Watch me burn

***

За окном лил майский дождь, который изредка сопровождался далёким громом, как в стихотворении Тютчева. Бодровкова сидела дома за окном и мечтательно вздыхала, думая о своём. На её коленках спал маленький чёрно-белый комочек, котёнок по имени Чугунок, подаренный ей на день рождение в апреле Мишей. Она вспоминала как часто сыпала его разговорами о котёнке, о том, как мечтала завести его, ухаживать за ним и играться. В детстве она тоже хотела кошечку, но ныне покойная Анна Ивановна не разрешала заводить из-за её аллергии на шерсть. И вот давняя мечта Насти наконец-то сбылась. Но всё равно тоскливо. Будто пустота образовалась. Может это из-за Горшенёва, с которым за последние месяцы появились постоянные «качели»? Нет, в плане их личных отношений куда ещё не шло, если речь не шла о группе и музыке. А если сюда примешать и это, то тут рано или поздно жди урагана. Мнения разделились. Кареглазой местами казалось, что её избранник сам не знает чего хочет: то ли удариться в театр с головой, или ещё параллельно продолжать писать альбомы группе. Если выбирать второе, то только хардкор по панковски. У второй вокалистки на это были немного другие взгляды. На этой почве они часто спорили и упрямились друг другу. Бывало доходило и до крупных ссор, после которых они нередко мерились в постели или после концертов в укромном месте. Помимо этого фронтмен жаловался на усталость от выступлений. Он стал хуже выглядеть, появилось больше седых волос и на лице всегда было всё написано. Стал чаще говорить о смерти, что «недолго мне осталось». Девушка по мере своих сил, не смотря на конфликты, старалась помочь, ограничивая его от алкоголя, да и самой стараясь не злоупотреблять им. Но она понимала, что дело всё равно дрянь, ещё и Захарова выгнали за его пьянства, хотя нормальный мужик и басист без спирта. Анастасия знала, что если ничего не менять, то крах скоро, или группы, или Михи. Или её. Здоровье Бодровкову тоже подводило последнее время: головные боли приходили чаще и стали сильнее , утренние пробуждения давались с трудом, огромная усталость от всего. Девица долго думала и приняла непростое решение – покинуть группу и создать собственный проект. Но она боялась сказать об этом Горшку, предвещая ухудшение его состояния, откладывала этот разговор на потом, пока его состояние не улучшиться хотя бы на чуточку.

***

Двадцать третье июня, фестиваль «Окна открой». Большая сцена, толпа народу и отдельные шатры для исполнителей. В разгар лета их пригласили выступить на этом мероприятии с парочкой песен, они не могли отказать. Сам настой группы был так себе: Реник с замученным видом сидел на лавке, попивая пивко из банки, Яша стоя ковырялся в гитаре, Поручик свалил отлить. Оперевшись о трубу шатра, Миша докуривал сигарету и напряжённо смотрел в одну точку. Одет был в любимую чёрную обычную рубашку с бриджами – его любимая комбинация. Занятиям панка помешала Настя. — Чего тебе, малявка? — спросил он без грубости. — Представляешь! — прыгнула она перед ним. — Иду я между палатками, а меня небольшая кучка останавливает. Я сначала обосралась хорошенько так, но они принялись просить у меня афтографы, фотки совместные! Такое внимание к себе у меня первый раз! Приятно то как, — девушка заулыбалась. — Рад за тебя, — улыбнулся Горшенёв. — Ух, одуванчик ты мой! — встав на цыпочки, она погладила мужчину по мягким волосам. — Ну, а что? Ты правда похож на одуванчика, весь белый такой, растрёпанный, — провела ладонью по щеке, на что второй смущённо ухмылялся, как мальчишка, — ладно, пойду ещё гульну, пока время позволяет. Кареглазая вышла за пределы шатра, с любопытством оглядываясь по сторонам. Пошла в ту сторону, куда вели ноги. Практически ничего необычного и нового она не увидела, но вдруг остановилась около шатра с висящей на входе бумажкой с надписью «КняZz». Бывшая студентка почувствовала интерес и лёгкое смятение. Она могла прямо сейчас шагнуть внутрь и познакомиться лично с Андреем Князевым, если он не ушёл в другое место. Девица была бы очень рада это сделать, но почему-то медлила. Она закусила губу, пока ветерок играл с её прядками. Сердце колотилось, отдаваясь стуками изнутри. «Ну что тут такого? Давай, смелее, он не будет кусаться!» — уговорил музыкантшу голос в голове и от Анастасии последовали два решительных шага в шатёр. Недалеко от неё стояли двое мужчин, которые о чём-то беседовали, одним из них был Андрей. Больше никого. Они взглянули на пришедшую. — Здравствуйте! — чересчур торжественно воскликнула та, но потом замолчала, не зная что делать дальше. — Ну привет, красавица, — усмехнулся Князь, похлопав по плечу неизвестному блондинистому мужику, тот скрылся. — С чем пришла? Автограф? — он подошёл к ней и стал с интересом разглядывать. — Нет, я... Я из «Короля и шута», Настя. Пришла в группу пару лет назад, — она засмущалась. — Ааа, то-то я смотрю знакомое лицо. Могу сказать ты не плоха, очень даже хорошо поёшь и на сцене двигаешься, не хуже Михи, ну это я так к слову. Я слышал ты текстовик в придачу, круто! — его улыбка была как солнце, светлая и тёплая. — Спасибо... — заразилась таким же выражением лица Наська. — Вы тоже ничего! — смелее почувствовала она себя, хихикнув. — Как ваши успехи? — Стараемся идти в гору, не опускать руки. Нелегко временами, но справляемся, главное иметь настрой и идею, — пояснил лидер молодого коллектива. — И не обращать внимание на недоумков в интернете, — засмеялся он. — Я тоже так считаю, — поддержала Бодровкова. Неожиданно Андрей перестал смеяться и заговорил с ноткой серьёзности: — Как там Миха? — это был весь его вопрос, ничего добавлять он не собирался. — Миша? — не ожидала такого девушка. — Он... Если честно не очень. Обижается и скучает он по вам... Вы бы с ним поговорили, поддержали. — Пьёт что-ли в количествах? — нахмурился Князев, сложив руки. — Да. Сможете просто поговорить, думаю ему станет хоть немного легче после этого. — Хм, мы с ним по телефону общались недавно, где-то месяц назад. Ничего особо не изменилось. — Во оно как. И мне ничего не сказал, зараза, — последовала пауза. — Веди меня к нему, — вышел пулей наружу мужчина, Анастасия опомнилась и догнала его.

***

В закрытом шатре они разговаривали минут пятнадцать. Перед этим дивчина видела как эти двое после нескольких фраз обнялись. Она видела как анархист улыбался и думала, что пройдёт всё нормально. Андрей вышел и быстрым шагом куда-то направился, даже не попрощался, чем удивил Настю. Она зашла к Михаилу и села рядом, тот сидел с опущенной головой и грустно улыбался. — Ну как всё прошло? — кареглазка мягко погладила его по спине. — Нормально... — А чего это он ушёл так быстро? — Ему по времени пора на сцену выходить. Скажи, это ты его привела? — Да. Я хотела как лучше. Вы поругались что-ли опять? — Нет, не поругались. Всё нормально, всё как прежде осталось. — Что ты имеешь ввиду? — она наклонилась к нему. — Ничего не изменилось! Поговорили и всё, словно обычные знакомые. Всё, не хочу об этом разговаривать! — Ладно, ладно, не заводись, — отстранилась Бодровкова. — Пусть к хуям летит со своей группой и поддержкой! Вокалистка раздражённо вздохнула. Опять не получилось их примерить, а Горшок включил режим «пофигиста». — Знаешь, я тоже хочу тебе кое-что сказать! Я собираюсь уйти из группы, — выпалила на эмоциях девица. — Что? — не верил он своим ушам. — В смысле уйти? Куда!? — Я... — она поняла, что ляпнула лишнее, — я правда хочу покинуть группу и собрать свою... — Что за нахер!? — вскочил перед ней Горшенёв. — Блять, почему!? — Потому что мы ссоримся и спорим часто! Мне это надоело! И я решила что так поступить было бы логичнее. Так лучше для нас. — Кого «нас»!? Для меня нет!! — срывался на крик Миша, размахивая руками. — То есть тебя устраивают наши срачи!? Тебе это доставляет удовольствие получается!? — Нет!! — со злостью сел он на лавку и отвернулся. — А что тогда? — спокойно на этот раз сказала музыкантша. — Да пошла ты! — встав, он грозно вышел из шатра, пнув на входе висящую плотную ткань. «Сговорились эти что-ли!? Как она может, а!? Почему именно она!? Что за пиздец происходит!?» — подумал рокер, чуть не сметая людей, стоящих на пути. — Пусть идёт куда хочет, сука! Мне поебать!! — не стеснялся он орать, как бешеный, на весь фест, на что другие с удивлением обращали внимание на вопли. — Михаил, подождите! — крикнула какая-то незнакомая женщина, подбегая, судя по виду журналистка. За не следовал мужчина с бородой и с камерой в руках. — Михаил, сможете дать короткое интервью перед выступлением? — спросила она. — Нет, не смогу! — он хотел уйти, но его схватили за предплечье. — Вы оглохли!? Я же русским языком сказал «нет»! — Ну пожалуйста, оно не займёт так много времени! — не унималась женщина и не отпускала из хватки. — Пошла нахуй!! — прокричал ей прямо в лицо панк, от неожиданности и испуга она отпустила конечность и тот ушёл за сцену подальше от всех успокаивать гнев.

***

На сцене Юрьевич двигался и пел как обычно. Единственное – игнорировал свою напарницу, будто её не было. Анастасия чувствовала себя виноватой. Мужчина даже пытался «вытеснить» её, преградить собой, от этого ей становилось хуже. Не смотря на это она продолжала петь, хоть и с подавленным видом. Так и проходили эти невыносимые минуты. Ко всему прочему у второй вокалистки начала опять болеть голова. Нытьё усиливалось. Девушка пропускала слова, Яков и Ренегат обратили на это внимание. Под конец она еле держалась, чтобы не свалиться от головокружения. Отыграв последнию песню, кареглазая первая покинула сцену и почти упала с лестницы, когда в глазах и вовсе потемнело на пару секунд. Ей помогли спуститься неравнодушные люди, стоящие внизу. Дали воды и предлагали скорую, но она отказалась. Посторонние люди и вся группа окружали её. У Горшенёва было слегка напряжённое лицо, не совсем понятно о чём он думал, он смотрел на Бодровкову, поджав губы. Все остальные выражали очевидное беспокойство. «Как же так вышло? У меня первый раз такое, что я чуть сознание не потеряла во время головных приступах. Может от нервов?» — думала Анастасия. — Настя, точно не нужно врачей? Голова – вещь не простая, её беречь нужно, — наклонился к ней Цвиркунов. — Никого не надо, дядь Яш... Мне просто нужно отдохнуть, я с утра разбитая, — приврала она. — Вставай, ехать пора, — холодно произнёс Горшок, приглашая на выход с недовольным видом. Девица неспеша поднялась и пошла за ним, думая как быть дальше. С одной стороны, жалко его, всегда болезненно переносил уходы участников, особенно важных или любимых, по словам её дяди. С другой – так нельзя больше, это невозможно терпеть эту несовместимость во взглядах, плюс оба гордые, уступать друг другу особо не хотят. Так и до разрушения обычных отношений недолго. Настя хотела поговорить с ним ещё раз в более спокойном месте, где им никто не сможет помешать. Она надеялась, что со второго раза он поймёт и не будет держать обид.