VII. Битва за малое

Роберт с раздражением поджимает губы, в десятый раз останавливаясь и оглядываясь вокруг. Чуть крепче сжимает в ладони бумажки, за которыми сам вызвался идти. Прав был отец, нужно было просто послать за ними слугу. Но кронпринц терпеть не может, когда в его вещах копается непонятно-кто. Роберт сурово хмурится, пытаясь понять, в какую же сторону ему все-таки следует идти. Чертов дворец Ташбаана — самый настоящий лабиринт из сказаний о мифическом минотавре! Дворы, покои, дворы, покои, дворы… Он уже был здесь? Или же, все-таки, нет? Эти красные розы и витиеватые беседки на каждом шагу… Вот как понять? Кронпринц нервно теребит самому себе волосы на голове. Отец ждет его вместе с послом. Он так сильно хотел представить им свои идеи, которые Роберт набросал еще дома, в Кэр-Паравале, в самом начале лета — прямо перед тем, как они с отцом отправились в Ташбаан. А теперь, кажется, он не в силах отыскать пути обратно, как какая-то безголовая курица или же безмозглая девчонка! Роберт с силой пинает большой булыжник. Снова оглядывается. Нужно у кого-то спросить… Аслан, как же это унизительно! Но даже если и его Гордость на миг отступает назад и дает ему разрешение это сделать, спрашивать абсолютно некого. Ленивые тархистанцы отправляются почевать сразу после обеда и жизнь во всем замке замирает едва ли не до пяти-шести часов вечера! Кронпринц горько вздыхает, устало приседает на корточки, пытаясь вспомнить дорогу. У него еще не было таких идиотских ситуаций, тем более — в чужой стране, на виду у других правителей. Острый слух Роберта улавливает шум: приближающиеся шаги, несколько тоненьких голосов, позвякивание монеток… Он резко встает на ноги, оглядывается. Из глубины сада появляется группа из семи совсем юных девушек, лет тринадцати-четырнадцати. Прекрасно… Они тоже замечают Роберта, принимаясь перешептываться, бросать на него косые взгляды или же напрямую тыкать в него пальцем. Роберт закатывает глаза. Ему хочется развернуться и демонстративно уйти в сторону, вот только… Если бы он знал, куда идти. Гордость Его высочества болит. Едва ли не кровоточит. Но он приказывает себе стоять на месте и дождаться, пока тархистанки не поравняются с ним и он не сможет спросить дорогу. От нечего делать, принимается их рассматривать. Одна из девушек привлекает внимание своей странностью… Роберту приходит на ум сравнение с коровой, на которую бы надели седло: впереди всех выступает тархиня абсолютно нетархистанской внешности: бледная кожа, длинные светлые волосы, что крупными кудрями ниспадают аж до середины бедра… Летящее малиновое платье, расшитое золотыми монетами, как и остроносые туфли и чересчур обвешанный яркими висюльками обруч выглядят на ней крайне нелепо. Роберт закипает, наблюдая, как некоторые из юных леди морщат носики, поглядывая на него и не переставая переговариваться. Он не выдерживает и начинает сам идти навстречу: быстрее спросит — быстрее это все закончится. Принц прочищает горло: — Моя леди, я хотел бы… Идущая впереди светловолосая тархиня таращит глаза, жестом веля ему замолчать. Роберт замирает от такой наглости. Тархиня оглядывается по сторонам, а затем шипит ему: — «Леди»?! — тархиня оглядывает его с ног до головы. — Иностранец что ли? — Я — наследник престола Нарнии, — гордо расправляет плечи Роберт, — и… — По тебе и видно, — закатывает глаза тархиня, бесцеремонно перебивая. — Что Вы себе… — начинает было Роберт, но ему снова велят замолчать. Тархиня упирает руки в бока: — Ты хоть понимаешь, куда забрел?! — Что? — не понимает сбитый с толку кронпринц. Тархиня понижает голос, начиная раздраженно на него шипеть: — Это женская половина дворца!!! Сюда нельзя заходить мужчинам, и уж тем более — иностранцам! Если тебя здесь увидят — обвинят в измене и казнят! Роберт кривится: — Что за…? Я же просто заблуди… Тархиня бесцеремонно затыкает ему рот ладонью: — Я бы на твоем месте молчала. Ведь если стража услышит мужской голос… Кронпринц морщится, пытаясь отпрянуть от тархистанки. Та же с мученическим видом вздыхает, а после срывает со своих плеч розовый шарф с бусинками и резким жестом протягивает Роберту. — Что?! — не понимает тот. Тархиня раздраженно цокает языком: — Таш, вас хоть каким-то основам логики учат в этой Нарнии, или вы просто дикарями по лесам бегаете? Роберт таращит глаза, теряя дар речи. — Глаза себе завяжи! — шипит тархиня. — Так, если тебя заметят в женской половине дворца и тебе удастся доказать, что ты попал сюда по ошибке, но сразу же ее осознал и не нарушил законы самой Таш, лишив себя возможности видеть — твое наказание смягчат. А может, даже и простят. — Серьезно? — кривится принц. — Завязать глаза? — Быстрее!!! — тархиня испуганно оглядывается по сторонам. Роберт поджимает губы, но под натиском паники в голосе тархистанки выполняет ее приказ: — И дальше что? — недовольно бурчит принц. — Я буду тебя направлять голосом, а ты — следуй и иди туда, куда я скажу. — Бред… — стонет Роберт. — Идти вперед с закрытыми глазами?! Вы можете хотя бы дать мне руку? — Разрази меня Таш, ты рехнулся, северянин?! — восклицает тархиня. — Тебе на меня смотреть нельзя, а уж касаться — тем более. Такой тяжкий грех можно смыть только кровью! Роберт чувствует себя полным идиотом. Его до невозможности бесит эта страна, религия и обычаи. Ноги его больше в Ташбаане не будет, пусть остальные сюда ездят, если так хотят! Сжав губы в тонкую линию, Роберт следует за голосом тархини. Ступает медленно и неуверенно. Громко стонет, ударяясь коленкой о край скамейки, на что еще и получает колкий комментарий тархистанки о том, что она же говорила, что нужно ступать левее. Дальше — только хуже. Он три раза спотыкается о коренья деревьев, его два раза бьет по лицу ветка дерева, он цепляется за что-то рукавом и, судя по треску ткани, рвет его. Наконец, через целую вечность, тархиня велит ему остановиться. Роберт тянется к платку на глазах, но его бьют по ладони: — Ты что, еще нельзя!!! — Почему нет? — возмущается Роберт. — Мы на границе женской половины дворца. Теперь я позову того, кто сможет тебя вывести за его пределы. Жди здесь. И не смей трогать повязку!!! — Ладно, — рычит принц, слыша удаляющиеся шаги. Он стоит в одиночестве еще несколько минут. Жарко — солнце печет в голову. Роберт глубоко втягивает воздух от нетерпения, как тут совсем рядом раздаются шаги. — Роберт? Что ты делаешь? Кронпринц вздрагивает, узнавая голос отца. Рывком сдергивает со своего лица чертов платок, с которого слетают несколько бусин. Несколько раз хлопает глазами, пытаясь привыкнуть к яркому свету и… Натыкается на уничижительный взгляд отца. Рядом с ним стоит посол. Роберт поджимает губы: — Извини, пап… Я заблудился и случайно забрел в ту часть дворца, куда нельзя мужчинам. Мне пришлось завязать глаза и идти наощупь, чтобы… что-то там с их религией связано… Брови Верховного короля медленно ползут вверх, а ухмылка становится шире: — Кто тебе сказал такую глупость? Какая еще часть дворца не для мужчин? Такое только в восточных сказках бывает! Роберт бледнеет: — Но… Там была тархиня и другие… Тоже тархини. Она мне сказала… Роберт вздрагивает и замолкает, когда посол заходится громким смехом. Кронпринц смотрит на него с крайним смущением, в глазах же Питера горит любопытство. — Блондинка с длинными волосами? И голубые каменья на обруче? — наконец выдавливает из себя посол. — Д-да… Посол издает еще один смешок, хлопая в ладоши: — Тархиня Флория, племянница тисрока. Внешность — ну просто ангельская, а на деле — чертенок в юбке! Она так всех иностранцев разводит. — Что? — не до конца понимает Роберт. Посол кивает на окна верхней галереи… набитые слугами-зеваками, тарханами, тархинями и еще непонятно кем. — Она эту небылицу всем гостям тисрока рассказывает, а тех, кто ведется — заставляет пройти путь с препятствиями на глазах у всего двора. Это уже стало местным развлечением, — посол издает еще один смешок. Питер ухмыляется, складывая руки на груди. А Роберт зеленеет от злости. *** Кронпринц хлопает дверью в свои покои так сильно, что та едва не слетает с петель: — Глупая корова, безмозглая курица, антилопа хромая… На шум прокленов выглядывает сияющий Ниэльс: — Роберт? — Чтоб ей в кривую утку превратиться, а еще лучше — в слепого крота! Пусть сама бьется о все стены и пороги на ходу! — не умолкает кронпринц, раздраженно стягивая с себя испорченную рубашку. Улыбка рыцаря становится еще шире: — Да она тебе нравится! Слушай, а отправь ей букет цветов? Я слышал, что здесь принято незамужним девушкам дарить белые розы. Кронпринц продолжает расхаживать по комнате в поисках чистой рубашки, при этом с раздражением переворачивая все вокруг вверх дном: — Пустоголовая галка, метелка ободранная, самое тупое в мире существо! Думает, что она такая умная?! Что это так весело — унижать окружающих?! Идиотка! Пустая дешевая кукла!!! Ниэльс опирается спиной о дверной косяк, с довольным видом потирая подбородок. Глаза рыцаря блестят: — Друг, да ты влюблен! Пригласи ее сегодня на ужин! Роберт наконец находит чистую рубашку и резкими движениями натягивает ее на себя: — Что ты несешь?! Ниэльс складывает руки на груди, с насмешкой глядя на принца: — Ты никогда не говоришь о девушках. А тут — не можешь успокоиться. Зацепила, да? Я тебя понимаю. Роберт рычит в раздражении: — Ты хоть знаешь, что произошло?! — Ага, — весело ухмыляется рыцарь, — я видел из окна, как ты гулял по двору с завязанными глазами. Было очень забавно, честно. Особенно та часть с фонтаном. — Ты… что?! — лицо принца краснеет от злости. — Она очень красивая. Вы здорово смотритесь рядом. — как ни в чем не бывало, продолжает щебетать Ниэльс. — Так что, цветы или ужин? Или и то, и другое? Роберт бросает ничего хорошего не предвещающий взгляд на Ниэльса, а после зовет слугу: — Отправляйся на базар. Отыщи самый дурацкий женский наряд для маскарада, который только найдешь! А после — найди прислужницу тархини Флории и передай ей, что вместо обычного праздничного приема тисрок устраивает маскарад, чтобы уважить традиции Нарнии. И отдай ей наряд. Скажи, что тисрок ей велит так одеться. А еще… — кронпринц достает из кармана мешочек с золотыми монетами. — Это отдай служанке. Пусть она проследит, чтоб тархиня поверила и обязательно надела вечером то, что ты ей принесешь. Слуга кланяется и уходит. Роберт оборачивается лицом к Ниэльсу с победоносной улыбкой на лице. Сам же рыцарь неодобрительно качает головой: — Роб, это слишком. Отмени, пока не поздно. — И не подумаю, — ухмыляется кронпринц.