Древние свитки: Песнь и гроза.

Маркарт. Морндас, 17-ое число. Высокий эльф скучающе, но с толикой раздражения обвел взглядом каменные стены, освещенные лишь слабым мерцанием свеч. Чертов Предел с его чертовыми дикарями! Как один из важных людей в Доминионе он рассчитывал на серьезную миссию, но уж никак не ожидал, что его бросят в эту варварскую яму, наполненную камнями. Отвратительные твердые кровати, вечный полумрак, изгои и глупый ярл, который сохранил свое место лишь из-за собственной трусливости. За то, гляньте, сколько бравады у этих нордов! Сыновья и дочери севера, дети Исграмора - чушь какая, и чем тут гордиться? То ли дело дети прекрасного Саммерсета.. - Чего тебе, солдат? - недовольным полушепотом прошипел Ондолемар, когда один из подчиненных Доминиона вошёл в комнату, кланяясь. - Господин, в таверне новый бард. - И? - выгнул бровь эльф, на что солдат неловко заерзал, сглатывая слюну. - Н-ну... Я просто решил сообщить вам, считаю, это верно. Скальда Огмунда арестовали, и тут же за ним появилась бардесса, тоже нордка. - Снова норды.. Неотесанные дикари, что же, они не могли другого барда найти? - золотокожий мужчина дернул щекой, тяжело вздыхая. - И что, считаешь, что она тоже поклонница Талоса, как и предшественник? - А? Н-ну, не знаю точно, сир, просто... - Просто что? - Извините, что говорю это, знаю, не имею права - но вы выглядите слишком усталым в последнее время. Мы считаем, что вам нужно расслабиться и, может, спуститься вниз. Ондолемар не знал, что его в этой ситуации выводило больше: заикающийся наглый паренек, думающий, что имеет право что-то советовать, или наличие новых, как он думал, проблем в и так отвратительном городишке. - Зачем, даэдра тебя подери? Думаешь, я буду пить их бурду, что они зовут вином? - Нет, сир. Девчонка.. Хорошо поет. Словно сама Дибелла на ухо шепчет, может, и вам придется по вкусу?.. Эльф махнул рукой, и солдат тут же поспешил выйти из комнаты, боясь быть испепеленным молниями альтмерского командующего. Дибелла... Что за вздор, ни одна человеческая женщина не будет прекраснее утонченной эльфийской леди, что разбирается в искусстве и лелеет мелодии золотой арфы. Но, впрочем, в одном подчиненный был прав - хуже уж явно не будет, иначе смертельная тоска поглотит его в этой мрачной туской крепости. Летнее солнце выжигало глаза ярким светом после полутьмы обители ярла, и Ондолемар сщурился. Раздражение кипело чуть сильнее. Он неторопливо шел по каменным улицам вниз, к жалкому подобию таверны, где уже в столь ранние часы наверняка кричали пьянчуги, разливая холодный мëд, и отвратительный скрип лютни бежал по стенам. Горожане расходились в страхе и отвращении при виде остроухого военачальника, не желая переходить дорогу. После случая с Огмундом его и вовсе сторонились все, кому не лень. Окинув презрительным взглядом попрошайку у входа, эльф толкнул тяжелые двемерские двери, и десятки глаз тотчас взглянули на него с удивлением и испуге. Вид альтмера в дверях не сулил ничего хорошего для них - люди ожидали очередного ареста, или не запланированной проверки. Да черт, даже налета талморских воинов, но жители Маркарта в жизни бы не поверили, что тот спустился с крепости просто так, чтобы... Отдохнуть?.. Клепп наконец отмерз от своего удивления и слегка неловко, натянуто улыбнулся, начиная тараторить: - О.. О, доброго дня, господин! Вы желаете выпить? Что я могу для вас сделать, что мне подать? - Сиродильский бренди есть? - не скрывая разочарования и неприязни ответил альтмер, брезгливо садясь за стойку. - К-конечно, это мое сокровище, специально хранил для особого случая..! Пока пожилой норд искал бутылку, офицер Доминиона вздохнул - сокровище, серьезно? В Маркарте все намного хуже, чем он считал. Поморщившись, он взял бокал в руки, повертев его, слегка качая жидкость внутри. - Говорят, у вас тут новый бард.. - А!.. - подскочил Клепп, испугавшись повторения истории со скальдом. - Ну, д-да. Иридесса прекрасно поет.. - Иридесса? Она же нордка. - слегка поднял брови эльф, делая маленький глоток. - А, конечно-конечно. Девочку, просто, данмеры воспитывали. Вроде как... - Хм... - протянул золотокожий в ответ. Мужчины в таверне заулюлюкали, когда прогремел звук тяжелой двери, и по ступенькам вниз выбежала девушка. Ондолемар сначала усомнился в её расе. Это она, что-ли, та самая бардесса? Незнакомка была куда меньше нордских женщин, что по росту, что по обхвату груди. Её волосы не струились золотом, а были черными, как смоль, волнами спускаясь по её спине до самых бедер. Отрастила шевелюру, надо же. Её глаза были карими, никак не голубыми, словно слегка раскосыми даже, губы пухлые, нежно-розового оттенка. Бледную кожу облегало желто-зеленое одеяние выше колен, усыпанное золотыми украшениями. Точнее будет сказать, что она вся была в золоте (или, скорее, его имитации), начиная от крупных серег и ожерелий, заканчивая такими же крупными браслетами на запястьях. До колен её прикрывали шнурованные сапожки с маленьким каблучком, а на вырезе одеяния в области живота висели цепочки. Эльф невольно подумал, что она.. Весьма красива. Кхм, для человеческой женщины, разумеется. - Она.. Иридесса? - спросил он у Клеппа. - Она-она. - вторил он, с отцовской улыбкой любуясь юной красавицей, держащей в руках лютню. - Диво, как хороша птичка. Нордка широко, как-то нежно улыбалась посетителям, чуть кланяясь перед предстоящим выступлением. Её тонкие, изящные пальчики в кольцах тронули струны, и приятная мелодия полилась по каменному залу. Даже самые отъявленные пьяницы умолкли, лишь делая глотки. Её голос, подобный тягучему цветочному мëду, тронул острые уши Ондолемара, заставляя его усомниться в собственной трезвости и задуматься о словах солдата. Словно Дибелла шепчет на ухо, а?.. - ...Коль ночь ступает на крыльцо, и лунный свет мерцает ближе... Альтмер вновь медленно отпил, не отрывая взгляда от нее. В какой-то момент, словно в глупой детской сказке, их глаза встретились. В отличие от других, она не пугалась, в карих радужках не было презрения. - ... Подставь любви своей лицо, и поцелуи сделай ниже... Песня, вроде бы, была и нежной, но в то же время намекала на плотские утехи. А её нежный женский голосок делал слова чувственнее. Черт... И почему он не испытывает отвращения? Хотя нет, легкое присутствует - к себе, потому как позволил очароваться и заглядеться на нее. Нордская женщина ему симпатична - даже смешно. Хотя... Если бы сделать её своей лишь на ночь... Как бы он не брезговал этим бренди, похоже, понемногу оно било по его голове, иначе было не объяснить, почему её сладкий голос словно течет по его венам. Вскоре даже проснулась его чисто мужская сторона, наслаждающаяся не сколько песней, сколько языком её тела: как шевелились губы, качались пышные локоны, как терлись бедра... К слову, бедра у нее действительно были умопомрачительные, а талморец обожал девичьи бедра, округлые и нежные. Интересно, если бы он впился в них пальцами, они бы утонули в их мягкости? Чуть захмелев он усмехнулся - остальные зеваки и завсегдатаи таверны тоже смотрели отнюдь не целомудренно. Женщины, разумеется, наслаждались её голосом и томными песнями, но вот их мужья больше интересовались тем, что у нее под платьем. Ха-ха, и правда варвары, лишь одно на уме... Нет, Ондолемар, конечно же, был другим. Он ведь пока не был женат - значит и глазеть имел право. Так он искренне считал. Когда струна издала последний звук, на мгновение воцарилась тишина. Но, на всеобщее удивление, первым её нарушил именно остроухий посетитель, и вслед за ним остальные поспешили так же хлопать в ладоши. Девушка купалась в их любви и обожании, о чем говорил прелестный румянец на щеках, когда она низко поклонилась. Иридесса откинула за спину темные волосы и тяжело отдышалась, прежде чем отложить лютню. Таверна вернулась в громкие разговоры и пьяный смех. - Умница, девочка моя, ты отлично справилась- - Несомненно, вы единственный достойный цветок в этом каменном месте, миледи. - перебил хозяина таверны Ондолемар, слегка насмешливо улыбаясь. Певица этого даже не заметила. - О, благодарю! - нордка расплылась в ласковой улыбке, приложив ладонь к груди. - Не стоит. Я должен благодарить вас за то, что сделали приятнее мой скучный вечер. В мыслях эльфа проскользнули неприятные нотки. Порочные. В конце концов... Никто не запрещал заводить нордских любовниц, верно? Естественно, людские расы ниже его достоинства и внимания, но красивая женщина хотя бы может принести удовольствие. Он поймал её ладонь, касаясь губами костяшек пальцев. Бардесса вздрогнула, заливаясь краской, и он с довольной ухмылкой понял - глупышка, кажется, совсем неопытна и робеет от мужского внимания. Щелкнув пальцами, он налил бренди в еще один поданный стакан, и протянул его брюнетке. - Окажете мне честь? - Ох, я не должна пить... - вежливо сопротивлялась она, но мужчина сделал нарочный медленный глоток, и Иридесса сдалась с улыбкой. - Хорошо, господин.. Нордка повторила его движения, поморщившись от пойла, что жгло её горлышко. Эльф тихо хохотнул, наблюдая за малышкой. - Откуда же ты такая здесь взялась, милая моя? - Я..? Я из Солитьюда. Точнее, с Драконьего моста. Закончила коллегию и отправилась сюда, узнав, что таверне нужен бард. - Вот как. Как мило с твоей стороны... Знаешь, почему прошлый бард перестал выступать? - с насмешкой в голове прошептал Ондолемар, чокаясь с её бокалом. - Мм.. Вроде.. За поклонение Талосу? - Умничка. Надеюсь, ты не страдаешь его проблемами? - Вовсе нет. Не то, чтобы я верила в богов... Тут эльф искренне поднял бровь в недоумении. - Это как так? - Да как-как... Обычно, господин. Будь боги реальны, разве допустили бы бед на земле? Золотокожий офицер вдруг рассмеялся, подперев рукой щеку и разглядывая красавицу захмелевшим взглядом. - Как инфантильно... Сколько тебе, девочка моя? - Вот-вот стукнет девятнадцать, господин. - Боги, да ты совсем малышка. - А вам сколько? Её наивность была градусом покрепче этого чертового бренди. Он и не помнил, когда в последний раз смеялся.. Клепп явно был напряжен, дрожащими руками протирая кружки. Кто вообще так легко болтал бы с представителем Доминиона, задавал бы глупые, и даже немного наглые вопросы? Ондолемар заправил за её бледное ушко прядь волос, улыбаясь. - Я гожусь тебе в дедушки, глупая. Но должен признать, твое любопытство притягивает.. Сколько тебе здесь платят? Клепп подавился, а девушка все с той же спокойной улыбкой пожала плечами, поправляя одеяние. - Нисколько. Клепп позволяет мне жить в комнате справа - мне хватает. А монетки мне подкидывают посетители. - Иридесса наконец допила маленький бокал, тихо постанывая от жгучести. - Как же так... Выступай ты у меня, я бы завалил тебя золотом. - мужчина жадно оскалился, скользя открытым взглядом по её телу - Что, впервые пьешь алкоголь? Слишком уж реагируешь на эту дрянь. - Он настолько плох?.. Вроде хорошее питье. - Я тебя умоляю. - добродушно закатил глаза альтмер. - По сравнению с эльфийским вином это просто горькая водичка. - Вау... То, как загорелись её глазки, ему нравилось. Такая простая и искренняя девочка, явно наивная и легковерящая. Сильная рука в перчатке коснулась её оголенного вырезом бедра, медленно поднимаясь к талии. - Хочешь попробовать?..

***

Впервые ему нравилась полутьма Подкаменной крепости. Ондолемар вжимал маленькое тельце нордки в стол, его ладони сильно сжимали её упругие ягодицы, пока он толкал язык в её ротик. Ему даже нравилось ощущение пухлых, мягких губ - эльфийки, как правило, обладали более тонкими губами. Забавно, что ему хватило двух бокалов, чтобы споить её до такого состояния, но против она не была еще с самого начала, он прекрасно понимал это. Альтмер тихо застонал в поцелуй, когда её горячие ладони побежали по его плечам к шее. Во имя Восьми, то, какой она была маленькой по сравнению с ним, действительно приносило Ондолемару удовольствие, сладкий мираж того, что юная Иридесса полностью в его власти, готовая подчиняться. Брюнетка выгнулась и откинула голову назад с протяжным стоном, когда он дразняще потерся налитой кровью головкой о ее липкие складки, а затем толкнулся внутрь, придерживая её за щедрые бедра. Ох, как же приятно осознавать, что все его мысли оказались правдой - пальцы тонули в её податливой мягкой плоти, украшения звенели, когда его толчки стали резче, глубже, быстрее. Талморец по-настоящему умилялся наблюдая, как прелестная нордка хватает губками воздух, теряясь в совершенно новых для себя ощущениях. Ах да, как же он мог забыть поликовать в мыслях о том, что бардесса оказалась нетронута мужчинами ранее. Что делало её решение более безрасудным - отдаться офицеру Доминиона в первый же день знакомства, после бутылки вина? Ох уж эти разгоряченные нордские женщины... - Тише, тише... - тяжело дышал эльф, утыкаясь носом в изгиб её шеи, одновременно с этим крепко сжав ее волосы. - Вот так, не плачь.. Поводив носом по её шее он поднялся к её личику, с несвойственной лаской слизывая солоноватые дорожки на алых щеках девушки. Альдмерский офицер довольно задрожал, почувствовав, как её ножки обхватывают его талию, а твердые розовые соски трутся о его грудь. Такие пухлые, такие чувствительные, они дразнили его золотистую кожу, невольно заставляя его вбиваться все сильнее с каждым движением таза. Ондолемар вновь нашел губы юной нордской красавицы, торопливо прикусывая и оттягивая нижнюю из них, вызвав приятные мурашки по её влажному телу. Капельки пота стекали вниз по его шее, когда он замер лишь на секунду, гулко простонав. Его руки обхватили упругие сферы её грудей, немного грубовато, жадно сжимая и дразня большими пальцами стоячие соски, когда он сделал около четырех глубоких, последних толчков в её горячее лоно. Аккуратные ноготки исцарапали его широкую спину, - словно Иридесса была каджиткой - а с губ сорвался измученный сладкой истомой стон-всхлип. Брюнетка поерзала на каменном столе, когда её затопило тепло. Низ живота приятно ныл, а Ондолемар тяжело дышал ей в губы, извергая в нее толстые нити густого семени. Черт, как же давно он не чувствовал это потрясающее девичье тепло.. Из груди эльфа вырвался гордый смешок, когда малышка без сил обмякла в его руках, тело ее дрожало. Мужчина уложил её на кровать, и вскоре лег рядом. Рука его дрогнула, когда вдруг потянулась, чтобы обнять ее. С мимолетной хмурой задумчивостью он вдруг расслабил брови и насмешливо вздохнул, погладив девушку по щеке, а после крепко прижав к своей груди. Офицер Доминиона и вовсе забыл погасить слабо мерцающую свечку, увлекшись своей юной любовницей. Может... Все не так уж плохо с этими нордами? По крайней мере, с одной из них.