Чай за барной стойкой

      Взрывы Бакуго мешали Изуку ясно мыслить. Сложно придумать эффективную контратаку, если ты не можешь даже просто подышать.       Разум Мидории покрылся дымкой, когда геройский костюм Бакуго превратился в черный гакуран ученика средней школы. Как ни странно, взгляд Бакуго не менялся. Изуку хотелось одновременно застыть на месте и убежать прочь, но во время боя он несколько раз забывал, что у него есть Один за всех. Иногда Бакуго в своей черной униформе так стремительно на него набрасывался, что Изуку не мог даже использовать свою причуду, чтобы просто сдвинуться с места.       Изуку просто хотелось, чтобы взрывы прекратились. Хотелось больше не ощущать вкус крови во рту. Хотелось просто иметь возможность дышать. Но Бакуго не давал ему такой возможности.       В какой-то момент (Изуку было все равно, когда именно, ему было нужно лишь, чтобы взрывы прекратились) Бакуго схватил его и поднял в воздух. Голова Мидории наклонилась вперед, но он не мог заставить себя посмотреть в эти проклятые красные глаза. Он сделал бы все, что угодно, лишь бы не видеть в этих глазах ненависть.       — Чертов Деку! Ты смотришь на меня свысока, кусок дерьма?       У Изуку не оставалось сил, чтобы ответить на ту невероятную чушь, которая вырвалась из уст Бакуго. Он вкладывал всю свою энергию в попытки сделать вдох. Почему же было так чертовски трудно просто сделать вдох?       И хотя в ушах по-прежнему звенело, Мидория мог бы поклясться, что кто-то из присутствующих кричал на Бакуго. Интересно, кто именно?       Он получил ответ на свой вопрос, когда почувствовал легкое покалывание от другой пары рук.       Каминари.       — Блин, Мидория, ты в порядке? Подожди, это глупый вопрос. Очевидно же, что нет. Не волнуйся, я держу тебя.       Именно после этих слов Изуку оставил попытки держаться на ногах и разрешил себе провалиться в объятия Каминари. Тихое «уфф», вырвавшееся из уст одноклассника, развеселило Мидорию, но вместо смеха он выдал только кашель.       Несколько мгновений спустя он почувствовал, будто парит в воздухе. Одновременно с тем его нес на руках Каминари. Изуку закрыл глаза, он знал, что Урарака и Денки были с ним. Они бы не позволили приключиться очередной неприятности. Они сильные. Они добрые.

________

      — Когда я снова увижу Бакуго, я шандарахну его током так, что он отрубится, — прошипел Каминари и еще крепче сжал Мидорию.       — И я с радостью тебе помогу, как только сломаю ему нос, — поддержала Урарака, хрустя костяшками пальцев.       Каминари кивнул:       — И тогда ты поможешь мне со Всемогущим?       — Безусловно.

________

      Каминари и Урарака не стали тратить время на любезности, когда зашли в кабинет к Лечащей Девочке. Она даже не успела отругать их за то, что они с пинка открыли дверь — Урарака с порога рассказала ей о том, что произошло и почему они привели Мидорию.       — Значит, он снова перестарался? Кажется, я говорила ему…       Кулаки Урараки сжались, когда она заговорила:       — Мидория ни в чем не виноват! Это все Бакуго со своей причудой. Мидория чувствовал себя плохо, но Всемогущий все равно заставил его сражаться, а Бакуго совсем с катушек съехал. Теперь Мидории больно, и совсем не из-за сломанных костей!       Лечащая Девочка нахмурилась. Она велела Каминари уложить Мидорию на стоящую в углу кровать. Когда Урарака деактивировала свою причуду и Каминари удалось это сделать, он убрал волосы с лица Изуку и заставил его открыть глаза. Когда зеленые зрачки наконец показались, Каминари улыбнулся:       — Эй, Мидория, у тебя все будет хорошо, понял? Тебя вылечат за секунду. Урарака побудет с тобой, а я позову учителя Айзаву.       Голос Каминари звучал спокойно. Денки похлопал Мидорию по руке, чтобы вернуть его к реальности, потому что Изуку, казалось, был не с ними. Зеленые глаза медленно перевели взгляд с лица Денки на Урараку. Он пошевелился и увидел, как она взяла его за руку.       — Я пошел за Айзавой-сенсеем. Вернусь так быстро, как только смогу. Не оставляй Мидорию одного, хорошо?       — Принято, Каминари.       Каминари ушел в поисках единственного учителя, который был по-настоящему компетентным.

_______

      Шота услышал шум у двери учительской, когда проверял студенческие работы. Он встал с дивана и вышел из кабинета, чтобы пронаблюдать за тем, как Цементос разговаривает с очень разозленным Каминари.       — …сюда нельзя. Если у тебя нет серьезного повода, ты можешь…       — Нет серьезного повода? Он в лазарете, и мне прямо сейчас нужен Айзава-сенсей. Или я пойду…       — Каминари, — позвал Шота; золотые глаза Каминари мгновенно встретились с глазами Айзавы. — Что случилось, кто в лазарете, и зачем я вам нужен?       Цементос отошел в сторону, освободив свое место у входа в учительскую Шоте.       Айзава еще никогда не видел такого выражения на лице Каминари. Обычно Денки хитро улыбался, а его глаза бегали из стороны в сторону. Но сейчас перед Айзавой как будто стоял другой человек — теперь его глаза смотрели прямо, без нервозности или страха.       — Мидория в кабинете Лечащей Девочки, и это не его вина. Я обо всем расскажу вам по дороге или уже в кабинете, Урарака сможет подтвердить мои слова. Главное, учитель, нам нужно идти как можно скорей, — Каминари не стал ходить вокруг да около. Он сказал все как есть, прямолинейно.       Шота послушал своего студента, не стал тратить время на расспросы и направился прямо в лазарет. Каминари молча шел рядом. Шота хотел услышать, что скажут эти двое — Каминари и Урарака. Он также хотел бы услышать версию Мидории.

___

      Шота не ожидал, что его ученица Урарака могла смотреть на Лечащую Девочку с такой яростью в глазах.       — Я не уйду, пока Айзава-сенсей не будет здесь!       Лечащая Девочка постучала своей тростью по столу, что было явным признаком раздражения и разочарования:       — Сейчас тебе нельзя находиться рядом с моими пациентами, и мне еще нужно найти Всемогу…       — Всемогущего?! Он больше всех виноват в том, что Мидория попал сюда!       Шота дал знать о себе до того, как спор зашел дальше.       — Лечащая Девочка, Мидория уже здоров? Какие у него травмы?       Он заметил, что Лечащая Девочка не была рада его видеть, но все равно ответила:       — У него было несколько ушибов, незначительное сотрясение мозга, он прокусил внутреннюю часть щеки, заработал несколько легких ожогов и надышался дымом. Об ожогах я уже позаботилась, но у него слишком мало энергии, чтобы заживить ушибы, поэтому они еще будут болеть, как и внутренняя сторона щеки. Он бывал в состоянии и похуже, так что с ним все будет в порядке.       Шота проанализировал всю полученную информацию и ответил:       — Спасибо, теперь мне нужно поговорить с Каминари и Ураракой наедине. Но мы останемся здесь с Мидорией.       Лечащая Девочка нахмурилась, когда услышала последнюю часть фразы. Шота никак на это не отреагировал, так что она фыркнула и ушла. Как только дверь за ней закрылась, Шота повернулся к своим ученикам и те тут же повели его к Мидории.       Когда Изуку появился в их поле зрения, Шота с трудом сдержался от шипения: мальчик выглядел так, будто прямо перед его лицом произошло несколько взрывов. В голове тут же возникло имя Бакуго.       Изуку посмотрел на Каминари и Урараку, которые заняли позиции по обе стороны кровати, словно охраняя его.       — Вы оба, выкладывайте.       И они все ему рассказали.       Урарака объяснила, как во время обеда Мидория вышел из столовой, так и не поев. Каминари рассказал, что Мидория выглядел болезненно в раздевалке и простоял большую часть урока Всемогущего, прислонившись к Шоджи и Токоями. Они объяснили, что этот проблемный ребенок выглядел бледным, с трудом стоял на ногах и, казалось, едва мог дышать.       Затем они припомнили, как Всемогущий вызвал Мидорию на поединок с Бакуго. Конечно, как обычно с Бакуго.       Картина, которую описали ученики, рассказывая о том, как Мидория подошел к площадке для битвы, была не из приятных. Шота почувствовал гордость, когда узнал, что другие студенты забеспокоились о состоянии Мидории, но гордость быстро сменилась яростью, когда он услышал, что Всемогущий отмахнулся от их слов.       Каминари буквально искрился, когда рассказывал обо всем Айзаве, так что герою пришлось активировать причуду, чтобы никто не пострадал. Он никак не прокомментировал рассказ студентов: они имели полное право злиться, и было очевидно, что они высказывались сдержанно в присутствии учителя.       То, что произошло на уроке Всемогущего, не должно было происходить. Мидорию нужно было освободить от занятий и отправить к Лечащей Девочке при первых же признаках недомогания. Остальным ученикам не стоило смотреть на то, как их одноклассника отправляют биться против Бакуго — студента, который не контролировал себя и питал особую злость к зеленоволосому парню. Они не должны были становиться свидетелями этого зрелища, особенно когда герой номер один стоял рядом и мог все остановить.       — А в конце у него хватило наглости сказать мне, чтобы я отвела Мидорию к Лечащей Девочке и сразу же привела его обратно, потому что он хотел раскритиковать его за бой, — сказала Урарака.       Услышав это, Шота не выдержал:       — Что-что он сказал?       Ни Каминари, ни Урарака не съежились от устрашающего взгляда Айзавы, чем он был очень впечатлен. Они молчали. Шота достал телефон, чтобы узнать, где именно в тот момент находился Всемогущий.       Он пошел к выходу, и Урарака с Каминари последовали за ним. Когда Шота открыл дверь, ведущую в коридор, он столкнулся с удивленной Полночью и велел ей присмотреть за Мидорией и не оставлять его одного. Героиня с рейтингом R даже не успела ответить — Шота пошел вперед по коридору вместе с двумя студентами.       Через несколько минут все трое уже ворвались в кабинет 1-А класса и прервали напыщенную речь Всемогущего. Их лица были настолько серьезными, что все ученики в классе вздрогнули.       — Урарака, Каминари, где юный Мидория? Кажется, я просил вас привести ег…       — Всемогущий, тебе лучше объяснить, в чем был смысл твоего сегодняшнего занятия, — перебил его Шота, переключая все внимание на себя.       Всемогущий был в замешательстве. Краем глаза Айзава увидел, как Урарака подошла к парте Бакуго. Бакуго что-то ей сказал, после чего Урарака Очако (одна из самых добрых учениц в классе!) ударила его прямо в нос. Бакуго даже не успел ответить, как Каминари Денки ударил его электрическим током. Хотя ему не удалось провернуть все так, как он того хотел — Шота схватил его своими лентами и активировал причуду.       Поднявшийся в классе шум затих после вспышки причуды Сотриголовы. Как ни странно, самыми спокойными в помещении оказались Каминари и Урарака. Они были горды собой, даже несмотря на то, что их обвивали ленты Шоты.       — Я возьму с собой Урараку и Каминари. Всемогущий, я полагаю, что Незу хочет поговорить с тобой. И через пару минут придет Сущий Мик, чтоб провести следующий урок, — сказал Шота и вышел из класса, прихватив с собой боевой дуэт (так он теперь называл Урараку и Каминари). Он успел заметить, какие взгляды эти двое напоследок послали Всемогущему.       Как только он закрыл за собой дверь класса, он выпустил их из лент и пошел вперед. Мгновение спустя они уже шли за ним.       — Урарака, хорошая форма и исполнение. Каминари, хороший контроль электрического выхода, — только и сказал Шота по пути в лазарет.       Каждый, кто встречал этих троих, быстро идущих по коридору с одинаковыми улыбками на лицах, обходил их стороной.

_______

      Изуку снова оказался в туманном пространстве. Казалось, на этот раз он немного приблизился к восьми огням.       Он не знал, почему ему снова пришлось там оказаться.       Всего несколько мгновений назад он был уверен, что перед ним стоял Каминари, который говорил ему, что он обязательно будет в порядке, и Урарака. Он даже не представлял, как сильно ему нужны были эти слова, пока Каминари не озвучил их, взяв его за руку.       Когда он снова закрыл глаза, ему уже не было страшно.       И он снова оказался в туманном пространстве. Снова услышал голоса, но они были намного отчетливее, чем в прошлый раз, и звучали намного агрессивнее.       — Он что, идиот? Как он мог п…       — Бедный девятый, я все это время чувствовал его панику.       — Боже мой, с лигой ему было безопаснее!       — Те двое, которые были рядом с ним, довольно неплохие ребята, да? Ты слышал, что они говорили. Что они шандарахнут током…       — Изуку, ты меня слышишь?       Изуку повернулся на бок и увидел женщину. Казалось, он уже видел ее в прошлый раз — ее лицо показалось ему знакомым. Она улыбнулась.       Он попытался сказать, что слышал ее голос, но не смог произнести ни слова. Он поднял руку, чтобы рассеять туман, но у него не получилось. Он расстроенно нахмурился. Женщина заметила это и улыбнулась теперь уже печальной улыбкой.       — Скоро.       Это было единственное слово, которое он услышал, прежде чем почувствовал то же тянущее ощущение, что и раньше.

__

      Когда он открыл глаза, он увидел знакомый потолок лазарета. Он посмотрел вниз и увидел трех человек, сидящих у его кровати.       Урарака. Каминари. Айзава-сенсей.       Они все это время ждали, когда он очнется, они были с ним. Почему они остались?       Изуку тут же вспомнил, какими они были. Вспомнил утешительные слова Каминари, приятную невесомость от причуды Урараки и непривычное ощущение безопасности, исходящее от учителя Айзавы. Они были добры к нему. Они сильные.       Они были счастливы, когда он поднял веки.       В их глазах не было того безразличия или раздражения, которые он видел в глазах своей матери по утрам — как будто ей было бы все равно, если бы он не проснулся. Их глаза не заставляли его чувствовать, что ему не стоило просыпаться. Не заставляли его чувствовать, будто его толкают вниз.       Эти трое были совсем другими. Они разжигали тепло внутри — это гораздо приятнее той тяжести, которая всегда была там. Ему хотелось рассмеяться, когда он услышал беспокойства Каминари и Урараки, которые даже упомянули о том, как они врезали Бакуго. Вот только он не мог, он знал, что вместо смеха из него вырвется только кашель. Поэтому он сделал кое-что другое.       Он улыбнулся. И на этот раз улыбка была искренней.