История изменений

      Год спустя.              — Похоже, это всё, — Рафаэль вывалил из рюкзака чёртову дюжину тускло-серых опустошённых кристаллов.       Неделя выдалась долгой, становилось сложнее находить неразграбленные корабли — чаще попадались до основания распотрошённые. Они валялись грудой бесполезного хлама, варварски изодранные на части. Люди тащили из них всё, что только можно, едва ли находя этому достойное применение. С неработающими кристаллами разрушенные инопланетные судна не представляли никакой ценности. Разве что сгодятся на переплавку, но дальнейшая их судьба мало волновала. Однако Рафаэль упорно продолжал поиски в соседних городах.       В свою очередь гений предполагал, что кристаллы каким-то образом имели общую связь друг с другом — когда у одного заканчивался ресурс мощности, то он мог дистанционно подпитываться от другого. Возможно, при закрытии брешей они истощились не все. Ему бы найти хотя бы один рабочий — и тогда Донателло сможет определить тип энергии, преобразовать её и напитать земными источниками. Он вновь откроет проход в мир Евы и на этот раз создаст устойчивую связь.       Но если поиски рабочего кристалла не увенчаются успехом, тогда оставалась единственная надежда — каким-то образом иначе преодолеть межвселенские пространства. Конкретных теорий и уж тем более способов пока что не имелось, но гипотетически это было возможно. Взять, к примеру, шкаф Евы — если рассматривать его как объект, то он существовал в условно пограничном состоянии, подобно коту Шрёдингера. Явление само по себе нестабильное, а с точки зрения здравого рассудка — абсурдное, так как оно одновременно пребывало в двух ипостасиях: неопределённом и определённом. В этом и крылась суть «суперпозиции» одномоментно существующего и не существующего объекта. И если найти правильный метод, преодолеть пространственную «стену» и привести волновые функции в единое постоянство, то никакого схлопывания Вселенных не произойдёт.       Ровно год Донателло потратил на изучение титанических научных трудов, перелопатив, по меньшей мере, половину имеющихся рукописных изданий в крупнейшей библиотеке Нью-Йорка.       Ещё столько же уйдёт на предварительные расчёты. И не факт, что всё это сработает, ибо квантовая физика скорее про функции параллельных миров, про множество вариантов событий, происходящих одновременно, а под его запросы — едва ли надёжный фундамент. Однако других научных изысканий под рукой у человечества не имелось, приходилось работать с текущими теоретическими версиями.       Греховным делом в отчаянии гений погружался в легенды: в частности его заинтересовали занимательные свойства Биврёста — моста, соединяющего Асгард с другими мирами. Он позволял мгновенно перемещаться между мирами, но тоже активировался реликтовым оружием. Разумеется, на первый взгляд, тонкая связь между квантовой механикой и скандинавскими мифами была не очевидной и, пожалуй, даже сумасбродной, однако Донателло не гнушался и этим. Он готов был уверовать во всё, что только можно, лишь бы найти проход в мир Евы.       — Завтра отправлюсь в Чикаго, надеюсь, местные не до конца разграбили остатки кораблей.       — По радиосводкам передавали, что там нашествие мышей, — задумчиво констатировал Донни, не отвлекаясь от построения формул.       — Хорошо, что не крыс, — усмехнулся мутант и разлёгся на кушетке — её он притащил с поверхности и разместил в лаборатории гения.       Всё чаще Рафаэль предпочитал проводить вечера здесь, думал о своём и не отвлекал Донателло от работы. Иногда ему удавалось разобрать бормотания гения, когда тот погружался с головой в научный блудняк. Мало что из этого понимал, да и сама суть сказанного была не так важна, ведь главное, что младший брат со всей серьёзностью намеревался бросить вызов любому математическому уравнению длиною в милю.       — Может, тебе взять с собой Майки?       — Обойдусь, — фыркнул здоровяк.       Прошла уже уйма времени, но гневаться на весельчака он так и не перестал. Мало того, что Недодемиург стащил планшет Донни и внимательно следил за развитием событий сугубо личного, если не сказать — интимного характера, так ещё забавы ради открывал новые проходы и прописывал корявые сюжетные линии. А ведь Птичка предупреждала, что «тёмные пятна» есть в любой истории — они могли находиться буквально в каждом абзаце. Что с момента написания: «появилась новая дверь, и они туда вошли» — история за неимением пошаговой последовательности, сюжетных ходов и конкретного смысла будет развиваться самостоятельно и непредсказуемо.       Например, там появлялись клоны со странными наклонностями, чёртовы призрачные лисицы и свадебные платья — самоубийственное сочетание.       Нет, конечно, Майки не терял попыток объясниться, пылко доказывая свою непогрешимость в чистых намерениях привнести в их жизнь крупицу волшебства и игры. Только вот сказочные мышки пытались сжечь Еву — так себе развлечение. Один лишь мир с зомби чего только стоил. А Лео? Бедолага сперва чуть не свихнулся от двух Ев, а теперь места себе не находил, ведь из его башки никак не вытрясти идею, что у него есть мать, к которой непременно нужно вернуться. Да и самому Рафаэлю с Птичкой имелось что предъявить, но толку-то теперь от этого?       А когда всё зашло слишком далеко, Майки с перепугу удалил историю, заставив всё исчезнуть. И за это он не оправдается ничем и никак.       — Кстати, — Донателло отвлёкся от формул и украдкой взглянул на брата, — что ты ей не договорил? — гений всё никак не находил удобного случая поинтересоваться у Рафаэля насчёт Божественной Совы. В душу лезть не собирался, всё ждал, когда здоровяк созреет и поделится пережитыми приключениями. Однако Рафаэль не особо откровенничал, но само рвение в поисках кристаллов свидетельствовало о многом.       — Полагаю, то же, что и ты своей, — как всегда уклончиво ответил Рафаэль.       — Ну да, вещи важные, надо договорить.       Донателло задумался и откинулся на спинку кресла, складывая пальцы в замок на затылке, и критично рассматривал волнообразно скачущие диаграммы. Судя по недовольной мине — дельного толка из них не выходило.       — Кстати, — протянул Рафаэль, искоса поглядывая на умника и умудряясь при этом подбрасывать и ловить бейсбольный мячик, — как ты смотришь на то, чтобы сгонять в отпуск?       — Дай угадаю — в Евразию?       Рафаэль нехотя угукнул и уставился в потолок. Он и без того понимал бессмысленность сего мероприятия, сам не раз думал об этом. Просто хотел ещё раз её увидеть. Хотя бы издали, не вступая в контакт. Возможно, при первой встрече она снова затараторит молитвы, ну или же просто огреет сковородой. Любой из вариантов устроит.       — Ладно, не отговаривай, и без тебя всё знаю, — устало выдохнул здоровяк. Даже если они найдут местных Птичку и Еву, то это будут совсем не они. Там нет того, что они искали. Это совершенно другие люди, не знающие их, не помнящие ничего из прошлых событий.       — И не собирался.       Гений не осуждал брата за подобные мысли, сам не единожды размышлял об этом. Вынося за скобки моральный аспект, даже если он скомпилирует все воспоминания о Еве, выведет из них алгоритм принятия тех или иных решений и загрузит данные в местную Еву, то нужного результата не добьётся. Так или иначе, всё равно он будет знать, что она — не та. К тому же под существенный риск попадало психическое состояние объекта, которое едва ли справится с сомнительным экспериментом, ведь диссонанс восприятия реальности попросту сведёт любого человека с ума. Так что игры в Бога не принесут ему ничего, кроме очередных потерь.       Донателло обернулся на скрип кушетки. Здоровяк встал, размял затёкшую шею и лукаво подмигнул брату.       — Пожелай мне удачи в Чикаго.       На выходе из лаборатории Рафаэль застал Лео — тот укладывал снаряжение в рюкзак. Лидер объездил все восточные крупные города, теперь же собирался отправиться на запад.       — А если она не захочет возвращаться к нам?       Рафаэля скорее огорошил не внезапный вопрос, а то, как при этом выглядел Лео. Тот совершенно не сомневался, что у Донни получится открыть проход, но переживал, что их второе пришествие в мир Евы может быть не к месту.       — А похищение мы разве не рассматриваем?       — Да перестань, — отмахнулся Лео, укоризненно смотря на лыбящегося брата, — нельзя всё сводить к грубой силе.       — Так я аккуратно — кляп в рот и на плечо, дело-то пустяковое.       — Никакого уважения к матери, — цокнул лидер и закинул рюкзак на плечо.       — Слушай, а как тебе будет житься с мыслью, что она ещё девушка Донни? — Рафаэль настырно последовал за Лео. — Получается, он нам теперь не только брат, но и отчим? А ты у него, кстати, отпросился на прогулку? Или, может, тебе нужен от него родительский совет? — не переставал подтрунивать здоровяк, скрываясь с лидером в глубинах тоннеля.       И вновь на долгие недели в убежище воцарится гнетущая тишина.       Майки отложил планшет, его уже тошнило в тысячный раз перечитывать один и тот же текст. Всего лишь короткий абзац, но он должен сработать и, возможно, на этот раз всё будет по-другому. Ведь в прошлом мутант думал, что учёл всё, каждый значимый шаг истории, однако дурацкие «тёмные пятна» испоганили его роман. Майки по ходу дела спешно вносил правки, но сюжет каждый раз уходил не в ту сторону, будто обладал собственной непреклонной волей. Впрочем, теперь уже это не важно. Повторно рушить миры он не хотел. Осталось дождаться, когда гений додумается, как привести некие волновые функции к нужным колебаниям, и тогда Майки сделает свой шаг. Ну а пока можно выпить шипучки.       Мутант неспешно прогулялся до кухни, открыл нижнюю камеру холодильника и зачерпнул оттуда несколько кусочков льда. Маленький осколок кристалла был спрятан за брикетом брюссельской капусты — надёжнее места не сыскать. Он отодвинул пакет, и розоватое сияние еле заметно пробивалось сквозь густоту морозной дымки. Столь важная находка обнаружилась недавно, до смешного буквально валялась под ногами недалеко от входа в центральный парк.       Задумчиво повертев сияющий осколок в руках, мутант положил его обратно и закрыл дверцу морозильника. В три больших глотка он опустошил свой бокал газировки, а второй понёс к гению.       В лаборатории было практически не развернуться, почти всё свободное пространство занимали сервера, а в недрах этих высоких шкафов находились процессоры и платы, неустанно обрабатывающие огромные массивы данных. Донателло давно привык к монотонному жужжанию вентиляционных систем и перестал обращать на это внимание.       — Ну, как тут у нас дела? — буднично поинтересовался Майки и пригнулся к монитору. Не то чтобы гений что-то скрывал, но когда речь заходила о всяких научных штучках, то у Майки вскоре начинала гудеть голова от тотального непонимания. Он всматривался в хаотичные линии диаграмм и совершенно ничего в них не разбирал.       И всё же Майки не терпелось дождаться положительного ответа от Донни. Всё чаще весельчак размышлял, как именно преподнесёт брату кристалл. Хотелось чего-то оригинального и праздничного. Может быть, запечь в кексе? Хотя это не самый удачный метод признания в находке, если гений вдруг умудрится проглотить осколок.       — Тебе правда интересно? — Донателло вдруг обернулся и очень внимательно посмотрел на Майки. Тот прищурился, скопировав взгляд брата, и кивнул. — Тогда слушай, — гений для наглядности повернул к нему один из мониторов и стал объяснять про векторные состояния квантомеханических систем.       Нудятина чистой воды, что-то про характеристики, вероятности, определение пространств и их эволюцию во времени. Однако Майки выдержал лекцию, иногда кивая и соглашаясь не пойми с чем.       — Очень интересно, правда, ну вот прям очень! Но у меня только один вопрос — а скоро ты закончишь расчёты?       — Чтобы найти путь к её Вселенной, мне хватит и нескольких недель на обработку всего массива данных, но без кристалла всё это не имеет смысла.       Донни окинул взглядом вереницу серверов — стальные исполины не знали усталости, не отвлекались от поставленных задач на сон и скудный ужин, исправно служили одной-единственной цели. А он? Всего лишь набор дурных качеств с ограниченным сроком годности. Как книжный червь, гений упрямо вгрызался в монументальные труды основоположников точных наук, но ему всё равно не хватало знаний.       Он страшился прожить жизнь в пустых надеждах и бесперспективных поисках. Терзался, что так и не скажет, как сильно он привязан к ней, как бесконечно любит. Ведь без неё жизнь стала совершенно невозможной — она одинока, полна агонии и мучительно долга. С каждым новым днём Донателло продолжал надеяться, что хотя бы сегодня что-то сдвинется с мёртвой точки. Что он прочтёт очередной талмуд, попробует смоделировать новые формулы, произведёт расчёты и наконец отыщет путь к Еве.       Но за прожитый год без неё он не сдвинулся в своих изысканиях и на дюйм.       Тёплая рука брата бестактно, но мягко затормошила за плечо и побудила обернуться. Майки отчего-то сиял по-детски радостной улыбкой и вдруг с воодушевлением спросил:       — А хочешь я тебе кекс испеку?