Пять из десяти

      – Что значит «пять из десяти»? В каком это смысле?       Чэнлэ только фыркнул, закинул ногу на ногу и начал покачивать шлёпкой, сползшей на самые пальцы.       – Ну как будто ты сам не понимаешь, хён, – Чэнлэ не сдержался и закатил глаза; теперь фыркнул Джемин. – Теоретически существует шкала, по которой можно оценивать потенциальных партнёров. Вот, по этой шкале Джисон получает пять из десяти. Не больше. И это ещё в лучшем случае!       Джемин крякнул и плюхнулся обратно на свою подушку. Чтобы показаться ещё более непримиримым и серьёзным, Чэнлэ шумно прихлебнул из своей чашки.       – Пять из десяти?! Ты серьёзно?! – напустился на него Джемин. – Какие у тебя тогда требования? Ты что, насмотрелся дорам?!       Чэнлэ почувствовал, как щёки резко вспыхнули.       – Ничего я не насмотрелся! И вообще, хён, почему ты не на моей стороне? – укусил он в ответ. Джемин сразу же замолчал. Этот козырь срабатывал почти всегда: несколько лет назад Чэнлэ и Джемин породнились через каких-то троюродных брата и сестру, и поскольку обе семьи оказались дружными, Чэнлэ и Джемин быстро сблизились. И они сблизились ещё больше после того, как Чэнлэ отправили поступать в один из университетов Сеула.       – Чэнлэ-я, – заговорил Джемин уже совсем спокойным голосом. – ты же даже не даёшь ему шанса себя проявить. Как ты можешь его как-то оценивать? Мне кажется, Джисон-и заслуживает большего уважения. Даже со стороны твоего величества.       – Ты так говоришь только потому, что Джисон тебе нравится больше, чем я. А я, вообще-то, твой родственник, – продолжал настаивать Чэнлэ. Это был ещё один рычаг давления на Джемина: хоть Джемин общался с Джисоном не так часто, всем было известно, что Джемин был от него в восторге. Чэнлэ удивлялся, как Джемин ещё не записался в баскетбольную секцию вместе с Джено, чтобы они втроём проводили больше времени вместе. Думая об этом, Чэнлэ чувствовал, что его предал собственный родственник, который божился, что у него только один любимый тонсэн – и это Чэнлэ.       – Нет, Чэнлэ-я, ты мне нравишься больше, – Джемин упрямо покачал головой, отрицая все обвинения. – Джисон-и мне не родственник, а семья у меня стоит на первом месте, ты же знаешь. Зачем ты постоянно попрекаешь хёна в том, что абсолютно очевидно не может быть правдой?       Чэнлэ снова закатил глаза. Джемин умел развернуть разговор на сто восемьдесят и сделать так, чтобы чувство вины теперь кололо не его, а Чэнлэ. Значит, счёт 1:1.       – В любом случае, – возвращаясь к основной теме, заговорил Чэнлэ. – он мне не интересен больше, чем как друг. Я не могу ничего с собой поделать, хён.       – Но ты же хочешь с кем-то встречаться! Ты же постоянно ноешь, что все с кем-то встречаются, кроме тебя, – напомнил Джемин. Чэнлэ вспыхнул опять. Он надеялся, что его тактильный голод и одиночество по выходным выливаются в нытьё не так часто, чтобы ему можно было ставить какой-то диагноз. Но видимо, он всё-таки злоупотребил добротой и ушами Джемина.       – Даже если я хочу с кем-то встречаться, это же не значит, что я должен кидаться на первого встречного, – Чэнлэ сделал ещё один шумный глоток чая. Джемин поморщился.       – Разве Джисон первый встречный? Вы же несколько лет тому назад близко общались. Вроде как были неплохими друзьями, – Джемин зачем-то постучал пальцем по столу. – А сейчас он от тебя просто в восторге! Об этом знают уже все! Даже хён спрашивает, когда уже вы начнёте встречаться…       – Джэхён-хён?! – опешил Чэнлэ. Он знал, что Джисон ходил на баскетбол не только с Джено, но также со старшим братом Джемина, Джэхёном. И теперь Чэнлэ испытывал стыд за Джисона: насколько плохо у него должен закрываться рот, чтобы о его намерениях узнали все, даже Джэхён, который никоим образом не входил в непосредственный круг их друзей?..       – Ну да, – Джемин пожал плечами, как будто они говорили о пустяках. – На тренировках Джисон часто говорит о том, что у него есть друг-иностранец, от которого он просто без ума. Он не уточняет пол, если тебе от этого будет легче.       – А откуда тогда хён узнал, что это я?       – Джисон как-то раз сказал, что друг родом из Китая.       Чэнлэ фыркнул и надулся. В их окружении было не так много китайцев, поэтому догадаться было несложно. Либо он, либо Ренджун – третьего не дано. Ну, подумалось Чэнлэ, хоть какая-то интрига…       Вскоре с работы пришёл Джено, и Джемин переключил всё внимание на него. Чэнлэ уже давно свыкся с тем, что Джемин и Джено были одной из самых слащавых парочек, которых ему доводилось встречать. Но уходить восвояси ему не хотелось, поэтому он утонул в игре на телефоне на первые полчаса, пока Джемин ворковал с Джено. Спустя какое-то время он обычно успокаивался, и можно было продолжать общаться всем вместе.       Как назло, в тот вечер Джемин хотел продолжать общаться не о чём-нибудь, а о Пак Джисоне.       – Кстати, милый, – Джемин провёл пальцами сквозь чёлку Джено; Джено, казалось, уже начал дремать, устроив голову у него на коленях слишком комфортно. – Чэнлэ-я говорит, что по какой-то там выдуманной шкале Джисон как потенциальный парень получает только пять баллов из десяти.       – Серьёзно? – Джено посмотрел на Чэнлэ, играющего на полу в их приставку, крайне удивлённо. – А какие критерии?       – Критериев нет. Просто в моих глазах как парень он может получить только пять баллов, – повторил Чэнлэ, не отрываясь от экрана их огромного телевизора. – Ты сам посуди, хён. Он такой… чудик.       Джемин громко охнул, но Чэнлэ решил на него никак не реагировать. Если Джемин начинал в такие моменты эмоционировать, то с Джено можно было разговаривать как ни в чём ни бывало.       – Ну почему же сразу чудик. Что именно тебя в нём не устраивает? – теперь Джено даже сел. Чэнлэ начал подозревать неладное: – Джено-хён, только не говори, что он попросил тебя промыть мне мозги, чтобы я согласился сходить с ним на свидание.       – Ах, вот в чём дело, – догадался Джено и улыбнулся. – Он позвал тебя на свидание, а ты считаешь, что он чудик, хотя постоянно жалуешься, что с тобой никто не хочет встречаться?       Чэнлэ возмутился настолько сильно, что не задумываясь поставил игру на паузу.       – Джемин-хён, я же просил никому не говорить! – Чэнлэ обернулся к Джемину, на что тот только пожал плечами:       – Я и не рассказывал. Мы с тобой просто разговаривали по громкой связи, а Джено оказался рядом.       Что-то всегда подсказывало Чэнлэ, что если рассказать что-то Джемину, то это всё равно, что раззвонить по всему городу.       – Так почему Джисон чудик? – не отставал Джено. Чэнлэ вздохнул устало.       – Потому что он несуразный. Неловкий. Всегда говорит что-то невпопад. Когда пытается шутить, в итоге выглядит глупо. А когда пытается произвести впечатление… боже, лучше этого не видеть.       Чэнлэ, глядя в пустоту перед собой, медленно покачал головой. Образ Джисона появился перед его глазами настолько чётко, как будто бы он и вправду сидел напротив него на полу. Ему стало не по себе оттого, что он говорил о Джисоне неприятные вещи. Однако именно из-за этих вещей Чэнлэ не хотелось отвечать согласием на предложение встретиться уже совсем не по-дружески. Чэнлэ представлял рядом с собой совсем не такого человека, как Джисон. Ведь общаться – это одно, а встречаться – совсем другое.       – Вот сколько баллов ты дал бы Джено-хёну, Джемин-хён? – отворачиваясь прочь от поникшего и потускневшего образа Джисона, спросил Чэнлэ. Джемин бросил на Джено короткий взгляд, улыбнулся хитро и провёл ладонью по его щеке.       – Одиннадцать из десяти. Это как минимум, – Джемин подмигнул Джено. – Но знаешь, Чэнлэ-я, когда мы были подростками, Джено был занудой и совсем не умел шутить…       – Не вспоминай, я прошу тебя, – заскулил Джено, содрогаясь всем телом от воспоминаний; Джемин чмокнул его в нос, успокаивая.       – Тогда, наверное, я бы дал ему гораздо меньше, чем одиннадцать баллов. Не хочу думать, сколько именно, а то Джено-я расстроится, правда, Джено-я? – заворковал Джемин снова. Джено упал обратно к нему на колени и сразу же растаял, прижавшись щекой к его ладони. Чэнлэ, испытывая тошноту и вместе с тем умиляясь где-то глубоко в душе, понял, что теперь ему точно пора уходить.       Конечно же, Джемину не пришлось идти на компромисс с самим собой, когда в своё время Джено начал намекать, что он был бы не против встречаться. Чэнлэ уже тогда общался с Джемином, и поэтому знал историю их отношений из первых уст. Джемин всегда любил и ценил Джено как друга – даже в те далёкие годы, когда Джено шутил, как дед, занудствовал без повода и смущался от всякой ерунды. Но у Джено всегда было весомое преимущество: его обманчивая внешность. Рост и фигура Джено производили очень приятное впечатление, и казалось, что все его недостатки теряют свою силу. Видимо, это какой-то странный закон жизни, что если в тебе есть что-то выдающееся, то оно уравновесит что-то менее привлекательное, перетянет всё внимание на себя… Так или иначе, Джемину не пришлось заставлять себя встречаться с Джено. Они начали встречаться по обоюдному согласию, никто не был вынужден идти на уступки. Они оба хотели быть вместе в равной степени.       Возможно, проблема крылась как раз в том, что, если верить словам Джемина, Джисон от него без ума. А Чэнлэ он интересен даже не как друг, а как просто приятель. Гармонии не получается.       А возможно, проблема была лишь в том, что Чэнлэ окружали тошнотворные пары, как из романтической дорамы, и на их фоне он чувствовал себя гораздо более одиноким, чем он был на самом деле. Если бы ему не приходилось постоянно сталкиваться с человеческим воплощением понятия «радость семейной жизни», он меньше задумывался бы о том, насколько он одинок и одинок ли он вообще.       К счастью, Чэнлэ не доводилось часто встречаться с другой «сладкой парочкой» – Джэхёном и Тэёном. Ещё когда Чэнлэ впервые познакомился с корейской половиной своей семьи, Джэхён и Тэён уже встречались какое-то время. Иногда Чэнлэ казалось, что они вместе всю жизнь – и всю жизнь они не отлипают друг от друга. Конечно, они жили уже совсем другой, совсем взрослой жизнью: Джэхён работал в офисе, а Тэён – в школе танцев; они жили в своей собственной квартире и планировали проводить отпуска только вместе. Но на каждом семейном обеде Чэнлэ не мог не закатывать глаза, глядя на то, как Тэён смотрит на Джэхёна, как влюблённый подросток, а Джэхён не может ему не улыбаться и перестать подкармливать его из своей тарелки. В Инстаграме Тэёна было много фотографий Джэхёна, чаще всего, с их свиданий или очередного совместного отдыха. Глядя на них, Чэнлэ понимал, что им тоже не пришлось идти на какие-либо уступки. И у них тоже всего было поровну.       Джисон был… другой, наверное. Почему у него часто всё шло наперекосяк, хотя он всегда старался, было непонятно. Почему он казался смешным даже тогда, когда он не пытался шутить? Тоже непонятно. Чэнлэ было неловко находиться рядом с ним, особенно, в общественных местах. Именно по этой причине они за последние два года окончательно отдалились друг от друга. И примерно два года назад симпатия Джисона стала очевидна не только для всех, но даже для Чэнлэ.       Два года назад, на вечеринку по случаю Хэллоуина Чэнлэ решил одеться в костюм зомби-монахини. Но поскольку накладывать пластический грим оказалось сложнее, чем в видеоуроке, а времени оставалось катастрофически мало, Чэнлэ пришлось ехать на вечеринку в костюме обычной монахини. Он до сих пор помнил ошалевшие глаза Джисона, одетого в какого-то персонажа, которого Чэнлэ не видел никогда в жизни. Джисон чуть не поперхнулся закуской, когда Чэнлэ появился в общем зале в своём длинном чёрном одеянии, с кожаным чокером на шее и подведёнными чёрным глазами. Джемин шепнул ему, что он похож, скорее, на монашку из порно, и Чэнлэ от этого замечания очень разозлился – не хватало ему ещё произвести такое впечатление.       После той вечеринки на семейном ужине Джэхён рассказал, что все недавние тренировки Джисон не затыкался о том, какой классный был костюм у Чэнлэ. Джемин тогда расплылся в довольной улыбке, как будто два его любимых сериальных персонажа наконец-то начали обращать друг на друга внимание. А Чэнлэ хотелось ударить себя по лицу. Хотя ему до сих пор не верилось, что в тот вечер он выглядел настолько сногсшибательно, насколько показалось Джисону. Возможно, Джисон просто впечатлительный, только и всего.       Со временем Джисон становился всё очевиднее и очевиднее. Его заботливость и внимательность перешли границы дружеских жестов. Чэнлэ стал догадываться, что Джисон не заботится о нём, а пытается ухаживать. Что ему хочется прикоснуться к Чэнлэ лишний раз, лишний раз послать сообщение, задержаться на лишние несколько минут, когда им уже точно нужно расходиться по домам. Резко Джисона стало слишком много, и Чэнлэ с горечью осознал, что больше не может справляться с его нескончаемым потоком. Ему не нужно было столько внимания. Ему не были нужны сообщения с утра и поздно вечером. Ему не было нужно, чтобы Джисон провожал его на метро домой, хотя жили они в разных районах. Ему не было нужно, чтобы Джисон опять и опять приглашал его куда-нибудь на выходных.       Чэнлэ никому в этом не признался, но ему было очень больно отталкивать от себя Джисона. Джисон стал его первым другом в Корее, и он очень помогал ему с корейским в самом начале. Чэнлэ нравилось с ним дурачиться и готовиться к занятиям. Нравилось, когда они могли просто болтаться по городу на выходных или играть в видеоигры. Нравилось, когда за словами Джисона не было любовной подоплёки, а была лишь искренность.