Контроль и похождения

      В этом месте было время подумать. И о своей ничтожной жизни, и о ничтожной жизни окружавших тебя людей. Особенно часто думаешь, как мало ты значишь. Как мало ты можешь. И чтобы бессилие не начало отнимать разум, она стала с ним спать.       Вот уже третью ночь, он рутинно подходит к ее кровати, и они рутинно-бесстыдно делают свои дела, мало волнуясь о комфорте лежащих рядом. Ее протесты, связанные в основном с тем, что быть пойманными – опасно, присеклись в первую же ночь. "Приятнее сдохнуть, трахая красивую тёлку, чем играя в детские игры" – был его, игрока 124, короткий ответ. Что уж было перечить, если он прав? Их жизнь весела на волоске, они рисковали всем во имя чего-то такого призрачного, что даже хороший оргазм на фоне этого "чего-то" казался более веской причиной рисковать своей головой.              Так что своими толчками и глухими стонами, они занимались не любовью, нет, они просто протестовали. О любви речь и вовсе не поднималась. Нам-гю справлял в ней нужду, и она в нем, в какой-то степени, тоже. Он доказывал, что остался собой, что все еще способен на похождения. Особенно ему льстило, что даже Таносу не посчастливилось так, как ему, в этом аду найти пристанище, раздвигающее перед ним ноги. Она же, раздвигая ноги, доказывала, что еще имеет какой-то слабый контроль над своей жизнью, еще может что-то менять.       Правда заключалась в том, что никакого контроля и никаких похождений и не было, как таковых. Они находили себя там, на ее койке каждую ночь, не из великого желания, а потому лишь, что в этом гадюшнике не найдется для нее второго такого морального урода, а для него ‐ второй такой идиотки. И влияния никакого они не имели, так и плыли себе беспомощно по течению.       Думая про выбор, единогласно решали, что никогда бы не трахались, если бы не пришлось. Девушка, номер 317, скорее выбрала бы вот того красавчика с номером 333 на груди, а Нам-гю... о, он бы тут разгулялся! В последнюю очередь обратил вы внимание на нее. А значит, и выбора-то никакого не имели, а просто удовлетворяли животные инстинкты.       Так, по крайней мере думали, до того момента, пока на третьей игре вдруг стали задаваться вопросами: "Где он?" и "Где она?". Нам-гю, к примеру, настолько этим вопросом в своей голове удивлённый, из принципа не стал искать ее глазами. Сам себя убеждал в том, что ему безразлично. Но раз за разом попадая в новую комнату, неосознанно сжимал кулаки от выстрелов снаружи. Думал тогда: "я просто не хочу потерять свое развлечение". Ну пускай, позволим парню в это верить, раз уж мысль  о том, что он с кем-то сблизился ему так безобразна.       Так что через час, в очередной раз спуская друг в друге нужду, он неожиданно не ушел, как обычно, сразу по окончанию. Делали это в туалете, так что, одевшись, он повернулся к ней прежде, чем открыть дверь кабинки.       – Почему ты тут? - его голос прозвучал хрипло и тихо, а глаза были непривычно серьезными. Он смотрел на ее лицо. Она впервые показалась ему... привлекательной?       Девушка удивлённо свела брови к переносице и опустила голову к левому плечу.       – Какое твое дело? - спросила она также приглушенно, и вопросом вывела Нам-гю из себя.       – Я просто пытаюсь быть дружелюбным! – дверью кабинки после хлопнул громко, и, умывшись, покинул туалет прежде нее.        Ну а события дальнейшие ни для кого не секрет. Бойня в мужском туалете, смерть Таноса, и бездушный отчет о погибших, прозвучавший в общежитии. Игрок номер 317 нашла себя, сжимающей простынь на своей кровати и отчаянно просящей высшие силы, в которые не верила, не услышать его номер в списке.       Отчего, спрашивается, такое волнение? Будь он или не будет его –какая ей, если так подумать, разница? Но волна облегчения от того, что его в списке убитых не оказалось, ответила: разница есть. Пока непонятно какая, но она точно есть.       Возможно именно поэтому, увидев Нам-гю через час поникше сидящим у стены и глотающим, как конфетки, таблетки, она подошла к нему бесшумно и села рядом.        – Че тебе надо? - рыкнул он злобно, не переводя взгляда на любовницу. Она энергетический толчок злости приняла с достоинством, и неожиданно мягко коснулась его руки.        – Тебе страшно? - ее голос был непривычно мягким.        – Мне?! Страшно?! - иронично хохотнул парень, но его без конца трясущиеся руки подтверждали ее теорию. Понимая, что его ужас очевиден, он раздраженно скинул ее руку со своей и всунул их в карманы.        – Мне тоже страшно, – ответила она. Последовала его примеру и засунула руки в карманы, – очень страшно.        Лишь услышав ее ответ поднял красные глаза. Черт побери, так, как ее слова тогда, еще ничего и никогда не трогало его ледяное сердце. Он вдруг ощутил, что пока есть она, пока она жива, он тоже должен быть жив. Хотя бы для того, чтобы ее защитить. Этой мысли ужаснулся и быстро сам себя исправил: хотя бы для того, чтобы иметь хороший секс.        – Присоединяйся к нам сегодня ночью, – она последний раз сжала его плечо и головой указала туда, где сидели Сон Ки-Хун, О Йонг-Иль и прочие игроки этой команды.        Нам-гю едва ли взглянул на них, а потом снова вернул взгляд к той, которая нужна была ему, казалось бы, только чтобы удовлетворять свои потребности. И их взгляды до некомфортного долго были сцеплены.       И это была, конечно, никакая не любовь. Даже не влюбленность и не симпатия. Но это была связь. Связь двух людей, которые поняли, что лишившись всего в одно мгновенье, им нужно постараться сохранить то единственное, что они приобрели – безмолвное понимание друг между другом и осознание что они похожи, возможно, больше, чем думали поначалу.       И Нам-гю, конечно, не загадывал наперед, в этом месте вообще загадывать невозможно. Но если они все-таки выберутся отсюда и выберутся живьем, он точно пригласит ее на парочку коктейлей. За честно заработанные чужой кровью деньги.