История изменений

      В мире Донателло была уже глубокая ночь, и мы ехали по совершенно заброшенной автостраде. Несмотря на то, что мой разум был кристально пуст, я никак не могла объяснить себе неостанавливающуюся истерику. Возможно, я переволновалась до такой степени, что мой организм и менталочка попросту этого не осилили.       Тусклый свет фар освещал лишь небольшое пространство перед капотом машины, и невольно казалось, что в этом тихом и разрушенном мире нас было только двое. Мерная езда в неизвестность постепенно убаюкивала и успокаивала, и когда Донателло остановил машину, мои всхлипы практически сошли на нет.       Затем мутант проводил меня в дом, передал мне в руки включённый фонарик и скрылся в темноте. Где-то отдалённо что-то зашуршало, заскрежетало, и вскоре в настенных бра зажегся мягкий свет.       Донателло вернулся, сгружая на пол гостиной объёмные сумки. Мне стало немного неуютно в оглушающей сельской тиши, поэтому я принялась озвучивать очевидные наблюдения с удивительным равнодушием ко всему, что видела:       — Тут свет горит.       — Угу, — довольно подтвердил он, ибо являлся самой главной причиной его возникновения.       — Но не слышно генераторов.       — Верно, — Донателло ненадолго покинул гостиную и вновь вернулся с очередной ношей.       — На автостраде было темно. Тогда почему тут горит свет?       И вот же меня заклинило на электричестве! Как будто только это сейчас было самым важным.       — Любопытно услышать твои предположения, — гений прекратил извлекать вещи из сумок и взглянул на меня, по-мальчишечьи улыбаясь.       — Из-за… как там его? Волшебного камушка?       — Можно и так сказать, — усмехнулся он, будто бы по-доброму потешаясь. — И если тебе вдруг станет интересно, как работает электрическая цепь и протекает по ней ток, то я могу объяснить, мне не сложно.       — Вышла бы неплохая сказка на ночь, — но вернуть взаимную улыбку у меня не вышло, и я наконец-то огляделась по сторонам.       В этом доме мне уже доводилось бывать однажды, но тогда я поспешно ретировалась, боясь, что Донателло запрёт меня здесь навсегда. Теперь же это казалось лучшим решением из всех возможных. Стоило только представить, что по возвращению в свой мир я опять окажусь в эпицентре скандалов и разборок, мне стало до тошноты невыносимо от собственной слабости и безвольности. Хотелось попросту исчезнуть — хотя бы на какое-то время, чтобы не иметь отношения ни к чему, что приносило оглушающее чувство собственной бесполезности. Закрыв лицо холодными пальцами, я старалась гнать прочь хаотично накатывающие мысли, опасаясь, что меня опять накроет затяжной истерикой. Я и сама не знала, что мне было нужно в данный момент — либо утешения, либо чтобы меня просто оставили в покое.       Донателло незаметно для меня приблизился. Он вдруг прижал к себе, совершенно ничего не говоря. Всё это казалось настолько нереальным, будто бы происходило не со мной. Однако в его тёплых объятиях становилось чуть легче дышать.       Почувствовав утихающее напряжение, мутант помог устроиться на диване и принялся разводить в камине огонь. В воздухе витала зябкая прохлада, дом был совершенно необжитый, но, кажется, он успел претерпеть некоторые изменения с нашей последней встречи. Как минимум, в гостиной появилось больше мебели, а вместо заколоченных проёмов стояли новенькие окна. За ними зияла непроглядная тьма, но свет разгорающегося огня прогонял холод и пугающее ощущение внешнего присутствия чего-то не от мира сего.       — С некоторых пор у меня слишком много свободного времени, вот решил привести наш дом в порядок, — буднично пояснил гений, заметивший мой интерес к интерьеру. — Возможно, тебе иногда захочется проводить здесь время. Скажем, по выходным? — он пожал плечами, мол, почему бы и нет.       По правде говоря, я бы предпочла и вовсе остаться здесь и дальше прятаться от всего мира, если бы только не осознание того, что совсем скоро нам придётся вернуться. Работу и взбалмошную семью никто не отменял.       — Было бы здорово, если бы ты умел останавливать время, — я смотрела на пляшущие языки пламени и никуда отсюда не хотела уезжать. Вот бы действительно время остановилось, и тогда бы мы только вдвоём, ни о чём не заботясь, могли бы прожить здесь сколько угодно времени, пусть даже целую жизнь. Хотелось просто находиться с ним. Бесконечно долго, бесконечно далеко от всего, будто бы на окраине мира, никому и ничем не мешая.       — Говоришь так, как будто я этого не могу, — уязвлённо фыркнул мутант.       — А можешь? — встрепенулась я и удивлённо обернулась к Донни, ощутив в онемевшем теле внезапный прилив сил. Это бы решило все мои проблемы, просто поставив их на паузу!       — Нет, — честно признался он, потупив взгляд, а затем решительно вскинул голову и уточнил: — Но это только пока не могу.       По выражению его лица можно было смело заключить, что если поставить перед ним такую задачу, то он непременно найдёт способ её выполнить.       Вновь полившиеся слёзы обожгли покрасневшие щёки. Я бросила попытки понять, отчего меня так штормило, и просто малодушно рыдала за собственные огрехи, в то время когда сама должна была утешать мутанта. Он выслушал из-за меня столько мерзких гадостей, а я…       — Прости за всё это и за то, что совсем не могу тебя защитить, — по правде говоря, я и себя-то не могла оградить от нападок, поэтому при любой возможности старалась избегать всяческих конфликтов. Ведь, как говорил Пятачок: — «Очень сложно не бояться, если ты такой маленький».       — Я не нуждаюсь в твоей защите, — категорично заявил он. — Я нуждаюсь только в тебе.       Донателло присел рядом со мной, доставая из внутреннего кармана куртки пачку бумажных носовых платков. Использованные белые комочки он забрасывал в камин — и они моментально сгорали, как будто бы их и не было вовсе.       

***

             Сквозь сон пробивалось слишком громкое чириканье птиц, затем я кое-как раскрыла опухшие глаза и не сразу сообразила, почему мой взгляд не находил ничего знакомого. Отдалённые звуки тупых ударов побудили приподняться с татами. Я повела головой, но в гостиной Донателло не обнаружила, однако приглушённые удары доносились с улицы.       Совершенно не помня, как и когда заснула и уж тем более куда подевались мои ботинки, я босиком прошла через гостиную и вышла на уличную веранду, закутываясь в плед.       Донателло колол дрова, а чирикающих птичек на соседнем раскидистом дереве это совершенно не смущало. Замахнувшись топором, он надвое расколол полено, распрямился, протирая лоб рукавом распахнутой рубашки, и обернулся на скрип приоткрытой двери.       Судя по внушительной куче наколотых дров, мутант планировал задержаться здесь надолго. Чему бы я совершенно не сопротивлялась, если бы не необходимость возвращаться завтра домой, ибо меня по-прежнему ожидала работа и предстоящие разборки с семьёй.       — Разбудил? — он вогнал лезвие топора в пень и степенной походкой поднялся на веранду. — Чему ты так улыбаешься? — мутант недоверчиво смерил меня взглядом, чуть склоняя голову набок.       — Просто необычно видеть тебя таким… — всё, что я могла сказать, рассматривая гения. Вместо привычного белого халата и брюк он был одет в потёртые джинсы и красную клетчатую рубашку нараспашку.       — Каким? Сельским пареньком? — потешаясь надо мной, Донни откуда-то достал сухой колосок, закусывая его в зубах, вальяжно откинулся на широкие перила и продолжил испытующе смотреть, будто бы чего-то добиваясь от меня.       По правде говоря, ему бы ещё шляпу ковбойскую — и я бы точно не удержалась от пускания слюней на этот его возмутительно обворожительный образ. Однако держала рот закрытым, старательно сглатывая излишек влаги во рту.       — Проголодалась? — ухмыльнулся мутант.       Я закивала, не особо понимая, с чем соглашалась, поскольку говорил он так, как будто бы речь шла вовсе не о еде.       Войдя в дом, Донателло заварил нам горячий кофе и принялся доставать из новенького холодильника продукты. Сидя за столом, я наблюдала за тем, как он обжаривал бекон, как ловко одной рукой разбивал яйца о бортик чугунной сковородки, как сервировал стол и раскладывал по тарелкам еду.       Мутант сел напротив меня, привычно вооружившись столовыми приборами, но, взглянув на свои руки, вдруг отложил нож и принялся разделывать яичницу одной лишь вилкой — совсем не на ровные, правильной формы кусочки, а как попало, будто бы намеренно небрежно. И даже от этого зрелища — брутального мужчины, со здоровым аппетитом уплетающего бекон, — меня бросило в жар. Я бы, возможно, посчитала его поведение необычным, но совершенно не могла перестать им любоваться.       Он потянулся за кружкой, отпивая несколько глотков кофе. От его томного взгляда натурально веяло страстным животным магнетизмом. Да что сейчас происходило?!       — Неужели так горячо? — мутант усмехнулся и откинулся на спинку стула, а в карих глазах мелькали искорки озорства.       — Ещё как, — задумчиво протянула я и наконец-то опомнилась, поспешно взглянув на свою нетронутую тарелку. А мы сейчас точно говорили о еде?       Было как-то неловко продолжать есть под его пристальным наблюдением, но кое-как я справилась. Покончив с завтраком, мы пошли блуждать по большому пустому дому, заглядывая в скромно обустроенные комнаты.       — А где твоя спальня?       — Ты имела в виду «наша»? — мутант открыл соседнюю дверь, приглашая меня вовнутрь.       Забавы судьбы не переставали удивлять. Я подошла к окну и отдёрнула шторы. Мне открывался вид на задний двор, а за ним раскинулись островки полей да леса. Именно в этой комнате Донателло утешал меня в своей своеобразной равнодушной манере. «Пройдёт время, и мир оправится от ран», — сказал он перед тем, как признаться, что планировал оставить меня здесь наедине с курицами и блокнотом.       — Выбираешь место для курятника? — смешливо шепнул мутант мне в висок и приобнял, точно угадывая полёт моих мыслей.       — Почему ты сразу тогда не сказал, что это была твоя комната? — и я почувствовала, как отчего-то смущённо загорелись мои щёки.       — А это что-то бы изменило?       — Нет, но… — меня не покидало настойчивое ощущение того, что всё ранее со мной происходящее вело именно к этому моменту. Что именно здесь я и должна была быть. Неужели и правда судьба существовала и сложным извилистым маршрутом она подталкивала меня в спальню мутанта?       Обернулась к Донателло, и меня даже немного возмутил его вид. Да что его так забавляло?       — Но кровать слишком маленькая, — спешно поменяв тему, я провернула фокус Гудини, выскользнув из его рук, и открыла единственный пустующий шкаф. — И белья постельного нет.       — Поехали, купим, — довольный мутант повёл меня вниз.       Ранняя весна не радовала теплом. Пикап мчался по сельским дорогам под звуки кантри. Было удивительно и непривычно спокойно разъезжать с ним по самым обыкновенным бытовым делам, хоть и в округе стояло отчуждённое запустение и ни единого намёка на то, что в этом мире хоть кто-то ещё остался.       — А это безопасно? — я вышла из припаркованной машины, озираясь по сторонам. Донателло сообщил, что не единожды разведывал местность и никого из прежних обитателей не заметил. — Куда же тогда подевались люди? — ведь было бы логично переждать в глуши нашествие инопланетных захватчиков.       Как оказалось, людей повсеместно подвергали излучению, подавляющему разум и волю, и кучно сбивали их в города. Миллиарды бездумных несопротивляющихся рабов должны были послужить основой зарождения новой цивилизации крэнгов на нашей планете. Но планы захватчиков были разрушены, мир спасён, однако это была горькая победа с неисчислимым количеством жертв только-только очнувшегося человечества.       Задерживаться в магазине на окраине пригорода не хотелось. Я быстро выбрала каркас двуспальной кровати из двух возможных вариантов и достала с пыльных полок четыре комплекта постельного белья. Ассортимент, конечно, был скудным, впрочем, набивать дом предметами роскоши тоже не планировала.       И, кстати, о роскоши:       — А откуда ты взял тот брильянт? — как можно равнодушнее поинтересовалась у Донни, наблюдая, как он укладывал коробки в кузов пикапа.       — Хочешь что-то похожее? — он отряхнул руки и приблизился практически вплотную, нависая надо мной. Сгиб его руки покоился на крыше автомобиля, и мне срочно потребовалось за что-то ухватиться, ибо у меня чуть не подкосились ноги от лицезрения загадочной ухмылки и проникновенно-соблазнительного взгляда.       — Ну, не обязательно. Можно и поскромнее, — отчего-то стушевалась я, пожимая плечами и старательно уводя глаза.       Мутант меня смущал. Прежде я знала только его былую холодную надменность, редкие вспышки страсти (которые могла пересчитать по пальцам одной руки) и практически непорочную воздержанность наедине со мной. Теперь же я абсолютно не представляла, как себя вести с таким притягательно сексуальным и мягким Донателло, не скрывающим своего откровенного желания.       Я думала, что после сокрушительного знакомства с моей мамой он замкнётся в себе со своей уязвлённой гордостью. Допускала даже, что гений изобретёт какое-нибудь немыслимое злодейское устройство по гипнотическому принуждению к его воле, но нет. Казалось, что прошлый жуткий день не оставил на нём совершенно никакого отпечатка.       Мы вернулись домой, и пока Донателло выгружал «покупки» и относил их на второй этаж, я постепенно приходила к подозрительному выводу, что наш приезд в дом определённо точно был заранее спланирован. Но как он мог знать, чем обернётся знакомство с моей матерью и что мне потребуется убежище за пределами канализации? Я-то, конечно, представляла куда более драматическое развитие событий — и, в частности, со своим валявшимся посередине кухни бездыханным телом, не выдержавшим накала страстей.       Расхаживая по дому, я заметила, что в нём имелось всё необходимое: и внушительный запас продуктов, и сменная одежда, и новая посуда, и многое прочее из бытовых нужд. Даже горячая вода текла из крана. Но когда он всё это успел? Чтобы завести столько вещей, Донателло должен был приезжать сюда не раз и не два.       — А мы здесь надолго? — осторожно спросила у гения, наблюдая за ним со стороны. Как-то уж слишком основательно он подготовился к отдыху на короткие выходные.       — Пока тебе не надоест болеть, — мутант лишь мельком отвлёкся от сборки кровати.       — А разве я чем-то болею? — и неосознанно приложила руку ко лбу. Хотя ведь стоило же сразу догадаться, что гений опять исполнил стандартные манипуляции с Минздравом, как и во все прошлые разы, когда моя занятость была для него неудобна.       — ОРВИ, которое вполне внезапно может перетечь в кому. С точки зрения медицины — случай, конечно, редкий, но почему бы и нет? — спросил он, невинно потешаясь над моим замешательством.       — Ты и убить меня можешь? — удивилась я.       — Только скажи, — улыбнулся гений, — и я оформлю все документы в лучшем виде.       Надо же, как всё у него было просто. Но числиться официально умершей пока что не планировала.       — Так ты был уверен, что наша встреча выйдет… — я замялась, не зная, как описать случившееся цензурными словами.       — Сложной?       Я кивнула и нерешительно взглянула на него. Мне было жутко стыдно вспоминать произошедшее. Проще уж объявить целибат и навечно забыть о плотских утехах, нежели просить мутанта налаживать контакт с моей семьёй. Да и у меня, откровенно говоря, не было ни капли желания и решительности повторить чаепитие с матушкой. Возможно, через годик-другой можно попробовать снова. Вдруг к этому моменту она успеет успокоиться?       — Скажем прямо, к чему-то подобному я готовился, — мутант прикручивал изголовье к каркасу кровати. — Но вышло не так уж и плохо, как я рассчитывал.       Он так шутил? Если в понимании Донателло это характеризовалось «не так уж и плохо», то что тогда вообще для него было «плохо»? Но спрашивать о его впечатлениях у меня язык не поворачивался. Во всём мире не хватило бы подорожника, способного залечить впечатления от моей родни. Может быть, нам просто обо всём забыть и как можно дольше не возвращаться к этой теме? Однако спокойствие мутанта меня удивляло и в какой-то степени настораживало. Мы же ведь столкнулись с одним и тем же бушующим драконом, так неужели ему настолько привычна подобная реакция на него?       — Тогда какое же, по-твоему, было бы худшее развитие событий?       — Главное, что оно не случилось, так ведь? — уклончиво ответил он, чем-то вдруг озадачившись. — Надеюсь, ты не собираешься и дальше об этом переживать?       О, ещё как собиралась! Как минимум, несколько следующих лет — и то не факт, что меня потом попустит.       — Не забивай свою чудную головушку ерундой. Об остальном я позабочусь сам, — Донни отложил шуруповёрт и встал с колен.       Но что он имел в виду? Как он собирался исправлять неисправляемый бедлам? Лично у меня не было ни единой идеи и ни капли надежды.       — И всё же что нам делать дальше?       — Для начала, — гений уложил новенький матрас на только что собранную кровать, — опробуем её на прочность? — и жестом руки поманил к себе.       — Выглядит надёжно, — ближе подходить я не решилась, лишь ухватилась за изножье и потрясла его. — Действительно устойчивая конструкция.       — Отрадно слышать, — за один шаг Донателло сократил между нами расстояние. Его широкие ладони легли мне на плечи, мягко, но настойчиво притягивая к торсу. Тёплое дыхание опаляло лицо, и от каждого его поглаживания по моему телу расползался ворох мурашек.       Всё это предвещало что-то высокорейтинговое. Но это же был очередной подвох, да же? Ведь условие, поставленное Донателло, так и не было толком выполнено. Тогда отчего у меня складывалось впечатление, что он был готов к следующему решительному шагу в наших отношениях? И почему мои пальцы так сильно сжимали на груди ткань кардигана, не давая мутанту и шанса проникнуть за шерстяную материю? Что вообще происходило?       — Замёрзла? — шепнул он, целуя и прикусывая открытый участок кожи на шее.       — Да! — внезапно воскликнула я и вздрогнула, испугавшись своей громкой реакции.       Он прошёлся пальцами по костяшкам моих сжатых кулаков, удерживающих края тёплой накидки. Холод как таковой не ощущался, но от внутреннего напряжения избавиться я не могла.        Мутант загадочно шепнул, что знал способ, который меня согреет, затем поднял на руки и понёс вниз. Разгадка оказалась поблизости. Донателло открутил вентили, горячая вода заполняла ванную, а я так и продолжала сжиматься нервным комком. Меня не расслабляли даже лёгкие поцелуи и плавные поглаживания.       Он отошёл чуть назад, стянул с себя рубашку, небрежно отбросив в сторону, одной рукой подцепил бляшку ремня и вытянул ремень из шлёвки. Затем его пальцы ухватились за язычок пуллера и расстегнули ширинку. Мутант раздевался неторопливо, но в потемневших карих глазах плескалось откровенное желание. Впрочем, выпуклый пах под мягкими пластинами нижнего пластрона уже о многом говорил.       Усевшись на бортик ванной, он точно бы ждал от меня встречного шага. Я собрала волосы в пучок. Затем распустила. Подумав, опять собрала. Раздеваться не торопилась и лишь отчаянно тянула время.       Я не понимала, чему так смущалась, ведь именного этого с таким трудом добивалась несколько месяцев.       Донателло протянул ко мне руку, повлёк на себя и прижал к груди, зажимая между ног. Он смотрел с такой нежностью, что мои руки сами по себе раскрылись для объятий, и я прижала голову мутанта к груди. Но все мои движения выходили какими-то слишком неловкими, неуклюжими и дёрганными.       — Мне бы… немного вздохнуть, — прогнусавил он в мою грудь, и я только сейчас осознала, как сильно прижимала мутанта.       Просторная ванная комната постепенно наполнялась клубами пара, затуманивая зеркала, и мне действительно становилось жарко. Только, скорее, от смущения.       Мои чувства обострились настолько, что потоки журчащей воды оглушали, точно бы бурный водопад. Незаметно для меня он скинул кардиган и, пользуясь тем, что я пыталась опять вернуть его на плечи, мутант ловко справился с пуговицами пижамной рубашки.       Тонкая материя нижнего белья совершенно не спасала от обжигающих поцелуев. Сколько бы порывисто я ни дышала, мне всё равно не хватало воздуха, чтобы насытиться кислородом.       Донателло резко встал, и я ахнуть не успела, как оказалась вдруг прижатой между его торсом и раковиной. Отчётливый бугор паха упирался мне в ягодицы. Пижамные штаны упали к ногам, и как только он стянул с меня рубашку, я смогла опереться о запотевшее зеркало. Его руки блуждали по телу, поцелуи спускались ниже от шеи по спине.       Сквозь затуманенное паром стекло мне ничего не было видно. Но стоило попытаться обернуться, как одна рука Донателло обхватила бедро, а вторая прижалась к груди, побуждая изогнуться для него дугой. Гладь зеркала холодила прижатое к ней лицо. Ловкие пальцы стянули трусики, и высвободившийся упругий член проник между моих ног. Плавными раскачиваниями он скользил им между влажных бёдер, набухшая головка тёрлась о возбуждённый клитор, и из меня вырывались сбивчивые тихие стоны.       — Что? Что сейчас происходит? — кажется, я сказала это вслух и по-прежнему не могла отдышаться от эмоций.       — Вторая стадия соблазнения, — шепнул он, продолжая томительные и откровенные ласки.       Вибрация в груди Донателло перерастала в отчётливый рокот, блуждающие по телу пальцы сжимали сильнее, учащалось скольжение пульсирующего члена, а внутри меня росло неконтролируемое желание. Я неосознанно выгибалась к нему навстречу, совершенно не владея ни собой, ни процессом. Остро хотелось, чтобы его член вошёл в меня одним резким толчком.       Почувствовав податливость разгорячённого тела, его руки спустились чуть ниже талии и сжали бока. Коленом мутант широко раздвинул мои ноги, и головка члена с нажимом упёрлась во вход лона. Лёгким толчком он ненамного протиснулся во влажное влагалище и напряжённо замер. Медленно выйдя из меня, он очередным коротким толчком со стоном вошёл чуть глубже и вновь практически вышел. Точно бы дразня, мутант с осторожностью усиливал давление. Я чувствовала в себе горячую пульсацию члена и непроизвольно сжимала мышцы, стараясь побудить его заполнить меня до предела.       — Не торопись, — предупреждающе прошептал Донателло, пригибаясь ко мне, — иначе мне будет сложно сдержаться.       Мутант навис надо мной, широкая ладонь опиралась о стену чуть выше моей головы, но вторая по-прежнему крепко обхватывала талию, мешая подаваться к нему навстречу.       Гений неторопливо наслаждался новыми ощущениями, насильно удерживая себя в плавном ритме. Объёмный ствол постепенно растягивал собой стенки влагалища, проникая всё глубже. Донателло выпрямился, не прекращая раскачивать бёдрами. Трёхпалые ладони легли на мои ягодицы, нежно сминая их и приподнимая чуть выше. Меня будоражило от ощущения собственной беззащитности и открытости перед его взглядом. Он наблюдал, как его член, практически выходя из влажного тугого лона, вновь проникает в меня.       А затем внезапно Донателло с тихим коротким стоном резче вошёл практически на всю длину ствола, и я почувствовала, как он вздрогнул всем телом и замер.       — Это слишком приятно, — с хрипотцой шепнул он, будто бы извиняясь.       Горячее дыхание опаляло затылок, крепкие руки мутанта удерживали на месте, не позволяя отстраниться. С осторожностью он продолжал короткие фрикции, вновь постепенно наращивая интенсивность темпа.       Последовал второй резкий толчок, ещё и ещё. Непредсказуемые движения ускорялись, с каждым новым глубоким проникновением он переставал сдерживать себя. Его частое дыхание смешивалось со звуками влажных хлопков и моих всхлипов. Мутант продолжал совершать глубокие толчки. Внутри меня нарастала тугая истома, будто бы гудящая от напряжения натянутая струна.       Удерживая за талию, второй рукой Донателло побудил запрокинуть голову, открывая для хаотичных поцелуев шею и плечо. Опорой мне служила только обтекаемая гладь раковины, жалобно поскрипывающей под натиском частых раскачиваний.       Горло засаднило от громких стонов в такт его движениям, Донателло вгонял свой член глубоко и слишком быстро. Он так же, как и я, больше не мог терпеть и оттягивать момент разрядки. С каждым новым резким толчком меня накрывала неконтролируемая волна подступающего удовольствия. Неожиданный укус в плечо вызвал во мне задушенный стон, и всё внутри меня сократилось в пульсации оргазма. Объятия Донателло становились сильнее, движения более рваными и хаотичными. В его крепких руках моё тело становилось податливым и мягким, чутко отзывающимся на каждое его прикосновение.       И вдруг мутант остановился, абсолютно замерев.       Мне потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться. Если бы он закончил, то я бы точно почувствовала внутри себя извержение семени, но его член по-прежнему был твёрд. Тогда что же заставило его остановиться?       Я уже собиралась возмутиться, возможно, даже нецензурно, но услышала отдалённые, но настойчивые стуки, доносившиеся из прихожей.       — Запри за мной дверь, — строго отчеканил Донателло, а его член вышел из меня настолько внезапно, что я чуть не потеряла равновесие, но кое-как устояла на ногах, вцепившись в раковину.       Даже при всём желании мутант бы не смог спрятать эрегированный член, поэтому просто намотал на бёдра полотенце и выскочил из ванной комнаты. Прихватив попутно ружьё, торчащее из подставки для зонтов, Донателло направился встречать назойливого гостя.