочку достать не успела. Ее мгновенно оглушили. Ты что, правда думаешь, что она выстоит против двоих или троих Пожирателей?       Воспользовавшись тем, что его близкий к крику голос на один короткий миг Гермиону откровенно напугал, он резко дернул на себя карту и сложил ее так, чтобы видеть дорогу к нужному кабинету. А затем вскочил на ноги.       Потеряв пергамент, она успела первой ухватить сумку и, в два шага оказавшись у двери, прислонилась к ней спиной.       — Я тебя не пущу, — раскинув руки в сторону, она уперлась ладонями в камень стены. — И мантию не отдам.       — Серьезно? — Гарри окинул ее удивленным, нет, недоверчивым взглядом. — Гермиона, ты весишь меня меньше раза в два.       — Зато я сильнее, — запоздало сообразив, что так ничего не добьется, она выхватила из рукава древко и выставила перед собой. — Не пущу! Идти туда глупо. А если нас заметят? А если вызовут Темного Лорда? А…       — А если они убьют Джинни? Или запытают до полоумия, как родителей Невилла?       — Ничего такого не произойдет. Джинни чистокровная. Ее не тронут. Они наверняка… не знаю… — доводы разума закончились как нельзя невовремя, и Гермиона умоляюще свела к переносице брови. — Она будет в порядке. Я уверена. Нам нужно уходить. Пожалуйста…       Задумчиво посмотрев на чуть подрагивающий кончик ее палочки, Гарри поднял глаза. И сказал как-то непривычно холодно, спокойно:       — Тебе придется меня вырубить или наложить Империо. Ты и правда сильнее, так что наверняка выйдет. Но знай, случись что с Джинни… Я тебе никогда этого не прощу. Никогда.       — Гарри… — она была опасно близка к тому, чтобы расплакаться. И расплакалась бы, разрыдалась, если бы знала, что поможет. Да вот только догадывалась, что ничего уже не изменить. — Пожалуйста…       — Я не прошу идти со мной. Возвращайся в лагерь. Крестраж забери с собой. Уничтожишь, когда придет время.       — Но…       Он снова перебил, не давая договорить:       — Если меня схватят, то я просто встречусь с ним раньше, чем должен был. И сделаю все, что могу. Зачем тянуть? Так или иначе, осталась лишь диадема.       — А змея? А кубок? — вспомнив его слова в ту дождливую ночь, когда они разругались вдрызг, Гермиона ухватилась за этот шанс из последних сил. — Мы даже не знаем, где он. Отправляться к Темному Лорду рано!       — Змея всегда рядом с ним, по отдельности их не достать. Кубка нет. Я точно знаю. Только, Мерлин, умоляю, не спрашивай откуда.       Мысли в голове шумно хлопали крыльями загнанной стаей птиц, лопатки упирались в старую дверь, а руки тряслись уже настолько сильно, что реши она все-таки воспользоваться магией, то вряд ли попала бы в Гарри.       И он, очевидно, заметив, как расшатала ее собственная же неуверенность, добил одним единственным вопросом:       — А если бы там был Рон?       Рвано выдохнув, Гермиона опустила палочку.       — Пожалуйста… — повторять одно и то же смысла не было, но она будто бы еще надеялась, что выйдет. Что Гарри передумает. Что они покинут Хогвартс целыми и невредимыми. — Не надо… Пожалуйста…       — Уйди с дороги, Гермиона.       Не выпуская из рук древка, она прижала ладони к горящему огнем лицу. А затем сжала виски, принимая единственно верное для себя решение.       — Нет. Я тебя не брошу. Но, умоляю, давай вести себя осторожно. Посмотрим, нужна ли им вообще помощь, прежде чем лезть на рожон. Может, все не так и страшно. Хорошо?       Гарри молча кивнул, а она, смиряясь, встала на колени и, спешно выстраивая более-менее прочные щиты, достала из сумки мантию-невидимку.       — Не торопимся. Для начала постараемся подслушать, что там происходит. Открывшуюся ни с того, ни с сего дверь Кэрроу наверняка заметят.       — Ладно, — пробормотал он совершенно отрешенно. Мыслями наверняка блуждая уже этажом выше.       Плащ вновь надежно скрыл их от посторонних глаз, а тихий скрип старых петель проводил в путь.       Шли они медленно, взявшись за руки. О чем думал Гарри, она не знала, сама же была недалеко от того, чтобы начать молиться.       Богу, Мерлину, Моргане.       Неважно кому, лишь бы помогло.       Сообщить Северусу о случившемся не было возможности, и сперва Гермиона надеялась, что он почувствует неладное сам. Поймет, где они, и отправится следом. Но с каждым шагом по каменной лестнице это ее неосмысленное, инстинктивное желание сменялось иным. Осознанным и куда более сильным.       Что он не почувствует ничего.       Она не смогла переубедить лучшего друга, не смогла бросить, и в этом, определенно, была ее вина. Но если из-за ее слабости или глупости пострадает или выдаст себя Снейп…       Нет. Этого допустить было никак нельзя.       Чем выше они поднимались, тем страшнее становилось. А приближаясь к последнему повороту, она всерьез задумалась, не наложить ли все-таки на Гарри Империо. И даже приподняла, унимая дрожь в руках, древко.       Слишком поздно.       С громким, сухим треском распахнулась настежь дверь, а следом раздался приглушенный женский крик.       Ночь выдалась ясная, и холодный оконный свет выхватил из темноты темные силуэты. Сперва смазанные, а затем, стоило им оказаться в лужице лунного серебра, уже отчетливые.       Четверо. Их действительно было четверо. Карта Мародеров никогда не врет.       Невысокая, сутулая и коренастая женщина, приставив к горлу палочку, оттягивала за длинную, цвета перца с солью косу другую. Высокую и прямую, как шпала.       Тем временем ее брат, такой же неказистый, как и сестра, зато широкоплечий, ухватив за шею, прижимал к стене ту, кого можно было узнать за сотню миль по растрепанной копне огненно-рыжих волос.       — Ну что, поттеровская подстилка? — хриплый, гнусавый голос звучал до мерзкого весело. — Расскажешь мне, наконец, где шляется твой дружок?       Почувствовав, как Гарри мгновенно дернулся вперед, Гермиона крепко сжала его ладонь.       — Подожди, — шепнула она едва слышно. Теперь уже действительно молясь, чтобы он послушался. — Пожалуйста.       Помогло.       Гарри стиснул ее пальцы в ответ до хруста.       Джинни промолчала.       — Амикус, какого черта ты с ней церемонишься? Забыл, как палочкой пользоваться?       — Ты знаешь, что нельзя, — оживление сменилось неподдельным разочарованием. — Нельзя…       — Но если очень хочется, то можно, — дернув МакГонагалл за волосы так, что она запрокинула голову почти горизонтально, Алекто осклабилась. — Боишься руки марать, давай я. Только старуху подержи.       — Оставьте девочку, она ведь сказала, что ничего не знает.       На этот раз пришла очередь Гермионы вцепиться в руку лучшего друга.       Гордая, принципиальная, железная, сильная. Строгая, но справедливая. Такой она помнила своего любимого учителя.       Сейчас же от всего этого не осталось и следа.       Минерва просила. Нет, умоляла.       Впрочем, даже упади она на колени и примись целовать Кэрроу ноги, вряд ли они бы ее послушали.       — Девочку? — гадкий мужской гогот эхом разнесся по коридору. — Ты что, правда думаешь, что она еще девочка? Да она наверняка давно перед Поттером ноги раздвинула. Хотя… — сальный взгляд скользнул вниз. — Убедиться не помешает. Что скажешь, Алекто?       Гермиона не видела, но почувствовала, как Гарри наклонился к ней совсем низко, сбивчиво шепча прямо в ухо:       — Нам надо…       — Подожди. Пожалуйста, подожди. Вдруг обойдется? Болтать они все горазды. Ты же сам говорил.       Грубоватый женский голос оборвал ее едва успевшую оформиться во что-то менее призрачное надежду:       — Делай с ней что хочешь, только память потом стереть не забудь. И этой тоже, — Кэрроу кивнула на пошатнувшуюся как от сильного ветра МакГонагалл. — Но пусть сперва выложит нам, что знает. Девять месяцев здесь и молчит как рыба. Живая до сих пор, будто неприкосновенная. Через пару недель начнутся летние каникулы, уедет она, и остальные Уизли слиняют, как пить дать. Потом уже ничего не узнаем. Давай ее сюда. Я сама все сделаю. Надоела.              Собственные рассуждения, казалось, распаляли ее лишь больше. Амикус же, наоборот, откровенно медлил. Даже перестал вжимать какую-то непривычно вялую Джинни в стену, дав ей возможность слегка отдышаться.       — Ну не знаю. А сыворотка? — он почесал мясистый подбородок короткими, словно обрубки, пальцами. — Снейп ведь ее поил.       — Сыворотка то, сыворотка се. Старые добрые пытки развяжут ей язык получше любого зелья, — заметив, что брат ее явно никак не может решиться, Алекто вкрадчиво добавила: — Представь, как наградит нас Темный Лорд, когда мы принесем ему все на блюдечке. Тогда место Северуса наверняка твое. Ты же хочешь?       Она попала в точку.       — Ну ладно, давай, — расправив сутулые плечи, он разом приосанился. Наверняка мысленно уже примеряя на себя новый титул. — Я-то не против, дергаться потом меньше будет.       Оттолкнув побледневшую Минерву брату, Алекто шагнула к осевшей на пол Джинни.       — Кру…       Все остальное случилось так быстро, что Гермиона не успела даже понять, в какой момент потеряла контроль над ситуацией. Вот только если произошедшее в подвалах Гринготтса запомнилось ей подобно созданному в замедленной съемке магловскому фильму, то эта ночь осталась в памяти беспорядочным, смазанным калейдоскопом красок.       В основном красных.       Но отчасти и зеленых.       Вырвав руку, Гарри вынырнул из-под мантии и метнулся за угол, а она, помедлив всего долю секунды, следом.       И опоздала.       Первая бордовая вспышка отбросила едва успевшую поднять палочку Алекто в черноту холла. А вторая, вслепую отправленная Амикусом, встретила Гарри, словно лишь его и дожидалась. Обернувшись и увидев, кто именно напал на его сестру, он, явно не веря своим глазам, застыл, дав Гермионе призрачный, но шанс.       Однако куда вчерашним детям до Пожирателей Смерти.       Ее алый луч отскочил от его щита в пустоту.       Где-то поодаль МакГонагалл судорожно искала в складках мантии Алекто свое древко. А найдя, резко вскочила на ноги и неожиданно быстро метнулась мимо Гермионы. На ходу ставя между ней и темным коридором защиту. Отразившую еще одно заклинание.       Даже не оглядываясь, Гермиона прекрасно знала, чье. Как и кому оно предназначалось.       Точно не ей.       — Ты?! — в голос Минервы вернулась, казалось, вся утерянная было сталь. А может, сквозившая в нем неприкрытая ненависть просто усиливала впечатление. — Ну уж нет!       — Северус! — несмотря на внешнюю неповоротливость, Амикус расправлялся с летящими в него чарами играючи, но нападать сам почему-то не торопился. — Поживее разбирайся с этой каргой да давай сюда. К нам тут гости пожаловали.       Однако в отличие от своих учеников, бывших и нынешних, декан Гриффиндора была не так проста, и не успевшему подойти ближе Снейпу пришлось вскоре отступить назад под шквалом ярких вспышек.       Гермиона же, не прерываясь, бросала в Кэрроу одно Обездвиживающее, Взрывающее да Жалящее за другим, чувствуя, как силы ее, телесные и волшебные, неуклонно тают, подобно снегу под весенним солнцем. Но ни один из лучей не задел цели. И где-то глубоко, неосознанно, промелькнула было мысль, что единственными чарами, которые невозможно отразить, являются, конечно же, Непростительные.       Но тут слева вдруг скользнуло нечто слабое, еле уловимое.       Амикус заметил, что Джинни подобралась к Алекто и нашла свою палочку ровно в тот момент, когда младшая Уизли решительно ее вскинула.       — Сектумсепра!       Проскочив сквозь не успевший вовремя сместиться в сторону щит, проклятие пусть и ослабло, но все-таки полоснуло его по левому плечу, рассекая черную мантию, а за ней и кожу.       — Ах ты ж, маленькая дрянь!       Зеленая вспышка выбила каменную крошку из стены прямо над растрепанной рыжей макушкой. Гермиона тут же вновь попыталась его оглушить, но Кэрроу восстановил свою защиту невероятно быстро, и второе Смертельное полетело уже в ее сторону. Споткнувшись на ровном месте, она едва успела отскочить.       — Амикус, не смей! — Снейп кричал рублено, на выдохе. Вопреки опасениям Гарри, МакГонагалл оказалась действительно сильным противником. Впрочем, возможно, дело было в том, с кем именно она сейчас билась. Не просто что есть мочи, а будто в последний раз. Не на жизнь, а на смерть. — Темный Лорд велел привести их невредимыми!       — Поттера. О Уизли речи не было. О грязнокровке тем более.       То, как сражался Кэрроу, в любой другой ситуации поразило бы. Сутулый, заплывший и, на первый взгляд, неуклюжий, он, очевидно, зная свои слабости, почти не двигался. Лишь непрерывные, отточенные движения двух рук. Удерживая беспалочковый щит левой, колдовал он правой.       К нему было не прорваться.       — Амикус!       Не услышав или, скорее, не желая слышать повторный отклик, он резко, со свистом рассек древком воздух. Еще один зеленый луч, на этот раз совсем близко к Джинни.       Слишком близко.       От первого она отшатнулась вправо, от второго влево, уткнувшись плечом в распахнутую настежь дверь того кабинета, из которого Кэрроу выволокли ее с МакГонагалл всего несколько минут назад.       Тем самым загнав саму себя в ловушку.       Путь к отступлению остался только один, но там ее наверняка встретило бы третье проклятие. И последнее.       Во всяком случае, для нее.       Даже зажатая в угол, она пыталась бороться, но ни одно из ее заклинаний не достигало цели. Как, впрочем, и чары Гермионы. Их красные, оранжевые и белые вспышки фейерверком отскакивали от созданной Амикусом брони, словно безвредные хлопушки из Всевозможных волшебных вредилок.       Верно оценив ситуацию, он, прежде чем закончить начатое, довольно ухмыльнулся.       На несколько секунд все вдруг невозможно замедлилось.       И заглохло.       Оценивающе глянув с одной перепуганной девчонки на другую, Кэрроу, остановив свой выбор на Джинни, оскалился:       — Всегда ненавидел рыжих.       В ответ она только подняла на уровень груди палочку да вжалась в дверной косяк. Понимая, что ее ждет, как и то, что защититься уже не сможет.       Беспомощно обернувшись, Гермиона заметила, что Северусу удалось продвинуться вперед. Но если он все еще пытался окликнуть Кэрроу да вроде бы достучаться до МакГонагалл, то та, казалось, не различала ничего вокруг. Обратив весь накопленный внутри гнев минувшего года в магию, она направила ее против того, кого считала убийцей и предателем.       Помощи ждать было неоткуда.       «Столкнувшись лицом к лицу со смертельным проклятием, решать придется быстро. Впрочем, и вариантов совсем немного. Бежать, умереть самому или убить, защищаясь.»       И когда Амикус занес древко для следующего удара, а Джинни, сдаваясь, крепко зажмурилась, Гермиона услышала, как по коридору разнеслось эхо звонкого женского голоса:       — Авада Кедавра!       Ее голоса.       Пробив щит, словно того не существовало, яркий изумрудный луч ударил Кэрроу чуть левее солнечного сплетения. Ниже плеча. Туда, где даже у бессердечного человека наверняка бился, разгоняя кровь по сосудам, сгусток мышц.       Будто отказываясь принимать случившееся, Амикус удивленно застыл с приподнятой впереди рукой. Лишь на один короткий миг, который показался Гермионе вечностью. А затем шагнул назад. Впрочем, нет, не шагнул. Покачнулся.       И рухнул безвольным мешком с каким-то глухим, сухим, неживым шорохом.       — Гермиона!       На резкий мужской окрик, что рывком вытянул ее из подступивших вплотную дьявольских силков осознания случившегося, она обернулась ровно в тот момент, когда Снейпу удалось наконец одержать верх. Не слыша, кого именно он звал и как, не замечая ничего и никого вокруг, МакГонагалл билась до последнего.       Какая-то секунда. Им с Джинни оставалось продержаться всего секунду.       Он бросился было в их сторону, но Минерва, вцепившись вдруг в его мантию, обессиленно упала на колени.       — Только не ее. Умоляю, только не ее, Северус…       — Мерлин, да за кого ты меня принимаешь!       С треском вырвав край черной ткани из побелевших от напряжения пальцев, он в два шага оказался рядом с Гермионой и, крепко схватив за локоть, дернул себе за спину. Отгораживая от распластанной на полу Алекто, о которой все, кроме него, совершенно забыли.       Резкий взмах запястья, и древко Джинни отскочило к Снейпу, а еще одно Оглушающее полетело в и без того бездвижное тело старшей Кэрроу.       — Не высовывайся.       Гермиона ни спорить, ни сопротивляться не собиралась. Лишь сжала жесткие плечи, как спасательный круг. Удерживая ее за собой, он вслепую попытался затолкать отобранные у МакГонагалл и Джинни палочки в задний карман джинс. Не вышло. И перехватив его запястье, она помогла. Но когда Северус ступил вперед, тут же потянула обратно, обвивая руками. Не пуская.       — Осторожно, по…       Ее перепуганный шепот он мгновенно оборвал:       — Уймись. Я только проверю, что именно она видела.       Прекратив тащить его на себя, Гермиона сложила ладони поверх ряда черных пуговиц, защищая хотя бы так, и послушно уткнулась носом ему в лопатку.       — Северус, мисс Грейнджер, что происходит? — опираясь на стену, Минерва поднялась на ноги. — Что…       — Молчать!       Он рявкнул так громко, что Гермиона прижалась к нему еще плотнее, а шагнувшая было ближе МакГонагалл, напротив, отшатнулась. Раскрасневшаяся в тон цвета своих волос Джинни и вовсе сползла по дверному косяку, оседая на пол как подкошенная.       А затем все трое замерли. Одна, несмело выглянув из-за укрывавшей ее спины, не мигая уставилась на то, что увидела наконец чуть в стороне от бессознательной Алекто. Две же другие непонимающе, а может, и наоборот, понимающе, на нее, стиснувшую Снейпа так, словно ничего важнее него в этом мире сейчас не существовало.       Узнав, что хотел, Северус не без труда высвободился из кольца ее рук и резко развернулся.       — Какого дьявола вы здесь забыли, Гер… Гермиона? — и теперь уже скорее взволнованно, чем зло: — Гермиона!       Первый раз она свое имя не услышала. Второй тоже. Только на третий, когда он, схватив ее за плечи, грубо встряхнул, нехотя оторвалась от мужских ног в изношенных черных ботинках, что галочкой раскинулись на каменном полу.       — Надо ему помочь.       — Ге…       — Помоги! — перебивая Снейпа на полуслове, она вцепилась в полы мантии, дернув его на себя так сильно, что он неровно пошатнулся. — Северус, помоги ему, пожалуйста, помоги. Я знаю, он плохой человек, но ведь человек…       — Я не могу.       Он поймал, мягко сжимая, ее запястья, но она быстро, до смазанного в одно цветастое ничего мира, затрясла головой.       — Можешь, ты все можешь. Ты же меня с того света вытащил. Пожалуйста, помоги ему, я тебя умоляю, я…       — Я не могу возвращать мертвых к жизни, — вовремя заметив, как она, пошатнувшись, попыталась было шагнуть назад, Северус потянул ее обратно, подхватывая ладонями лицо. Заставляя посмотреть себе в глаза. — Он мертв. Все закончилось. Успокойся.       Гермиона вроде бы слышала его слова, но смысл их оставался для нее спрятан.       Точнее нет. Смысла в сказанном им не было вовсе. Не могло быть.       Не могло.       — Нет… Нет!       Продолжая ей что-то говорить, Снейп загородил собой Кэрроу. Его тело, выскользнувшую из раскрытой ладони палочку и даже стоптанные на наружной стороне ребристые подошвы.       Но упускать Амикуса из виду было нельзя. Никак нельзя.       Ведь он был опасен. Она была тому свидетелем.       Он мог очнуться и напасть исподтишка.       Неожиданно для всех, включая саму себя, Гермиона, сбросив с себя мужские руки, рывком подскочила вверх. То ли надеясь разглядеть, что происходит у Северуса за спиной, то ли просто пытаясь вырваться. А может, и то и то. Она прыгнула так резко и высоко, что даже Снейп на мгновенье растерялся, потеряв ее, но уже через долю секунды перехватил поперек туловища и оттащил подальше.       — Мерлин! — а затем буквально прорычал попытавшейся было вмешаться МакГонагалл. — Не лезь!       Перепуганная до смерти Минерва удивительно покорно отступила назад.       Опустив Гермиону на ноги так, что Амикус и Алекто остались позади, он, удерживая ее теперь крепко, не давая обернуться, наклонился почти вплотную.       — Он мертв. Ему не помочь. Успокойся.       Тряхнуть головой не вышло, и она лишь сбивчиво забормотала:       — Нет… Он не может… Я не могла. Я же не хотела, а надо хотеть… Ненавидеть. А я… я и не поняла…       — Успокойся! Ставь щиты и соберись. Остальное потом.       Окончательное осознание того, что она совершила, запоздало сжало ребра железными тисками. Как тогда, совсем давно, в лесу. И вместо ответа Гермиона только изо всех сил вцепилась в Снейпа.       Он понял все будто бы быстрее нее самой.       — Так. Тише, — из низкого голоса разом пропали все до одной нотки ярости. Бросив в сторону обеих коридоров по Заглушающему, Северус скользнул ладонями по ее плечам до острых локтей и обратно. — Тише. Дыши.       — Не… — неразборчивый, свистящий хрип. — Не… могу…       Втянуть в легкие капельку кислорода получилось, а вот выпустить углекислый газ наружу — нет. Растянутая до предела грудь болезненно полыхнула адским огнем. Казалось, еще немного, и ее просто разорвет изнутри. Ворот застегнутой наглухо толстовки нещадно душил, мешая, и, не в силах выдавить из себя хоть слово, Гермиона царапнула ногтями где-то под подбородком.       Снейп вновь догадался мгновенно.       — Можешь, — дернув за бегунок молнии, он расстегнул кофту. Холод ночного замка лизнул кожу в вырезе белой майки, и стало чуть легче. — Ты умница. Ты справишься. Давай вместе. Как в прошлый раз. Помнишь?       Она отрывисто кивнула, а он, потянув ее вниз, помог опуститься на пол.       — Обопрись на меня, — Северус положил ее взмокшие ладони себе на плечи, после чего мягко погладил клетку ребер прямо над талией. — Вот так. Все хорошо. Я рядом.       Откуда-то появились сумевшие наконец отмереть Джинни с МакГонагалл. Но лезть под руку, как и задавать вопросы, видимо, уже не решались. Только не отрываясь следили за тем, как Снейп, убрав с бледного, как мел, лица выбившиеся из французской косы волосы, глубоко вдохнул и медленно, спокойно выдохнул. А затем еще.       И еще.       — Ну же, давай, Гермиона.       На четвертый вышло и у нее. Хрипло, надсадно раскашлявшись, она обессиленно уткнулась лбом в колючую ткань сюртука.       — Умница, — подпуская больше воздуха, он снова, как много месяцев назад, заправил ей за ухо кудряшку. — Все хорошо. Ты умница.       Едва черные точки перед глазами начали бледнеть, она бессвязно, невнятно зашептала:       — Прости меня, пожалуйста, прости. Я…       — Не надо, — теплая ладонь легла на спину и принялась мягко поглаживать вверх-вниз. Следуя за неровным дыханием. — Успокойся. Отдышись.       Послушно прикрыв веки, она вновь втянула такой божественно вкусный воздух. Но Снейп вдруг неожиданно грубо тряхнул ее за плечо, заставляя растерянно вскинуть голову.       — Гермиона, сколько часов порезу?       — Ч-что? — шмыгнув носом, она, судорожно моргая, уставилась сначала на него, а потом, проследив за озадаченным взглядом, на только что сотворенную им диагностику. — Вот черт…       — Что с ней, Северус?       Собравшись окончательно, МакГонагалл недоуменно всматривалась в желто-красную вязь, однако Снейп отвечать на чьи-либо вопросы явно не собирался. Лишь вывернул Гермионе запястье да задрал успевший пропитаться кровью насквозь рукав свитера. А ощупав ровные края раны, нахмурился еще сильнее и нетерпеливо повторил:       — Сколько часов?       — Т-три… В-вроде…       В голове прояснялось слишком медленно. Медленно настолько, что даже ответить на простой совершенно вопрос казалось немыслимой задачей. Северус это, конечно, заметил тоже. И приподняв ее подбородок, пристально посмотрел прямо в глаза.       — Времени мало, я поставлю тебе щиты сам. С остальным разберемся позже. Хорошо?       Она дважды кивнула, чувствуя, как, не дожидаясь ее согласия, пожар внутри начинает гаснуть. Словно огонь, что спалил последние дрова дотла, он неуклонно тух за преградой, которую выстраивал Снейп. Выстраивал удивительно быстро, но при этом тщательно. Кирпичик за кирпичиком, он будто замуровывал где-то глубоко болезненно четкое осознание совершенного ею. И когда прочная стена наглухо отгородила потерявший последние опоры разум от случившегося сегодня ночью, Гермиона тихо выдохнула.       Не ощущая более ничего, кроме тяжелой, свинцовой усталости.       Убедившись, что приступ паники остался позади, и она теперь скорее уснет, чем убежит, Снейп вернулся к изучению разноцветных бликов чар. Он собирался было перепроверить их в третий раз, когда Гермиона, вздернув руку, свернула диагностику коротким движением пальцев. МакГонагалл сдавленно охнула, Джинни, открыв рот, уставилась на пустое место, где только что переливалась неровным светом диагностика, а Северус свел к переносице брови так плотно, что те обратились прямой черной линией.       — Сдурела? Если ничего не делать, ты не успеешь дойти до главных ворот. Потеряешь сознание, — после чего протянул уже не раздраженно, а скорее задумчиво: — Я не понимаю, в чем дело, магия крови…       Он, возможно, и не понимал, зато она знала наверняка.       — Дело не в ней, — прикрыв веки, Гермиона вяло потерла переносицу и вспомнила ночь на одиноком скалистом островке. Камни, отрезвляющий холод соленой морской воды и гадкий металлический привкус во рту. — Я недавно потратилась. Сильно. Думала, что восстановилась, но, очевидно, нет. Рана это просто усугубила, — а заметив, что он буравит ее взглядом, явно ожидая дальнейших объяснений, покосилась на Минерву с Джинни и добавила: — Не здесь, ладно? Я объясню. Потом.       Определенным достоинством Снейпа было отчетливое понимание, когда задавать вопросы стоит, а когда нет.       Он лишь отрывисто кивнул.       — Надо убрать.       — Сейчас?       — Нет, через неделю, — Северус раздраженно закатил глаза. — задирай повыше рукав или снимай свитер, я быстро.       — Хорошо.       — Где сумка?       Гермиона дернулась было в сторону коридора, где остались лежать брошенные ею с Гарри впопыхах вещи, но Снейп одним коротким взглядом без слов буквально пригвоздил ее к месту, и она послушно осела. Только стянула кофту да повязала ее на талии.       Вскочив на ноги, Северус скрылся в темноте, что царила за краем лужицы заливавшего четверых лунного света.       — Гермиона, что все это значит? — Джинни настороженно всматривалась во мрак, где секунду назад скрылась высокая худая фигура. — Почему он так тебе помогает? Что с Гарри? Где Рон?       — Джин, не волнуйся, он с нами, — она ответила уклончиво, прекрасно понимая, что именно прячется за этим неопределенным «так». — Он всегда нам помогал.       — Всегда? Как это всегда?       Не зная, что стоит говорить, а что нет, Гермиона молча положила свою ладонь поверх ее. А потом, разом встрепенувшись, ко лбу. До липкого влажному.       — Мерлин, да ты вся горишь!       — Мы направлялись в больничное крыло, — вмешалась притихшая было МакГонагалл. — Меня вызвала мисс Фрейзер.       — Айлис, моя соседка, — пояснила Джинни. — Мне стало совсем плохо, и она жутко перепугалась…       Ее тут же передернуло от очередного приступа дрожи, и Минерва, стянув надетый поверх ночной сорочки клетчатый халат, заботливо накинула его на плечи своей ученице.       — И вы не придумали ничего лучше, чтобы тащиться туда посреди ночи? — вернувшись вместе с расшитой бисером сумкой, Снейп вновь опустился на колени перед Гермионой и, подхватив ее предплечье, шепнул очищающее. А затем температура низкого голоса в один миг упала до абсолютного нуля. — Сколько раз я велел не высовываться из комнат после отбоя?       — Не то чтобы у нас были причины слушать тебя, Северус…       — Действительно, — он брезгливо поморщился. — Двадцати семи лет, что ты меня знаешь, оказалось недостаточно?       — Они обнулились, когда ты убил Альбуса, — в твердом женском голосе снова остро блеснула сталь. — Или, может, объяснишь, наконец, что происходит?       — Сама головой подумай, Минерва. Раньше ты вроде умела.       Недовольно поджав губы, она пристально следила за ним с написанным крупными буквами на лбу недоверием. За тем, как он осторожно ощупывает края пореза, снова создает диагностику и управляет ею длинными пальцами.       И вдруг, округлив глаза, шумно выдохнула и прижала ко рту ладонь.       Свернув чары, Снейп только криво усмехнулся.       — Год, чтобы догадаться. Теперь я понимаю, почему Альбус тебя в свои тайные планы не посвятил. Логическое мышление сильной стороной Гриффиндора не было никогда.       Гермиона собралась уже было вмешаться, но Северус зыркнул на нее до того раздраженно, что она мгновенно прикусила язык. Разумно решив, что молчание сейчас и правда на вес золота.       Джинни переводила непонимающий взгляд с замершей подобно статуе МакГонагалл на Снейпа, потом к подруге, и вновь по кругу.       — Гермиона, — она подобралась к ней ближе. То ли потому, что хотела быть рядом с ней, то ли просто подальше от других. — П-профессор, что с Гарри? И где Рон?       Двое, что знали ответ на последний вопрос, бегло переглянулись.       — Поттера я оглушил, — ответил Северус как ни в чем не бывало. — Он очнулся не вовремя.       — Мистер Поттер пытался помочь мне, — окончательно возвратив себе самообладание, МакГонагалл посмотрела на Джинни немного виновато.       Снейп лишь презрительно хмыкнул.       — Я бы не назвал это попыткой, — он призвал из сумки шкатулку и, выудив из нее несколько флаконов, протянул Гермионе первый. — Пей.       — Мы не уйдем отсюда? — она удивленно обернулась на немую темноту коридоров. — А вдруг объявится кто-то еще?       — Оставлять Алекто глупо. Да и не появится больше никто, — он безразлично пожал плечами. — Ад пуст, все бесы здесь, — а затем подтолкнул ее руку снизу. — Пей.       Склянки с Укрепляющим и Кроветворным она осушила не споря, а вот на Обезболивающем помедлила. После чего протянула его обратно Северусу.       — Обойдусь.       — Ты в своем уме? — Снейп ошарашенно уставился на нее, очевидно, решив, что из-за случившегося она все-таки тронулась. — Не время геройствовать, Гермиона. Делай что говорю.       — И кто тогда выведет нас с Гарри отсюда? Ты? Потому что в таком состоянии меня развезет даже от одного флакона, и тебе это прекрасно известно.       Словно надеясь убедиться в ее помешательстве если не с помощью чар, то пользуясь старыми добрыми магловскими способами, он приложил тыльную сторону ладони ко взмокшему лбу.       — Совсем ледяная, — из низкого голоса исчезло все подчистую. Кроме, конечно, волнения. — Как ты себя чувствуешь?       Она прислушалась к себе, не различив, впрочем, ничего нового.       — После зелий стало значительно лучше, а в целом — как в прошлый раз. Голова кружится, слабость. Странно, что кровь носом не идет.       Нахмурившись только сильнее, он опять поднял палочку, собираясь в сотый раз сотворить диагностику, но Гермиона перехватила его запястье.       — Прекрати. Ты все видел. У нас мало времени. Убирай порез, я потерплю.       Помедлив долю секунды, Снейп выругался сквозь зубы и невербально призвал из сумки уже хорошо знакомый обоим нож.       — Минерва, держи ее крепко. Чтобы не дергалась.       Не мигая следя за тем, как под чарами краснеет узкое лезвие, МакГонагалл перебралась своей бывшей ученице за спину.       — Что именно ты собираешься с ней делать, Северус?       Отвечать на ее вопросы он все еще явно был не в настроении, и за него это сделала Гермиона:       — Мне надо прижечь рану. Она тянет слишком много сил, а для меня подобное… — но заметив, что на этих ее словах Снейп, предостерегая, чуть повел головой, осеклась. И договорила как-то невпопад: — Надо прижечь.       — Неужели нельзя как-то…       — Неужели нельзя просто помолчать? — Снейп снова подал голос. — Или посидим, посплетничаем? Может, тебе эльфа позвать с чаем и пирожными?       Несмотря на заглушку, он уже давно не кричал, а скорее шипел, что, впрочем, было одной из крайних ступеней его раздражения. Гермиона, во всяком случае, это знала. МакГонагалл, видимо, тоже, потому как, помедлив, все же положила ладони ей на плечи.       Готовая удержать, если понадобится.       Нож раскалился до ровного ало-оранжевого цвета. Вывернув Гермионе руку, Снейп поднес его к краю пореза, но, остановившись, поднял на нее взгляд.       Спрашивая разрешения.       Она уверенно кивнула.       — Жги.       После прыжка аппарации из Словении ее личная шкала боли обзавелась парой дополнительных насечек, и, как ни странно, но, наверное, именно благодаря пережитому тогда она смогла справиться с происходящим сейчас практически без потерь.       Лишь неосознанно стряхнув с плеч чьи-то чужие пальцы, но одновременно и не двигаясь, чтобы не мешать Северусу, Гермиона крепко вцепилась ему в ногу.       И еще, кажется, выругалась. Довольно грязно. Однако уверена не была.       Все вокруг полыхало красным, предплечье плавилось в прямом смысле слова, и, наклонив голову, она до мерзкого скрежета сцепила зубы.       А затем, когда от того, чтобы все-таки закричать, ее не отделяло почти ничего, безжалостная пытка огнем внезапно начала отступать. И за бордовым маревом вновь появились другие, пусть и слабые, но оттого не менее реальные чувства.       Узкие, чуть подрагивающие ладони у нее на спине, что, успокаивая, мягко поглаживали вдоль позвоночника. Прохладные от мази пальцы там, где меньше секунды назад сжигал до костей адский огонь, и тихий, размеренный голос, так непохожий на тот, что грубо велел им всем молчать пару минут назад.       — Все хорошо. Все закончилось. Ты умница. Только не забывай дышать, Гермиона.       Эта привычно скупая похвала вкупе с банальным совершенно напоминанием оказала неожиданное действие.       Глубоко втянув в легкие воздух, Гермиона подалась вперед и крепко обхватила руками жилистую шею. Не думая уже ни о том, что они не одни, ни о едва успевшем затянуться ожоге.       — Северус, я человека убила…       — Знаю, — теплые руки знакомо, хоть и отчасти неуверенно опустились на талию. — Знаю.       — Как мне теперь с этим?       Будто бы прячась от мира, что обошелся с ней так жестоко, она зарылась носом в длинные черные волосы.       — Не думай сейчас. Отдышись минуту, — и на ухо тихо-тихо. Так, чтобы расслышала лишь она: — Ты не останешься с этим одна. Мы со всем справимся.       Коротко кивнув, Гермиона послушно прикрыла глаза.       Еще не догадываясь, что один из самых долгих дней в ее до смешного короткой жизни только начался.