Нирвана ночного моря

- «…И тогда доблестный принц достал Жемчужный свой лук, да с нефритовыми остриями, да натянул он тетиву из сухожилия юного скакуна, да нацелился он в самую середину. Метко он сразу в сердце русалки попал, и та, в малахитовой захлебываясь крови, медленно пошла ко дну тому, в котором издавна мужей добрых хоронила. И наступил с тем днем порядок в империи Солнца.» Преисполненный достоинства, старец с сильно изогнутыми и горделиво приподнятыми бровями закончил свой рассказ про «Деяния Эпохальные Великого принца Саула». Мягким и гордым движением наморщенной руки он легко захлопнул толстую книгу в кожаном переплете с огромным множеством уже пожухлых и желтоватых страниц, намекающих на возраст книги. Эта книга - толстенный сборник легенд (или, как говорит дедушка, «настоящая хроника»), который был подарен этому явно уже немолодому человеку еще в детстве. Этот с виду грозный старик был родным дедулей единственного сына императора страны под названием Юсталлакса - Цукасы Тенмы. Имя, говоря откровенно, странновато было для мальчишки южного региона. Но все это можно объяснить, ведь мать кронпринца была родом из восточного сёгуната. А император, как было известно, до безумия любил свою красавицу-жену: белоснежная и абсолютно чистая кожа, длинные волосы до колен цвета черной смолы с синеватым отблеском, глаза с узким раскосым разрезом. Ох, а цвет! Глаза были цвета самого дорогого падпараджи, такого нежно-нежно кораллового цвета. Словом, необычайная красавица. Сынок, кстати говоря, был абсолютной копией матери, не считая цвета волос: такая же белоснежная кожа, мягкие и слегка округленные, но тем же временем строгие, черты лица, глаза - смесь янтаря и того же родного кораллового цвета. Волосами уж точно пошёл в отца: золотистые, слегка вьющиеся локоны, отливающие персиковым на концах. Ниже носа всегда красовалась лучезарная улыбка, отчего личико постоянно якобы сияло и излучало свет и энергию. Его многие во дворце за это любили. То был абсолютно яркий и харизматичный ребенок. Когда дедуля, наконец, закончил свой эпичный рассказ, Цукаса, сидящий у него на коленях, повернул голову назад, озаряя старика взглядом, полным негодования и некой скуки. - Дедуль, а не мрачновата-ли сказка для ребенка, особенно на ночь? А если у меня во сне припадок от этого случится? - мальчишка скрестил руки на груди и весь из себя насупился, выражая свое искреннее недовольство. Спустя пару секунд молчаливого смущения старик в голос засмеялся, пощипывая внука за щеку: - Ха-ха! Какой же это мрак, скажи? Это история! История о великий подвигах твоего далекого родоначальника! - дед гордо утер место под носом, где росли пышные донельзя усища. - Разве убить живое создание, не имея на это причины - подвиг? Разве подвиги совершаются не во имя спасения невинных? - Цукаса смотрел на деда с непониманием и печалью. - Ох, малыш, - начал старик и сказал: Русалки - отнюдь не невинные жертвы. Эти отвратительные исчадия самого дьявола, посланники хаоса и бедствия на земле, веками приносили горе во все государства. Они убаюкивали невинных мужей и тянули их на самое дно мрачного моря забавы лишь ради! Прерывая дедулю, Цукаса возразил: - Но разве то, что существовал Орден Змеиных Сирен, касается всех русалок? Разве можно их так сравнить? Праотец покачал головой в знак неодобрения и твердо сказал: - Русалки - это зло во плоти. Будь они разумные и безобидные - не объединялись бы в надуманные ордена и не убивали бы невинных людей. Цукаса весь надулся и, словно лопнувший воздушный шарик, выпалил: - Но Орден Змеиных Сирен совсем не выдумка! Это чистой воды- Дедушка перебил малыша: - Всё-всё, достаточно на сегодня сказок! Рановато семилетним малышам говорить о взрослых вещах! Пора бы уже и отдыхать ложиться, - старик лишь мягко потрепал внука по крошечной голове. Цукаса, было, хотел что-то возразить, но лишь оскорбленно надулся, нахмурил брови и грозно потопал к постели, вызывая у старца усмешку, отдающуюся легкой вибрацией по комнате.

***

Лежа в своей огромной кровати, обрамленной всяческими витиеватыми золотистыми узорами, являвшиеся ручной росписью именитого северного мастера по заказу отца-императора, мальчик обдумывал весь поток мыслей, поселившийся в нём. Сверху кровать украшал светлый балдахин, сшитый из легкой непрозрачной ткани. Днем его подвязывали к стойкам специальными прихватами с кисточками на концах. Место было как нельзя лучше для тщательного обдумывания всего того, что накопилось в юной голове. Сегодня мысли кронпринца были совсем не об обиде на родственника - он банально не мог понять его, как и почти всех жителей империи. Так уж повелось, что в их стране давным-давно укоренился миф о том, что русалки пришли, дабы красть мужчин и топить их в пучине моря. Это даже мифом тяжело назвать - то уже была государственная идея. Цукасу просто поражало то, что ни разу за все время никто так и не подумал о том, что русалки могут быть абсолютно невиновны! Вероятно, виной всему то, что люди попросту боялись перемен в своей жизни. Их привычное бытие в нынешних реалиях и так было слишком переменчиво во всех отношениях, так еще и то, что отстраивалось в головах веками, могло рухнуть в один миг - стоило только появиться «праведнику». Вот уж точно еще одна головная боль - настолько плотно эта идея вросла в людские головы. И маленький кронпринц совершенно не знал и не имел ни малейшего понятия как ему донести свои переживания в народ, не переворачивая этим их жизнь с ног на голову. Цукаса знал, что вести за собой людей сложно. Убеждать толпу сложно. Отец всегда его этому учил. Но просто смириться с положением дел мальчишка не мог. С тяжелой ношей на душе и осознанием того, что сейчас он совершенно ничего не сможет поделать, Цукаса сомкнул глаза, перевернулся на бок и проговорил про себя: «утро вечера мудренее».

***

В дверь из эбена галантно постучались ровно три раза, и с фразой «войдите» в комнату легким, практически бесшумным шагом вошел камердинер в темно-синем фраке и с позолоченными пуговицами, отражающими лучи только поднявшегося солнца. Из-под фрака сияла белейшая сорочка с туго накрахмаленной манишкой. Воротники, точно солдаты в строю, стояли ровно вверх. Поверх была повязана идеально симметричная черная шелковая бабочка. На сорочку был одет черный пикейный жилет, явно хорошо выглаженный служанками. Внизу красовались черные укороченные брюки с атласными лампасами, под которые были надеты белые чулки и черные лакированные туфли с золотистыми бляхами. Мужчина оделся с иголочки, как и было положено по его профессии, пришел точно вовремя, или, точнее сказать, в восемь утра, и запустил процессы утренних ритуалов для кронпринца. - Доброго вам утра, молодой господин. Время просыпаться и заниматься делами. Из-за балдахина показалось слегка сонное лицо златовласого юноши. Парень вежливо поздоровался с камердинером, все еще тяжело хлопая ресницами. Он прощупал ступнями что-то наподобие ковролина и встал с кровати. Его движения были все еще слегка неуклюжи, но кронпринц все равно направился к своей переодевальне. Справа от ее дверей стоял солидный деревянный комод с большим широким зеркалом, которое раскрывалось, как дверцы на стеклянных витринах. Находясь все еще в спальной рубахе, принц энергично распахнул зеркало. В отражении красовался привлекательный юноша лет девятнадцати с прекрасными золотистыми и слегка кучерявыми волосами. Его глаза сияли на солнце, как нежный коралл, отдавая желтым. Взгляд оживляли блики, переливающиеся всеми цветами радуги. Вытянутое лицо со слегка закругленным подбородком, приподнятый ровный нос и налитые цветом персика небольшие губы - все в нем выдавало взрослого парня, оставив семилетнего малыша где-то позади, далеко в прошлом. Принц был совсем не разгильдяем: он постоянно занимал себя чем-то полезным, включая поддержание тонуса. Его питанием занимались самые опытные повара империи, да и сам Цукаса много читал все и обо всем, поэтому прекрасно знал, что ему следует употреблять в пищу. Он не забывал о регулярных упражнениях, поэтому имел здоровое тело и подтянутый вид. Словом, взгляда было не оторвать. Кронпринц мягким, парящим движением кисти открыл шуфлядку, откуда достал небольшой ларчик, искусно вырезанный из какой-то дорогой древесины. Отомкнув защелку, он распахнул его. Внутри лежал старый, но все еще в хорошем состоянии, гребень с такими же узорами, как и на ларчике, и круглый кулон из бирюзы с золотыми вкраплениями на тонком кожаном ремешке. Юноша, слегка проведя по волосам рукой, стал проглаживать их гребешком, создавая прекрасные золотые вихри на голове. Закончив сие телодвижение, Цукаса аккуратно застегнул на шее кулон. Весь ларчик с содержимым был подарен ему мамой на пятилетие. Юноша очень дорожил этими вещами, поэтому пользовался ими на постоянной основе, бережно хранил и носил, выказывая уважение и любовь. После ванных ритуалов Цукасу переодели в его прогулочный костюм: белоснежно-белая рубашка с напуском на талии и пышными рукавами, манжеты которой были украшены кружевом. Низ рукавов был перевязан светло-бирюзовой атласной лентой. Воротник, напоминая волны моря за окнами, слегка открывали ключицы и часть груди в неглубоком разрезе. Скреплялись воротники еще одной лентой, только уже белого цвета. Поверх был одет короткий жилет длиной до талии, украшенный дорогим восточным золотым бисером на срезах, образуя замысловатые узоры. Сам жилет был сшит из шифона с бархатными вставками фиалкового цвета. Пуговицы были из белого золота с выгравированным гербом их семьи - лев и два скрещенных меча позади него. Снизу надевались белые кюлоты с такой же белой атласной лентой, повязанной на пояс. На ноги следовало надеть белые чулки и коричневые лакированные туфли из дорогой кожи и бляхами из белого золота с врезанными узорами на них. С собой Цукаса на всякий случай взял легкий вариант треуголки с более широкими полями. Она также имела фиалковый цвет с золотистой окантовкой в виде мелких петель. На шляпе была перевязана белая лента поверх бирюзовой, а к ней крепилось белое пышное искусственное перо, снизу зафиксированное камнем из бирюзы. Сегодня у кронпринца в планах было недолго прогуляться по императорскому саду, после чего он сразу бы принялся за работу, что вошло в его обязательства перед самим собой. Он считал, что недлительные пешие прогулки на свежем воздухе были отличной почвой для плодородной мозговой деятельности. Поэтому, мягко отказавшись от сопровождения, кронпринц направился в сторону сада.

***

Хоть это место и не было из ряда вон пышным, как любили знатные рода, приближенные к императору, Цукаса все равно очень любил здешний сад. Ему безумно нравились нежно-розовые пионы, которые так тщательно и с большим усердием растил старый садовник, имевший большие и добрые голубые глаза. Он так трогательно любил небесно голубые гортензии, что напоминали ему о первом реверансе, которому он научился именно в этом саду, о первых уроках этикета с миссис Агнесс, на которых он частенько получал колкие комментарии в лоб. Всплывавшие в сознании нежные картины вызывали у него легкую тоску и светлую улыбку по тем чудным денькам. Ему было приятно неспешно прогуливаться здесь, чувствуя дуновение утреннего легкого ветерка, что мгновенно уносил с собой все тревоги и переживания. Он легко шагал по плиточной кладке, как вдруг краем глаза кронпринц заметил блестевшее, точно бриллианты, море. Танец лазурных волн зацепил и задержал все внимание кронпринца, и он решил, что если совсем ненадолго улизнет из дворца, мир не разрушится. Ставя на кон трудоустройство гвардии (все-таки приставленной к нему), ответственной за благополучие принца, Цукаса направился к потайному выходу из сада, ведущему к небольшой роще.

***

Выйдя из небольшой рощи, кронпринц попадает на неширокую безлюдную улочку, с которой ему несказанно повезло. Он не хотел привлекать много внимания, поэтому постарался прибрать шляпу подальше от глаз прохожих. Идеальный императорский сын был взращен в соответствующих условиях, не допускающих неровных плеч и приопущенного подбородка, поэтому на улице приходилось слегка портить осанку и угол поднятой головы, чтобы избежать лишних недоразумений. Ноги сами вели юношу к воде. Он не мог и не хотел останавливаться, будто тело контролировал не мозг, а что-то неведомое, но весьма родное. Это «что-то» придавало ему уверенности, и кронпринц неосознанно доверился этому чувству абсолютно и полностью. Поэтому он спокойно продолжал идти вперед. Как только он пересек улицу, его внимание привлекла легкая рябь на воде. - Какое же это чудное явление, - Цукаса смотрел на блестящие кольца, попутно гладя водное полотно. Словно струящийся шелк, вода мягко проходила сквозь его пальцы, обволакивая руку прохладой. Это было так успокаивающе и завораживающе, что кронпринц совсем забыл о том, что находиться на совершенно открытой местности без какого либо прикрытия. Хотя, судя по пустоте улиц, ему это было и не надо вовсе. Вдруг под водой мелькнуло что-то блестящее, отдаленно напоминающее бирюзовый кулон юноши. Не скрывая своего большого и необъятного любопытства, принц стал вглядываться вглубь воды, присматриваясь к самому дну. И вот один миг - и из воды, словно сквозь кучу бриллиантов, взмывает парень. Эта сцена застыла у кронпринца в голове, точно кто-то её медленно прокрутил перед его широко раскрытыми от удивления глазами. У подлетевшего в воздух юноши были волшебные волосы лилового цвета, сквозь которые пробивались бирюзовые пряди. Они выглядели точно сказочные, ведь Цукаса никогда не видел таких необычных волос. Намокшие волосы ярко отливали на солнце, придающие этому парню еще больший шарм. Торс парня перекрывала легкая рубашка из какого-то неведомого людям материала, что совершенно не впитывал воду. Рубашка была светлого сиреневого цвета. По форме она сильно напоминала рубашку Цукасы, только вот вырез не скреплялся лентой, а наоборот - подчеркивался накладным воротником, напоминающим медузу с двумя щупальцами. В левом ухе парня красовалась круглая серьга из той же бирюзы, что и кулон Цукасы. Кронпринц неловко перевел глаза чуть ниже и случайно пересекся взглядом с красавцем. Его раскосые глаза имели обворожительный янтарный цвет, волшебно сияющие при свете солнца. Лицо парня было вытянутым, с острым подбородком, длинный острый и ровный нос, прекрасные розоватые и не сильно большие губы, совершенно светлая, такая прекрасная сияющая кожа, словно у фарфоровой куклы. Цукаса был околдован им. Несмотря на то смущение, что вызывала эта сцена, кронпринц не мог оторвать от юноши взгляд. Он испытал великое потрясение, а с тем и великое восхищение и воодушевление, и не только от безупречной внешности, но и от того, что Цукаса увидел чуть ниже. Вместо ног парень имел длинный, блестящий и сияющий на солнце, изумрудного цвета рыбий хвост. Его плавники напоминали крылья фей из тех иллюстрированных книжек со сказками, что дедуля так любил читать внуку на ночь. «Это русал?!» - мелькнуло в голове у принца. Его лицо полностью отражало его мысли, тем самым немного спугнув вспорхнувшего сквозь водную гладь парня. Русал и сам совершенно не ожидал увидеть человека в столь безлюдном месте, ведь обыкновенно, когда парень проплывал здесь, он останавливался у совершенно нелюдимого места, в котором имел счастье отдохнуть от того привычного и давящего потока бытия. Но, к его большому удивлению, откуда ни возьмись появился златовласый юноша. Причем, очень симпатичный и одетый подстать его миловидному и яркому лицу. Русал был ошарашен и смущен одновременно, но снаружи было видно скорее первое. Он слегка отплыл назад как рефлекс для самозащиты. Цукаса понял, что парень запаниковал, поэтому постарался ненавязчиво наладить с ним контакт: - Прости, я-я… совсем не хотел тебя пугать! Я забрел сюда, гуляючи по саду и роще, ха-ха, - неловкий смешок сорвался с его уст как знак того, что кронпринц сильно нервничал. Он и раньше часто волновался из-за различных социальных испытаний, но тут это ощущалось совершенно иначе и волнительно. Русал нерешительно кивнул в знак того, что он не уплывет и что диалог можно продолжить. Лицо Цукасы озарила воодушевленная улыбка, а лицо засияло от счастья. Он аккуратно, без резких движений, подошел поближе к водному началу. - Здравствуй! Меня зовут Цукаса! Цукаса Тенма, а тебя? - Кронпринц, в надежде услышать положительный ответ, ясно и искренне улыбнулся, что заставило холодный страх русала отступить. - Я Руи… эм, Руи Камиширо… приятно познакомиться, - Руи вежливо кивнул головой, слегка прикрыв глаза при снижении головы. При таком ракурсе Цукаса смог рассмотреть длинные ресницы необыкновенного парня, отчего его щеки покрылись нежным персиковым румянцем. - Руи… - С губ Цукасы нежным тоном соскользнуло имя, которое вызывало легкий трепет внутри его грудины, а стук сердца отдавал пульсацией в пальцах. Приятный голос пробрал Руи до глубинок его сердца и заставил тело почувствовать небольшую дрожь от волнения и растерянности. Цукаса вдруг почувствовал себя очень виноватым, и, потеребив большие с указательными пальцы, постарался как можно аккуратнее спросить: - Руи… ты же русал, так ведь? - Цукаса почувствовал сильное волнение, ведь он совсем не хотел потерять нового знакомого, причем ничего о нем и не узнав. Цукаса и подумать не мог, что однажды встретит того, кого сам так яро защищал от нападков дедушки в детстве. Ему было многое интересно, но жадно позволить себе все он не мог. Поэтому старался подойти к нему как можно мягче. - А… да… я русал… Прости… - Глаза Руи наполнились болью и ощущением того, что крылья, которые раскрылись за его спиной, стали спешно складываться и осыпаться. Воздушные замки без фундамента, которые он сам себе отстроил в голове, стали безнадежно растворяться в тумане. Но, вопреки всем его сомнениям, кронпринц из сильного восторга выпалил: - Это невероятно! Ты невероятен! - Цукаса мягко сжал сложенные корабликом ладони Руи и продолжил: - Я даже себе и представить не мог, что однажды воочию увижу русалку! Даже не думал, что вообще заговорю! Это чудесно! Спасибо тебе большое, Руи! Вдруг, осознав свои необдуманные поступки, Цукаса отдернул руки и в спешке повернул голову, пряча горящие щеки за и так персиковыми кончиками волос. Возможно, именно от этой картины совершенно ледокаменное и отчужденное сердце русала пропустило пару ударов, отдающих онемением по всей грудине, что аж становилось до слез тяжело дышать. Неужели, это все от всеобъемлющего тепла этого юноши? Тяжело было сказать наверняка. Но их непринужденная беседа продолжалась еще около минут двадцати. Они обсуждали всякие мелочи, но каждая такая «мелочь» вызывала легкое волнение и трепетное и нежное чувство того, насколько же такие моменты ценны. К своему сожалению, поняв, что во дворце его точно обыскались приставленные к лично нему рыцари, Цукаса нехотя поднялся на ноги и вежливо поклонился, изображая сгиб в пояснице с выставленной вперед ногой и прекрасной шляпой на грудине, как если бы они все это время не болтали о том и о сем, а кружились в полонезе. Руи, вновь невинно смутившись, постарался сымитировать движения партнера, что вызвало умиляющийся смех, такой яркий и звонкий, что отдавало рябью в глазах и дрожью внутри. - Спасибо тебе за составленную компанию, Руи. Надеюсь, нас как-нибудь снова сплетет красной нитью путный ветер. До встречи! И Цукаса стал медленно растворяться в голубовато-розово-зеленых пятнах противолежащей улицы. - Д-до свидания, Цукаса! До встречи! - решился окликнуть кронпринца Руи. Фигура резко остановилась и повернулась назад. Подняв правую руку вверх, Цукаса стал активно махать ею над головой, сопровождая сие движение ясной улыбкой, полной надежды и счастья. Кажется, эта харизма заразила и русала, потому что в то же мгновенье правая рука Руи потянулась чуть повыше и стала мягко изображать волновые движения. Прошло несколько минут, и вот Цукаса уже полностью скрылся за кустами и деревьями близ лежащей рощи. Дождавшись его полного исчезновения в зеленой листве, Руи стал сбавлять темп махания, пока совсем не остановился и не опустил руку. И вот до русала дошло, насколько же сегодняшний день был из ряда вон абсурдным, но с тем и невероятным…

***

Осторожно, не создавая лишних шорохов от и так громоздкой и шумной одежды, кронпринц прокрадывался в кабинет недалеко от своих покоев, словно воришка. Кто бы мог подумать, что ему придется проворачивать это в своем собственном доме? Такое поведение было ему совсем несвойственно, отчего он сильно волновался. Наконец попав с свой кабинет, Цукаса с облегчением выдохнул. - Что-то вы сегодня долго, господин, - из-за спины кронпринца появился его близкий друг и соратник, а также личный секретарь и советник - герцог Акито Шинономе. Этот парень совершенно не любил те одежды, что были ему положены по статусу для ношения, поэтому, когда ситуация позволяла, парень носил одежду попроще и не слишком вычурную, а подобные замысловатые и тяжелые костюмы оставлял для важных мероприятий. В обычной, рабочей обстановке Акито носил белую рубашку с широкими рукавами и подвернутыми манжетами с темно-зелеными запонками в виде ромбов на них. На воротнике, который был приподнят, а затем загнут вниз, красовалась уменьшенная версия этих самых запонок. Поверх рубашки парень надел камзол, сидящий ровно по фигуре, заканчивающийся немного ниже талии. Сам камзол был того же хвойного цвета, а также с цикличным узором в виде серебристых завитков. Камзол был застегнут на четыре серебрянные пуговицы с какими-то мелко выгравированными узорами на них. Рубашка была заправлена в длинные черные брюки, отлично сидевшие на бедрах и слегка расширявшиеся к концу. На ногах были простые, но достаточно дорогие черные лакированные туфли с белыми чулками под ними. Костюм идеально шел под его рыжеватые и слегка волнистые волосы, а также под его горчичного цвета глаза. На удивление, у него были проколоты уши, но серьги он одевал лишь на публичные мероприятия, когда на работе совсем не любил излишнего шика и блеска, считая это неуместным и непрактичным. Порой такая прагматичность изрядно бесила Цукасу, ведь так Акито относился далеко не только к одежде. - Бог мой милостивый! Ты чего так пугаешь, а? Я думал, что это мой отец с визитом наведался! - прокричал чуть не умерший от сердечного приступа Цукаса. - Позвольте, вы были где-то, кроме императорского сада? Кажется, дворцовая гвардия вас везде обыскалась, - пронзая кронпринца всевидящим и всеулавливающим взглядом, подметил Акито. - Я? И куда же я еще мог пойти в таком-то виде, да еще и без стражи, ха-ха! Ну не глупость ли! Ха-ха-ха! - кронпринц, ни капли не умея лгать, пытался отвертеться как мог. Но, к его сожалению, Акито слишком хорошо знал своего господина, с которым знаком уже без малого девять лет. От его абсолютного чутья ничего не утаишь, такой уж он проницательный человек. Он уже прекрасно все понял, но, решив спустить все на тормозах, просто отпустил ситуацию на время. - Итак, господин, прибыл отчет об экономической ситуации в Нордмонсе. Пересмотрите его и подпишите здесь. А, вот еще, взгляните на этот реферат…

***

Обычно, проводя день за работой, Цукаса никогда не обращал внимания на течение времени, но тут ему показалось, что контраст между началом дня и его концом слишком очевиден. В этот самый день кронпринц осознал, что до этого момента жил совершенно неприметной и обыденной жизнью, долгое время убеждая себя совершенно в обратном. Сам того не замечая и не осознавая, кронпринц то и дело думал о том, что хотел бы спросить и чего так и не узнал у Руи сегодня. Подписав последний договор с небольшой торговой гильдией, Цукаса тяжко выдохнул, и, оперевшись на стол, аккуратно встал из-за него, разгоняя золотистые волосы тонкими пальцами. Кронпринц задумчиво, будто бы совсем отстранившись от мира сего, подошел к огромному стеклянному окну в тонкой золотистой раме с кучей витиеватых цветов, собиравшихся в форму домика с округлой крышей. Он мягко приложил пальцы рук к стеклу, как будто бы желая пройти, раствориться сквозь него, и вновь попасть туда, где водная гладь спокойна, где совершенно безветренно, где его, может быть, будет ждать тот, кого Цукаса уже мысленно прозвал «подарком судьбы», туда, где есть лишь их общая тайна. Не пуская в свою тоску даже близкого друга, Акито оставалось лишь наблюдать за кронпринцем и гадать: «Что же все-таки произошло? И где же все это произошло?…» Смирившись со своей бесполезностью в этой ситуации, Шинономе лишь ловко собрал все бумаги, и, в последний раз окинув меланхоличную картину оценочным взором, проговорил: - Ложитесь спать, господин. Возможно, то, что вас сейчас гложет, разрешиться завтра, так что не мучайте себя понапрасну и отдыхайте. (А то мне кажется, что если вы продолжите в том же духе, то за вас придется работать мне…) Отстранившись, наконец, от холодного стекла, Цукаса промолвил: - Да, наверное, ты прав. И тебе пора бы спать. Доброй ночи, - медленно хлопнув золотистыми ресницами, кронпринц вежливо кивнул головой в знак окончания рабочего дня. - Понял вас. Доброй ночи вам, Малое Солнце империи, - вежливо откланявшись, тихо захлопнул за собой дверь Акито. И вот кронпринц снова наедине сам с собой.

***

Ранее помогавший избавиться от тяжелых мыслей балдахин, теперь уже совершенно не справлялся со своей задачей, оставляя голову Цукасы доверху набитой мыслями об этом удивительном дне. В мыслях все прокручивался тот самый момент, когда совершенно незнакомый парень вынырнул из воды, заставляя разлетевшиеся капли воды весело играть лучами теплого солнца, момент, когда Цукаса плавно обвел его образ глазами и оцепенел от удивления и восторга. Казалось, именно тогда на небе сошлись звезды, наступил парад планет, а днём было замечено северное сияние - настолько увиденное не давало покоя кронпринцу! Он все думал, как же встретиться с ним завтра? О чем спросить? Чего поведать? В голове застыл портрет Руи: его светлая, точно перламутровая, кожа, длинные темные ресницы, завораживающие глаза в узком разрезе, выразительные брови, ровный нос, сверкающие сиреневые волосы, осыпанные каплями, напоминающими жемчуг. На ум не приходило ни одного человека, что был бы так же чарующе красив и обворожителен. В груди щемило странной ноющей болью, перекрывающей кислород, а перед глазами все вертелось и кружилось. Слова в голове не обретали единый смысл, из-за чего он никак не мог понять и описать свих чувств и ощущений. Переворачиваясь с боку на бок, кронпринц старался погрузиться в долгий и бессмысленный сон, о котором не пришлось бы так старательно заботиться и усердно раздумывать, хотелось бы выбросить этого русала из головы хотя бы на миг, чтобы не провести эту ночь в бессонном бреду, но у Цукасы это весьма плохо, однако, выходило. «Что же мне делать?» - словно сходя с ума, юноша, скрипя сердцем, принял грядущее, и даже не надеялся, что госпожа Луна одарит его мирным и спокойным сном сегодня.

***

На улице давно уже текло ночное время, а на землю совсем не падал свет от домашних огоньков. А за окном выл и гнался прочь прохладный ночной ветер, режущий, точно ледяной нож, листву деревьев императорской рощи, отчего та болезненно шелестела. Листья изредка опадали по одному, будто бы дерево плакало об утрате своих маленьких зелененьких детишек. Ветер облетал просторы огромного поместья, иногда долетая до неплотно закрытого окна, за которым боролся сам с собой златовласый юноша. Луна лишь холодно и черство изливала свой серебристый свет на землю, изображая безучастного наблюдателя, что лишь тихо лицезрел безнадежные страдания двух земных созданий: дерева, потихоньку теряющего свою пышную зеленую листву, и юноши, все никак не могущего избавиться от нагрянувших огромной волной, точно цунами, доселе неизведанных сердечных мук.

***