morning bliss

Хэ Тянь, запутавшийся в простынях, наблюдает за Мо с хитрой, почти наглой ухмылочкой. Это даже забавно: они живут вместе уже два года, но тот до сих пор иногда умудряется делать вид, что они даже не встречаются. Вот и сейчас он чистит зубы с таким недовольным видом, словно его притащили сюда силой, но, к счастью, Хэ Тянь уже неплохо знает, что ему делать, чтобы заставить его угрюмого мальчика расслабиться и стереть с его лица это несчастное выражение. Подниматься с кровати совершенно нет желания, так что он манит его привычным «кис-кис», в ответ на что Мо Гуань Шань показывает ему средний палец, продолжая умываться. Тогда Хэ Тянь падает обратно на подушки с обреченным вздохом, потягиваясь на кровати. Эта кровать была первым предметом мебели, который они купили вдвоём — практически случайно, Хэ Тянь был тем, кто купил матрас, скорее в шутку, чем всерьез, но потом пришлось докупать каркас. А потом — съезжаться. «Пришлось», да-да, так все и было. Так или иначе, кровать эта вызывает у него исключительно теплые воспоминания ещё о школьных годах, когда они оба были до жути неловкими и задиристыми. Впрочем, неловкость между ними иногда ещё проскальзывает, а задиристость — главная черта малыша Мо, но с этим всем Хэ Тянь готов мириться до тех пор, пока они будут вместе. И пока ворчать этот задира будет на ухо именно ему, а не кому-то другому. Кроме того, ведь Хэ Тянь знает, каким ещё он может быть — рядом с ним, когда никого нет рядом, когда нервы напряжены до предела, а воздух в помещении раскален до сумасшедших температур. От этих мыслей Хэ Тянь улыбается довольно, как кот на солнышке, и приподнимается на локте. — Если я сделаю тебе минет, ты не будешь таким занудным сегодня? — кричит он хрипло в сторону ванной, и любопытное лицо Мо тут же высовывается из-за дверного косяка. — Это очередная твоя шуточка? — угрюмо спрашивает он. — Ни в коем случае, — улыбка Хэ Тяня шире, чем у Чеширского кота. — Если придешь сюда — сам узнаешь. — Сначала почисть зубы, — указывает Мо, — а потом уже делай, что хочешь. — Делай, что хочешь, — передразнивает его Хэ Тянь, поднимаясь на ноги с недовольным кряхтением, — как будто ты сам этого не хочешь. — У меня, в отличие от некоторых, в голове мозг, а не сперматозоиды, — бурчит он, но заметно расслабляется, когда Хэ Тянь подходит к нему со спины, обнимает за талию и целует в затылок. Он чистит зубы, пока Мо бреется, сурово поглядывая на Хэ Тяня через отражение в зеркале, целует его в плечо, вдыхает запах его геля после бритья, чувствуя узел внизу живота и покалывание от возбуждения по всему телу. Ему едва удается дождаться того, как Мо Гуань Шань закончит, а после он скорее тянет его за собой, роняя на кровать. Спальню сквозь открытые шторы заливает солнечный свет, ложится вытянутыми квадратами на паркетный пол, пока Хэ Тянь устраивается между бедрами его парня, скользит ладонями вверх по коже. Мо сидит в одних только серых боксерах, вальяжно развалившись на подушках, ладонь лежит на покрывале, постукивает пальцами, он смотрит на Хэ Тяня сверху вниз, но все его тело сквозит нетерпением, вибрирует от желания, которое он отчаянно пытается скрыть. Это особенно очевидно, когда Хэ Тянь задерживает пальцы на резинке его боксеров, а затем оттягивает ее, позволяя с мягким хлопком удариться о кожу. Мо втягивает воздух сквозь зубы. До дрожи нетерпеливо. У Хэ Тяня дыхание перехватывает от того, как изгибаются его губы, от ментолового запаха его геля после бритья, который заполняет пространство вокруг. — Хочется тебя съесть, — бормочет он, склоняясь к его животу и втягивая носом запах кожи, прежде чем начать оставлять короткие поцелуи вниз по линии пресса. Тот фыркает, но мышцы живота подрагивают, и от Хэ Тяня истинную реакцию ни за что не скрыть. Он спускается поцелуями к бедрам. Оставляет осторожные укусы, слыша, как дыхание Мо учащается, и зализывает их языком. Нежная кожа на внутренней стороне бёдер быстро покрывается отметками, а ладонь Мо Гуань Шаня вдруг ложится ему в волосы. Чуть сжимает — болезненно приятно. Мо не слишком любит, когда им командуют. Он возмущается каждый раз, когда Хэ Тяню удается пригвоздить его к кровати и покрыть каждый сантиметр его тела поцелуями. Возмущается — но не выражает ни капли сопротивления. Так что Хэ Тянь тоже делает определенные выводы. Вот и сейчас, пока Хэ издевательски выцеловывает его бедра, намереваясь не оставить чистым ни единого сантиметра кожи, Мо тихо шипит на него. И раздвигает ноги шире, чтобы ему было удобнее. Хэ Тянь не сказал бы, что ему надоедает — нет, невозможно чисто физически, — но его собственное возбуждение не склонно к пониманию, так что приходится слегка поторопить события. И в конце концов он стягивает с него нижнее белье, поднимая взгляд из-под бровей. — Малыш Мо, — тянет он, — ну что за недовольное личико? Не хочешь, так и скажи, будет у меня что-то другое на завтрак. Мо Гуань Шаню требуется немыслимое количество сил на то, чтобы вместо стона выдать простой оскал, но он сдается, когда Хэ Тянь опускает ладонь на его грудную клетку, скользит вверх по выступающим ребрам и зажимает сосок между пальцами. Мо издаёт судорожный вздох. — Хочу, — выдает он. — Только не дразни. — О, с удовольствием именно этим и займусь, — Хэ Тянь ухмыляется, прежде чем опустить голову и провести языком по всей длине его члена, замечая вздох, который срывается с его губ. Это влажно, горячо, чуть лениво, потому что — он только-только проснулся и ничего не хочет делать в полную силу. Так, он скользит по головке языком, затем обхватывает её губами, скользя ниже по члену, а потом вдруг отстраняется. — Может, смазку? Мо Гуань Шань смотрит на него, глупо моргая и часто дыша, а потом тянется к тумбочке почти на ощупь, не глядя. Кидает на кровать лубрикант. Хэ Тянь хмыкает: не зря он покупает смазки со вкусами. Первое, что он делает — садится на колени между его бёдер, выливает немного смазки на пальцы и тянется к губам малыша Мо. — Ну же, А-Шань, — мурлычет он, и тот, уже безо всякого недовольства во взгляде, послушно открывает рот. Пальцы Хэ Тяня опускаются ему на язык, и тот машинально обхватывает их губами. — Ну что за сокровище. — Тебе сколько, девятнадцать? — ворчит Мо, когда Хэ Тянь убирает пальцы, но в его голосе хрипотца, которая появляется только от возбуждения, так что он может даже не пытаться. — В таком случае, тебе тоже, — парирует Хэ Тянь, наконец взяв ещё немного смазки, чтобы обхватить его член ладонью. — Э-это ещё почему? — на вздохе возмущается Мо — ещё пытается возмущаться. — Потому что хватит выделываться, — елейно отвечает Хэ Тянь, а после, проведя пальцами по его члену ещё пару раз, склоняется и обхватывает головку губами, сразу же стараясь взять глубже. Тут Мо Гуань Шань правда бессилен. Стон срывается с его губ в то же мгновение, а ладонь в волосах сжимается, пока Хэ Тянь продолжает движения. Вверх. Вниз. Мучительно медленно, чтобы тот начал практически скулить, затем — снова вверх, обхватить пальцами основание члена, сжимая, и заставить его отчаянно хватать воздух ртом. Есть кое-что, в чем Хэ Тянь определённо хорош, и он готов доставлять его любимому человеку удовольствие так часто, как он этого попросит. О, если бы он вообще умел нормально просить. Хэ Тянь берет так глубоко, как может, глаза слезятся, но его собственное возбуждение подскакивает, выламывая стрелку на шкале, и он поднимает взгляд на Мо. Тот глухо стонет, глядя в ответ и будучи явно не в силах оторвать взгляд, так что Хэ Тянь втягивает носом воздух. Мускус вперемешку с потом, чистое постельное белье, домашнее утро. Да, если бы у него каждое утро с минета начиналось, он бы сам себе завидовал. Хэ Тянь снова начинает движения головой и языком, ускоряет, затем замедляет снова, опять помогает себе пальцами, — доводит Мо до такого состояния, что он скулит и сжимает пальцами простыню, пока другая его ладонь скользит к затылку Хэ Тяня, чтобы мягко подтолкнуть. Тогда Хэ Тянь, едва сдерживая злорадную улыбку, отстраняется совсем, и Мо возмущенно ахает. Он сглатывает, его выступающий кадык вздрагивает, а в первые пару секунд он настолько ошеломлен (и возбужден), что лишь открывает и закрывает рот. — Обалдел? — спрашивает наконец хрипло. Хэ Тянь смеётся, тянется к нему, и тут Мо Гуань Шань вспоминает, что его ладонь все ещё на затылке парня — так что притягивает его ближе, заставляя замереть напротив своего лица. — Тебе вообще верить нельзя, — бормочет он почти обиженно, на что Хэ тянь лишь двигается к его губам, ожидая разрешения. Мо первым целует его сам, пробуя на вкус смазку вперемешку с собственным предэякулятом. Они целуются, Хэ Тянь дразнит, отстраняясь и приближаясь к его губам снова, и в конце концов ладони Мо Гуань Шаня ложатся на его плечи и он толкает его, заставляя упасть на спину на матрас. Хэ Тянь распахивает глаза, глядя в залитый светом потолок, и щурится — сначала от яркого солнца, затем оттого, что Мо нависает над ним, и его глаза мечут искры. — Ты доиграешься, — обещает он, и Хэ Тянь довольно ухмыляется. — А может, я и хочу доиграться, — бормочет он, закинув руки за голову. Мо, каким бы недовольным ни выглядел, стягивает с него боксеры вместе с домашними штанами и почти нежным жестом заставляет его согнуть ноги в коленях. Хэ Тянь в предвкушении прикрывает глаза, устраиваясь поудобнее. Мо Гуань Шань всегда становится осторожным, когда дело доходит до обращения с телом Хэ Тяня, и это теплое домашнее утро — не исключение. Несмотря на искрящееся возбуждение. Несмотря на то, что они оба определённо хотят есть, потому что сейчас самое время завтрака. Так что Мо растягивает его практически нежно, пока Хэ Тянь стонет, зубами кусая ребро ладони, а в редкие моменты бормочет мягкое «сяо Мо». Сдерживаться для обоих не представляется возможным, в воздухе уже густым слоем висит их смешанное возбуждение, тяжелое дыхание Мо льется в уши сладкой мелодией, и в конце концов Хэ Тянь нетерпеливо приподнимается на локтях, ощущая дрожь внизу живота. — Я хочу, — начинает он, едва не задыхаясь, и Мо Гуань Шань выгибает бровь. Слово не понимает, чего же он хочет. — Твой член. В моей заднице. И к черту пальцы. — Не приказывай, — почти машинально отвечает тот, но пальцы убирает и тянется к тумбочке за презервативами, пока Хэ Тянь с очередным стоном переворачивается и встаёт на четвереньки. Самая удобная поза для их разницы в росте — а ещё для малыша Мо, который любит царапать его широкую спину, а в ответ на шутки об этом неизменно огрызается. Однако сейчас ни одного из них не волнует ничего из этого, потому что ладони Мо обхватывают бедра Хэ Тяня, он пристраивается, склоняется, прижимаясь губами к его пояснице. Он может говорить что угодно, но Хэ Тянь знает: Мо Гуань Шань обожает его тело. Он видит, как на него смотрят, замечает все эти жесты, поцелуи невзначай, прикосновения. Он слышит, какие вещи Мо говорит ему во время секса, он знает, что без лихорадочного возбуждения такие слова ему бы вряд ли сказали, но довольствуется и тем, что имеет. Хэ Тянь лишь надеется, что хотя бы к тридцати годам Мо перерастет эту фазу подростка и перестанет морщиться вместо благодарности, когда Хэ Тянь дарит ему цветы. Он же знает, что нравится: видит, как он за ними ухаживает и как расстраивается, когда приходится выкинуть. И, да: ни грамма сомнений в том, что и к тридцати они все ещё будут вместе. Хэ Тянь просто гребаный оптимист. Отказывается принимать иной исход. Но вот он ощущает влагу смазки, горячее дыхание между лопаток и шепот, вопрос о том, все ли в норме, — и у Хэ Тяня внутри все вспыхивает костром, когда он опускает голову на предплечья, прижимаясь к ним лбом, и лихорадочно кивает. — Давай, детка, хватит уже тянуть, — почти скулит он, и Мо тут же осторожно входит. Он всегда осторожен, почти нежен, так непривычно видеть, как он меняется во время секса — и снова становится самим собой, как только откроет рот. Но сейчас все эти мысли из головы Хэ Тяня напрочь вытесняет дымка возбуждения, так что он гулко стонет и выгибается в спине, бедрами толкаясь навстречу. Он любит быть громким, шумным, чрезмерным, любит показывать, что ему нравится — и хотя Мо никогда не просил его об этом, Хэ Тянь уверен, что такое нравится всем, кто нуждается в одобрении. И именно его Хэ Тянь предоставляет: отзывается на первые толчки низкими стонами, всем видом показывает, как сильно хочет. Работает неизменно, потому что Мо сжимает его бедра сильнее, до бледных следов, и ускоряет темп — так, как может, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас, потому что и без того долго оттягивал. Сначала Хэ Тянь искренне старается соответствовать. Движения бедрами, каждый мускул в теле напряжен до предела, натянут, будто струна, готовая вот-вот порваться и вылиться в кульминацию. Он слышит свой учащенный пульс в ушах, слышит едва-едва заметные стоны Мо сквозь сжатые зубы, когда он замедляется, чтобы снова ускориться в два резких толчка. Он правда пытается. Но потом понимает, что во время секса — особенно такого, когда стоишь в коленно-локтевой перед своим партнером и доверяешься ему больше, чем на сто процентов, доверяешь его рукам каждую клеточку тела и знаешь точно, что он сумеет сделать тебе хорошо, — во время такого секса нужно забыть обо всяких «как можно лучше». Нужно вообще обо всем забыть, иначе он ни за что не сможет кончить сегодня, стоит ему начать думать, достаточно ли хорошо он трахается, черт бы его побрал, так что Хэ Тянь выдыхает. Судорожно. И прикрывает глаза, роняя голову на руки. Позади раздается смешок. Мо Гуань Шань входит полностью и замирает. Хэ Тянь практически чувствует дрожь в его бедрах и прерывистое дыхание, почти может увидеть, как по виску стекает капелька пота, так что даже поворачивает голову, глядя через плечо. Видит он лишь самодовольную ухмылку и выражение лица человека, который едва-едва удерживается от того, чтобы закатить глаза от удовольствия. — М-м? — тянет Мо лениво, и Хэ Тяню так хочется его сейчас поцеловать, что почти больно, желание скручивает все внутренности в тугой пульсирующий узел, и он выдыхает очередной полустон. Медленно толкается бедрами назад, требуя движения, но Мо Гуань Шань все так же не двигается — и смотрит на него. Затем вдруг кладет ладони на его талию, скользит вверх, склоняется к нему сам. Разгоряченные пальцы оглаживают ребра, проходят по лопаткам выше, обхватывают заднюю сторону шеи, заставляя Хэ Тяня просяще прогнуться в спине. И только когда он почти начинает скулить, Мо возобновляет движения — плавно, словно в каком-то темпе, который устанавливает себе в голове, всё, как Хэ Тянь любит, и тот тихо стонет. Ладонь Мо Гуань Шаня спускается ниже, обводит бедро, пальцы сжимаются на члене, уже влажном от предэякулята, и Хэ Тянь сдается, роняет голову и жмурится. Очень, очень нужно оттянуть. Ещё хотя бы на пару минут. Правда, Мо, ладонь которого активно двигается на его члене, а горячее дыхание обжигает спину, очевидно, придерживается иного мнения и хочет довести его как можно скорее. Это слишком хорошо — домашнее утро, солнце заливает комнату, Хэ Тянь щурится, бессознательно разглядывая пылинки, летающие в солнечном свете, слушает стук своего сердца, и поддается этому расслаблению. Ему тепло, со всех сторон его окружает этот жар, в котором он плавится, и он хотел бы остаться в этом моменте надолго. Сохранить его в памяти. Заморозить — с этим вечным теплом. Хэ Тянь позволяет себе расслабиться окончательно, и с его губ срываются лишь непрерывные стоны, пока он концентрируется на ощущении заполненности, на горячих ладонях Мо Гуань Шаня, на его неразборчивом бормотании и на собственном возбуждении — и благодаря этому тут же захлебывается оргазмом, содрогаясь всем телом, удерживаясь на ногах лишь благодаря крепким рукам Мо и собственной физической форме. Но взгляд и разум затуманивает волной, все мысли уходят из головы, кроме осознания того, как ему хорошо, и следом — это горячее ощущение внутри, пока член пульсирует, а Хэ Тянь едва держится. Мо выходит из него медленно, втягивая воздух сквозь зубы, и его колени подкашиваются окончательно, так что он падает на матрас, пачкая простыни и живот ещё сильнее. Мо Гуань Шань усмехается и ложится рядом, опуская ладонь на его бедро. Некоторое время они лежат так. В тишине комнаты, пока где-то за окном щебечут птицы, а в воздухе их комнаты — концентрированное тепло их тел, их запахи вперемешку. Хэ Тянь наконец поворачивает голову к малышу Мо и улыбается, издевательски широко. — А-Шань, — тянет он мягко, — я хочу тебя поцеловать. Кажется, после оргазма у того даже нет сил язвить, потому что он лишь взмахивает рукой, мол — валяй, и Хэ Тянь, с трудом приподнявшись на локте, касается его губ поцелуем. Затем ещё одним. И снова. Пока рука не устает держать вес тела и он не падает на грудь Мо. — Ты липкий, — комментирует он, как будто не он сам сейчас довел Хэ Тяня до такого состояния, так что в ответ ему слышится лишь смех. — Сходишь со мной в душ? — ухмыляется он ему в шею, вдыхая запах кожи. — Я не встану, — бормочет Мо, и тогда Хэ Тянь со вздохом встаёт сам. А после подхватывает и Мо Гуань Шаня, позволяя ему обхватить его ладонями за шею — он делает это исключительно от неожиданности, и весь путь до ванной Хэ Тянь наблюдает его обалдевшее лицо. Они принимают душ, и Хэ Тянь не может успокоиться со своими поцелуями, в ответ на что Мо слегка ворчит, но беспрекословно отвечает, затем, надев халаты, они наконец выходят на кухню, и Мо открывает окно, чтобы впустить утренний воздух, пока Хэ Тянь включает кофемашину и достает молоко из холодильника. Улыбка не сходит с его лица. Он был бы самым счастливым человеком в мире, если бы каждое его утро начиналось именно так.