VII. Битва за малое

Удалившись из тронного зала, короли с королевами со смехом направились в сторону террасы на последнем этаже. Оттуда открывался вид на Рождественскую ярмарку, полную огней и веселого гула. Нарнийцы впервые организовали нечто подобное, взяв идею у Тельмара. Каспиан набрасывает на плечи Сьюзен плед, который он успел захватить с кресла, покидая зал. Король заботливо укутывает Сью в него, а после притягивает к себе спереди, чтобы убедиться, что она точно не замерзнет. — Ты сегодня самая красивая среди всех леди, — шепчет ей на ухо Каспиан, слегка задевая нежную кожу на щеке королевы щетиной. Сьюзен хитро улыбается, отвечает шепотом: — А я думала, что сравнивать между собой леди, опираясь на их внешность — это недопустимое отсутствие манер. Тем более — для короля. — Именно поэтому я не решаюсь сказать это вслух, — тихо отвечает Каспиан, не сдерживая ухмылки, — но я хочу, чтоб ты знала. Сьюзен собирается было съехидничать в ответ, но внимание всех привлекает протяжный стон Лиры, что припала ладонями к колонне, поддерживающей свод террасы. Она влюбленно смотрит вдаль: — Это так красиво, что у меня нет сил выдержать… — Мы можем принести тебе мольберт прямо сюда и ты запечатлеешь эту красоту навсегда, — дразнится Питер, отпивая глоток красного из своего бокала. Лира игнорирует его выпад, но глаза ее вдруг загораются и она с восторгом оборачивается к остальным: — А давайте… Сбежим от детей? Питер давится вином и закашливается. Среди королев и королей прокатываются смешки. — Лира… — щурится Люси, вглядываясь в самую образцовую среди них мать и королеву. — Ты же не перебрала за ужином…? Лира озадаченно морщит лоб, но на защиту ей приходит Тристан: — А мне нравится. Отличная идея! — Оденемся попроще и пойдем испытать развлечения на ярмарке? — с энтузиазмом подхватывает Дженни. — Вы же сейчас не серьезно? — щурится Каспиан. — Я не видел свою дочь гоблин-знает-сколько времени и… — Кто спалится перед малыми — платит за пряное вино!!! — выкрикивает Тристан, первым покидая террасу и намереваясь стащить одежду у своего слуги. *** Роберт еще долго шатается по замку, искренне надеясь никого не встретить. К его счастью, коридоры практически безлюдны. Он размышляет о том, как мог допустить такую ошибку. Он ведь не делает ошибок. По крайней мере — не таких ошибок. Ударить девушку. Да, неосознанно. Но, все-таки… Иоланта повела себя непростительно, с одной стороны… А с другой — это просто его упущение в межкультурной коммуникации. Ему следовало знать и сгладить данный угол. Почему он ни разу нигде не услышал о подобной традиции, в то время как информации о том, как следует здороваться, какую дистанцию соблюдать между собеседниками и каких тем избегать во время разговора с представителем другой страны он получил от наставника ну просто тонны. — Роберт… Принц подпрыгивает на месте, испугавшись голоса сестры. Он оборачивается к ней навстречу: — Эсми? Старшая принцесса смотрит на него со смесью сожаления и вины. Оглянувшись по сторонам, она подхватывает Роберта под локоть и вталкивает в незапертую приемную ее отца. Эсми на миг удивляется, заметив даже в рабочем пространстве папы несколько рождественских украшений: ваза с ветками хлопка и остролиста, несколько стеклянных елочных игрушек, разбросанных по подоконнику вперемешку с толстыми свечами… Но это все потом. Эсми толкает кронпринца к дивану на двоих у чайного столика и сама усаживается рядом. Снова этот очень виноватый взгляд: — Роберт… Я все знаю… Кронпринц пожимает плечами: — Я с самого начала хотел сказать именно тебе. Тебе первой. Но тебя не было в зале, поэтому я попросил служанку, чтобы ты меня нашла. Эсми вздыхает, подпирая ладонями щеки: — Честно… Я очень удивилась, когда узнала! Никогда бы не подумала, что ты на такое способен… — принцесса закусывает губу. — Но знай, что я на твоей стороне, Роберт. Что бы ты не натворил — я всегда буду. Поникший кронпринц улыбается краешком рта, тянется к ее ладони своей рукой, легко сжимает: — Спасибо, Эс. Принцесса натянуто улыбается в ответ: — Ты… Ты думал сказать родителям? Брови кронпринца взлетают вверх: — Родителям?! Нет, конечно! Мой отец будет надо мной смеяться годами, если узнает! Ну уж нет. Эсми непонимающе хмурится: — Дядя? Я не думаю, что он бы тебя высмеял в такой ситуации… Роберт косится на сестру: — Если бы это мне сказала не ты, я бы ответил, что ты очень плохо знаешь моего отца. Эсмеральда непонимающе хмурится, но не находит, что ответить. Роберт пожимает плечами, издает едва слышный смешок: — Это все была идея Ниэльса. Никогда бы не подумал, что подобное сработает, но, как видишь… Эсми округляет глаза: — Ниэльса?! — Угу. Принцесса принимается нервно теребить пальцами кончики своих локонов: — Я думала, ты был инициатором. Просто, учитывая прошлое… Роберт не обращает особого внимания на ответ сестры. Вместо этого, он поворачивается к ней лицом и смотрит своим таким типичным упрямым взглядом: — Да. Между прочим, в его голову хорошие идеи приходят достаточно часто. И я знаю, что ты теперь Северная владычица, у тебя великая любовь и все дела. Но, прости меня, Эс, я по-прежнему считаю, что упустить его — была самая большая глупость, которую ты когда-либо совершала. Говорю честно, как брат, который тебе никогда не станет врать. На очаровательном лобике Эсмеральды прорисовываются морщинки откровенного непонимания. Даже в горле пересыхает: — Ты считаешь, что мне нужно было остаться с ним? И при этом — не ревнуешь? Теперь уже Роберт кривится, в непонимании: — Почему мне ревновать? Ты думаешь, я не смог бы делить его с тобой? В чем проблема — быть вместе втроем? Принцесса захлебывается собственной слюной и закашливается. Роберт похлопывает ее по спине. Эсми смотрит прямо перед собой, не решаясь обратить глаза к брату. Нервно сжимает пальцами собственные коленки. На лице — крайняя неловкость: — Роберт, я тебя очень люблю и ты это знаешь… Как и все вокруг. Но я… — Эсми запинается, не зная, как правильно выразиться. — Я не думаю, что я когда-то смогла бы быть с тобой в этом смысле… И уж тем более, втроем… Кронпринц кривится еще больше, совсем не понимая, к чему ведет Эсми. Он смотрит на нее в упор: — Эс, что ты имеешь ввиду? Кажется, я теряю нить твоих мыслей. — Как что? — принцесса опускает глаза на собственные коленки. — Тебя и Ниэльса… — Что меня и Ниэльса? — начинает терять терпение наследник престола. Эсми заставляет себя посмотреть на него. Смотрит, как кажется Роберту, то ли с виной, то ли с состраданием. Она немного наклоняется к брату, переходя на шепот: — Я видела, как вы целовались. — Ты… Что?! — глаза кронпринца округляются как минимум до уровня совы. Эсми успокаивающе хватает Роберта за локоть: — Нет, ну если честно — я не смотрела до конца! Это же слишком интимно! — начинает тараторить принцесса. Роберт отскакивает от нее: — Эс, ты больная на голову?! Принцесса выгибает бровки домиком от ощущения собственной вины: — Я пошла тебя искать, когда мне сказала прислужница. Думала найти тебя в твоей спальне, но я услышала ваши голоса раньше. Я заглянула в дверь — ты стоял ко мне спиной, рука лежала у Ниэльса на затылке. Он тебе улыбался этой своей особенной улыбкой, держа за талию, ты подался вперед и… Гоблин, у меня до сих пор мурашки по коже, как подумаю… — принцесса смотрит на брата с восторгом. — Роберт, это было так чувственно! Кронпринц открывает рот, но не находит слов. В голову приходят все несостыковки в их диалоге. Она с самого начала думала, что он… — О Аслан… — воет Роберт, пряча лицо в ладонях. — Эс, как ты вообще могла такое обо мне подумать?! — Но… — принцесса отшатывается от его тона. — Мне нравятся девушки, хорошо?! Просто я пока еще не нашел ту самую. И я слишком сильно ценю свое время, чтобы размениваться на пустой флирт, который потом ни к чему не приведет. Но МНЕ НРАВЯТСЯ ДЕВУШКИ! Эсми непонимающе хлопает глазами. Роберт протяжно стонет, касаясь ладонями своих висков, а после уже объясняет Эсми, что на самом деле произошло, про Иоланту, про блистательную идею Ниэльса сбросить все на упавшую со стены декорацию, про то, как он пытался показать Сильви и Ниэльсу, в каком положении был нанесен удар и про то, что он в жизни не расскажет об этом папе, ведь тот действительно будет смеяться и подкалывать его, если узнает, что Роберт оглушил девушку, всего-навсего хотевшую его поцеловать. Эсми сначала впадает в ступор, затем густо краснеет, боясь поднять на Роберта глаза.