Том III. Джин с чердака.

Три...

      Резкий рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понёс их сквозь завывание ветра и пёстрый вихрь красок; это ощущалось до отвратительного, ужасно, хуже, чем когда-либо в его жизни! Казалось, что кубок зачаровывали грубо и на коленке в попыхах с мыслью "И так сойдёт!".       "Узнаю, кто руки к мордреду на зад приклею," — зло подумал он, когда его в очередной раз мотнуло в бок, точно тряпичную куклу.       Череду его злонамеренных мыслей прервал грубый толчок; их выкинуло на землю, точно переспелые яблоки, скинутые с усталых ветвей дерева. А если без излишней поэтичности, то их с размаху шлепнуло о землю, сам Том ощутимо приложился затылком и, кажется, вывихнул ногу. Из-за неудачного приземления и крепко зажатой в ладони палочки он, должно быть, повредил, а может, и вовсе сломал запястье.       — Мордред! Какого Дракла гиппогриф его... — общение с Джинни и её братьями дало свои плоды, пополнив и без того обширный запас его словаря новыми выражениями, которыми он сейчас живо расписывал всю палитру своих не самых благодушных настроений.       — Где мы? — прервав его, спросил Гарри, поправляя скосившиеся на носу очки.       Том огляделся; надгробные плиты быстро объясняли, где они.       — Кладбище, Поттер, — неприязненно щелкнул языком он, поднимаясь на ноги и оттряхивая одежду.       Он подошёл к одной из плит ближе, читая полустертую надпись.

Мюриел Фридерика Реддл

1657-1683

Не выразить словами всей скорби...

      Дальше Том не смог разобрать, да и тратить время на бесполезное чтение слезливых пустых слов не было желания — кулаки сжались при мысли о том, как он оказался на этом месте, куда когда-то планировал прийти. Люди, с которыми он планировал встречаться, посмотреть в глаза, давно мертвы. Вспомнили ли они о нём хоть раз за их жизнь? Сожалели ли о том, что бросили слабого младенца одного в приюте? Или, может, они даже не знали и не подозревали о его существовании?       Горло сдавило; Том приподнял подбородок в каком-то привычном жесте напускного безразличия, венки на напряженной шее проступили отчетливее. Прикусив край губы, он нездержавшись, пнул одно из надгробий; Гарри осматривался в другой стороне и не заметил его вспышку гнева.       — Тебе кто-нибудь говорил, что этот Кубок – портал? — задумчиво спросил Гарри, вернувшись обратно к нему, похоже, не найдя ничего примечательного в виде мрачной церквушки и особняка. — Это что – часть задания?       Том промолчал; он знал, что кубок — это портал, он обо всём знал как от Джинни, так и от Волан-де-морта. Не услышав от него ответа, Гарри разозлился, но кричать в этом тихом и пугающем месте не спешил; лишь раздражённое, почти змеиное шипение срывалось с его губ:       — Может, ты хотя бы сейчас поумеришь своё раздутое самомнение и тоже примешь участие в обдумывании того, как спасти наши задницы?       Том растянул губы в сухой улыбке, от которой Гарри передернуло от того, насколько пустой и неуместной на фоне безразличных глаз та была.       — Ты можешь использовать порт-ключ; Джинни ведь дала его тебе, не так ли?       — Я не буду жульничать! — огрызнулся Поттер.       Гарри всё время продолжал оглядываться; Том и сам ощущал на себе чей-то взгляд, что-то или кто-то за ними следит. Он провёл грязной рукой по щеке без шрама, стараясь таким образом ещё больше стереть черты Тома Реддла в своём лице. С недавних пор Джинни частенько подмечала его чрезвычайную схожесть с собой прошлым, как она говорила: «Ты на семьдесят процентов похож на Тома Реддла, на двадцать пять схож с Ригелем и оставшиеся пять процентов просто красавчик!». Саму малость это льстило.       — Смотри, кто-то идёт, — вдруг сказал Гарри. Отчаянно всматриваясь в темноту, они заметили, как медленно, огибая могилы, к ним приближается человек. Роста невысокого, лицо скрыто капюшоном, в руках свёрток, который он несёт с осторожностью. Расстояние между ними сокращалось; человек подошёл совсем близко, и тогда они увидели, что у него на руках младенец…       — Думаю, пора уходить, — быстро сказал Том; он чувствовал, что ещё немного, и Волан-де-морт увидит его. — Акцио, кубок!       Кубок взлетел и тут же очутился рядом. Том без труда поймал его за ручку под ошеломлённый и растерянный взгляд Поттера.       — Джинни стребовала обещание взять кубок любой ценой, а я "всегда" её слушаюсь, — подмигнул ему Том напоследок, припоминая их разговор в лабиринте.       Том почувствовал уже знакомый рывок под ложечкой, и вопль «Убей его!» доносился уже смутно и неясно. Портал сработал, и теперь в вихре красок и ветра его уносило отсюда прочь. И пусть позже Гарри точно припомнит ему это, но...       Он станет победителем и выиграет этот турнир, и для него он, Том Реддл, куда важнее, чем глупое геройство. Поттер имеет порт-ключ, и если он не идиот, то сразу после него он уже воспользовался им...       Да, он слишком его переоценил, как позже выяснилось.

***

      С победы в турнире прошёл уже как месяц. К сожалению, всё прошло ровно как и в каноне, за исключением разве что смерти второго чемпиона Хогвартса; Гарри не успел сразу воспользоваться порт-ключом... Джинни была самую малость этим раздасовна.       Ну реально, она на белом блюдечке преподнесла этому тугодуму артефакт для побега, а этот, этот!... Соплохвост, просрал, уж извините за грубость, преподнесённую ею спасительную соломинку! Ух! Даже вспоминать об этом злит!       Томми, к слову, от утверждения, что Волан-де-морт возродился, отмахнулся и лишь согласился, что да, странные личности были, но мантия закрывала лицо, и сказать, кто это, он не мог. Скиттер, конечно же, попыталась извратить всё и выставить Тома трусом, но он раньше поймал и запугал её. Лично Джинни этому свидетелем не была, поэтому рассказать, какие ужасы и угрозы тот применил, не могла. Но он — бывший будущий Тёмный Лорд, так что сомнений нет — в этом он мастер.       Джинни мягко улыбнулась, сменив угол страницы газеты на более удобный; ножницы с характерным звуком резали бумагу. Ей нравилось вырезать фото из газет; было в этом что-то умиротворяющее.       Ещё в последнее время ей стало нравиться добавлять к фото что-то связанное с событием; к примеру, колдофото со Святочного бала, украшенное листочками омелы, теми самыми, что тогда висели на каждом углу замка. Всякие мелочи на первый взгляд ерунда, но душу грели при каждом взгляде на них.       Вклеив вырезку на разворот, связанный с третьим испытанием, взгляд сам собой поднялся на пару дюймов выше, открывая вид на расслабленно полулежащего Тома, который читал очередной заумный учебник магии. На него после сомнительной победы, как многие шушукались за спиной, посыпался целый шквал критики; в отличие от канона, в котором плохим парнем стал Гарри, переместившийся с мёртвым Седриком. Живой Том, бросивший Гарри на растерзание темным магам, был назван последними словами, но что удивительно, Реддл смог за этот месяц всё переиграть и отбелить свою репутацию. Больше Джинни не слышала брошенных в его адрес «Трус!», «Слизень!» и прочих не лесных эпитетов; теперь все считали его действия разумным исходом, ведь Том раскрыл наличие экстренного порт-ключа у Гарри, а значит, он взял кубок, зная, что Поттер может переместиться следом.       Джинни тяжело вздохнула; весь этот год она чувствовала себя наблюдателем, ведь главная роль в этом году принадлежала Тому, а не ей.       — Джин, почему так тяжело вздыхаешь? Неужто не рада, что едешь домой? — поднял на неё взгляд Том.       — Рада, но... Я немного обеспокоена будущим.       — Есть ли хоть день, когда ты этим не обеспокоена?       Лицо Тома изображало полнейший скептицизм, ведь он почти весь год слышал её стенания о всевозможных кошмарах, что будет творить Волан-де-морт. И некоторые её предположения были настолько абсурдны, что ему хотелось смеяться. Он слабо себе представлял, насколько ему нужно было бы «двинуться», чтобы напасть на Хогвартс; эти стены для его прошлого "Я" были и всё ещё должны быть ему домом.       — Ещё меня волнуют зелья и травология; в последнее время травология даже больше! — не согласилась с Томом Джинни. — Помнишь последний урок? Ядовитая тентакула пыталась от меня уползти вместе с горшком! Ты хоть раз видел убегающую тентакулу?!       — Видел, — серьёзно кивнул Том, — на прошлом занятии, — нагло расхохотался он под возмущённое пыхтение Джин.       Таким образом, они оба закрыли неприятную тему и перевели всё в шутку.       Том увернулся от брошенного в него учебника истории магии; это был единственный учебник, который она могла смело бросить без особых сожалений.       — Ты хочешь убить меня?! — наигранно возмутился Том, возвращая ей учебник.       Бросок Тома был мягче, и книга приземлилась на диван.       — Нет, с чего бы это? — сладко пропела Джинни в ответ, беря в руки радужной окраски мячик из сумки, изобретение близнецов; он отправился в Тома, но тот увернулся, и мячик отскочил в окно, а затем в противоположную от него сторону.       Вместе с тем дверь в их купе распахнулась, и мяч впечатался в лицо Джорджа; Фред вовремя присел и избежал столкновения.       — Неожиданно, — как-то растерянно протянул Джордж, держась за нос, по которому пришёлся основной удар.       — Очень, — согласился Фред, глядя на зелёную слизь на руке; мячик упал на его голову и лопнул.       — Да будет вам! Все равно вы на себе свои штучки иногда проверяете, — отмахнулась Джинни.       — Никакого сочувствия!       — Мы к вам с добрыми намерениями, а вы!       — Бедные мы!       — Несчастные!       Джинни закатила глаза, встала и, толкнув Фреда, захлопнула дверь.       — Нойте за дверью!       — Хэй! Мы по делу вообще-то!       — И не к тебе, а к Тому!       Джинни замерла на полувзмахе волшебной палочки; свет на её конце померк, так и не успев оформиться в запирающее заклинание. Что могло понадобиться её братьям от Тома? Да ещё так неотложно, что они до дома не дотерпели — это подозрительно.       Она повернула голову к Тому и испытующе приподняла бровь, ожидая, что на это скажет сам виновник её сомнений.       — Возможно, это по поводу выигрыша, — всё же соизволил открыть рот этот гад, что ни словом с ней не обмолвился об этом. Джинни всё ещё ожидала более развернутого ответа, раздражённо постукивая ногой по полу. — Я предложил проспонсировать, но, конечно же, на своих условиях, — продолжил он нехотя.       — А-а, — протянула Джинни, — ясно, значит, галлеоны зазвенят у них в карманах только после подписания договора, — понимающе кивнула Джинни, а затем открыла дверь, и два оболтуса, что старательно грели уши у дверей, завалились прямо на хлипенький столик по центру купе.       Ждать, пока близнецы займут её место на диване, Джинни не стала и быстро пристроила свой зад на выгодное место у окна. Братья, кряхтя и жалуясь, поднялись; Фред держался за живот, так как весь основной урон в битве со столом пришёлся по нему. Со всем тем же недовольным бурчанием они уселись около неё, при этом плотно задвинув её к стене, что не могло не разозлить её!       — Подожмите свои задницы и не пихайтесь! Или валите в другое купе, — рыкнула Джинни, отталкиваясь от окна, в которое её вжали раздавшиеся в плечах братья-квиддичисты, чтоб их не ладно.       — Хей! Друг, ты как эту мигеру терпишь? — громким шёпотом спросил Джордж.       — Она наша сестра; мы пришли к смирению, но ты-то! Ты-то птица вольная; за какие грехи тебе то она? — не менее громко поддержал Фред Джорджа.       От такого предательства со стороны братьев Джинни побагровела, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба; от гнева она не находила с ответом!       — Это мой крест, — в тон близнецов с покаянием выдал Реддл.       Это стало последней каплей! Джинни встала, залезла ногами на диван и, пройдясь прямо по бедрам Фреда и Джорджа, слезла с дивана и вышла из купе, попутно не забыв громко хлопнуть дверью. Оклик Тома и шипение братьев были холодно проигнорированы.       Джинни быстро шагала, зубы сжимались с такой силой, словно между ними были зажаты пару шеек, принадлежащих не безызвестным болтунам. А кулаки чесались от желания кому-нибудь прилететь меж глаз. И хорошо бы пару раз! Это же надо, как спелись-то! Ещё братья называются.       — Джинни? Почему одна?       Голосок не от мира сего вырвал из пучины негодования, гнева и членовредительских мыслей. Полоумная Лавгуд, как и всегда, смотрела куда-то мимо собеседника, чем доставляла дискомфорт, но Джинни натянула дежурную улыбку и вежливо поздоровалась.       — Да так, братья придурки, подруги сейчас все в розовой мути, — сморщила нос от одного воспоминания о массовом помешательстве её соседок на одном мальчишке, от чего те начали холодную войну. — Мэри проявила желание уединиться с Лоуренсом, — "считая забавным играть на чувствах паренька", — закончила мысленно.       — А как же твой жутковатый друг? — по-птичьи наклонила голову светловолосая девочка.        Джинни фыркнула:       — А он предатель, спелся с братьями!       — Если ты не против, можешь побыть со мной, — пригласила её в своё купе Лавгуд.       Джинни не отказалась и вошла, но почти сразу пожалела, стоило увидеть, как Полоумная раскрыла чудаковатую газету «Предира», её как-то папа использовал для растопки камина.       — Это газета моего отца, — как-то на распев произнесла Полумна.       — Э-э, — протянула в ответ Джинни, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. — Понятно, но почему ты читаешь её вверх ногами?       — Так можно увидеть то, что не увидеть прямо, — с улыбкой пояснила Полумна Лавгуд. — Хочешь тоже почитать?       Из сумки был вынут ещё один точно такой же выпуск газеты; с натянутой улыбкой Джинни поблагодарила и приняла её. Раскрыв перед собой газету, Джинни ещё раз подумала о том, что в этот раз дорога домой будет особенно долгой.

***

      К концу поездки Джинни даже задремала; Полумна её не беспокоила и в целом оказалась приятной попутчицей. За не самые лесные мысли о ней даже самой малость стало неловко, как когда-то было и с Криви, с которым она до сих пор поддерживает хорошие почти дружеские отношения. Хотя даже так с Лавгуд суперподруженцияями она не станет ни в жизнь!       Что-то отвлеклась; так вот, дорога прошла мирно, и она бы дремала до самого прибытия в Лондон, если бы не громкий хлопок двери и резкий рывок за руку.       — Я весь Хогвартс-Экспресс перерыл в поисках тебя!       На неё с тёмным от злости лицом возвышался Том, словно демон, поглощая весь свет вокруг, хотя по сути он просто загородил лампочку. Как она поэтична! Заметив её блуждающие мысли и сонный вид, Реддл, казалось, разъярился ещё больше и, ничего не говоря, закинул её себе на плечо и вытащил из купе.       — Пока, — певучий голос звучал ей в след.       Джинни была растеряна и вообще не видела никакого обоснуя в злости Реддла. Опять он Докси в голову словил или что? Она похлопала его по спине:       — Дракон вызывает гоблина, — шутливо протянула она, зевнув. — Ты чего злишься? И я ходить умею, поставь меня на пол, сама пойду.       — Ушла, ничего не сказав, ещё и не вернулась! Почему же я злюсь?! — саркастично пришло в ответ.       — Дальше поезда не ушла бы, — буркнула Джинни.       — Не ушла бы, а что если бы Пожиратели что-то выкинули, а тебя дракл знает где носит?!       — Ещё слишком рано для такого, — не согласилась Джинни, когда её всё же вернули на грешную землю.       Том посмотрел на неё тем самым пристальным испепеляющим взглядом, который мог бы убить, если бы, конечно, взглядом можно было бы убивать. Это невозможно даже в мире магии... Василиск — исключение.       Поезд остановился, и их вместе с потоком вынесло на ружу; вся младшая часть рыжего семейства быстро стеклась в кучу и вместе с примкнувшими к ним Гарри и Гермионой покинули платформу. По пути Джинни заметила Мэри и Лори; на ходу она сделала жест, означающий "чирканите мне письмецо", и получив в ответ жест "ок", махнула рукой на прощание. Развернувшись, она ускорилась и поравнялась с Томом, что до этого продолжал волочить Джинни за собой, сжимая её ладонь в тиски.       Он уже подостыл, но в складке между бровей всё ещё читалось недовольство.       — Артур, я вижу их! — услышала краем уха Джинни. — Дети, сюда!       Джинни оторвала ладонь Тома по пальцу, отцепив его от себя, а затем совсем по-детски побежала в сторону родителей, бросившись в их объятия. От мамы всё так же пахло сладкой выпечкой, стиральным порошком и домом. Тёплые объятия, словно чудодейственное исцеляющее заклинание, смыли все её тревоги, оставляя лишь нежность и уют.

Она пережила ещё один год.

Стала на ещё один год старше.

И на ещё один год приблизилась к встрече с Волан-де-Мортом.

И что-то ей подсказывало, что следующий год станет для них всех переломным моментом.

Всё или ничего.