Последний рывок

      Мавуика нервно сглотнула, поправляя воротник своей куртки, пережившей, по ощущениям, всё и даже хуже.       «Всё будет в порядке» — успокаивала себя Архонт, останавливая байк. «Всё в порядке» — звучало в её голове, словно мантра, пока она осматривала окружение. Очканатлан был тем самым местом, в котором за пятьсот лет не изменилось практически ничего, не считая новых трещин на кирпичах и сорняков, поросших по всей округе. В этом месте было стабильно немного страшно и очень опасно, но у Мавуика вызывало мандраж далеко не это.       Холод.       С недавних пор, именно это место стало самым холодным во всём Натлане, что вскоре начнёт отпугивать от себя даже самых матёрых путешественников. Пусть у натланцев и была горячая во всех смыслах кровь и сравнимый с пожаром нрав, но Очканатлану было под силу его укоротить, несмотря на внешнюю разруху. Внешность всегда обманчива, и это правило работало даже с руинами.       Если холод погибших воинов каэнри’ах был так беспощаден, то что могло бы ждать Натлан, если бы место Капитано заняла Мавуика? Неужели в её регионе стало бы ещё жарче? Неужели Очканатлан вспыхнул бы огнём и её люди не успели бы уйти, сгорев вместе с ней? Неужели…       «Остановись», — стукнула Архонт по своему стальному скакуну в нервном жесте. — «Капитано сказал, что всё будет в порядке. С тобой оружие, соберись».       «Всё будет в порядке», — лучшее успокоительное, которое у неё сейчас было. Единственное, что действительно могло на время успокоить горящее внутри неё сердце, остановить возгорание, которое требовало к себе внимание каждый раз, когда Мавуика вступала в бой. Сердце, состояние которое приходилось контролировать.       И тут даже не в Сердце Бога было дело. С ним, как раз таки, было всё в порядке.       Роль Пиро Архонта уже давно ослабила её человеческое сердце. Именно оно и обязанности приводили девушку к тому, чтобы ходить по грани. Один неправильный шаг, и она бы упала в самое пекло, откуда не было выхода. Хоть Мавуика и не стала бы его искать, но, как не крути, она была в первую очередь человеком, а ей подобным всегда свойственно искать пути к выходу.       Потому что, в отличие от Богов, у людей была лишь одна жизнь. Короткая, но яркая, словно звёздное небо, смотреть на которое Мавуика полюбила ещё в детстве.       Возможно, если бы её сердце за эти пятьсот лет еще и ожесточилось, она бы стала относиться к своему народу как к подданым, а не братьям и сёстрам по оружию в борьбе с Бездной, но девушка старалась об этом не думать. Если этого до сих пор не произошло, значило ли это, что у неё получилось избежать своего главного страха?       В конце концов, все ужасы были уже пережиты, а впереди её ждал долгий и тернистый путь без Бездны и Сердца Бога.       Мавуика была в порядке, приняв это решение. Пиро Архонт была в порядке, понимая, что именно здесь она поставит точку в фатуйском вопросе. Она была в порядке, идя к месту, к которому так не хотела приходить. Место, которое выбрала Субретка для переговоров.       И там же осталось тело Капитано. Такое же сильное, какое у него было при жизни, но теперь без него.       Смотреть на него без боли и сожаления давалось Мавуике также сложно, как терпеть холод в этом месте. Именно здесь он пробирал до костей, из-за чего Пиро Архонт не могла пойти дальше. Подножие лестницы, ведущей к трону, где сидел Первый Предвестник, а рядом с его телом стояла Коломбина, тихо напевающая какую-то ритуальную песню, было её максимумом.       Она не могла себе позволить пойти дальше, потому что там её ждала лишь Третья Предвестница, стоящая к ней спиной. — Я уже начала переживать, что наша встреча сегодня не состоится, но Вы всё-таки почтили меня своим присутствием, Пиро Архонт. Я рада.       Мавуика сглотнула. Необычайно чарующий голос. Тихий и надломленный, словно потрескавшийся хрусталь из-за перепадов температур, но такой-же чистый, как горячие источники. В купе с белым воздушных платьем, сравнимым с облаком, и длинными тёмными волосами, собранными в две большие косы, Коломбина выглядела по-настоящему невинно.       Пусть она ещё не увидела её лица, постепенно приходило понимание, о каком очаровании Третьей Предвестницы говорил Капитано.       Она действительно была похожа на Голубку. — С моей стороны было бы невежливо не встретить Вас, Коломбина. Приношу свои извинения за ожидание. — Не утруждайтесь. Я всё понимаю.       Пиро Архонт кивнула, не зная, что на это ответить. Всё её внимание в одно мгновение сконцентрировалось на хрупкой женской фигурке, которая стояла абсолютно неподвижно, будто на неё впервые в жизни кто-то смотрел без страха. Возможно, это действительно было так, но Мавуика не могла себе позволить ещё на что-то в этом месте.       И на Капитано в том числе, которого Субретка так удобно закрыла собой. Только не на него.       Молчание, внезапно возник шее между ними, было больше похоже на сухое игнорирование друг друга, но Мавуика прекрасно понимала, что от него можно было ожидать.       Первый предупреждал об этом. Он тоже был любителем помолчать, а потом… — Возможно, будь он моим выученьем, — чуть ли не с грустью молвила Субретка, резко повернувшись к Мавуике. — У Вас не было бы шанса против него. — Что?       … Умудрялся сбить с толку. Видимо, у Фатуи была эта черта, потому что иначе подвергнуть это логике никак не получалось.       Интуитивно она догадывалась, что та хотела сказать, но, как сказал один воин: «Любую мысль можно сказать абсолютно другими словами». К сожалению или счастью, это было правдой, с которой приходилось мириться.       Люди — искусные лгуны. Нелюди — лгуны до последней капли крови.       «Коломбина всегда говорит загадками. Как-бы она не старалась общаться по-человечески, у неё с этим проблемы», — сказал Капитано однажды вечером, когда был особенно разговорчив в компании Мавуики. Первый и последний раз. — «Но это не значит, что вы не сможете договориться, если встретитесь. Тебе будет сложно, но, поверь, ты ей понравишься и всё пойдёт, как надо».       «С чего бы мне нравиться ей?» — спросила тогда Мавуика, сделав глоток яблочного сидра из Мондштадта, хотя понимала, что от него у неё разболится голова. Капитано смерил её чуть ли не осуждающим взглядом, который она прекрасно чувствовала через маску Предвестника. «Коломбине нравятся упрямые воины без тормозов и с чистым сердцем. Как по мне, ты идеальное его воплощение», — молвил он без намёка на хоть какую-то стеснительность, смело отбирая у неё сидр и отставляя подальше. Конечно, тогда Мавуика посмеялась над словами воина, считая себя достаточно собранной и сильной, чтобы Коломбине не понравиться, но всё равно со странным трепетом в груди вспоминала сказанное.       Ей никогда не говорили такого. Возможно, потому что боялись или слишком сильно уважали, но этот мужчина был первым, кто прямо сказал об её главной проблеме и заслуге одновременно так, словно это были не антонимы, а синонимы.       Упрямый воин без тормозов и с чистым сердцем. Забавно, что Пиро Архонт могла сказать о нём тоже самое. — Вам ведь известно прошлое Капитано, Мавуика? — Архонт нетерпеливо кивнула, заметив, что Коломбина начала медленно спускаться. Белые крылья в её волосах забавно захлопали, а походка девушки напоминала скорее движения танцующей куклы, чем человека. — Думаю, Вы понимаете, что его путь не подразумевал помощи. Как бы я не старалась протянуть ему свою руку, он никогда не принимал её так, как следовало. Он говорил, что доверие со стороны Фатуи и Её Величества ему более чем достаточно, чтобы бросаться в бой и всегда возвращаться живым. Его помыслы были всегда чисты, как и полагалось рыцарю, — необъяснимо тяжёлый вздох сорвался у Предвестницы также внезапно, как и вновь вернувшаяся печальная улыбка. — Возможно, будь я более настырной, а Траин не таким упрямым, он послушал бы меня.       Послушал бы, но не согласился. Мавуика хоть и знала Первого Предвестника намного меньше, чем спускающаяся к ней девушка, но тоже понимала её чувства (если у той они, конечно, были).       Капитано никогда не принимал помощи. Его приходилось выручать без предупреждения, вытаскивать из самого пекла, схватив за руку или связав, чтобы уж точно не сбежал. Так, чтобы он не успел пресечь попытку его спасти. Упрямый как баран воин, который постоянно ходил по грани, вовсю пользуясь своим проклятием.       Когда они впервые встретились, Мавуика действительно была готова его убить. Она, как Архонт и защитник своего региона, не хотела, чтобы Фатуи наводили свои порядки на её земле. Учитывая дурную славу и самого Капитано, было неудивительно, что она взялась за оружие, а не села за стол переговоров. В моменте она даже почувствовала себя ледяной статуей, которой было предначертано растаять в бою, но защитить свой дом. Быстро и безвозвратно.       Однако, она никогда не была холодной.       Мавуика была местами абсолютно не рациональной, обидчивой и даже закрытой от других, но ей никогда не было всё равно.       В этом и таилась её главная беда. Мавуика не могла не думать о других, и её привязанность к чужим жизням приводила только к боли, когда дорогие ей люди покидали этот мир. Именно от этого её старался отгородить Траин, когда они наконец смогли договориться, сказав, что та ничем ему не обязана, как и он ей.       Но ему не удалось.       Мавуика была в порядке. Мужчине удалось взять Ронову на слабо и получить долгожданный покой, не позволив Архонту отдать свою жизнь ради небольшой отсрочки перед окончательным падением Натлана от рук Бездны. Предложил себя как более изысканое блюдо, а Повелительница Смерти, жадная до всего заморского, с радостью приняла подношение.       Траин своей смертью подарил Пиро региону бессмертный щит, но не учёл того, что Мавуике до самой смерти предстояло его носить. Не учёл, что чувства Пиро Архонт различала также хорошо, как и сражалась.       Она понимала, что он не хотел, чтобы та привязывалась к нему. Ни как к брату по оружию, ни как к другу, что, по сути, было одним и тем же. Она понимала, что, при всём имеющемся в её сердце пренебрежением, её тянуло к Предвестнику и она не стремилась этому препятствовать, собственноручно подкидывая дрова в огонь.       Её мог остановить Капитано. Мог, но так этого и не сделал.       Спустя столько лет Пиро Архонт встретила равного себе. Того, кто не падал ей в ноги при первом же скрещении клинков. Того, кто пришёл сам и был готов продолжить бой с ней до последней капли крови, если бы не вмешался Оророн. Того, с кем хотела провести больше времени, чем то, что им дала последняя битва с Бездной.       Мавуика впервые столкнулась с тем, к чему не была готова.       Жадность.       Ей, как человеку, она была прекрасно знакома. Первое место во всех соревнованиях, титул Архонта, её земля и семья. Всё, чем Мавуика владела, она не хотела делиться, даже став старше. Мятежное, в моменте глупое желание сохранить всё важное обернулось для неё проклятием, которое она так старалась укротить и, по итогу, потерпела поражение. В очередной раз.       Не получилось, потому что появился Капитано и всё сломал. Разбил все барьеры, которые она так терпеливо выстраивала, успокоив одним боем. Взбодрил и заставил бороться, чтобы выбраться из того дерьма, в которое она саму себя загнала.       Ей много раз протягивали руку помощи, но впервые в жизни это сделал человек, которому по-настоящему было знакомо тоже, что и ей.       Она никогда не видела его лица. Возможно, не узнала бы и настоящего имени, если бы не воля случая. Она запуталась в собственном долге и страданиях своего народа, тонула в них, словно в Селестией забытом болоте, уже сдавшись и не моля о помощи. Сгорала в собственном огне, проводя каждый год паломничество и волнуясь за каждого своего жителя, несмотря ни на что.       Потому что это было единственным, что давало ей хоть какую-то стабильность и уверенность в следующем дне. — И именно его упрямство пришлось Ронове по вкусу. — И именно его сейчас оплачивает вся Снежная. — сказала ей в такт Субретка, будто пытаясь заставить её ощутить вину, что было, на самом деле, бесполезно.       Натлан тоже скорбил. Им тоже было жаль, что Капитано больше не было с ними.       Мавуике тоже было жаль, но она не могла себе позволить такую роскошь, как слёзы. Не тогда, когда она не чувствовала безопасность своей комнаты и так уязвимо стояла перед Коломбиной. — И Вы тоже его оплачиваете? — не выдержала она, прекрасно понимая, что её, скорее всего, ждало разочарование.       Субретка неожиданно запнулась и склонила голову, о чём-то размышляя. Впервые за весь диалог девушка ненадолго перестала улыбаться, но вскоре, придя в себя, молвила: — Глубокое уважение к моему другу и к Вам не позволяет мне вслух ответить на этот вопрос. Извините.       … Что? Какое к Ронове «извините»?       Нет, всё-таки Капитано был прав. Коломбина действительно была сложной в понимании личностью.       Она её даже не задела, так почему она извинялась? — Он попросил не выбивать Вас из равновесия, в котором Вы так нуждаетесь. Вот, почему я прошу прощения. — неожиданно сказала она, оказавшись как никогда близко к Мавуике. Непривычно холодное дыхание девушки неприятно чувствовалось через костюм, вызывая мурашки.       Впрочем, Третья Предвестница также быстро отошла от Архонта на безопасное расстояние, так что Мавуика даже не успела что-то об этом сказать, сделав ситуацию ещё более неловкой.       И всё же… — Он говорил обо мне? Когда?       Любопытство не было ей свойственно, но не в случае Капитано. О нём ей хотелось знать больше. Хотя-бы после смерти узнать того, к кому она так старалась дотянуться.       Видимо, это заметила и Коломбина, слегка усмехнувшись. — Он много говорил о Вас ещё до своей экспедиции в Натлан. — изрекла Предвестница, начав обходить Мавуику. Та, с тем же рвением, следовала за ней, ожидая продолжения. — Выражал к Вам открытый интерес, обсуждая с Её Величеством и господином Пьеро план по получению вашего Сердца Бога. Ради встречи с Вами он впервые попросил меня поменяться заданиями и… Это было очаровательно. — Вот как.       Субретка остановилась перед Архонтом, сделав один маленький шаг, словно хотела поделиться какой-то тайной. — Пусть я в некоторых вещах не была с ним согласна, но, как сказала Её Величество: «Если Капитано смог кто-то увлечь, значит так оно и должно быть». Как его подруга, я не посмею осуждать принятые им решения. Это было бы с моей стороны максимально некрасиво.       Да, пожалуй. Мавуика уже мысленно дала себе обещание унести эти крохи знаний о Траине с собой, когда придёт её час, потому что… — О мёртвых либо хорошо, либо никак? — Именно. — кивнула Коломбина, приоткрыв свои глаза.       Из под белой полупрозрачный маски Мавуике не был понятен их цвет, но она точно могла сказать, что выражали они одно.       Таким взглядом обладали воины в ожидании долгожданного сражения. Именно так смотрели искатели приключений на новое задание, срывая бумажку с доски объявлений.       Нетерпение. Именно оно сияло в глубинах розовых сапфиров, которые Предвестница прятала от всего мира.       Субретка смотрела, с нетерпением ожидая того, что привело её сюда.       Сердце Бога. Обмен, понятный всем присутствующим.       Капитано уже сделал первый шаг. Теперь пришло время Мавуике сделать второй и положить конец их маленькой истории, в которой с самого начала не могло быть счастливого конца.       Пиро Архонт впервые повернулась к усопшему. Всё такая же сидячая поза и чернота вместо лица были ей ответом, в котором она не нуждалась.       Сердце Бога мирно светилось в её руке и источало тепло, согревая замёрзшую Мавуику в последний раз. В голове на мгновение проскакивает мысль отказаться и сразиться, как подобало настоящим воинам, но её остановил Капитано. Точнее, одни его слова.       «Всё будет в порядке, Мавуика. Ты уже ведёшь Натлан в то будущее, в котором он так нуждается. Не позволь этому исчезнуть вместе с собой».       «Оно не исчезнет, Траин», — ответила ему про себя Пиро Архонт, наблюдая за тем, как её Сердце Бога светилось в уже других хрупких и маленьких руках. — «Я не позволю».       Вот и всё, переговоры закончились. Оттянуть момент не получилось, но Мавуика больше не могла ждать.       Коломбина с благодарностью кивнула, убивая Сердце Бога в свои большие рукава.       Вот и всё… Конец. — Моя делегация покинет Натлан сегодня же. Всё, как ты и просил, Траин. — молвила Предвестница, вновь повернувшись к Капитано и сделав полный реверанс.       Мавуика кивнула в знак прощания. Коломбина ответила ей тем же и покинула Престол Первозданного огня, незатейливо напевая тихую и понятную только ей песню.