Чувства

Январь, 2023       Вокруг было стерильно и пахло лекарствами. Это место меня раздражало и одновременно пугало. Но радовало одно: я была не одна. Александр, держа меня за руку, заставлял чувствовать себя в безопасности. Без него я не сунулась бы в психиатрическую больницу, даже несмотря на что, что здесь было огромное количество охраны.       Мы шли до символичной палаты под номером шестьдесят шесть. Если бы можно было добавить третью шестерку, то мою любимую тетушку полноправно можно считать дьяволом, что засел в своей палате как паук в паутине.       С последних событий прошло три месяца. Казалось бы, ноябрь был давно, но я продолжала просыпаться по ночам с криками, потому что мне снились кошмары. В основном мне снилась Аннет, а именно расправа надо мной. И каждый раз я вскакивала с кровати ровно на моменте, когда тетушка резала меня ножом. Это ужасное зрелище. Хоть я и посещала психолога после тяжелой встречи с родственницей, все равно меня преследовали кошмары. Я понятия не имела, как мне избавиться от них.       Аннет заперли в психиатрической больнице, чему я была несказанно рада. Смерть для такого человека была бы слишком легкой, а мне хотелось, чтобы она ответила сполна. Возможно, таким образом я портила свою карму, но у меня было огромное желание возместить весь ущерб, который она нанесла и моим родителям, и мне. Я хотела верить, что из нее каждый день делали овоща, пичкали таблетками, потому что она была не в себе, пожалуй, всю жизнь.       Остановившись возле палаты, врач, что всю дорогу провожал нас до нужного места, открыл дверь. Я еще ни разу не появлялась на пороге палаты Аннет, но сегодня решила, что мне просто необходимо взглянуть на нее и насытиться победой, как бы это дико не звучало. В конце концов выиграли мы с Алексом, а Аннет проиграла. Добро победило зло или что-то в этом духе.       Руки тетушки были скованы белоснежной тряпкой. Она сидела на кровати и качалась из стороны в сторону, что-то тихо нашептывая.       — Она сейчас безвредна, мисс Харрис, — проговорил врач. — В ней столько успокоительного, что она даже встать с кровати не сможет.       На мужской голос Аннет приподняла голову и взглянула на меня. От ее все тех же безумных глаз заныли шрамы на ногах.       — Птенчик… — прохрипела тетушка, широко улыбнувшись. Из ее рта потекла вязкая слюна. — Ты пришла. Мы скучали.       Я взглянула на нее и почувствовала, как сердце совершило кульбит. Несмотря на то, что она была скованной в движениях, у меня все равно присутствовал липкий страх, что тетушка может напасть на меня, как тогда. Но как только Александр положил свою горячую руку на мое плечо и сжал, я немного пришла в себя.       — Почему ты не приходила раньше? — продолжила Аннет, начав качаться сильнее. — Знаешь, птенчик, нам здесь нравится. Стены такие мягкие, кровать тоже. Пол изумительный. Еда, правда, отвратительная, меня наверняка хотят отравить здесь. А ты знала, что за мной наблюдают? Вот он, — она кивнула в сторону врача, — все докладывает своим приспешникам, они меня мучают каждый день. А еще я вижу Ванессу, эту чертову суку. Она стоит в этом углу и улыбается, как будто рада меня видеть, но на самом деле желает мне смерти. Что-то шепчет постоянно, пытается мои голоса заглушить. Завистливая мразь.       Аннет тараторила, и я едва ее понимала. Мне было неуютно находиться здесь, в слишком белой комнате и с бешеной родственницей, взгляд которой заставлял пятиться назад.       — Она говорит, какая я никчемная, — хрипло рассмеялась Аннет, брызжа слюнями. — Только вот я была единственной умной из всей семьи. А эта зараза только лишь портила мою жизнь!       — Она всегда такая разговорчивая? — аккуратно спросила я у врача, продолжая смотреть в глаза тетушке.       — Да. Как бы это грубо не звучало, но она не затыкается ни на секунду. Мы вводим в нее сильнодействующие вещества, но они только лишь замедляют ее движения. Мисс Сильвер-Харрис продолжает тараторить и приставать с расспросами к медсестрам. Она — наш тяжелый случай за последние лет десять.       — Птенчик! — Аннет дернулась, но ее движения продолжали сковывать стянутые руки. — Не оставляй меня одну! Я хочу, чтобы ты была рядом!       — Агата, нам пора, — осторожно произнес Александр позади меня. — У нас самолет через несколько часов.       — Птенчик! — взревела тетушка. Я видела, как она хотела встать, но не могла. А еще заметила слезы в ее глазах.       Врач нажал на кнопку, по всей видимости вызывая санитаров, чтобы те успокоили разбуянившуюся Аннет. Я, глубоко вздохнув, отвернулась от нее и побрела на выход, желая стереть из памяти все, что было последние тринадцать лет.       — ПТЕНЧИК! — завыла Аннет напоследок, пока не закрылась дверь.       В коридоре было тихо. Я сделала глубокий вздох и прикрыла глаза. Возвращаться сюда больше не было смысла, я перенасытилась встречей с Аннет. Скорее всего через несколько месяцев от нее останется только имя, а в основном она будет напоминать овощ, который даже пару слов связать не сможет.       Александр обнял меня, и я уткнулась в его шею, вдыхая все тот же запомнившийся мне, пожалуй, на всю жизнь аромат.       — Как себя чувствуешь, каттен? — Алекс погладил меня по волосам.       — Нормально, — ответила я. — Мне нужно на воздух.       — Пойдем.       Александр взял меня за руку, и мы побрели в гардероб, чтобы забрать наши пальто. По пути нам попадались тихие пациенты, которых сопровождали лечащие врачи. Они, казалось бы, выглядели абсолютно безобидными, но, вспоминая случай с Аннет, эти люди пугали меня. Здесь были как и молодые, так и взрослые. И это вгоняло в какую-то глухую тревогу, потому что приходило осознание, что сойти с ума можно в любом возрасте.       На улице стояла прохлада. Январь в Канзас-Сити выдался дождливым и холодным, но мне нравилась такая погода.       — Оливия обижается, — сказал Александр, выпуская пар изо рта.       — Из-за того, что мы летим на свадьбу к Ульрику? — хмыкнула я, протерев лицо руками. — Ей пора бы отпустить всю эту ситуацию, сколько лет уже прошло с их развода.       — Я ей говорю то же самое, каттен. Она до сих пор думает о нем и представляет, что они смогут быть вместе. Но у отца на носу свадьба, а Оливия это принять не может. Или не хочет.       После поездки в Исландию, Александр захотел раскрыть все карты и рассказать Оливии про наши отношения. Я была не против, но одновременно с этим трусила, потому что примерно представляла, какие эмоции будут у матери Нильсена.       Она действительно была в шоке и против наших отношений. Открыто заявила Алексу, что я не та, что нужна ему, но потом просто смирилась, переключившись на свою глобальную проблему, связанную с Ульриком и его невестой Хельгой. Оливия будто бы забыла про мое существование, и это не могло не радовать меня. Чем меньше недовольных взглядов в мою сторону, тем лучше.       Ульрик не пригласил бывшую жену на свадьбу, и это очень сильно обидело ее. Она высказала все Александру, а тот мне. Я качала головой и прикидывала, что можно сделать, чтобы Оливия прекратила так убиваться по этому мужчине. Предложила Алексу найти какого-нибудь человека, который смог бы забрать все ее внимание, но она никого к себе не подпускала. С тех пор мы больше не пытались ничего предпринимать.       — А вот и наше такси, — проговорил Александр. — Поехали, каттен.

***

      Мы вновь летели на личном джете в Доминикану, где меньше, чем через сутки должна была состояться свадьба. Ульрик и Хельга неспроста выбрали Доминиканскую Республику для такого торжества, потому что январь — идеальное время посещения.       — Переживаешь? — поинтересовалась я, держа в руках бокал шампанского.       — Скорее нет, чем да, — ответил Алекс, глубоко вздохнув. — Я рад, что отец нашел себе женщину и по уши в нее влюбился. И, кстати, Хельга не вызывает никаких плохих эмоций. Я бы сказал, она располагает к себе.       Я, отложив бокал на небольшой столик, села на колени Александра и положила голову на плечо.       — Хельга интересная женщина, — хмыкнула я, проводя пальцами по его груди, которая была скрыта под водолазкой. — И она подходит Ульрику. Они вместе смотрятся очень хорошо.       — Да, ты права, — сказав, он прикоснулся к моей щеке. — Абсолютно права.       Оторвавшись от его плеча, я потянулась за поцелуем. Губы Александра накрыли мои в пьяняще-нежной ласке, от которой закружилась голова. Мне хотелось разрыдаться от одного лишь понимания, что мы вместе и все осталось позади. Что мы больше не скрываемся от его матери и что нет никакой опасности в нашей жизни. Эти обстоятельства грели сердце.       Нас прервало пришедшее сообщение на мой телефон. Я нехотя перестала целовать его губы, потянувшись за мобильным, что лежал рядом на столике. Мне писала Маккайла.

Маккайла: «Агата, доброго времени суток. Как у тебя дела? Я знаю, что ты ездила сегодня к Аннет в больницу. Как прошла встреча? Как она себя вела?»

      Лучшая подруга Аннет отделалась испугом после того, как тетушка нагрянула к ней как гром среди ясного неба. Аннет не соврала мне, сказав, что пальцем не трогала Маккайлу, на что я была очень рада. С тех пор мы интересовались друг у друга, как наши дела, но старались не затрагивать тему, которая нас, можно сказать, и сблизила. Маккайла в какой-то степени переживала за Аннет, и я немного понимала ее, потому что они являлись друг другу лучшими подругами на протяжении долгого времени. Но она старалась не злоупотреблять своими чувствами по отношению к человеку, который унес несколько жизней из-за шизофрении.       Ответив на ее вопросы и кратко сказав, что Аннет буйно вела себя в палате, я убрала телефон, не желая больше туда заглядывать. Мне хотелось проводить время только с Александром, наслаждаясь его поцелуями и прикосновениями.

***

      Джет доставил нас в международный аэропорт Лас-Америкас, где уже ждал выделенный Ульриком автомобиль с проверенным водителем. Отец Алекса позаботился, чтобы нас встретили и довезли до отеля, в котором был забронирован номер.       Пока водитель затаскивал наши чемоданы в багажный отсек, я, прикрыв глаза, вкушала теплый вечерний ветер, от которого мои губы сами по себе вытянулись в довольной улыбке. Дни, проведенные в Доминиканской Республике, обещали быть идеальными.       Нас доставили в один из лучших отелей Санто-Доминго. Я не могла не нарадоваться красотами вокруг: тут и там была зелень, роскошные здания и приветливый персонал. Номер вызывал отдельный бурный интерес.       — У твоего отца определенно есть вкус, — улыбнулась я, проведя пальцами по огромной кровати, на которой лежали живые цветы — небольшой подарок от отеля. — Номер волшебный.       — Да уж, отец решил не мелочиться, — усмехнулся Александр, подойдя к окну. — Давно я в таких номерах не был.       Я подошла к нему и прижалась щекой к спине. Алекс тут же развернулся и поцеловал меня, а его руки спустились на бедра. Прекрасно понимала, чего он хотел прямо сейчас, да и сама не прочь насладиться его телом, но меня останавливало то, что было еще светло.       — Давай подождем, пока не станет темно, пожалуйста, — полушепотом произнесла я, погладив его по щеке.       — Ты снова стесняешься меня, каттен? — слегка нахмурился Александр.       Я никогда прежде не стеснялась кого-то в постеле, но после того, как на моих ногах появились шрамы, мне стало некомфортно показывать их Нильсену. Постоянно чувствовала скованность, потому что они были заметными. Мой лечащий врач, конечно, сделал все возможное, чтобы шрамы были очень аккуратными, но все же я продолжала испытывать смущение.       Александр, вновь овладев моими губами, нежно опустил меня на кровать.       — Запомни, каттен, — он опустился к моим ногам, приподнимая длинную летнюю юбку, — ты — идеальная. Каждая твоя часть тела великолепна. Ты не должна стесняться этих шрамов, особенно передо мной.       Нильсен, погладив колени, осторожно поцеловал шрам на левой ноге, а после накрыл другой, что находился на правой. Он делал это так аккуратно, благодаря чему голова закружилась сильнее, а низ живота приятно стянуло.       — Я готов говорить тебе об этом каждую секунду, каттен, — хрипло отозвался Александр, поглаживая каждый из рубцов.       Наши губы вновь встретились, пальцы переплелись, а сердца начали биться в унисон. Мы стремительно оставались без одежды, целуя друг друга. Его прикосновения добивали мой рассудок, телом овладевали мурашки. Мне хотелось вечно касаться Александра, каждый раз по-новому пробовать вкус его губ, запускать пальцы в мягкие волосы и полностью отдаваться сильным рукам.       Я гортанно застонала, когда он плавно вошел в меня. Губы Алекса оставляли поцелуй за поцелуем на моей шее, груди. Двигаясь ему навстречу, я ловила ртом воздух, который казался раскаленным. Александр ускорял темп, не прекращая исследовать мое тело губами и языком, оставляя за собой влажные следы на коже.       Мои руки гладили его плечи, плавно перемещались к спине. Под пальцами чувствовала мышцы, что были слегка напряжены.       Обессиленные, но счастливые мы принимали вместе душ. И еще долго не могли уснуть, потому что разговаривали обо всем на свете. И, честно говоря, я думала, что хотя бы перед таким важным днем, как свадьба отца моего мужчины, мне не будет сниться один и тот же кошмар, но я вновь вскочила ни свет ни заря с кровати, ощущая, как бешено билось сердце. По итогу встретила рассвет, так и не сомкнув глаз, и ждала, пока проснется Александр.       Хельга наняла мне визажиста на пару со стилистом, чтобы те сделали из меня человека. Девушка усердно замазывала синяки под глазами, пока другая выбирала для меня наряд. Александр все это время наблюдал за мной и не мог не скрыть улыбку, когда я в очередной раз устало выдыхала, потому что ненавидела подолгу краситься. Но я понимала, что нужно выглядеть безупречно, поэтому, сидя смирно на стуле, дожидалась, пока меня накрасят.       Стилист подобрала для меня нежно-голубое платье, открывающее ноги. Я хотела было возразить, но вспомнила вчерашние слова Александра. Он был прав. Почему я должна стесняться своих шрамов? Они часть меня.       Но как только я взглянула на себя в зеркало, мои глаза опустились на ноги. Слова словами, но мне впервые было тяжело пересилить себя. Я не узнавала себя; еще несколько месяцев назад мне было бы все равно на все обстоятельства, но не сейчас.       Глубоко вздохнув, я вновь села на стул, чтобы визажист сделала последний штрих — собрала мои волосы в аккуратный пучок, выпустив несколько прядей.       Когда мы были полностью готовы, за нами приехала машина, после чего мы отправились в Бока-Чика, на берегу которого должна была состояться церемония. Для этого торжества Ульрик снял весь пляж, чтобы никто из туристов и местных жителей не смог помешать нам наслаждаться свадьбой. Мистер Нильсен решил устроить масштабный праздник, удивляя меня с каждым разом все больше и больше. Он был готов на все ради любимой женщины. Александр был схож с Ульриком по поступкам, доказывая свою любовь. Это вызывало улыбку и приятное чувство, засевшее где-то в груди.       Мы прибыли вовремя. На пирсе почти что все гости расселись возле красиво украшенной живыми цветами белой арки, а сами жених и невеста пока что отсутствовали. В воздухе витал приятный цветочный запах. Наши два места были в самом начале. Каждый стул был подписан именем гостя.       Неподалеку от пирса располагался огромный шатер, из которого выбегали и забегали обратно официанты, все время что-то держа в руках.        Мне нравилось здесь. Под нами была голубая, как небо, вода, горячий ветер приподнимал небольшой тряпичный навес на арке, который больше всего напоминал очень тонкую белую сетку, как фата у невесты. Пока мы ждали главных гостей этого мероприятия, я делала многочисленные фотографии не только карибского моря, свадебной арки, шатра, но и снимала нас. На фото мы целовались, улыбались и просто смотрели в камеру. Мне хотелось разрыдаться от осознания, что наконец наступило спокойствие. И сейчас мы с Александром, пройдя тяжелый период в нашей жизни, держались за руки и разговаривали обо всем на свете, сплетали пальцы, невинно целуясь. Если это и есть то счастье, к которому мы так долго шли, то мы не зря боролись. Я чувствовала себя самой любимой, довольной и, что самое главное, свободной.       Спустя некоторое время к арке подошел Ульрик вместе со священником. Он взглянул на нас и улыбнулся, безмолвно благодаря за присутствие на таком важном торжестве. Мужчина был одет в летний бежевый костюм, а не в обычный черный смокинг. Из нагрудного кармана красовалась бутоньерка.       Спокойная музыка, которая до этого тихо играла, стала чуть громче, и все гости начали оборачиваться. Хельга в облегающем до колен платье с открытыми спиной и плечами шла в сопровождении своей старшей дочери, которая была младше Александра на четыре года. О ней мы узнали, когда Ульрик более подробно познакомил нас с семьей Хельги. Помимо старшей дочери, у нее еще был четырехлетний сын, на котором лежала ответственная задача: принести кольца жениху и невесте. Александр по доброте своей душевной уступил это место своему будущему сводному брату, посчитав, что он отлично справится со своей миссией.       Ульрик светился при виде Хельги. Его глаза блестели, а улыбка становилась все шире и шире. Они по-настоящему красивая пара, и я в этом вновь убедилась. Артея — дочь Хельги — вложила руку матери в раскрытую ладонь мистера Нильсена и оставила их, сев рядом с нами на специально отведенное место. Девушка была слегка застенчивой по отношению к Александру, но тот всячески намекал ей, что стесняться не нужно. Как-то Алекс сказал мне, что он мечтал о сестренке или братишке, и очень обрадовался, когда узнал, что у него будут сразу двое.       Как только заговорил священник, музыка понизилась до минимума, гости перестали между собой шептаться. Мне было интересно слушать, поскольку до этого момента я ни разу не была на свадьбах. Сжимая руку Александра, я улыбалась, когда Ульрик и Хельга давали друг другу клятвы. Смахивала слезы, как только по пирсу начал идти Кристиан — сын Хельги. Он аккуратно держал бежевую небольшую подушку, на которой лежали два кольца. Все зааплодировали, растрогавшись. А после я почти что разрыдалась, когда молодожены, обменявшись кольцами, подарили друг другу первый супружеский поцелуй.       Все гости начали вставать со своих мест и аплодировать новоиспеченной паре. Кто-то решил использовать хлопушку с конфетти, кто-то просто радостно кричал. Хельга потянулась к Кристиану и подняла его на руки. Ульрик, улыбнувшись самой теплой улыбкой, по-отечески поцеловал малыша в лоб, благодаря чему я не сдержала слез. Я стала слишком сентиментальной в последнее время.       На выход из пирса сначала побрели молодожены, затем и остальные гости. Александр положил руку на мою талию и прижал к себе, оставив легкий поцелуй на виске.       — Как себя чувствуешь?       — Все хорошо, Ал, — улыбнулась я, шмыгнув носом. — Просто расчувствовалась.       Мы резко остановились. Артея, видимо, от неожиданности впечаталась в мою спину, после чего смущенно извинилась и ретировалась, все так же боясь поднять глаза на Александра.       — С ней надо что-то делать, — я глубоко вздохнула, слегка запрокинув лицо, чтобы новая порция слез не вышла наружу. — Она тебя стесняется, хотя вы уже как минуты три официально сводные брат и сестра.       — Я с ней поговорю сегодня. Мне тоже не нравится, что она робеет передо мной.       — Либо девчонка влюбилась, либо никак не может принять, что ты ее старший брат, — хмыкнула я. — И вообще, зачем мы остановились?       — Влюбилась? — усмехнулся Александр, вновь прижав меня к себе. — Единственную девушка, которая в меня действительно влюблена, сейчас стоит передо мной и пытается остановить слезы. А остановились мы с тобой, каттен, для того, чтобы я сделал это…       Он схватил меня за лицо и жадно поцеловал. Его язык наглым образом ворвался в мой рот, заставив меня с толикой возмущения издать какой-то странный звук. Но все же я, не желая отрываться от него ни на секунду, ответила на поцелуй, закинув руки на его шею.       — Была бы моя возможность, каттен, я бы увез тебя отсюда, — хрипло сказал Александр после долгой и невероятно жаркой ласки между наших губ. — Только ты и я.       — Не заставляй меня уговаривать тебя это сделать, — улыбнулась я, заглянув в его глаза. — Иначе Ульрик и Хельга очень обидятся на нас. Все-таки у них важный день, они создали пару минут назад новую ячейку общества.       — Это меня и останавливает. Но ты бы знала, как я хочу остаться с вами наедине, Агата Элизабет Харрис.       Я снова потянулась к его губам. Целовать его приносило неимоверное удовольствие. Я чувствовала себя, пожалуй, самой счастливой девушкой в данную секунду. Все проблемы были позади, мы не стеснялись показывать свою любовь друг к другу, свои чувства.       Мы столько всего прошли вместе. Столько всего произошло… И проблемы, которые были на нашем пути, только лишь сплотили нас, сделали сильнее. Никогда бы не подумала, что смогла бы открыться какому-нибудь человеку настолько сильно, насколько это возможно. И Александр — единственный, который знал обо мне все: что я люблю, что чувствую и кто заставляет ощущать себя любимой.       Я точно знала, что наши чувства — самые мощные. Отныне и навсегда.