Платье для Джульетты

      Небо над Парижем висело серое-серое. Маринетт казалось, что достаточно вытянуть руку, чтобы клок седых облаков запутался между пальцами.              Может быть, она проклята? Ну не может человек, лишённый проклятия, так часто попадать в подобные нелепые истории. Не помогали даже гвоздики и символика божьей коровки, которая, вроде бы, привлекала удачу.              Иногда, правда, удача сопутствовала Маринетт. Асфальт возле баков был сухим, и пальто не придётся сдавать в химчистку. Будет достаточно просто протереть влажными салфетками или мокрой тряпочкой, чтобы убрать пыль и крупицы грязи.              Кстати, о грязи.              Маринетт тихо простонала. В нос лезла сладость дорогих духов и гниль мусора из помойки. И всё почему? Потому что Хлоя решила поглумиться над тем, кто её слабее. Как и всегда.              А ведь всё так хорошо начиналось.              — Ты знаешь, что рождество — это время доброты?              Собственный голос прозвучал чуждо. Маринетт сама искренне удивилась той усталости, которая скрывалась за каждым словом. Но потом всё стало на свои места. Маринетт поняла, что она устала от Хлои. Устала задолго до того, как на их пути появился бездомный.              Буржуа лежала и прижималась сверху, впечатав Маринетт в стену. Какое-то время Хлоя молчала. Маринетт даже подумала, не случилось ли с одноклассницей чего-то страшного, но нет. Хлоя зашевелилась. Недовольное бурчание лишний раз подкрепило мысль, что с Буржуа всё хорошо.              Как и обычно.              Где-то что взорвалось, и в отдалении послышались крики. Маринетт была почти уверена, что это бездомный поймал акуму и теперь крушит всё направо и налево. Снова работа, снова проблемы из-за Хлои.              Совсем ничего нового.              — Слезь с меня…              — Не хочу. Мне и так удобно.              Потребовалось много силы воли, чтобы не повернуться и не спихнуть одноклассницу прочь. Маринетт сердито засопела и заёрзала, надеясь, что Хлоя просто пошутила. Но Буржуа практически не двигалась. Её острый нос падал куда-то к горлу, а светлая макушка с болезненно-ровным пробором маячила прямо под носом Дюпэн-Чэн.              «И как можно быть настолько….» — определения не вышло подобрать. Как бы Маринетт не хотелось назвать одноклассницу злой, сейчас она вела себя скорее невоспитанно. Как маленький ребёнок, который не понимал значения слова «нельзя». На ум тут же пришла Манон и её цепкие объятия, когда наступало время прощаться. Но Манон и была ребёнком, когда Хлоя носила гордое звание старшеклассницы.              Снова где-то что-то взорвалось, и шум рядом стал нарастать. Внутри всё тревожно сжалось. Маринетт снова заёрзала, но Хлоя впилась пальцами в пальто.              — И что ты собираешься делать? — Нос Буржуа прошёлся четко по дорожке змейки. Маринетт увидела подозрительно сощуренные глаза одноклассницы.              «Спасать Париж, как и всегда»              — Для начала — встать. Мне не нравится валяться возле мусора.              Хлоя поджала губы. Прищур не покинул её лица. Маринетт надеялась, что услышав о мусоре, одноклассница быстро вскочит на ноги и побежит куда-нибудь прочь, чтобы искупаться, но надежды оказались напрасны. Хлоя не шевелилась.              — Ты врёшь. — После недолгой паузы заявила Хлоя. — Ты что, хочешь убежать отсюда?              Маринетт молча уставилась на рыбные кости, валявшиеся неподалёку. Потом её глаза пробежали по наполненным мусоркам, зловонным лужицам под баками и прочими элементами антисанитарии. Хлоя проследила за её взглядом. Дюпэн-Чэн заметила, как губы одноклассницы скривились, но не больше. После Хлоя посмотрела на место, где они лежали, и пожала плечами.              — Тут ещё чисто. Можно и перетерпеть.              Опять прогремел взрыв. Интересно, а Кот уже пришёл на место? Маринетт раздражённо заворчала и, наконец, стащила одноклассницу с себя.              — Ты так говоришь до первой крысы.              Тянуть было нельзя. Кот и Париж нуждались в ней. Мысленно Маринетт уже стояла на старте. Нужно было лишь найти совершенно пустой угол, чтобы запустить превращение и…              — Что?! Нет!              Прежде чем Маринетт попыталась выглянуть из-за угла, чтобы увидеть обстановку, Хлоя резко и безжалостно потащила одноклассницу назад. Невольно Дюпэн-Чэн удивилась. На лице одноклассницы был написан страх.              — Ты больная?! — Шёпот Хлои, злой и испуганный, звенел в голове Дюпэн-Чэн громче отчаянных криков. — Даже не думай показывать нос! Это опасно!              Эти слова заставили Маринетт немного растеряться. Хлоя всё ещё держала её за руку и тонкие, не знавшие тяжелой работы пальцы плотно, как тиски, сжимали запястья. В голове было много отговорок, которые могли бы послужить причиной для внезапной отлучки.              Где-то неподалёку, совсем рядом, рухнула вывеска какого-то магазина. Шипение тока прорезало воздух прежде, чем осязаемый «БУМ» прошёлся по земле. Хлоя сжалась и потянула Маринетт на себя, ближе к стене и безопасности.              — Он где-то рядом… — Настороженно прошептала Буржуа.              — И кто в этом виноват? — Таким же тоном отозвалась Маринетт, пытаясь отодрать чужие пальцы от своей кожи.              После этих слов Хлоя встрепенулась и всё же ослабила хватку. Ещё никогда Маринетт не видела настолько оскорблённого выражения лица.              — Знаешь, что говорит мой папочка в таких случаях? Если ты хочешь накормить человека, дай ему удочку, а не рыбу!              Хотелось грустно усмехнуться и спросить, что именно её отец понимал в рыбалке и людских возможностях. Маринетт казалось, что сама Хлоя слабо понимала смысл сказанных слов. Дюпэн-Чэн выдернула руку и тут же оттряхнула пальто. Голова кипела от страхов, сомнений и обреченности. Всё внутри шептало, что уйти отсюда будет очень сложной задачей.              Перед глазами стояли чертовы номера телефонов. И кто мог подумать, что ворох разнообразных «требуется!», «нуждаемся!» и «приглашаем на работу!» откроют настоящий портал в ад.              — Хотя бы ради грядущих праздников ты могла бы… — Но слов просто не было. Маринетт посмотрела на Хлою и поникла, увидев прямой, несгибаемый взгляд. В голове мелькнула мысль, что нет. Хлоя не могла бы. Это было просто выше. В голове снова мелькнул вопрос Буржуа, заданный с такой искренней серьёзностью, что Маринетт едва не выпустила нервный смешок. — О чём ты вообще думала, когда спрашивала, можешь ли ты перевести деньги на карту? Он бездомный, Хлоя. Бездомный. У него даже кровати нет, а ты говоришь о телефоне и интернете! Ты могла бы просто промолчать и пройти мимо!              Бледно-розовые щеки покрылись багровым румянцем. В это же мгновение Маринетт искренне пожалела, что сказала всё накипевшее. Хлоя сделал шаг вперёд. Воздух вокруг неё накалился, а глаза налились чугунной серостью зимнего неба.              — Знаешь, Дюпэн-Чэн, из-за таких пустоголовых и тупых клуш, и существуют проблемы. — Удивительно спокойно сказала Хлоя, не отрывая взгляда от глаз Маринетт. Хлоя снова сделала шаг вперёд. И снова. И снова. Маринетт показалась, что под ногами одноклассницы земля начинает нагреваться и дышать адским жаром. — Я никому ничего не должна. Думай обо мне всё, что хочешь. Я не собираюсь прогибаться просто потому, что мне повезло иметь в родителях нормальных людей, а не неудачников, которые думают, что всех умней.              Теперь разозлилась Маринетт. Окружающий мир отошёл на второй план. Теплый воздух ударил между лопаток, будто подталкивая к Хлое. Дюпэн-Чэн не стала игнорировать этот зов. Смотря прямо в глаза однокласснице, Маринетт также сделала шаг.              — Откуда ты можешь знать его историю? Он может быть болен, обманут или… Это вообще не твоё дело! Твоё дело — либо дать, либо не дать. Ты могла просто пройти мимо и всё. Мир бы не схлопнулся! Подать нуждающемуся — это не обязанность, а твой выбор.              Хлоя шумно втянула носом воздух. Её миловидное лицо налилось кровью так сильно, что голубые глаза показались льдисто-синими, почти прозрачными. Маринетт мысленно решила, что именно так выглядит жестокость в человеческом мире.              — Если ты говоришь эту чушь, то думаешь, что это обязанность. Но знаешь, что я тебе скажу? Мало того, что ты тупая клуша, так ещё и слепая. Ты хоть видела ботинки на его ногах? Нет? А я видела. И я прекрасно знаю сколько они стоят. — Каждое слово было приправлено такой кипящей злостью, что ощущалось ударом. — А знаешь почему? Потому что у моего папочки есть точно такие же. Скажу больше: я их покупала. И тогда, и сейчас их ценник мог бы покрыть какой-нибудь клоповник Сена-Сен-Дени. Ах, а ещё он явно понимал, что именно на мне надето. Даже если бы я кинула ему двадцатку, он не был доволен. Такие люди никогда не бывают довольными. Они только просят-просят-просят. А такие, правильные и сердобольные девочки, питают это брюхо. Он здоров. Я в этом уверена. И он наверняка сидит на пособии. Те, кому действительно нужна помощь, идут не на улицы попрошайничать.              В первые в жизни у Маринетт так сильно зачесались кулаки. Дюпэн-Чэн смотрела в лицо Хлои и не могла понять, как много злости и неприязни к человечеству может скрываться в одном девичьем сердце. Но, с другой стороны, откуда Хлое было знать правду? Она ведь не спускалась в мир, который был намного ниже её статуса.              На ум пришёл репортаж Надьи Шамак о детском доме в десятом округе. Это заведение закрывалось из-за некой неприятной истории. Сама Надья, сидя за столом у Дюпэн-Чэнов, тихо перешептывалась с Сабин. Ненароком Маринетт услышала часть бубнёж Надьи.              — Там и дети хорошие, и персонал. Даже не понимаю как там могло случиться такое! Майк, который оператор, сказал, что дело не чисто и там может стоять мафия.              Тогда слышать такое было странно, а сейчас и больно. Маринетт не была сиротой, бедной или больной, но тем не менее сердце её ныло. Временами даже становилось как-то стыдно, что её жизнь на фоне других, менее удачливых, складывалась настолько хорошо. Подобные угрызения частично помогали существовать и Ледибаг, которая невольно покровительствовала парижанам и оказалась символом, соединяющим и богатых, и бедных.              В груди колыхалось пламя, но выпускать его не было смысла. Едва ли Хлоя что-нибудь поняла.              — Ты не Джульетта, Хлоя. Ты настоящая леди Макбет.              — А ты наивная идиотка. Будем знакомы?              Маринетт снова попыталась уйти прочь, но Хлоя опять схватила её за рукав.              — Отпусти меня! Там могут быть люди, которым нужна помощь!              — Безмозглая дура! Какая от тебя помощь?! Ты что, не слышишь, что говорит Ледибаг?!              На спине проступил холодный пот. Маринетт удивлённо уставилась на Хлою. Она ведь больше не любит Ледибаг. С какой радости она знает, что та говорила в последнее время? Буржуа фыркнула, а потом сказала то, что Ледибаг в последнее время говорила каждый раз, когда на неё направляли камеры.              — Не нужно рисковать собой для борьбы с акумой. Для этого есть специальные люди.              Только сейчас Дюпэн-Чэн поняла, как пафосно и немного глупо звучали эти слова. Черт, ей потом нужно будет это переформулировать.              — Объясняю понятнее: не тупи. Я не собираюсь смотреть, как ты позоришься и калечишься.              Какое-то время между ними висела тишина. Маринетт смотрела на одноклассницу, которая снова неохотно убрала руку и уставилась на мусорный бак. Лицо Хлои перекосило от отвращения, когда толстая, мерзкая крыса выбралась из кучи мусора и подставила острую мордочку вверх. Саму Маринетт немного замутило от страха. Она боялась этих неприятных созданий чуть больше, чем следовало бы. Будто почувствовав её страх, Хлоя встала чуть впереди.              Снаружи опять что-то хлопнуло, взорвалось. Вдруг Маринетт поняла — к ним что-то приближается. Уже стало не до разногласий.              Будто прочитав её мысли, Хлоя тихо, но твёрдо сказала:              — Даже не думай. Тебя увидят.              — Нас в любом случае увидят.              — Нет, если ты заткнёшься.              Земля под ногами задрожала. Чувство неясной опасности заставило поджилки трястись. Прошипев, будто от боли, Хлоя потянула Маринетт ближе к крысе, бакам и плесени на стене. Они обе затаили дыхание, но Хлоя стояла ближе. Маринетт не сразу поняла, что Буржуа весьма упорно старается засунуть её в самые недра тени. Тусклое солнце слабо золотило волосы одноклассницы.              Существовала масса вариантов развития: акуманизированный просто пройдёт мимо, акуманизированный не повернёт головы и не увидит ничего подозрительного, акуманизированный заметит только Хлою и весь его гнев упадёт на неё, акуманизированный…              На лбу Буржуа выступил пот. Глаза её скользили от лица Маринетт к стене и назад. Кажется, она только сейчас подумала о последнем варианте.              Мысленно извинившись перед Тикки, Маринетт уже потянулась к гвоздикам и обомлела. Чёрный Кот ловко перепрыгнул с одной крыши на другую, перетащив внимание врага на себя.              «И всё же иногда ей везло…»              Вторя её мыслям, Хлоя выдохнула.              — Я же го…              Маринетт не нежничала. Ловко юркнув под бок Буржуа, Дюпэн-Чэн изо всех сил бросилась прочь. Пальто превратилось в теплицу, а шар на шее душил хуже петли. Где-то позади слышались крики Хлои, но всё это было неважно. Шарф слетел с шеи, но это Маринетт тоже проигнорировала.              Эта парижская улица окунулась в сущий хаос, но всё же нашелся уголок, где можно было превратиться. Маринетт Дюпэн-Чэн исчезла, а Ледибаг на её месте сорвалась прочь, чтобы разобраться с бушующей проблемой.              Холодный зимний ветер согнал шарф прочь. Полосатый, бело-розовый он какое-то время скользил по асфальту, пока не уткнулся в носки сапожек из белой кожи.