Глупый мотылёк

      Май 845 года.       Вся подготовка была завершена и мы бойко покинули Шиганшину. На душе очень неспокойно, сегодня должен настать переломный момент, что приведёт к цепи необратимых последствий. Насколько я могу помнить, эта экспедиция станет самой провальной за последние несколько лет. Сегодня Шиганшина падёт, из-за чего погибнут сотни тысяч людей в будущем. Липкий страх подступал к горлу, впервые за всё время службы. Руки дрожат от волнения, посторонние наблюдатели на вполне могут принять за азартное предвкушения. Трясусь, подобно осиновому листу, ничем не отличаясь от салаг. Каждый голос услышанного ранее гражданского мучительно бьёт по голове, оглушая и закладывая уши, от чего-то кажется что они обсуждают меня, оскорбляют, проклинают меня за то, что я не спасу их. В груди щемит, воздуха не хватает. Паническая атака подкралась незаметно, и настигла стремительно. Мне потребовалось порядка 10 минут, прежде я пришла в себя. Все разведчики двигались в большой колоне, за исключением передового и наблюдательского отрядов. В паре километров, совсем рядом те люди убивали титанов и расчищали нам путь. Мы продвинулись вглубь территории гигантов и закрепились на окраине леса. Опрометчивое решение, так желало руководство. Титанов попадалось слишком много. Ханджи спешилась с лошади и принялась собирать полевые травы. Всегда она так, найдёт полезное занятие даже на маленьких передышках. — Неужели за стеной таких нет? - С лёгким сомнениям я наблюдала за действиями учёной. Она живо срывала жёлтые цветы, вместе с корнем и складывала в поясной мешочек. Это вроде зверобой? Что-то такое припоминаю. Доказательная медицина - наше все. А все эти странные травки, цветы и грибы пусть оставит королевским шарлатанам. — Есть, стоят слишком дорого. - ничуть не смущаясь своих действий продолжала учёная. Закончив наполнять мешочек она прикрыла глаза с блаженной улыбкой. — И для чего он используется? - С лёгким интересом я подошла к ней ближе и рассмотрела траву в её руках, трава как трава, только цветки яркие. — Помогает бороться с депрессией. - с восторгом вещала учёная сакральную для большинства информацию. — Полезная штука среди разведчиков. - согласилась я с Ханджи. Кто знал, что этот радостный момент станет для нас последний за сегодня.

***

      Минут 15 назад вернулся гонец из передового, дела совсем плохи, огромное скопление людей провоцировало гигантов со всей округи и они пёрли на нас. Поступил приказ рассредоточиться и отвлечь титанов от группы снабжения. Мы двигались по лесу, отчаянно сбегая от погони, титаны быстро бежали за нами вслед. Какого чёрта, они же обычно ходят, бегают преимущественно аномальные. Семь разномастных аномальных гигантов одновременно, слишком нереальная задача для нашего отряда из пяти выживших. — Принимаем бой! - уверенно раздаёт указания Ханджи, в её голосе слышится удовольствие от происходящего, ни намёка на тень страха. Спешно спрыгиваю со скакуна и тросами цепляюсь за дерево. Клинки, зажатые в ладонях придают смелости, развеивая подступающую панику. Из-за спины пролетели размытые фигуры разведчиков, обдавая ветром. Тросы перемещаются от дерева к дереву, настигаю шестиметровую тушу, перерубая руки в локтях, они обессиленными плетьми повисли, кто-то из разведчиков перерубил ему шею. Неистово перемещаюсь между гигантами, успешно маневрируя все их выпады, подрезая руки и ноги. Лезвия крошатся, спешно их заменяю. Отвлёкшись лишь на мгновение я не успела увернуться от удара. Шестиметровый титан с силой запустил моё тело в свободный полёт, боль заполонила всё естество, но на краешке сознания я смогла здоровой рукой смягчить падение и сгруппироваться. Как же больно, пытаюсь судорожно вдохнуть, получается не сразу. Сознание на пару секунд проваливается. Напавший титан не шевелился, я полусидела под деревом, не в силах пошевелить левой стороной тела, глаза закрываются. Спустя мгновения несколько членов отряда оказываются рядом. Моблит дотрагивается до ноги, видит открытый перелом, но не спешит действовать. Левая рука и нога то горят огнём, то леденеют. Сильное кровотечение. Ханджи фиксирует руку в локте. Понимая, что вероятнее всего вот вот отключусь я решаюсь на признание: — Ханджи, знаешь, я так сильно тебя люблю. - с губ срывается шёпот. Сознание лихорадит, очень хочется спать, но я нахожу в себе силы разлепить покрытые кровью веки и поднять глаза. Напуганная, но вместе с тем сосредоточенная, такая внимательная учёная решительно тянется ближе, оказывает первую помощь. — Молчи. - Тонкие пальцы торопливо расстёгивали мою рубашку, её взгляд зацепился за утягивающие бинты на груди и она на мгновение остановилась. Учёная внимательно рассматривала повреждения, растрёпанные каштановые волосы щекотали нос, холодные пальцы водили по голой коже, отвлекая от болезненных ощущений. Моблит что-то говорит, но я не слышу его слов, он жёстко фиксирует ногу, вызывая новый приступ боли, сил кричать не осталось, лишь хриплю осипшим голосом. Рядом суетятся другие выжившие члены отряда. Миллер что-то кричит прямо на ухо, держит мой подбородок, старается поймать взгляд и вытирает кровь с лица. Всё внимание было приковано к Ханджи. Хочу запомнить её такой. Я не тешила себя пустыми надеждами, с огромной вероятностью это моя последняя вылазка, скорее всего моя жизнь и вовсе прервётся. — Я снова умираю молодой. - Это стало последним перед потерей сознания.       Разведчики доставили меня к основным силам. Полевой медик осмотрел сломанные конечности, наложил шину. Из-за ушибленных рёбер дыхание было рваным. Я очнулась от мягкого прикосновения на здоровой руке. Первым, после открытия глаз стало то, что Ханджи сидела в повозке рядом и невесомо что-то чертила на внутренней стороне руки, опущенная голова, суетливые прикосновения, она выглядела очень расстроенной. Заметив то, что я проснулась учёная остановила свои действия и резко одёрнула свою руку. Здоровой рукой я поймала её запястье, и не позволила отстраниться, попыталась поймать взгляд. Круглые стёкла очков бликовали и не позволили увидеть любимые ореховые глаза. Лицо учёной выражало удивление и смятение. — Как самочувствие? - лейтенант кладёт руку на горящий лоб, проверяя моё состояние. Её движение показалось слишком резким, я застонала. Почему то меня сильно замутило, перед глазами всё заплясало, мир крутился как при алкогольном опьянении и мне пришлось прикрыть глаза. — Отвратительно, похоже у меня сотрясение мозга. - пытаюсь выдать уверенную улыбку, она слабо улыбается в ответ. — Медик сказал, что внутреннего кровотечения не наблюдается. - вопреки её оптимистичному прогнозу я чувствовала яркий металлический привкус во рту. Невероятно болезненный кашель выгнул моё тело дугой. Ханджи повернула мою голову набок, понимая что я могу захлебнуться. После того, как она отстранилась я заметила несколько капель свежей крови на её пальцах. Похоже мне посекло лицо. На самом деле, похоже моё тело не собиралось умирать. Вернулось несколько членов отряда наблюдения, с ними было ещё несколько бессознательных раненых солдат. У одного из них отсутствовала рука, у других неестественно вывернуты конечности. Темноволосая женщина, после того как её сгрузили рядом со мной забилась в лихорадке, истошно кричала и скулила. Слушать эти звуки невыносимо, неужели нельзя просто сдерживаться? Да, болит, да хреново, однако она не одна тут ранена. Мысли пришлось держать при себе, не всем повезло с болевым порогом.

***

      Эрвин Смит вернулся к временному лагерю. Печаль и тоска на лице, с тревогой не нахожу знакомого лица среди прибывших. Паника поднимается выше, заставляет до крови прокусить нижнюю губу, здоровая рука впивается в дно повозки. Осознание произошедшего накрывает с головой. Он не мог так поступить. — Как он погиб? - не узнаю собственный голос в обессиленном, жалком и надорвавшемся вое. Горячие слёзы бесконтрольно стекают по лицу, смывая остатки крови. Мне казалось, я стойкая, видимо ошибалась. Ханджи обеспокоенно переводит взгляд между нами, не решаясь влезть в разговор. — Берт прикрыл наше отступление, - на уставшем, потерянном лице Смита явно читалось смирение. Сердце упало вниз, я забыла как правильно дышать. Хрипы, смешанные со свистом вырываются из горла. — А если он ещё жив? - болезненная надежда поселилась где-то внутри. Лихорадочно пытаюсь присесть, но поломанное тело не слушается совершенно. Яркая, сильная боль уходит на второй план, словно проснулось второе дыхание. Меня накреняет вбок, упрямо продолжаю попытки подняться. — Исключено. - выдаёт блондин, внимательно следя за моей реакцией, кивает лейтенанту. Ханджи жестко впечатывает моё тело в повозку, не давая наносить себе больше повреждений. В глазах Смита я снова нахожу ненавистную жалость. — Я видел, как его разорвал титан, - уже тише добавляет майор, отводя взгляд. Внутри все обрывается, я перестаю предпринимать попытки подняться, тело расслабляется. Пустота и отрешенность накрывает с головой, прожигая дыру в сердце. — Он погиб за нашу свободу. - лицемерно признаётся майор. Я чуть не задохнулась от возмущения. Грязная ложь, он погиб из-за тебя! Он погиб из-за твоей некомпетентности! Для тебя он станет лишь ещё одной пешкой в погоне за призрачными идеалами. Непринятие и жгучая ярость на будущего командора крепко укоренилась. Всё клокотало, эмоции затуманили ясность ума. Если я сейчас сорвусь, то всё будет кончено, абсолютно всё. Долгие года службы превратятся в ничто. Не знаю, какие внутренние силы меня сдерживали, но мысли остались в пределах моего воспалённого мозга. — Нет. Этого не должно было произойти... - хрипы вырываются из горла. Ханджи перестала давить на моё тело, опасаясь, что я задохнусь. Рука Эрвина опустилась на плечо. Он безмолвно скорбел вместе со мной. Я так хотела его убить в этот момент, впервые в жизни я задумалась над тем, что возможно без него всё будет лучше. Эгоистично, жалко, но именно это решение пришло первым. — Какого чёрта, Моррис? Не ты ли говорил, что хочешь вырастить дочь? - Злость одолевает сознание, не только Эрвин вызвал мою ярость, хотел ли мой друг подобного исхода? Конечно нет, он ценил свою жизнь. Тогда почему он согласился с этим планом? Приказ? Пустым взглядом рассматриваю плывущие по небу облака. Смит оставляет нас наедине, готовясь к возвращению за стены. Учёная сжимает мою ладонь, выражая поддержку. — Знаешь, Ханджи, мне кажется, что лучше бы я умерла. - её тело на этих словах сильно дёргается. Вторая рука опускается мне на голову. Аккуратными ритмичными движениями она начинает гладить мои спутанные окровавленные волосы. Обрывки успокаивающих фраз доносятся до ушей. Под нежными руками и утешающими словами я погрузилась в сон.

***

      Пробуждение вышло очень болезненным, даже посетила мысль о том, что умереть сейчас - отличная идея. Слёзы предательски лились из глаз. Попытка осмотреться провалилась, за окном глубокая ночь. Мир разрывался на части. Ничего не будет как раньше. Я не смогла нормально попрощаться с лучшим другом, очень жалея о том, что мы так мало общались в последнее время. Этот надежный, молчаливый и хмурый солдат запал в душу. У него было столько планов на эту жизнь, жестокая участь постигла молодого мужчину в самом расцвете сил. 25 лет, мы казалось всего пару месяцев назад праздновали его день рождения. В голове я прокручивала все наши разговоры в последнее время. Всё было как обычно, ни намёка на то, что он не вернется. Он всегда возвращался. Жестокое осознание того, что мы смертны выходит на первый план. Утром меня навестила учёная вместе с молодой медсестрой. Под жёстким надзором последней мне поменяли бинты и смазали опухшие конечности чем-то дурно пахнущим. Я хотела протестовать, холодная мазь приятно холодила кожу, унося часть боли. Ханджи действительно выглядела жалко, тихо раздавая инструкции. Что она вообще тут забыла, неужели своих дел нет? После ухода за ранами медсестра покинула палату. Ханджи выдала фальшивую улыбку, пытаясь меня успокоить. Отвлеченная тема меня не устроила и я прервала её спич. — Пожалуйста, Ханджи. Ответь мне. - со скорбным стоном прошу её об одном. Мне нужна конкретика, пусть отрежет сейчас, иначе я буду часами прокручивать сценарии. Учёная осталась сидеть на стуле, готовясь к тяжелому разговору. Секунды тянулись мучительно долго, сердцебиение в груди оглушало. Было по-настоящему страшно услышать её ответ, я боялась, что иллюзия, которую строил мой мозг в один момент рассеется. — Ты мне тоже нравишься как человек. - выдаёт уверенную улыбку Ханджи. Аккуратно сжимает мою ладонь. Столько нежности и поддержки я видела в её глазах, но отчего-то её признания не вызвало приступа радости. — Я испытываю романтический интерес. - с головой в омут? Терять в целом уже нечего. Ошеломлённая признанием, женщина привстаёт со своего места. Нервный, неловкий смешок Ханджи оглушает. — Я не могу ответить тебе сейчас. - устало выдыхает учёная. Она садится на мою койку закрывая голову руками утыкается в свои колени. Ей это решение тоже даётся тяжело. Странная реакция убивает любые надежды на положительный исход. — Вот оно как. Прости. - тихий шепот. Накрываю здоровой рукой глаза, предательские солёные капли стекают по щекам в очередной раз, но не смывают обиду и боль, разрывающие сердце на части. Вместо всхлипов из груди раздаются хрипы, дышать тяжело.— Прости что не смогла сберечь нашу дружбу. - завершаю своё признание, не в силах увидеть её реакцию. Я всё испортила, снова. Просто трусиха, что испугалась испустить дух. Ханджи заслуживает хотя бы извинений. Отчего-то мне стало очень просто, я наконец расслабилась. Три долгих года я лелеяла эти чувства. Отвратительные и такие неправильные. И даже тихие слова учёной о том, что всё порядке меня не успокаивают. Да, было больно, но чего я ожидала? Что она бросится в мои объятия? Влюбленный мозг выдал желаемое за действительное. Особого отношения с её стороны не было, учёная просто человек такой. Лёгкий, шутливый и увлеченный. Дразнила? По-дружески. А я тут уже планов настроила, как мы будем счастливы вместе и весь это бред. Да как две женщины вообще могут быть вместе, на дворе аналог средневековья, любой шаг в сторону - казнь. Это что-то неправильное, мерзкое по мнению общества. Хотела взаимности, скрыв свой пол. А ведь учёная была влюблена в Киса Шадиса, с огромной вероятностью, она даже в сторону девушек не посмотрит. — Ты не прав, или не права? - неловко выдаёт учёная. Смущенная заминка. Точно, она же только вчера поняла, что я несколько лет обманывала её. — Не имеет значения как ты ко мне обращаешься. — Крис, ничего страшного не произошло, между нами как прежде, ладно? — Да. Как пожелаешь.

***

      Июнь 845       Дни неумолимо неслись вперед, травмы болели, но в душе было больнее. Пустые сожаления о другом исходе, о том, что можно было всё изменить. Миллер, чудом выбравшаяся из мясорубки без серьёзных травм часто приходила и сидела рядом. Из её глаз исчез огонёк, видя моё состояние она поддерживала как могла. Зачем она так привязалась? — Лисица, тебе не обязательно приходить так часто. - Рыжеволосая девушка часто помогала с повседневными задачами, ухаживая за искалеченным телом. Делала перевязки, мыла тело. В её компании не получалось хандрить и жалеть себя. А что ещё мне остаётся? Прогнозы врачей неутешительные, вернуться на службу после подобных травм - неподъемная задача. Туманное будущее и невнятные перспективы. Подвешенное состояние ментально истощало. — У меня есть время, - уверенно, как и всегда отвечала девушка. Не смотря на все мои протесты она приходила ежедневно, даже на увольнительных. Словно это её обязанность. — Ты думаешь я тут без тебя откинусь? - сколько попыток наконец отвязаться от меня и зажить нормальной жизнью, ни к чему не привели. Каждый раз, я заводила этот разговор, она успешно находила контраргументы и лишь сильнее убеждалась в своей правоте. — Чего разбухтелась как старая бабка, перевернись. - она помогла мне поменять положение, держит миску с кашей. Серая жижа не выглядела аппетитно. Не пыталась покормить и ладно.       После прорыва стены Шадис ушёл с поста главнокомандующего. Среди высшего офицерского состава произошли перестановки. Ханджи повысили до майора, обязанностей у неё заметно прибавилось. Странная штука, потому что она перепрыгнула сразу целое звание. Если наедине со всеми я вела себя дерзко, показывая зубы и отшучивалась, то с майором я терялась. Мы мало разговаривали, вернее я не знала о чём говорить, в основном слушая её рассказы. После признания всё поменялось слишком резко. Учёная не показывала волнения или отвращения при виде меня, выстроив некоторую границу. Мы не поднимали тему о том, почему я скрыла свой пол, как и не говорили о сложных чувствах, что грызут меня последние пару лет.

***

      В один из вечеров меня посетил командующий. Смит выглядел излишне смурным, на него свалилось всё сразу. Грозный, уставший, но с неизменной гордостью в позе и действиях. Первичная обида на мужчину немного поутихла, я переосмыслила ситуацию и поняла, что он в чем-то прав. Это для меня один из погибших был близким другом, только личное горе. Десятки людей погибают на каждой экспедиции, Моррису просто не повезло пополнить злосчастную статистику. — Добрый вечер, капрал. - позволил себе дружелюбную улыбку командор. Тени усталости не смогли погасить огня в его глазах, Эрвин был чем-то воодушевлён. — Здравствуйте, сэр. - причина его прихода понятна, вероятнее всего он хочет уже что-то со мной решить. Лежу балластом целый месяц, врачи не спешат с положительными прогнозами. — Ты не передумала? - он садится на стул для посетителей и внимательно рассматривает моё лицо. — Нет, даже если останусь инвалидом, то хочу остаться в армии. - решительно присаживаюсь на кушетке, смело встречаясь с глазами командора. — Твои боевые возможности слишком ограничены. - попытка отговорить от глупой затеи звучит из его уст. Если бы он хотел от меня избавиться, то просто провёл все документы втихую. Испытывает решимость? — Позвольте, сэр. Моя голова в полном порядке. Я могу и дальше заниматься исследованиями, вы читали мой доклад? - привожу весомый довод. В палате действительно скучно, мне притаскивали прошлые заметки, я продолжала над ними работу в меру своих возможностей. — Да, я вижу высокий потенциал. - с некой долей восхищения выдаёт командор. Этот человек далёк от науки, заточен под иное. Но кто, если не он способен оценить открывшиеся возможности? Если я смогу закончить с составом, то мы потенциально снизим потери на экспедициях. Даже сейчас я нахожусь на больничном из-за этой плохого качества клинков. — Пожалуйста, доверьтесь мне! Я закончу исследование до следующего года. - убедительное заявление, возможно не смогу его выполнить, стоит цепляться за любую возможность. — Не думай, что я иду у тебя на поводу. - поясняет блондин, выкладывая на прикроватную тумбочку мешочек карамельных конфет. — Я решил дать тебе возможность проявиться себя. - Улыбка трогает его губы, мужчина выглядел непривычно мягко. Сладости стоят целое состояние, особенно в текущих реалиях. Наплыв беженцев вызвал голод, армейское снабжение снизили на порядки. Не удивлюсь, если другие высшие офицеры капают ему на мозги, мол чего мучить дальше, просто отпусти на гражданку и дело с концом? — Из чего оно исходит сэр? Почему вы всегда ко мне относитесь иначе? - расслабленная атмосфера кажется подходящей для вопроса, что терзает меня уже много лет. Аккуратно беру конфету из мешочка и закидываю в рот. Сладко, даже чересчур приторно. — Всего лишь отдаю старые долги. - его ответ вызвал недоумение. Пытаюсь считать его эмоции, на лице мужчины официальная маска спокойствия, ни намёка на улыбку минуту назад. Я никогда не слышала о его связи с моим отцом или другими родственниками, иного варианта просто быть не могло. — Поправляйся. - не дал мужчина расспросить его подробнее и покинул палату. С одной стороны я была счастлива отстоять своё шаткое положение, однако пришлось крепко задуматься над его словами. Что за долги такие? Стоило просто спросить у отца, но письмо будет идти пару дней.