Дочь Залго

      Дорогой дневник… Осталось совсем немного, как я стану матерью. Время летит очень быстро и не вернется никогда, даже когда этого сильно хочется.       Этой ночью будет кровавое полнолуние, никогда такое не встречала ранее, хочется на это взглянуть.       Ах, как прекрасно жить там, где тебя любят…       Перо плавно скользило по бумаге, оставляя за собой бордовый хвост чернил. Несколько свечей на канделябрах на стенах оставляли свой приятный свет на тёмной лакированной мебели, в особенности — на стол, считающийся главным предметом в покоях. Стоящая колос тишина прервалась стуком в дверь, затем её полностью разрушил негромкий скрип той самой двери. С коридора в комнату хлынул яркий поток света между щелью двери и приторкой.       — Миссис Шад, я принес Вам ужин — раздался скрипучий полутихий голос, источник которого и распылил всю существующую тишину и спокойствие в обители.       — Оставь на столе, Чарльз, — девушка посмотрела на низкого круторогого черта, что принес ей ужин, своими черными глазами. — У меня сейчас нет аппетита. — добавила она, чтобы у него не возникало к ней еще вопросов.       — Сейчас, — цокот копыт о голый пол заставил невольно закрыть веки, каждый шум был слишком громкий. Пища на подносе в руках нечистого выглядела достаточно аппетитно, а фарфоровая посуда при каждом шаге слегка звенела при прикосновении с друг другом. Поставив ужин на стол, черт развернулся. Наигранный кашель с его стороны прозвучал так, словно он хотел ещё что-то добавить, и это было верно. — Кстати, Вас в своем кабинете ожидает Господин.       — Залго? Ох, почему именно сейчас, когда у меня есть свои дела? — она закатила глаза, поднялась с подоконника и отложила в сторону свой дневник. В это время черт поспешил покинуть её покои, со скрипом закрыв дверь за собой. Подойдя к зеркалу, она взглянула на свои черные глаза, в которых сверкали голубые зрачки от сияния свечей, синюю, уже потускневшую от усталости кожу, и черные ослабленные за время беременности волосы. Она уже не была такой привлекательной как раньше, да и живот увеличился. Выйдя коридор, полный света от множества жирандолей и отблеска позолота почти на каждом предмете мебели и антиквариата, она направилась в кабинет демона, вздыхая на каждом шагу. Организм, измученный за долгое время, словно сдавал назад, из-за чего состояние здоровья ухудшалось почти в двое. Дверь супруга уже оказалась буквально вперёд носом, и не постучав, чтобы оповестить хозяина о визите, она зашла в кабинет, где её сразу же встретила громоздкая фигура.       — Я рад, что ты зашла, Шадди. — демон ухмыльнулся и провел по руке девушки суставами двух пальцев.       — Залго, я тебя очень прошу, сегодня без ласк, мне нехорошо. Ничего не хочу. — с некоторой досадой и раздражительностью произнесла Шадд.       — Я удивлен твоей подавленности, — наигранная обида прозвучала в голосе Залго. — Совсем недавно ты ластилась ко мне, а теперь… — многозначительная пауза прервалась его смешком. — Неужели ты нашла того, кто сильнее затмил твое сердце? Демон был настойчив как никогда. Он часто без причин мог ревновать свою супругу, ведь боялся, что она может бросить его одного.       — Что ты брешешь? — достаточно грубо спросила девушка. — Никто не затмил мое сердце, я просто хочу отдохнуть. Девушка вышла из кабинета и направилась в свои покои, даже не узнав по какой причине Господин соизволил приказать ей зайти к нему. В груди демона заныло. Он чувствовал, что может в ближайшее время случиться что-то страшное и трагическое. Ему не давал покоя тон жены, он был настолько холоден, что руки стали непроизвольно дрожать. Может, стоило пойти за ней? Или, может, лучше не стоит ее тревожить своим присутствием?       Дорогой дневник. Я многого не попрошу. Осталась минута. Я умираю. Здесь слишком много крови. Упокойте меня в пламени, а ребенка воспитайте как гласит закон Ада.       — Миссис Шадоу, Ваш утренний кофе. — это был прислужник, тот же черт, что постучал в дверь и стал ждать голоса девушки, дающий добро на вход. В ответ был слышан детский плач и всё, даже не было слышно ни голоса миссис Шадоу, ни ее шагов. Он открыл дверь, чтобы убедиться, что все хорошо и через мгновение он помчался по замку, зовя кого-нибудь на помощь. …       — Что значит скончалась?! Вы не могли раньше ей помощь оказать?! Где она?! — Залго был в бешенстве, его глаза горели огнями. Почему он узнаёт всё в последний момент? Откуда такая безхалатность к своей работе у чертей? Что произошло с его супругой?!       — Господин Залго, мы не знали, что ей плохо! Она не кричала, не звала на помощь! — черт упал на колени перед демоном, боясь его гнева, что мог вылиться на него шквалом. — Она в своей записке просила ее сжечь и оставить ребенка!       — В какой записке?! Покажите мне всё немедленно! Подбежавший черт с открытым ртом протянул Залго дневник девушки, открытый на нужной странице. Демон выхватил его резким движением и стал внимательно читать. Он не мог поверить в то, что написано, он успел обвинить всех, что это, возможно, писали они, а не его жена. Однако почерк был её... Демон приказал никого к нему не впускать, пока он занят. Но вместо работы он сел в угол комнаты и…расплакался. Он потерял все. Свою любовь, свою надежду. Как ему хотелось разорвать кого-нибудь в отместку за ее смерть. Гнев просился наружу с таким трепетом, что несколько часов демон посвятил тому, чтобы успокоить бушующие внутри эмоции и кровожадные позывы. Только на следующее утро ему сказали, что у него родилась дочь и пригласили взглянуть на нее. Она такая маленькая, беленькая, с ярко голубыми глазами. Демон не отходил от ребенка ни на шаг, никому не разрешал брать ее в руки. Гувернантки скольки бы не просили им отдать дите, покормить, искупать, уложить спать, Залго лишь рычал на них, приказывая убраться.       — Вот она… Вот единственный лучик моей темной жизни. Она прекрасна как луна в ночном звездном небе. Назову тебя Дианой. — Залго смотрел в ее ясные глаза и улыбнулся, когда она потянула к нему свои крошечные ручки. — Никому я не позволю испортить тебя, никто не посмеет сказать тебе лишнее слово, пока я жив. Девочка в ответ что-то агугнула и начала засыпать, пока ее бережно покачивал отец.       — Я воспитаю из тебя демона, лучшего демона во всем Аду…