Шанс изменить все

      В лифте стояла Грейсон – шериф Пилтовера, она сохраняла свой профессиональный вид, даже если сейчас ее никто не видел, кроме обеспокоенного Джейса Талиса, ни на что не обращающего внимания.       Дети из нижнего города коллективно проворчали, никто из них не хотел смотреть на высокомерных пилти. Для них куда важнее было узнать, что же имелось ввиду сделка Вандера и Грейсона, помимо условного невмешательства в дела друг друга. Вскоре их настроение опустилось ниже, когда им на экране продемонстрировали огромное, богатое и уточненное здание Совета.       В зал Совета вошла Мел, она прошла мимо Сейло, лениво закусывающего орешки. В настоящий момент все были заняты бумагами по престоящему делу для суда, кроме Сейло и Мел, которая подошла к одному из советников.       — С днем рождения, советник, — со словами она положила на стол игрушку-головоломку.       Кассандра Кирамман и Джейс Талис подняли брови. Виктор слабо улыбнулся, как и Хеймердингер с Мел. Что же до остальных, то они либо посмеивались, либо пытались это скрыть. Только Грейсон оставалась строгой, не допустив даже слабейшей улыбки.       — Хоксел может позже понять, что ты подарила ему десткую игрушку. — Вслух прокомментировала Кирамман.       — Я больше склона поверить в то, что он никогда не узнает. — Улыбнулась Мел.       Советница не пыталась оскорбить Хоксела – каждый имеет свой путь, пусть и полученный по наследству либо по финансовой состоятельности. Пусть советник и был глуповатым, но тем не менее, в политике всегда имело значение умение играть над другими, получая больше контроля для успехов в каких-либо вопросах.       — Мэл! — Удивившись, воскликнул советник. — Как мило с твоей стороны.       Он мгновенно переключил свой интерес на игрушку, отложив бумаги в сторону, совершенно не подозревая о истине.       — Мне сказали, что эта головоломка для самых острых умов. — Добавила Мел.       Услышав, советник Сейло прекратил есть орешки, его глаза забегали по сторонам, пока не остановились на мешочке в своих руках. Быстренько напустив на лицо любезное лицо, он с почтением поклонился, протягивая Хокселу мешочек.       — А я купил вам орехов гинкго.       Однако, в этот раз реакция советника-имененика была совершенно иной. Как только его взор упал на мешочек прямо перед лицом, он отшатнулся и махнул рукой, отбрасывая мешочек от себя.       — Ах! Разве ты не знаешь, что у меня аллергия? — На повышенных тонах заговорил Хоксел. — Ты что, решил угробить старика?       Сестры с братьями расхохотались, веселясь от неудачной импровизации одного из советников. Хеймердингер покачал головой, ему было приятно видеть веселых детей, но при этом испытывал слабое чувство недовольства, что происходило с советниками – очень ответственными людьми Совета Пилтовера.       Кое-кто из нижнего города даже начал уважать Мел Медарду, хваля ее за тактичность и что более важно, за действия против одного из советников.       Вдруг раздался звук открывающихся дверей и внимание каждого обратилось к Джейсу с сопровождающим шерифом. Как оказалось, в зале Совета было еще много людей: советники, миротворцы, дворяне и гражданские лица в качестве зрителей. Казалось, половина верхнего города столпились на суд.       Хеймердингер переключил свой взгляд от мини-конфликта между советниками к Джейсу Талису.       Джейс с опущенной головой шел навстречу к членам совета, стараясь быть невозмутимым под осуждающие взгляды окружающих. Окна и стеклянный купол над столами советников медленно закрывались от солнечного света, погружая зал во тьму. На короткий момент было акцентировано внимание Виктора к осуждаемому.       — Это больше похоже на театр, а не на суд. — Пробормотал Экко.       — А чего от них ожидать, Экко? — Фыркнул Майло. — Им даже не нужно напрягаться, потому что у них все есть, чего захотят. Им просто скучно, вот почему!       Советники хотели возразить и обьяснить, что их работа очень важна. Увы, узнав о том, как живут в Подгороде, они не стали ничего говорить. Несмотря на некоторые неточности, мальчик был в чем-то прав. Никто не хотел испытывать неловкость и неспособность ответить, если им будет задан определенные встречные вопросы.       Джейс встал в круг советников, а окна закрылись, погрузив зал в темноту. Повисла тишина.       — Джейс Талис. — Раздался голос.       Возник луч света сверху вниз, осветив Джейса. Суд начался.       — Вас обвиняют в незаконных экспериментах и ​​создании угрозы для жителей Пилтовера. Что ты можешь сказать о себе?       Потеряв взгляд в пол, Джейс попытался успокоить нервы. Все семь советников были здесь, ожидая услышать его оправдание, чтобы решить свою судьбу. Судьба его мечты . Он глубоко вздохнул.       — Материалы были гораздо более опасными, чем я думал, — рассказал он, — и я… теперь я знаю, что мои действия противоречили правилам Академии. То, что я сделал, подвергло опасности людей. Это было безрассудно, и мне за это жаль. Я прошу прощения у совета и надеюсь, что смогу продолжить учебу.       — Что за чушь», — фыркнула Вай. Он прекрасно знал, что делает. Он приехал именно в Подгород , чтобы купить свои товары, и говорит, что понятия не имел, насколько они опасны? Кто бы мог подумать, что красивое лицо и красивые слова — это все, что нужно, чтобы обмануть Совет?       — Как покровитель Джейса на протяжении многих лет, я могу говорить о его характере, — заявил советник Кирамман. — Я верю, что однажды он внесет большой вклад в развитие нашего общества.       Кассандра кивнула. Она в это верила. Это был не просто вопрос гордости и желания защитить своего бенефициара. Она была не из тех, кто выбрасывает деньги в окно, она бы не спонсировала его, если бы не думала, что у него есть потенциал. И теперь, видя перед своими глазами плоды его учебы, она знала, что была права.       — Он разрушил здание, — издевался советник Хоскель, возясь со своей новой головоломкой. — Это тот вклад, на который мы можем рассчитывать?       Джейс не мог не нахмуриться. Технически, он не был тем, кто разрушил здание. И советник Хоскель был последним человеком, которого он хотел услышать о вкладе в развитие города. В конце концов, это не он играл с детской игрушкой.       На защиту Джейса встал Хеймердингер.       — Каждый ученый знает, что невозможно создать прототип, не сломав пару гаечных ключей, — он закончил с легким смешком.       — Есть ли у вас что-нибудь, что можно показать в вашей работе, кроме взрыва? — Спросила советник Медарда.       — Э-э, нет, это ни к чему не привело…       — Так вы утверждаете, что ваше исследование было бессмысленным?       На мгновение Джейс забыл о своей ситуации.       — Это было революционно! — Ответил он почти обвиняющим тоном.       — Революционно как? Все, что я вижу, это мальчик, вмешивающийся в дела, которых он не понимает.       Джейс застонал, чувствуя, как все его существо кричит от разочарования. Он не мог представить, что чувствовал его коллега, неспособный защитить себя, когда его унижали, а его мечта принижали, особенно теперь, когда он знал, что он был прав с самого начала и что Хекстек реален.       Он видел, как крепко зажмуривает глаза, пытаясь побороть желание вмешаться, но также постепенно проигрывает борьбу, поскольку советники продолжают спорить.       — Похоже, Академия снизила свои стандарты.       — Тут тонкая грань. Если мы простим это, что дальше?       — Смех да и только.       — У совета есть дела поважнее.       — Давайте закончим с этим...       — Я пытался сотворить магию! — Выпалил Джейс, окончательно утратив терпение.       Хеймердингер со вздохом прикрыл глаза, испытвая разочарование. Он мог понять молодого ученого, так как видел какое давление на него оказывалось, а у Джейса было слишком мало опыта, чтобы сдержаться до конца. Он вскоре заметил, что реакция была совершенно индетичной его реакции на суде.              Паудер была заинтересована, вот что было у нее на руках. Магия заключенная в кристаллы, ей захотелось снова их подержать, даже осозновывая, что из-за них могут быть взрывы. Вай не пропустила интерес своей сестренки к чему-то неизвестному и ей это не понравилось, очень не понравилось.       В суде снова воцарилась тишина. Все члены совета, кроме советника Хеймердингера, замерли от этого откровения, а в аудитории обменялись обеспокоенными взглядами.       — Магию? — Недоверчиво повторил советник Хоскел.       Среди толпы один человек был очень заинтересован. В голове Виктора пронеслось множество далекоидущих мыслей.       Виктор задумался, возможно ли все таки обзудать магию через науку? Он уже много раз пытался создать что-то, что могло улучшить жизнь всем, особенно жителям Подгородп, но успел понять, что мир не изменить, пока советники не начнут желать того же. Он еще ни разу не думал о том, чтобы использовать магию и быть может, Джейс был ключом, пусть и слишком оптимистичным, но тем не менее.       — Способность к аркейну врожденная. — Заговорила советник Шула. — Ее нельзя воссоздать в лаборатории.       — А я думаю, что это возможно. — Упрямо возразил Джейс.       — А кто-нибудь раньше пробовал? — Поинтересовалась Медарда у своих коллег.       Мел не спешила отрицать мнение Джейса Талиса, а учитывая отуствие ответа у своих коллег...       — Аркейн – это проклятие нашего мира. — Спустя паузу сказал советник Болбок. — Он едва не погубил мою расу.       Джейс подумал, что у него появился неплохой шанс привлечь общее внимание к его делу. И похоже, другой он точно также думал.       — Но мы, новаторы в науке, сможем использовать ее во благо. Как могут передовые ученые бояться того, что можно покорить? — Джейс обрел уверенность.       Виктор слегка улыбнулся, он сменил свое мнение о Джейсе. Этот человек действительно мог быть ближе чем кто-либо за всю историю к освоению магии через науку.       — Мне кажется, что замышляет что-то нехорошее с исследованиями Джейса и может все испортить. — Задумчиво произнес Клаггор.       Виктор не пропустил слова мальчика мимо своих ушей, но ничего не сказал. Если посмотреть со стороны, не зная его самого, то он правда выглядел несколько подозрительно.       — Клаггор, ты путаешь его с Паудер. — Покачал головой Майло. — Никто не портит все, как она...       — Майло, — напряженно произнес он.       — Эй, я правду говорю...       Чего Майло не замечал, так это того, что все его слушали, а показ сцен на экране был поставлен на паузу. Паудер все больше и больше замыкалась в себе, обняв ноги.       Вай кипела, что испытывала покалывание в своих кулаках – они прям так чесались вмазать Майло. Одно дело – говорить об этом с ней или с кем-то, но совершенно другое – объявлять об этом во всеуслышание, где их слушали и пилти!       — Майло, прекрати! — Словно гром среди ясного неба, рявкнул Вандер.       Это сработало очень хорошо, Майло даже вздрогнул, удивленно посмотрев на него. Пес подземелья не хотел, чтобы сейчас началась драка. Видя как Вай была близко к тому, чтобы наброситься на мальчика с кулаками, он поспешил все остановить, пока не стало поздно.       — Мы поговорим позже, Майло. — Строгим тоном пообещал Вандер и Майло сглотнул.       Йордл был растроен, он начинал подозревать с чем именно связаны все неудачи маленькой девочки. У нее был большой потенциал, но когда тебе постоянно твердят, что ты ни на что не способен и при каждом провале повторяют эти же слова, то можно и впрям стать таковым. Девочке было опасно продолжать находиться в таком обществе, чтобы не утратить свой потенциал безвозвратно.       Виктор недалеко ушел от мнения Хеймердингера. У него тоже в детстве бывали неудачи, но ему ведь тогда никто никогда не говорил, что он что-то портил, разве что во время учебы в Академии. Он подумал, что неплохо было бы дать девочке какую-то несложную технику, чтобы она ее отремонтировала. Подобное могло бы опровергнуть утверждения Майло и дать веру Паудер, что ее умения чего-то стоили.       Стоило всем разговорам закончиться, как сцены вознобновились.       — Джейс, хватит. — Попытался остановить его Хеймердингер.              Слова профессора не были услышаны, Джейс непреклонно продолжал.       — Это Город прогресса! Подумайте, какие чудеса мы могли бы создать! Я докажу вам...              — Довольно! — Рявкнул профессор Хеймердингер.              Все, кто был знаком с профессором в той или иной мере, был шокирован. Хеймердингер отличился своим спокойным и оптимистичным нравом. Зачастую казалось, что ему неведомы никакие неприятности которые когда-либо случались. Похоже, магия была настолько запретной темой для профессора, что одни слова о ней вывели Хеймердингера из себя.       — Ты не понимаешь, чем рискуешь, — дал предостережение йордл, но его лицо внезапно смягчилось. — Да и как тебе понять? Это бремя несу только я один. Время.       Всем была продемонстрирована картина, которую в этот момент представлял в голове профессор Хеймердингер.       — Я видел разрушительное действие этой силы. — Начал рассказывать он. — Она развращает, поглощает, разрушает цивилизации.       Над разрушенным городом парила одинокая человеческая фигура, покрытая светящейся аурой. Люди в панике уходящие от поля разрушения, некоторые из них испытывали горе, потеряв кого-то в городе...       «Но это только если магия в неправильных руках. Если это происходило раньше, то это не значит, что произойдет и потом» — думал Джейс.       Когда она была моложе, Мел неоднократно видела магию в разных ее проявлениях. Среди них были и плохие люди, как и хорошие. Особенной разницы не имело, маги они или нет. От всех можно было ожидать как неприятностей, так и пользы. У Нокуса есть даже целая школа Рейвенблум для магов и за все годы никакой конец цивилизации так и не наступил... Может быть, магию можно было контролировать, ведь в Демасии с помощью петрицрита научились ее поддавлять или даже искоренять. Чем это не одна из вариации контроля?       — Мы не можем допустить этого, юноша. — Твердо сказал Хеймердингер. — Ни в коем случае.       Джейс поник, но даже сейчас проявлял протест.       — Хеймердингер прав, — поддержала йордла Шула. — Пилтовер был основан как убежище от воинственных магов, а не место их возрождения.       — В уставе есть четкие указания. — Заговорил роботизированным голосом советник Болбок. — Его следует изгнать из Пилтовера.       Кассандра Кирамман дернулась, она посмотрела на советников, надеясь, что кто-то еще будет на стороне ее покровителя. Джейс запаниковал, как наступившую тишину в зале прорезал голос.       — Я прошу слова!       Советник Хеймердингер наклонил голову в сторону зрителей и заметив женщину средних лет, он простым жестом руки дал резрешение присоединиться. Это была мать Джейса Талиса, Химена.       — Наш дом не имеет влияния, — начала она, — и мой голос значит здесь немного. Но услышьте мой голос матери.       Мать Джейса поджала губы, испытывая неуверенность перед тем как сказать:       — Мой сын не в себе, — Джейс резко повернул голову к ней. — Всю свою жизнь он гонится за неосуществимой мечтой.       Джейс не мог поверить в то, что говорила его мать. Не прямым текстом, она не просто называла его мечты бесполезными, но и утверждала, что как ученый он не будет приносить пользы. Его мать была одной из тех единственных людей, кто поддерживали его, поощряя продолжать. А сейчас, она отказывалась от всего, что делала раньше... что испытала сама в жизни.       — Он поступил глупо и неосторожно. — продолжила Химена. — Но у него доброе сердце. Пожалуйста, не наказывайте его.       Советник Сейло закатил глаза, ничуть не поддавшись словам Химены Талис.       — Такое нарушение прощать нельзя. — Сказал он. — Мальчик должен за него ответить.       — За нарушение устава полагается изгнание. — Подтвердил Хеймердингер. — Но я могу понять мечту юноши изменить мир. Может, на этот раз мы смягчим наказание?       У Джейса надежда разгорелась с новой силой, чтобы тут же угаснуть. Он был бы рад даже если над его работой будут все время наблюдать.       — Предлагаю исключить Джейса из Академии и передать заботу о нем семье.       В отличие от Джейса, мать напротив получила новую надежду.       — Кто за?       Советник Хеймердингер быстро поднял руку, и над ним зажегся верхний свет. Он посмотрел на Кассандру Кирамман, которая тоже подняла руку. Они обменялись короткими кивками.       Кирамман посмотрела на Сейло, но он покачал головой и снова закатил глаза, переведя взляд на советника Болбока. Хоксел вовсе был увлечен детской игрушкой, напрочь позабыв о суде.       Затем подняла руку Мел Медарда и над ней вспыхнул свет. Она с легким укором посмотрела на Хоксела с игрушкой. Тот отделавшись легким испугом, рефлекторно поднял руку.       Старшая Кирамман с улыбкой кивнула Мел, она могла уважать коллегу за это. Использование власти во благо всегда приветствовалось.       Вандер и Бензо переглянувшись, ухмыльнулись. Каждый знал, кто из советников имеет больше всего власти.       Посчитав количество голосов, где большинство проголосовало за более мягкий приговор Джейса, Хеймердингер озвучил заключение суда:       — Забирайте своего сына, госпожа Талис.       Лицо матери Джейса просветлело, она закивала, соглашаясь со всем, что говорил Хеймердингер. Мать не хотела терять своего сына любой ценой.       — Но вход в Академию ему навсегда запрещен.       Джейс же, пребывал в полном разочаровании. Окна медленно раскрывались, впуская солнечный свет в зал, словно обещая светлое будущее. Только Джейс думал противоположно.       — Ну что я говорил, — махнул рукой на экран Майло. — Ушел чистенький, даже ни дня в Стиллуотере не провел.       К счастью, в этот раз мальчик позаботился снизить голос, чтобы Джейс его не услышал. Не то, что это помогло. Джейс прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.       «Это всего лишь то, что могло произойти. У меня теперь другое будущее.» — Напомнил себе он.       Под ясными лучами солнца возле доков возывшался заброшенное здание – консервный завод, на крыше вывеска с изображением красного краба с четырмя клешнями. В здание, в одиночку заходил заместитель шерифа, Маркус.       Видя как даже здесь Маркус не снимал свою маску, фильтрирующий воздух, советники начали больше понимать, насколько ужасно положение в Подгороде.       — Ненавижу его! — Вслух озвучила свои мысли Вай.       Кроме Кейтлин, другие дети тоже были согласны, но не устно. Трудно было забыть, как Маркус пытался застрелить Паудер, которой даже двенадцати не исполнилось!       Маркус осматривал здание в пойсках чего-то или кого-то. Наступив на что-то, раздался шипящий звук. Он опустил глаза на странные корни розовато-фиолетового цвета, испускающий дым под давлением. Проследив за линиями он уставился на темный проход, куда вели все эти корни.       Вскоре, он услышал шаги. Из темной комнаты выходил Силко, не выражающий ни капли опасении при приближении к миротворцу.       Вандер был озадачен. Какие дела вели Силко и Маркус, неужели они тоже имели свой аналог договора, что вели он с Грейсоном? Он уже не мог отрицать, что Силко так или иначе, имеет большую роль в будущем, только не знал, какую именно.       Грейсон однако больше беспокоилась. Ее заместитель не вызывал доверия, был чрезмерно импульсивным и предвзятым по отношению ко всем жителям нижнего города. То, что он мирно стоит рядом с одним из них – дурной знак.       — Впервые на Линии меня кто-то пригласил. Надеюсь, я не зря трачу время. — Предупреждающе заявил Маркус.       — В этом твоя слабость, Маркус. — с легким вздохом произнес Силко, идя вокруг него. — Удача у тебя под носом, но ты задираешь его так высоко, что ничего не видишь.       — Кто ты такой? — Спросил Маркус.       — Ты ищешь четверых детей, — невозмутимо продолжил Силко, его горящий желтый глаз вызывал лишнее чувство угрозы. — Которые обставили грозных пилтоверских миротворцев.       — Тебе-то что?       — Не волнуйся так. — Сказал Силко, на миг взглянув на Маркуса. — У меня для тебя приятный сюрприз.       На лице Силко расцвела ухмылка.       — Он предатель! — Воскликнул Майло.       В Подгороде был такой менталитет народа, что никто никогда не сдавал своих миротворцам Пилтовера, даже если они были врагами. Ножом в живот – это личные счеты, а вот сдать Пилтоверу – чистое предательство.       Вандер нахмурился, он по сей день сожалел, что на эмоциях сделал с Силко. Но это... Фелиция и Коннол были бы очень растроены, если бы узнали, что Силко собирался сдать детей, включая их дочерей.       Он вдруг осознал, что скоро им покажут. Силко только что рассказал Маркусу, где они. Миротворцы в ближайшее время могут вторгнуться в «Последнюю каплю» и схватить детей. Вандер мог только молиться, что им в конечном итоге не покажут сломленные тела детей от действии силовиков – это было бы самым большим кошмаром.       — Как только у нас будет возможность, мы обязаны остановить его. — Заговорила Грейсон.       Все дети, как один, повернули в сторону Вандера головы. Они были согласны с тем, чтобы остановить Силко, но опять же, с помощью силовиков это стало бы предательством.       — Как я и говорил, мы разберемся сами. — Ответил Вандер. — Я знаю где он, у меня есть достаточно людей. Ваше вмешательство приведет только к худшему.       Небо над Пилтовером покрылось тучами, начал идти дождь. Погода словно отражала текущие чувства Джейса Талиса. Сквозь окно можно было увидеть Джейса, как он сидел на своей кровати, разочарованный и потерянный.       Когда в этот настоящий момент Джейс видел этот дом как тюрьму, дети Подгорода завидовали.       Ухоженная комната, со всеми удобствами: рабочий стол, кровать, даже тепловая печь... Джейс вернулся в дом матери, оказавшись под ее опекой по итогам судебного разбирательства. Не имея никаких дел, он только что и делал, что сидел на кровати и тер кристалл с руной на своем браслете. Раздался стук в дверь.       — Можно к тебе? — Он услышал, как его мать спросила из-за двери.       Будучи обиженным на свою мать, он ничего не ответил. Приняв молчание как согласие, дверь открылась и в комнату вошла его мать, Химена. Поняв, что сын не желал с ней разговаривать, она перевела свой взгляд, пока не остановился на аметистовом кристалле. На ее лице возникла мягкая улыбка.       — Помню, какое у тебя было лицо, когда ты нашел эти штуки. — Заговорила она, прикоснувшись к кристаллу на подставке.       Он помнил этот момент как вчерашний день. После того, как маг спас его и матери жизни, да и получил от него дар – кристалл с руной, он начал искать и собирать практически все кристаллы или камни, которые могли содержать магию. С рокового дня исследования магии стали его делом всей жизни. Тогда какой трепет испытывал он, когда впервые увидел аметистовый кристалл на одном из прилавок странствующих торговцев из разных регионов.       Мать Джейса обратила внимание на картину в рамке, где были изображены отец и сам мальчик Джейс с молотом в руках. Химена прикрыла глаза и выдохнула.       — Джейс, послушай. Если б я не вмешалась, то никогда бы тебя больше не увидела, — произнесла она, садясь рядом с своим сыном на его кровати. — Я не могла иначе.       Несмотря на слова, Джейс по-прежнему оставался не в духе.       — Магия спасла тебе жизнь, — ответил Джейс, наконец взглянув на нее.       — Да, а твою чуть не погубила. — Сказала она. — Забудь о ней.       Представляя себя на том месте, Джейс не мог оступить, так как он ничего не видел, кроме освоения магии с помощью науки. Откажись он от этого и останется ни с чем, без какого-либо дела, без цели. Просто жалкое и бессмысленное существование.       Паудер почувствовала некое родство с этим ученым. Не раз ей говорили, чтобы она прекратила пытаться создать что-то, но тогда она станет абсолютно бесполезной. Если Паудер последует словам Майло, то она получит лишь еще больше критики...       — Я мог убедить Совет, — упрямо сказал он. — Если даже моя мать не хочет помочь, я найду кого-нибудь другого.       С этими словами он встал и зашагал к выходу. У Химены не нашлись силы последовать за ним. Слова сына тронули ее, отчего она опустила свою голову, испытывая сожаления.       Джейс поморщился, он слишком любил свою мать, чтобы долго на нее обижаться или злиться. Он знал, что не пройдет и дня, как простит ее. Ему были понятны причины, почему мать так поступила, даже если было больно слышать такое.       Вандер и Бензо думали о матери Джейса и невольно сравнивали себя с ней. Как далеко зашли бы они, чтобы спасти детей от худшего? Жанна! Они бы даже обрадовались, если бы Паудер и Экко попали в Академию и стали учеными-изобретателями, невзирая ни на что! Верно и обратное.       Старшая Кирамман взглянула на свою дочь. Между ними бывали споры, но они никогда не длились подолгу. Рано или поздно, Кейтлин поймет, что родители больше знали, что лучше для своих детей.       Виктор же задумался совсем о другом: как Джейс сумеет добиться результатов? Неужели станет в одиночку работать, как тот же Синджед?       — Вот ведь глупый мальчишка. — Раздался голос Хеймердингера, пока он и Виктор находились в лаборатории, складывая все вещи.       — Да, но надо признать, его теория интересна, — произнес Виктор.       — Если бы опасные идеи не будоражили воображение, мы бы не сбивались с верного пути. — Ответил Хеймердингер, ставя на полку одно из устройств Джейса.       Виктор и Хеймердингер складывали вещи уже бывшего ученика. Надо было признать, вещей оказалось очень немало, настолько, что убирали с самого окончания суда до позднего вечера.       Если быть честным, Хеймердингер признал себе, что дал слишком притянутый за уши ответ. Он понимал, что без опасных идей не могло быть прогресса, что противоречило сути Пилтовера – городу Прогресса. Сколько инструментов он сам поломал, прежде чем смог создать какой-нибудь рабочий прототип? Много... и даже без взрывов не обходилось.       — А вдруг это возможно? — Вопросительно предполагал Виктор, изучая блокнот с записями Джейса. — Что, если камни правда создают магию?       — Ерунда. Они слишком нестабильны. — Словно от незначительного отмахнулся профессор.       — А вы могли бы их стабилизировать? — Предложил Виктор.       — Я? Зачем мне это?       Вопрос встревожил Хеймердингера, его глаза насторожились.       — Это только добавит забот, — йордл протянул руку и Виктор передал ему блокнот, — а у бедного мальчика их и так достаточно.       Положив блокнот на полку, рядом с устройством, на котором все еще лежал один из кристаллов.       — Ну вот, — сказал Хеймердингер, ставя его на полку рядом с синим кристаллом и его опорой. — Завтра утром все его исследования будут благополучно утилизированы. Запри дверь.       — Утилизированы, — отрешенно повторил Джейс.       Все исследования, на которые он потратил годы, все результаты экспериментов и выводы, занесенные в книжку, будут уничтожены. Безвозвратно.       Йордл вышел из лаборатории, не заметив явного желания помощника оспорить. Виктор не последовал за Хеймердингером, не сразу. Он снова посмотрел на блокнот с бесценными исследованиями. Пока Виктор боролся с сомнениями, на фоне профессор продолжал говорить:       — Нет-нет, магия опасна. Что, если она попадет не в те руки?       Но он остался глух к словам йордла. Поддавшись порыву, Виктор забрал блокнот.       — Что ты делаешь, мальчик мой? — Покачал головой профессор Хеймердингер. — Плохо уже, что Джейс пострадал, а теперь и ты рискуешь.       Йордл не хотел, чтобы еще кто-то был изгнан из Академии. Он мог видеть их желание принести благо для всех, но юноши слишком мало знали, что от магии будет больше проблем. Невозможно, чтобы подобное никогда не попадало в плохие руки, рано или поздно, это произойдет.       Виктор смутился, он чувствовал себя неловко, что его непослушание показали на всеобщее обозрение, но когда посмотрел на благодарного Джейса, успокоился.       Джейс еще не успел познакомиться и узнать Виктора получше, но уже испытвал по отношению к нему доверие. Любой человек, который спасал годы твоих трудов – заслуживал доверия. Когда начнется перерыв, он обязательно поговорит с Виктором, может быть, они вместе займутся научным освоением магии. Ему иногда требовалась дополнительная пара рук и умная голова.       — Он будет жить?       Пробирку с светящейся розовато-фиолетовой жидкостью держал в руках Силко, изучая ее на уровне своих глаз. Он находился в том же месте, где и проводил опыт с кошкой и крысой.       — Опять он?! — Застонал Майло.       Паудер нисколько не обратила внимания на Майло. Она слегка наклонила голову набок, уставившись на розовую жидкость в пробирке. Голубоволосой показалось, что в нем есть что-то знакомое, только не знала почему.       За спиной Силко сидел Синджед и занимался какими-то опытами. Очевиднее некуда, заданный вопрос и последствия его совершенно не волновали.       — Какое-то время, — равнодушно ответил тот.       Хеймердингер нахмурился, крайне недовольный отсутствию этики и сострадания у его бывшего и опозоренного ученика. В отличие от Джейса, Ревек... да, похоже он сменил свое имя, ставил бесчеловечные эксперименты, к тому же не ради блага людей, а... Какая бы у него ни была цель, она только вредила всем.       Возможно, ему следовало зайти дальше изгнания и вовсе добиться тюремного срока. Так бы никто не пострадал от его рук.       Пока Силко и Синджед о чем-то говорили, Декард зачарованно стоял перед огромным окном, открывающий вид на подводный мир. Вокруг камни с светящимся кристаллами, необычные на вид подводные растения. Однако, больше всего внимания его захватывало огромное плывущее существо. Если бы существо не выглядело страшным, подводный мир можно было назвать красивым.       Глаза у присутствующих расширились. Они никогда в жизни не видели таких крупных рыб-монстров. Оказывается, они жили так близко к Пилтоверу, скрываясь под водой и выжидая очередную жертву, которой не посчастливится оказаться в токсичной воде.       Как рыбаки на малюсеньких лодках не боялись плыть в море?       — Красавцы, не так ли? — Произнес Силко, подходя и вставая рядом с Декардом.       Издали можно было заметить гораздо более крупного существа-осьминога.       — А там, наверху, никто даже не знает, что они существуют.       Мало кто мог понять двойной смысл слов этого человека со шрамом.       — Они монстры, — возразил Декард.       Силко медленно повернул голову к мальчику и коротко улыбнулся, словно позабавившись от его слов.       — В каждом из нас живет монстр. — Силко поднял пробирку, привлекая внимание мальчика к предмету.       — Что он... — начал было Клаггор.       Глаза Декарда тотчас расширились от пугающего осознания.       — Что? Нет! — Воскликнул он. — Я же умру!       Сцена показывалась со стороны треснутого аквариума, на которой были кровавые пятна.       Силко нисколько не тронула паника мальчика, он медленно опустил глаза и ловко вытянул самодельный нож с пояса Декарда.       — Это жестоко и бесчеловечно! — Возмутилась Кассандра Кирамман. — Он всего лишь подросток.       Вандеру совсем не нравилось как изменился Силко. Он когда-то был сострадательным человеком, даже больше его разбирался в чувствах окружающих людей. Силко для него был практически братом, пока резня на мосту и смерть Фелиции не разорвала их связь бесповоротно.       — Я открою тебе один секрет, — заговорил Силко, играя с ножом, — который я узнал в твоем возрасте, мальчик мой.       Декард был на грани паники, его глаза со страхом неотрывно сопровождали лезвие ножа. Ему очень хотелось оказаться в другом месте, как можно подальше отсюда.       — Видишь ли, власть, — Силко стукнул плоской стороной лезвием по щеке, после чего отбросил его в сторону, — настоящая власть, достается не тем, кто родился сильнейшим, самым быстрым или самым умным.       Пройдя мимо Декарда и остановившись, мужчина поднял пробирку с жидкостью.       — Нет. — Он снова поднял пробирку к лицу. — Она достается тем, кто готов на все, чтобы заполучить ее.       — Он даже не дал ему выбора! — Воскликнула Кассандра.       — Пора выпустить твоего монстра на свободу. — Силко протянул флакон испуганному мальчику.       Декард тяжело и судорожно дышал. Его взгляд на короткий момент устремился в сторону, где стоял химик – тот с маленькой ухмылкой сделал кивок, как бы поддерживая идею принять предложение Силко. Мальчик снова посмотрел на пробирку, а затем на Силко. Его руки словно против воли хозяина взяли пробирку. Его глаза метались по сторонам, пока мальчик вдруг не раскрыл флакон и вылил все содержимое в рот, не делая никакой задержки.       — Он спятил? — Воскликнул Майло.       — Может быть, у него все равно не было выбора. — Нервно подал голос Экко. — У этого Силко был нож.       Результат не заставил долго ждать. Не допив пробирку с жидкостью, Деркард уронил его, чтобы вскоре упасть на колени, пока жидкость распространилась по его организму. Мальчик схватился за голову, словно это могло ему помочь от боли, нарастающей по всему его телу.       Безразличный к чужим страданиям, Силко с интересом наблюдал за трансформацией мальчика.       Вай попыталась отгородиться от происходящего. Она недолюбивала Декарда, но даже он не заслуживал таких страдании. Да, Декард хотел лишить их добычи, может и поколотить, но вряд ли хотел убивать.       Его вены стали видны из-за того, что наркотик быстро потек внутрь. Его мышцы подергивались, быстро увеличиваясь в размерах, а глаза – такие же, как и его собственные – засветились цветом жидкости.       Сцена для Паудер была слишком пугающей и отвратительной, отчего она отвернулась в сторону. Экко, правда, продолжал смотреть на экран, но сквозь пальцы.       Сцена пробудила старые воспоминания Виктора. Он поморщился. Когда-то он думал о Синджеде положительно, пока не увидел как ученый мучал бедное существо ради продолжения своих жестоких опытов.       Вот что Синджед делал с саламандрой, мутация должна выжить, как он раньше этого не понял?       Виктор теперь понимал, чего этот человек добивался. Он создавал какую-то сыворотку, которая превращала существ в усиленных мутантов. Как крыса мутиривалась, что за одно мгновение прикончила кошку. А если это сделать с человеком...       Виктор не хотел и представлять мрачную картину и надеялся, что до этого никогда не дойдет.       Из-за запертой двери, как и из всего завода, на протяжении всего пути сопровождаемые странными корнями доносились звуки нечеловеческого рычания.       — Это мерзость, — в ужасе пробормотал Хеймердингер. — Что ты натворил, Рев... нет, Синджед?!       — Он планирует создать монстров, — выдохнула Мел.       Медарда сразу поняла, что монстры – оружие. Она задумалась о возможности очередного восстания нижнего города. Как много смогла бы сделать против миротворцев дюжина таких монстров? Потери будут неисчислимые – это уж точно.       О восстании также думали Вандер и Бензо.       Вандер знал, что войну с Пилтовером невозможно выиграть. У них были технологии, огнестрельное оружие и самые выгодные позиции для обороны. С экспериментами Синджеда и планами Силко – победа более чем возможна, однако, что от них останется если обратить всех людей в монстров? После бойни, которая могла случиться, какой смысл добиваться свободы, если в итоге уцелеют лишь единицы?       Советники и Грейсон уставились на Вандера, ожидая пояснений, но что он мог сказать? Его пути с Силко давно разошлись и он не знал, чем тот занимался, кроме того, что прятался.       Над Пилтовером продолжался дождь, но Джейс не обращал на это внимания идя к закрытым воротам. Потянувшись к ним и попытавшись открыть их, Джейс обнаружил, что они не открывались. Дернув еще раз, ворота лишь протестующе лязгнули.       — Тебя не примут, — внезапно прервал его усилия голос.       Джейс повернул голову в сторону голоса и увидел своего друга, сидящего неподалеку от ворот, укрытого красным зонтом. Их разделяли ворота и стены.       — У тебя плохая репутация, — сказала Кейтлин. — Мой папа сказал, что ты теперь изгой и нам нельзя дружить.       Джейс опустил голову, пусть с ним это еще не произошло, но все равно было горько осознавать, что от одной неприятности так много последствий против него.       Кейтлин мотнула головой, ее взор обратился к Джейсу, ее единственному другу. Каждый раз, когда ей не хотелось быть рядом с мамой, вечно настаивающей последовать по ее стопам, она могла найти убежище у Джейса. Как много интересного она могла от него услышать, да и посмотреть, как ее друг что-то изобретает.       Тут ей в голову ударила мысль о Паудер. Она тоже умела мастерить, тем более еще хорошо стреляла. Поскольку общих интересов между ними хватало, здорово было бы с ней подружиться. Может быть, она сможет уговорить мать позволить Паудер поучаствовать в соревновании по охотничьей стрельбе.       — Тогда что ты тут делаешь? — Спросил он, уже догадываясь об ответе.       На губах Кейтлин заиграла слабая улыбка.       — Полагаю, я тоже изгой, — с пожатием плеч ответила она. — Что будешь теперь делать?       Кейтлин повернулась к своему другу.       Джейс фыркнул. Стоило этого ожидать от Кейт. Несмотря на то, что являлась наследницей Кирамман, она никогда не отгораживалась от всех, кто не был частью дворянского дома. Кейтлин также была его единственным другом, и неважно, что разница в возрасте между ними немаленькая.       — Займусь семейным делом, буду изготавливать молоты, — после вздоха ответил Джейс, безо всякого воодушевления.       Джейс поморщился. Присоединиться к производству молотков Талис – означало полностью отказаться от своей мечты и принять жизнь без амбиции.       — Ты не сможешь этого сделать! — Воскликнула она, словно предложение Талиса было оскорблением.       Он был согласен с Кейт.       Джейс грустно улыбнулся.       — Нет, я не могу, — со вздохом согласился Джейс, опустив голову.       Но что ему делать? Все его исследования и необходимые инструменты были изъяты. Разве что Виктор... Джейс взглянул на Виктора, который полностью был захвачен сценами на экране.       Звук каблуков по каменному полу привлек внимание Джейса к старшей Кирамман, которая только что вышла из особняка.       — Иди в дом, Кейтлин, — приказала она, едва сделав несколько шагов под дождем. — Сейчас.       Пока Джейс с грустью наблюдал, Кейтлин с неохотой поднялась со своего места. Она бросила на своего друга последний взгляд и молча побежала в дом под бдительным взором матери.       — Простите. Я просто хотел объяснить... — Джейс попытался извиниться, но ему не позволили.       — Я думаю, ты сделал достаточно, — прервала его Кассандра Кирамман, прежде чем уйти.       Кассандра испытывала смешанные чувства от своих действии, оставляя сломленного молодого человека под дождем без шанса слова. Со стороны это впрямь выглядело бессердечно, хотя причины ясны.       Она потратила немало денег на Джейса, ожидая от него окупаемости всех вложении, но поскольку его лишили шанса на всякое изобретательство и места в Академии, лишний раз тратить на него уже не имело смысла. Ей стало неуютно находиться в одном помещении с Джейсом.       Иронично, но и Джейсу стало некомфортно. Он тоже понимал действия Кассандры, и все равно был разочарован. У него больше никого не осталось. Собственная мать и Кассандра Кирамман бросили его, хоть и по разному. По приказу матери Кейтлин, его единственный друг была вынуждена уйти от него. Да и на отца Кейт тоже не стоило расчитывать, тот явно враждебно настроен по отношению к нему.       Без связей, без друзей и денег, что ему остается делать?       Даже жители Подгорода пожалели того Джейса.       В зале Совета шериф и ее заместитель давали отчет о ходе расследования. Перед ними присутствовали все члены совета, кроме советника Хеймердингера. Несмотря на то, что суд с Джейсом Талисом давно прошел, опасения у советников не исчезли.       — Вы сказали, что это было ограбление, — начала советник Медарда, отворачиваясь от большого окна, откуда открывался вид на весь город. — Украли что-нибудь опасное?       Джейс хотел прокомментировать вслух, будь у него настроение.       Грейсон задумалась о тех кристаллических сфер. Те штучки точно были опасными.       — Трудно сказать, — признала Грейсон. — Мы не знаем толком, что мы нашли, не говоря уж о том, что пропало.       — Эти разговоры о магии напугали людей. — Сказал советник Хоксел. — Преступников нужно поймать!       — Уверяю, советник, мы делаем все возможное.       — Не похоже, что этого достаточно. — С обвинением произнес советник Сейло, держа в руке бокал с вином.       — Мы найдем их, — вмешался Маркус. — Не волнуйтесь.       Грейсон вздохнула, Маркус до сих пор показывал себя как чрезмерно вспыльчивый и пристрастный человек. Он точно не годился на его заместителя, не то, чтобы быть шерифом. Нет, после всего, что она увидела, ей точно следует потратить все силы на увольнение Маркуса, несмотря ни на что!       Вандер и Бензо напряглись, от Маркуса много что можно было ожидать, от бессмысленных криков на их улицах, до беспощадного убийства невинных. Они переглянулись, мысленно думая об одном тоже. Вандер дал себе обещание, что если от рук силовиков еще один человек будет убит, то он сам возьмет все в свои руки, чтобы избавить мир от такой бешенной крысы.       Опасно позволять человеку существовать, который озвучивает слащавые слова советникам, но применяющий жестокую силу против невинных.       — Мы провели исчерпывающие допросы, приостановили торговлю в районе, — заговорила Грейсон. — При всем уважении, советники, вам не кажется, что мы достаточно сильно на них надавили?       Вандер мысленно согласился с Грейсон, но судя по тому, что происходило, восстание рано или поздно наступит.       — Да! Пусть попробуют еще раз сунуться к нам! — Прорычал Майло. — У меня руки уже чешуться.       — Тише, — прошептал ему Клаггор, с опаской оглядывая на пилти.       — Действуйте жестко, — приказал советник Болбок, проигнорировав предупреждение шерифа. — Перетряхните весь нижний город, если придется. Найдите их.       Пока Болбок говорил, глаза Маркуса загорелись. Снятие всех ограничении для миротворцев по отношению к людям из Подгорода – вот чего он больше всего хотел. Маркус собирался воспользоваться обретенной свободой в полной мере.       — Это нехорошо. — Пробормотал Хеймердингер.       — Согласна, — кивнула Медарда. — Если Маркусу позволят действовать, то мира может не стать.       В «Последней капле» было меньше посетителей из-за возросших беспорядков с силовиками. Вандер, терзаемый предложением Грейсона катал по столу трубку для сообщении. Он попросту не знал, что ему делать. Принести в жертву одного из своих – совсем не вариант.       Пока владелец бара преодолевал все мысли в своей голове, звук колокольчиков, известил о прибытии новых посетителей.       — Добро пожаловать в «Последнюю каплю», — поприветствовал он, но его лик вскоре нахмурился.       Посетителями были совсем не те, кого он ожидал.       — Да ты издеваешься! — Воскликнула Вай, как только поняла, кто вошел в бар.       Вандер сжал кулаки, помня о роли Силко в сдачи его детей. А Экко обеспокоился за своих друзей, он не хотел остаться один. Кто будет ему помогать в инженерии без Паудер? Кто будет учить его драться без Вай? С кем он будет веселиться с шутками без Майло и Клаггора?       В баре воцарилась тишина. Все с настороженностью смотрели на заместителя шерифа и его людей, идущих к стойке. Силовики в последнее время стали частыми гостями, но от этого они стали лишь более нежелательными.       Вандер убрал трубку для сообщении под стойку.       — Что вам подать? — Спокойно спросил Вандер.       — Четверку воров, — ответил заместитель шерифа.       Вандер стал еще суровее, когда понял, что силовики искали его детей.       Всех выходцев нижнего города охватило напряжение. Одно дело – убегать от силовиков, совсем другое – когда они знают твою личность и где ты живешь. Зная жестокость силовиков, имелась вероятность, что они вовсе уничтожат бар Последняя капля.       — Обыщите это место, — приказал Маркус своим людям, не отрывая взгляда от бармена.       Двое сопровождавших его силовиков отошли от него, чтобы осмотреть бар. Вандер обратил внимание на того, кто направлялся в сторону подвала. Понимая, что не должен показывать свою тревогу, он сдерживался.       — Черт! — Выругался Майло.       — Выпьете что-нибудь, пока зря теряете время? — Предложил он Маркусу.       — Давай самое крепкое, что у тебя есть.       Невозмутимо, Вандер наклонился и взяв соответствующую бутыль. И когда поднимал ее, нажал на скрытую кнопку с изображением мартышки. Он продолжал играть свою игру, полностью доверившись конструкции, созданной самой младшей в семье, Паудер.       Тут глаза нескольких расширились, Вай, Экко и Клаггор осознали, что за кнопка, – это была идея Паудер, когда практически все они считали ее лишней и ненужной. Теперь у них возникла надежда, что одна из конструкции Паудер принесет пользу. Майло же был иного мнения, он чуть не выругался вслух. По его мнению, все что было создано Паудер – исключительно к беде.       Паудер дернулась и выпрямилась на своем месте, ее кулачки сжались от предвкушения.       «Пусть это сработает, пусть это сработает» — как мантру повторяла она.       Кнопка активировала систему сигнализации, полностью созданной Паудер. Камень на веревке опустился через шахту, пролетев в самый низ и заведя игрушку обезьяну. Игрушка захлопала в тарелки-ладошки и с шумом двинулась вперед.       Шум от заводной обезьяны привлек внимание всех пятерых детей в подвале. Все вскочили на ноги, когда игрушка упала с полки на пол.       Вандер позволил себе немного расслабиться. Паудер оказалась права, что такая вещь может помочь. Он тогда позволил ей лишь чтобы она чем-то занялась, кроме своих взрывных устройств. Что-ж, впредь он будет больше прислушиваться к ее идеям.       Паудер выдохнула в облегчении, в этот раз ее изобретение не подвело. Ее глаза нервно направились на своих друзей и сестру, желая узнать их реакцию.       Вай выглядела гордой и довольной. Клаггор улыбнулся, кивая головой. А Экко подпрыгивал на месте с широко раскрытыми глазами, наверняка он тоже скоро сделает эту сигнализацию у Бензо. Но Майло... его лицо ничего не выражало, кроме напряжения. Почему?       — Видишь, Майло, — махнул на сцену Экко. — У Паудер тоже все может работать.       Майло закатил глаза, нисколько не согласившись. Если это сработало, то Паудер сама скоро все испортит.       Силовик без спешки вошел в подвал, но к тому времени игрушка-обезьяна перестала работать. Комната выглядела спальной, но она была пустой и погруженной во тьму. Включив фонарик, силовик спустился по лестнице, осматривая комнату. Дети в тревоге находились в укрытии, стараясь не выдать свое расположение посереди звучного дыхания сквозь маску силовика и его шумных шагов.       Сейчас происходило историческое событие, где жители Пилтовера болели вовсе не за миротворцев, а за жителей Подгорода. Хеймердингер, как и Мел были недовольны действиями стражей порядка. Все что они видели до сих пор: вместо ожидаемых миротворцев – вечные бандиты под защитой Совета, унижающие бедный народ по своей прихоти.       Кейтлин получила еще один удар против желания стать миротворцем. Теперь она почти готова была отказаться от своей затеи стать служителем закона.       Шериф Пилтовера заметила сомнения наследницы Кирамман, отчего разочарованно покачала головой. Если Кирамман действительно откажется от своего желания, то это станет их большой потерей. Среди миротворцев очень не хватало правильных людей с правильными стремлениями и мышлением, как у юной Кейтлин.       Проверив вентиляцию и просветив между щелей он ничего не обнаружил. Он заглядывал в каждый угол, даже проверил под кроватью, но нашел лишь игрушки и хлам: мелки, банка, светильник и мягкая игрушка – носорог.       Джейс и Кейтлин нахмурились. Куда они исчезли?       Насколько им было известно, из подвала только один выход. Неужели в нижнем городе у подвалов несколько выходов?       Пока силовик обыскивал комнату, Маркус пребывал в хорошем настроении, уверенный в успехе. Он лениво крутил стакан с самым крепким спиртным, но когда поднес к лицу, одернул из-за запаха. Его взгляд упал на бутыль, в которой лежало сморщенное уродливое существо с рожками. Совсем не то пойло, что продавалось в Пилтовере.       — Слабак, — фыркнул Клаггор.       — А ты пробовал? — Ухмыльнулся Майло.       Однако, вместо того, чтобы ответить, Клаггор замолк и смутился.       Ничего из этого не ускользнуло из глаз старших. Вандер прищурился, а Бензо расхохотался, по-дружески хлопнув по плечу друга.       — Поздравляю друг, у тебя ребенок вырос в мужчину! — Пошутил он.       — Осторожнее с этой штукой, — предупредил бармен.       — Чуть не забыл, — заговорил Маркус, с ухмылкой подняв глаза на Вандера. — Встретил тут твоего старого друга.       Вандер вовсе не выглядел довольным.       — Он рассказал мне пару историй. — Невозмутимо продолжил заместитель шерифа.       Маркус отобрал трубку из рук Вандера, отчего тот в качестве предупреждения ударил кулаком по стойке. Словно по сигналу, все его посетители поднялись со своих мест, готовые напасть на незваных гостей. Силовик рядом с ним отреагировал, одним движением выпрямив дубинку.       — Глупец! — Выругалась Грейсон, с чем несколько согласились.       Вай даже вскочила с места, ожидая, что Вандер вот-вот врежет в морду придурку из пилти.       Вандер покачал головой своим людям, просигналив о отступлении. Может это и казалось трусостью, но он не мог позволить, чтобы толпа силовиков нагрянула в его бар.       «Что?» — подумала розоволосая.       — Оказывается, вы не всегда были тихоней, не так ли? — Усмехнулся Маркус, бросив трубку в стакан.       Напиток вспыхнул, в баре люди были в полной готовности к побоищу, на их лицах горел гнев и ненависть к пилти.       — Что ж, у всех есть прошлое. — Ответил он. — Но мне бы не хотелось снова их надевать.       Последовав жесту Вандера, Маркус мельком взглянул на рукавицы.       — Чугун трудно чистить, знаете ли.       «Почему он ничего не делает?» — Вайолет захотелось закричать.       Под полом, под Вандером и Маркусом, спрятавшись на опорных балках подвала, банда ловила их каждое слово.       Вот где они!       Многие были впечатлены. Для этого дети должны быть ловкими и быстрыми, чтобы додуматься до того, чтобы спрятаться именно у потолка, а не где-то еще. Все склоны смотреть вниз, а не наверх.       Однако все дети вскоре обратили внимание на трубу, за которую изо всех держалась Паудер. Она пыталась удержаться, но силы быстро кончались – ее руки дрожали от избыточного напряжения. Им ничего не оставалось, как смотреть, как Паудер чуть не упала, когда ее руки заскользили по трубе.       Майло скрестил руки. Он кивнул себе, готовясь, что всех их схватят из-за Паудер. От нее всегда идут неприятности и так будет всегда, пока ее не запрут в комнате и не будут никуда выпускать.       Наблюдая, как силовик медленно идет к выходу, слишком медленно... Паудер опустила свою голову в страхе, что подведет всех. Она всегда подводила всех – так говорил Майло.       Силовик не спешил уходить. Уже на пороге он обернулся, снова осветив комнату фонариком.       — Уйди уже. — Сквозь зубы взмолилась Вай.       У Паудер руки снова заскользили по трубе, остановившись уже на самом конце. Силовик потушил фонарик, но все еще не спешил уходить. Наконец, он закрыл дверь и вскоре после этого на пол упала Паудер. К счастью, дверь была из толстого дерева, что прекрасно заглушала все звуки.       По всей комнате раздался коллективный вздох. Пусть это не совсем их мир, но тот мир между нижним и верхним городами висел на волоске.       Когда миротворец вернулся в главный зал, Маркус получил совсем не тот ответ, на который рассчитывал. Всякое самодовольство исчезло без следа, теперь преобладало выражение недовольства. Вандер лишь пожал плечами с ухмылкой, как бы говоря: «Я же вам говорил».       — Вы все здесь, внизу, одинаковые: путаете наглость с отвагой. — Прорычал Маркус на всех. — Думаете, вы за что-то боретесь, но все знают, что за каждой монетой тут стоит преступление.       Он снова повернулся к Вандеру с явственным гневом.       — Ты просто маленький человечек в яме, которую забыли закопать. — Но этого для Маркуса было мало, он замахнулся дубинкой, разбив стакан и разлив горящий напиток по стойке. — Но я всех вас здесь закопаю.       Закончив говорить, они покинули бар. Даже тогда, сопровождаемые силовики намеренно натыкались на посетителей бара и расталкивали их.       — Шериф Грейсон, — обратилась к ней Мел Медарда. — У вас уже есть наше разрешение уволить Маркуса. Не сомневаюсь, что Хеймердингер и Кирамман того же мнения.       Ей можно было и не смотреть, чтобы знать, насколько другие советники желали избавиться от такого позора в рядах миротворцев. Однако, Грейсон еще понимала, что кроме Маркуса среди миротворцев полным полно неправильных людей. Чистка обещает быть долгой.       Когда дверь бара закрылась, все посетители посмотрели на Вандера, но тот лишь смиренно закрыл глаза.       — Почему ты ничего не делаешь? — Резко спросила Вай.       На ее лице ясно как день выражалась эмоция возмущения. Вандер еще до этого осознавал, что недовольства не миновать, да и от других детей тоже.       Мел сочувствовала ему. Сейчас она начала понимать, как тяжело приходилось Вандеру. Жить среди людей, которые жаждали драки или даже крови миротворцев... вечно сдерживать этих людей, когда миротворцы постоянно провоцируют их. А теперь и дети начинают бунтовать...       — Если мы ничего не будем делать, то силовики нас убьют! — Чуть не с криком добавил Майло.       Хеймердингер хотел опровергнуть слова мальчика, но это только при условии, если бы это было неправдой. К сожалению.       Виктор перевел взор в сторону, задумавшись обо всем, что знал. Оказывается, жизнь в нижнем городе стала гораздо хуже с тех пор, как он попал в Академию. Ему просто необходимо как можно скорее стать независимым ученым и создать несколько полезных вещей, что помогут его народу.       — Хватит, — оборвал всех Вандер. — Мы поговорим позже.       — Все хорошо? — Спросил Вандер, открыв дверь в подвал.       — Ничего хорошего! — Тут же выпалила Вай, приземлившись на пол. — Паудер чуть не попалась! А если бы ее схватили?       Ее братья и сестры последовали за ней, тоже покинув свое укрытие. Голубоволосая включила светильник.       — Никого из вас не схватят. — Вандер не сомневался в своем мнении. — Я не допущу этого.       — Да неужели! — Ее возмущение было велико. — Ты же слышал, они не остановятся. Надо дать им отпор!       Чтобы подкрепить свои слова, она ударила кулаком по стене.       — Раз ты не хочешь, это сделаю я, — сказала она, сжав свой кулак, на костяшках которого остались следы крови.       Грейсон поджала губы. Возможно, ей следовало вовсе запретить всем миротворцам посещать нижний город, чтобы не доводить народ до такого состояния. Раз дети бунтуют против собственного опекуна, то что думать о остальных...       — Я такое уже слышал, — тихо произнес он.       — Не понимаю, — тихо пробормотал Клаггор.       — Я тоже, — проворчал Майло, услыхав Клаггора.       Дождь кончился. Ночью на территории Подгорода стало спокойнее, особенно на мосту. Лица на статуях мостах так и взирали на все с полным равнодушием. Они остановились у входа на мост, где были расставлены свечи и фонари в память о погибших в резне.       — Что мы здесь делаем? — Раздраженно спросила Вай.       Это место вызывали у нее совсем плохие воспоминания, отогнать которые практически невозможно. От слов розоволосой, Вандер вздохнул.       — Ты все еще не понимаешь.       — Я не понимаю, как ты можешь иметь с ними дело! — В ответ выступила она, вызвав удивление у фигуры отца. — Мы были здесь. Мы видели, что они сделали. Я росла с мыслью, что хуже них, что мое место – внизу. Я хочу для Паудер другой жизни, и я готова за нее бороться.       Слышать подобное для жителей Пилтовера было крайне неприятно. Слова Вайолет выставляли их в крайне отрицательном свете – если взглянуть с стороны. Но они могли уважать ее за стремление дать младшей сестре лучшую жизнь, настолько что даже выразить готовность рискнуть собственной жизнью.       Как ужасно они руководили в Совете, раз довели половину народа до такого ужасного положения.       Хеймердингер опустил уши, сожалея о своем провале. Ему уже триста семь лет, а он так и не удосужился разузнать о качестве жизни Подгорода, предпочитая довольствоваться явно ложными отчетами от миротворцев.       — Понимаю. Когда-то я тоже злился, — в отличие от девочки, Вандер был спокоен. — Я повел всех на мост, потому что надеялся на перемены. Если бы я не сделал этого, твои родители были бы живы.       Ни Вай, ни Паудер, ни остальные дети не были согласны с Вандером. Каждый из них считал, что вина лежит на жестоких силовиков. У них даже оружия не было, а силовики в них стреляли!       — Ты хочешь отомстить людям сверху за то, что они с нами сделали. Но кого ты готова потерять? Майло? Клаггора? — После короткой паузы он добавил. — Паудер?       Вайолет сдулась и Вандер встал рядом с ней.       — На войне нет победителей, Вай. — На краткий миг он поднял глаза на ночное небо.       Мел могла бы согласиться, но считала, что это не совсем тот случай. Представив себя на месте Вандера и понимая, что Совет Пилтовера и миротворцы медленно но верно убивали Подгород, им следовало восстать, но при этом не нападать на них. Оборону вести всегда легче, чем атаку. В ходе восстания можно было донести до Совета, обо всем, что происходило.       Может, ей это совсем не нравилось, но если бы так произошло. Пилтовер мог бы потерять целую половину "себя" и почти все производство, расположенное в нижней части города. Они бы перестали игнорировать обездоленный народ.       У них было только два выбора: не сопротивляться и медленно умирать или сражаться за шанс выжить и заполучить будущее.       Мел всегда была за мирное разрешение конфликтов, но это не значило, что она будет доводить эту мысль до абсурда. Не всегда возможно мирное решение.       Никто не замечал, как внимательно Паудер слушала. Ей понравилось, как Вай говорила, что хочет хорошего для нее. Но почему все таки Вандер не хочет противостоять пилти? Как она считала, в баре Вандер тогда мог приказать своим людям схватить этих пилти и спрятать их. Не похоже, что тот Маркус говорил шерифу, куда идет.       Вай опустила свою голову на плечо Вандера.       — Что нам делать? — Она покачнула плечами. — Силовики вернутся.       — Я не знаю, — с признанием выдохнул их опекун. — Я что-нибудь придумаю.       Вай разочарованно рухнула на свой стул, сдаваясь.       Розоволосая девочка увела взгляд на светильники, на мемориал с несколькими портретами тех, кто был потерян во время резни на мосту. Цена свободы была велика и она совсем не уверена, что хотела этого. Спустя некоторое время, она уставилась вдаль, в ее голове загорелся какой-то план.       Паудер почувствовала что-то нехорошее. Что-то было во взгляде Вай...       В квартире, превращенной из-за взрыва в руины, Джейс вышел к краю дыры. На его лице не проскакивало никаких эмоции, пока он смотрел на город. Со вздохом, он сделал шаг вперед, оказавшись на самом краю у обрыва.       Джейс вскинул свою голову, пораженный собственными действиями.       — Что ты делаешь?! — Прошипела Кейтлин.       Никто не желал думать о том, о чем сейчас думали.       За спиной Джейса на столике лежал браслет с кристаллом, а рядом – письмо с печатью Талиса.       Не мог же он пойти на это, правда же?       Для выходцев из Подгорода все происходящее было абсолютно непонятным. Джейс пусть и потерял свою мечту, но он был богат! У него есть дом, деньги, чистая еда и одежда, чего ему еще желать?       Ну не получилось у него сделать что-то и что с того? Вот Паудер много раз проваливается, но все равно продолжает пытаться. Почему он не мог сам продолжить свои работы, если так сильно этого хочет?       Глаза Виктора расширились, потеря Джейса отбросит все исследования магии далеко назад. Он не хотел ни смерти, ни потери прекрасного шанса к лучшему будущему.       Наблюдая за отчаянием Джейса Талиса, Хеймердингер думал о том, что снова подвел кого-то. Он думал, что изгнание из Академии лишь закроет путь к магии, а не вовсе поставит крест на жизни многообещающего ученого!       Кассандра Кирамман испытывала некую вину. Возможно, если бы она поступила помягче, а не показала, что ему теперь не рады и все двери закрыты. Джейс же был другом для Кейтлин, если он действительно доведет самоубийство до конца, то ее дочь снова останется одна, без друзей. Да и сама потеря сильно заденет ее.       Кейтлин была в ужасе. Ее единственный друг... нет, даже брат, собирался покончить с собой. Неужели она ничего не значила для него? Неужели ему было все равно на то, как бы она чувствовала себя? А как же насчет его матери?       Она снова посмотрела на Джейса, поймав его извиняющий вид. Нет, так просто он не уйдет! Как только начнется перерыв, она выскажет ему все!       Сжав свою волю в кулак, Джейс уже был готов сделать следующий шаг. Он закрыл глаза и раскинул с стороны свои руки, принимая свой выбор.       Каждый реагировал совсем по разному, кто-то зажмурился, а кто-то с немым ужасом не мог отвести взгляд от экрана.       — Не помешаю? — Голос резко остановил Джейса, который отпрянул от края.       Вздох облегчения.       Виктор слегка улыбнулся, довольный, что успел вмешаться. Хеймердингер мягко посмотрел на своего помощника, радуясь, что несчастная смерть была предотвращена.       — Да что вам надо? — Разозлившись, огрызнулся он.       Эмоции охватывали его, и несмотря на то, что он хотел жить и вовсе не готов был принять смерть, Джейс злился на всех окружающих.       — Что это? — Он заметил раскрытую книгу в руках Виктора. — Очередной список с моим именем?       — Вообще-то, да, — ответил Виктор, будто ничего особенного не происходило. — Ведь вы подписали свои заметки. Каждую страницу, между прочим. Несколько эгоцентрично, не находите?       Люди рассмеялись, также удивленные, что Джейс Талис подписывал свои записи на каждой странице.       Сам Джейс смутился, по всей видимости только сейчас осознав, что впрямь переборщил с указаниями авторства его исследовании. Если быть начистоту, он ведь планировал когда-то предоставить этот дневник Совету. После условного успеха, разумеется.       Шутка Джейса вовсе не тронула – он по-прежнему был зол.       — Ты за этим пришел? Издеваться?       Виктор поднял голову, а затем быстро покачал головой.       — Нет, меня заинтересовала твоя речь на суде, — в качестве ответа сказал он, медленно приближаясь к Талису.       — Тебя одного.       Йордл покачал головой, опасные мысли окружили его помощника. Плохо что Джейс вообще попробовал заняться этим, так еще и Виктор присоединился лишь чтобы снова вернуть его на этот опасный путь.       — Я хотел поговорить о твоей работе, о хекстеке и твоей теории.       — Это не теория! — огрызнулся Джейс. — Я сам видел, на что способна магия. Видел, как она спасает жизни. Не представляете, как это прекрасно.       Как свеча зажженная и тут же опущенная в воду, Джейс утратил свой пыл.       — А теперь все пропало. — С унынием выдохнул он. — Никто мне не поверил.       — Никто никогда в меня не верил, — признался Виктор, встав рядом с Джейсом на краю у обрыва. — Бедный калека из нижнего города.       Что-ж, это только что подтвердило. Они догадывались об этом и сами, но тем не менее, услышать такое все равно вызывало впечатление. Хоть кто-то из Подгорода был равен пилти.       Среди них только Экко был наиболее заинтересован. Факт, что Виктор попал в Академию означал, что и он может это сделать. Да, его уже пригласили, но он мог хотя бы удостовериться, что такое вообще возможно.       Вай украдкой взглянула на Паудер и удивилась, что та не особенно заинтересовалась. Она боялась, что после этого Паудер будет рваться, лишь чтобы попасть в Академию. Розоволосая имела двоякие чувства. С одной стороны ей не хотелось расставаться с младшей сестренкой, а с другой – жизнь в Академии означало лучшую безбедную жизнь.       — Я всегда был белой вороной в Пилтовере. — Продолжал помощник профессора. — У меня не было ни покровителя, ни имени. Я просто верил в себя... Поэтому я здесь: по-моему, в твоей работе что-то есть. Я хочу помочь тебе завершить ее.       Джейс был удивлен, но в этот раз у него куда больше сомнении насчет этой идеи.       — Никто не захотел ее поддержать, — со вздохом сказал он.       — Если собираешься изменить мир, — он посмотрел на него, — не спрашивай разрешения.       «Интересная точка зрения» — подумала Мел.       Виктор поднял руку и раскрыл ладонь, на которой лежал браслет с кристаллом Джейса. Он потянулся к нему, но остановился на полпути из-за нерешительности, пока не поборол ее. Как только молодой ученый взял его, он почувствовал, как желание достичь своего вернулось. Его амбиции еще не были задавлены.       — Я даже не знаю, как тебя зовут.       — Я Виктор.       — Будем знакомы, — протянув руку, улыбнулся Джейс и Виктор пожал ее. — Я рад, что ты спас мне жизнь.       — Ну не совсем я. — Ухмыльнулся он. — И всегда пожалуйста.       Молодой ученый фыркнул.       Вай стояла перед дверью, по какой-то причине она собиралась с духом, прежде чем распахнуть ее и войти. Она вернулась в подвал, где Майло бинтовал правую руку, а Клаггор изучал кривой затупленный нож.       — Вай, где ты была? — Заметив ее, спросил Майло.       — Говорят, все с Линий пойдут драться, — добавил Клаггор.       Видя как дети готовятся сражаться, может даже насмерть, легко было уйти в уныние. Что же все таки произошло в их отсутствие?       Теперь было ясно, что бунт неминуем. Он теперь никак не сможет остановить, задержать – да, но не остановить.       — Вы не должны участвовать в сражении. — Сказал он.       Но ни Майло, ни Клаггор не ответили, выбрав притвориться глухими, избегать взгляда и продолжать смотреть на экран.       Ви... ну или Вай, не стала ничего отвечать им, все ее внимание заняла Паудер, собирающая свои гранаты. Когда Вай приблизилась к ней, голубоволосая широко улыбнулась, обрадовавшись появлением старшей сестры.       — Смотри, что я сделала для силовиков! — Воскликнула она, достав и протягивая пару гранат, когда Вай села рядом. — Это дымовые бомбы, а в тех – куча гвоздей!       Хеймердингер поморщился. Ребенок снова занимается не теми вещами, какими следовало бы в ее возрасте.       Если бомбы девочки причинят летальный ущерб миротворцам, то страшно представить какое наказание ждало ее. К сожалению, в законах нет ограничении в возрасте, хотя следовало бы их установить. Маленьким детям совсем не место в ужасном месте, как Стиллуотер.       — В этот раз они сработают, я уверена. — Заверила ее Паудер, взяв другую гранату. — Я знаю это.       Только Майло категорически не согласился.       Вай мягко улыбнулась. Она потянулась к Паудер, убирая с лица голубую прядь волос, затем нежно обхватила ее щеку. Паудер была очень тактильным человеком – она наклонилась к ее ладони. В следующее мгновение, Паудер обратила внимание на предмет, который положила к ее ногам старшая сестра.       Паудер ахнула, узнав любимую игрушку сестры, ту самую, которую она показывала ей застрявшей на проводах.       Вандер прикрыл свои глаза и сжал переносицу. Теперь проблемы лились на него непрерывным потоком. Взрыв, силовики, попытка защитить детей, а теперь и это.       — Вай, тебе не следовало этого делать.       Но что Вай оставалось ответить на это? Не имея никаких ответов, она промолчала, лишь пожав плечами.       — Знаешь, Паудер, что отличает тебя – делает тебя сильным, — сказала Вай сестре, сжав ее руку. — Никогда не забывай об этом, ладно?       «Это прозвучало как прощание» — Клаггор занервничал, но не стал озвучивать свою мысль.       И тут до остальных старших дошло, что происходило. Они посмотрели на розоволосую, не зная как смотреть на нее. С сочувствием или с уважением.       Паудер посмотрела на свой подарок с мягкой улыбкой на лице, но когда сестра встала, чтобы отойти от нее, она утратила свою радость. Переосмысливая все слова Вай, она протянула к себе мягкую игрушку.       Ей тяжело было осознавать, что могла оставить сестренку одну. Несложно представить как тяжело придется Паудер без, особенно когда некому останавливать Майло, кроме Клаггора. Несмотря ни на что, она верила, что Паудер справится и может стать сильной.       Будто только сейчас вспомнив, что это лишь возможное будущее, она пообещала себе, что не позволит ничему из этого случиться.       Маркус был силой отброшен к столу.       — Ты что творишь? Зачем ты пошел в «Последнюю каплю»?       Это говорила шериф Пилтовера, и она пребывала в отнюдь не в спокойном расположении духа.       — Ты представляешь, что натворил? — Гневно сказала Грейсон обвиняющее указав пальцем перед лицом Маркуса.       — Нам нужны результаты! — Оправдывался он, отбросив с лица ее руку. — Ты слышала советников!       — Ты дурак. — Сказала шериф. — Теперь этого уже не остановить.       Внезапно их привлек металлический звук удара. На стойки получения сообщении приземлилась трубка, та самая, которую она когда-то отдала Вандеру. Глаза Грейсон расширились от удивления.       — А может, еще есть шанс.       Тоже узнав трубку, владелец бара «Последняя капля» озадаченно уставился на экран, что он вообще делал? Какое послание он дал шерифу Грейсону. Оставалось лишь гадать: переговоры, поиски компромиссов, предложение козла отпущения...       Музыкальный автомат активировался, подняв выбранную музыкальную пластинку. Заиграла музыка.       Вандер смягчился, услыхав любимую песню Фелиции. Что удивительно – и в этом составлялось сходство в предпочтениях Паудер.       Грустная Паудер вышла из подвала, она продолжала держать в своих руках плюшевого кролика.       Словно в такт, на короткий миг им показалась сцена с шагами силовиков, идущих куда-то.       Паудер поставила мягкую игрушку на стойку, прежде чем забраться на один из высоких табуретов.       Чья-то нога врезалась в дверь.       — Опять силовики! — Прорычал Майло.       Заметив Паудер за стойкой, Вандер перекинул полотенце через плечо, его озарила улыбка. Он достал из под прилавка ее чашку и налил в нее немного сока, в конце добавив соломинку. Особенный напиток для Паудер.       Это было необычно, но Паудер с самого начала привлекла эта чашка. Та самая чашка, которая принадлежала ее матери. Паудер будто всегда знала, кому она принадлежала.       Пока голубоволосая рассеянно поглаживала ушки плюшевого кролика, где-то дверь выломали. По улицам продолжала шествовать группа силовиков.       Вандер поставил чашку поближе к Паудер, но та отказалась. Улыбка Вандера исчезла, обеспокоенный тем, что мучало маленькую девочку.       Силовики и Маркус следовали за шерифом, их вид вызывал чувство угрозы, особенно на фоне зеленого свечения. Все они шли в сторону лавки Бензо, где их ожидала Вайолет.       Вандер ужаснулся. Вай стащила у него трубку чтобы отправить миротворцам. Он ни за что бы не допустил, чтобы ее отправили в тюрьму. Владелец бара надеялся, что его версия на экране быстро поймет и успеет добраться до Вайолет, прежде чем силовики явятся по ее душу.       Бензо нахмурился, недовольный тем, что в очередной раз разбивают дверь и стекло его магазина. Но все это было сущими пустяками по сравнению с тем, что сейчас происходило.       Паудер испугалась оттого, что собиралась сделать ее сестра. Она схватила руку Вай, словно боясь, что та исчезнет, если отпустить. Она не смогла бы без нее!       Мальчики удивленно посмотрели на Вай, на лицах каждого из них изображался немой вопрос.       Вандер взял плюшевого кролика, чтобы взглянуть на нее. При более внимательном осмотре, он узнал игрушку и его глаза расшились от осознания. Сцена вновь вернулась к сидящей Вай, за дверью появилось несколько фигур, сопровождаемые стуками от шагов. Вай поднялась на ноги, ее голубые глаза выдавали собой обреченность, но при этом и готовность к самому худшему, что ее ожидало.       На моменте звука открытия дверей экран погас, что вызвало волну ругательства от нескольких, а у кого-то стон возмущения. Перерыв, как им казалось, пришел совершенно невовремя.       — Нет! — Вскрикнула Паудер, еще крепче вцепившись за руку Вай.       — Я все еще здесь, Пау. — Принялась утешать она. — Все хорошо, я не уйду.       Слова возымели эффекта и Паудер чуть ослабила хватку.       — Зачем ты это делаешь? — Клаггор встал с своего места и подошел к ним, как и Майло.       — Ну не похоже, что кто-то остановит силовиков, — проворчала она. — Им нужен кто-то.       — Но почему именно ты?! — Воскликнул Майло, его взгляд опустился на Паудер.       Он бы предпочел, чтобы именно она оказалась у силовиков, но не стал озвучивать это.       Вандер размышлял о том, что произойдет дальше. Если он не успеет добраться до нее, то силовики увезут ее. Он мог бы гордиться, что она выросла и поступила очень самоотверженно, жертвуя собой ради других. Но как он мог вообще радоваться подобному? Силовики никогда не отличались добротой или милосердием.       Если Вай заберут, то возможно, мир вернется, но с какими последствиями? Паудер может сломаться, Майло и Клаггор перестанут делать вылазки куда-либо. А народ... он будет крайне недоволен, если вовсе не станет враждебным по отношению к нему. Действительно, в их глазах выглядит так, будто их защитник сдал собственную дочь силовикам.       Мел задумчиво посмотрела на детей а затем на темный экран. Если розоволосую все таки взяли, то называемый мир между нижним и верхними городами должен был наступить. Но что же произошло такого ужасного, чтобы получить такую редкую возможность узнать собственное будущее. Какой смысл во всем этом?       Покашливание привлекло их внимание.       — Вы хотите продолжить или вам нужен перерыв? — Спросила загадочная фигура.